Calm after the storm

Driving in the fast lane, Еду по скоростной полосе, Counting mile marker signs. Считая километровые отметки. The empty seat beside me Пустое место рядом со мной Keeps you on my mind. Не дает мне забыть тебя. Livin' in the heartache Жить с болью в сердце Was never something I pursued. То, чего я никогда не желал. I can't keep on chasing Я не могу продолжать гнаться за тем, What I can't be for you Кем я для тебя никогда не стану       Темнота, царившая в комнате, нисколько не раздражала, а наоборот дарила столь необходимое, блаженное спокойствие для глаз. Она не была густой и обвалакивающей, скорее как легкая органза, невесомо окутывала комнату, лишь слегка растушевывая, размывая границы предметов и не поглощая их полностью. В незанавешенном окне, словно новогодняя гирлянда, блестели окна соседнего трехэтажного дома, создавая такую никчемную сейчас романтичную обстановку. Подумать только, за каждым из этих огоньков скрываются целые жизни, истории, судьбы, полные печали и радости, отчаяния и любви, поразительных встреч и убивающих разлук.       Талантливые писатели сказали бы, что из каждой такой жизни можно легко создать с десяток рассказов, несколько романов и парочку сценариев для кассовых фильмов. Наверное, правы они говоря, что каждый из нас, даже не подозревая, является неисчерпаемым материалом.       Симон напряженно выдохнул, закидывая левую руку за голову. Он лежал на неразобранной кровати в своем небольшом доме в Рупольдинге, устремив немигающий взор на белоснежный потолок, где причудливо переплетались огни уличных фонарей, вывесок нескольких магазинчиков и отблески фар проезжающих мимо машин. Свет вплетался в ветви деревьев, и от этого казалось, что половина потолка покрыта неровным, трепещущим кружевом. А чего больше в его жизни? Радости или оцепеняющей печали? Любви или изводящей неопределенности?       Краем глаза Симон заметил, как в соседнем доме одновременно погасло два окна и загорелось одно новое. Как это странно - вокруг тебя столько людей, ты живешь с ними бок о бок из года в год, порой даже не зная их имен, в то время, как самый близкий и дорогой тебе человек может быть за сотни и тысячи километров от тебя. Хотя сейчас ему грех жаловаться, нужный ему человек находится всего лишь на том конце автобусного маршрута номер пять. В пятидесяти минутах езды. В пятнадцати остановках. Вот только час уже поздний и, должно быть, сейчас где-то на центральной площади отправляется в свой последний на сегодня рейс старый потрепанный автобус. Припозднившиеся пассажиры дремлют в полупустом салоне, мечтая о сытном ужине, горячем чае или просто об объятиях любимого человека, ждущего дома. А на дорогах почти нет машин и прохожих, а это значит водитель, уже всеми мыслями находящийся в завтрашнем выходном, возможно, успеет обойти свой маршрут за сорок, а то и тридцать пять минут. Как это странно - порой и пятнадцать остановок бывают непреодолимой дистанцией, а пятьдесят минут - вечностью.       Хотя нет, вечность - это ровно столько, сколько времени прошло с их вчерашнего разговора.       Вечерний воздух освежает и проясняет голову, кружащуюся и полную сбивчивых мыслей, не столько от душной обстановки в зале, из которого он только что вышел, и вовсе не от небольшого количества алкоголя, выпитого за здоровье именинника. Неожиданная встреча с ней - вот что несколько минут назад перевернуло его, казалось бы, устаканившуюся за последний год, жизнь.       Симон облакачивается на бетонное ограждение балкона и на короткий миг закрывает глаза. Мир вокруг погружается в плотную черноту, до его слуха доносится разноголосый шум веселья из ресторана и на фоне него, словно шелчки стрелок часов, стук тонких каблуков. Он делает глубокий вдох и открывает глаза. Мир вокруг снова оживает, словно кто-то нажал play.       - Не ожидала тебя здесь встретить... - знакомый женский голос невесомо расстворяется в воздухе октября.       - Да ладно, - саркастические нотки возникают неизвестно откуда. - Придя на день рождение моего друга, с которым ты едва ли общалась?       Повисает пауза, и температура воздуха как будто падает на несколько градусов вниз.       - Хорошо, скажу по-другому. Я очень надеялась встретить тебя сегодня, - она делает несколько шагов, и Симон уже ошущает ее присутствие за своей спиной, всего в паре шагов. По позвоночнику словно пропускают электрический ток. Цок, цок - звук каблуков по бетонному полу гулко отдается, и Симон видит боковым зрением как она облакачивается на парапет рядом с ним.       - И я очень рада, что встретила, - ее голос мягок, как этот черный бархат темноты вокруг.       Но он долетает до его сознания будто бы с задержкой в несколько световых лет. Миллион мыслей и вопросов, словно встревоженная стайка птиц, мелькают в его мозгу. Прошел всего лишь год с момента их разрыва, не такого уж и внезапного, если быть откровенным, но вместе с тем...       - Как у тебя дела? - она поворачивается к нему лицом.       - Да ничего, тренировки да сборы, ты же знаешь... А у тебя? Где была? Что нового? - Шемпп оборачивается к ней в полоборота, теперь его голос звучит до необыкновения буднично.       - В основном в Мюнхене. А нового... - она переступает с ноги на ногу и пожимает плечами. - Замуж выхожу, - ее брови небрежно взлетают вверх.       - Замуж?.. - он будто со стороны слышит свой спокойный голос. - Не рановато ли?       - Мне уже давно не семнадцать лет, - с ее губ слетает легкий смешок с чуть уловимой горчинкой.       - Я имею в виду, сколько ты с ним встречаешься? Месяц, два, шесть?       - Около двух лет, - она едва ли выдерживает его пристальный, пронизывающий внезапным холодом взгляд и отворачивается, поднимая глаза к небу. - Мне надо устраивать свою жизнь. Я бы никогда... Если бы...       Начавшая затекать рука заставила Симона переменить позу. Он закинул за голову правую руку, перевел взгляд с потолка на свою по-холостяцки простому обставленную комнату. Он помнит, что ответил ей что-то вроде того, что она ни перед кем не должна отчитываться, и что вообще ему пора уходить с праздника, ибо режим превыше всего.       "Если бы..." Если бы что? Если бы они попытались сохранить их рассыпающиеся на крупицы отношения? Если бы она не была стремящейся к независимости особой, а он не вечно находящимся на сборах спортсменом?       Если бы... Внезапное осознание яркой вспышкой почти осязаемо разрезает сумерки комнаты, и будто все кусочки пазла собираются воедино. Порывистым движением Симон встает с кровати. Tears on the highway, Слеза на шоссе, Water in my eyes, Вода в моих глазах, This rain ain't gonna change us, Этот дождь не сможет нас изменить, So what's the use to cry? Так в чем смысл плакать? I could say I'm sorry Я мог бы сказать, что мне жаль, But I don't wanna lie. Но я не хочу лгать. I just wanna know if staying Я просто хочу знать, правда ли остаться Is better than goodbye Лучше, чем проститься       Бодрящий осенний воздух окунает в свою прохладу, стоило Симону только выйти из дома. На улице небо кажется еще темнее, с неразличимыми тучами, исиня черное, словно кто-то выплеснул чернильницу на небосклон, такое, каким оно бывает только зимой, хотя сейчас всего лишь начало октября... При выдохе уже вылетает небольшое облачко пара, а в воздухе чувствуется пропитывающая липким холодом влажность. Сомнений нет - совсем скоро они уже выйдут на снег.       Эта мысль проносится на автомате, где-то в биатлонном, идеально вышколенном подсознании, которое, наверное, ни на секунду не выключается. Ссутулившись от обрушевшегося холода и повыше застегнув куртку, Симон быстрым шагом направился к гаражу. Спонсорская Ауди, едва попав в свет уличного фонаря, хищно блеснула фарой, но Шемпп, не дожидаясь, когда железные ворота поднимутся полностью, ныряет под ними, проходя мимо машины и углубляясь в самый дальний угол гаража. Туда, где зачехленный и покрытый десятым слоем пыли, стоит его мотоцикл.       Оглушительный рев мотора разрывает такой хрупкий отябрьский воздух, и в следующее мгновение дорога вытягивается перед ним бесконечной черной змеей, а огни домов, витрин и фонарей смешиваются в один разноцветный, пылающий коридор. И кажется, ты наедине с этим безумным миром. Есть только ты и дорога. Дорога, которая может вывести тебя, куда бы ты не пожелал. Как давно он уже не рассекал на своем мотоцикле? Неужели с того момента, как получил права? Жизнь так беспощадно летит вперед, что он даже не замечает, как года сменяют друг друга. Хотя ему до этого и в голову не приходило оглядываться назад. Он проживал каждое мгновение на полную катушку, летя по жизни только вперед. Веселый, вечно улыбающийся парень, он использовал прошлое лишь как пособие по совершенствованию своих биатлонных навыков, но никак не для ностальгических воспоминаний.       Симон проскакивает в последние секунды зеленого сигнала светофора и сворачивает с широкого проспекта на узкую улочку. Царившее там спокойствие контрастирует с оживлением главной улицы, и Шемпп невольно сбрасывает скорость. Между тем как мысли, словно бегущая под ним дорога, продолжают вытягиваться прямой лентой перед ним.       Конечно же он помнит, как это все началось... Приятная девчонка, жившая по соседству с его родителями. Его ровесница, она всегда была неотъемлемой частью их компании. Симон, Матиус и Грета - эта троица была неразлучна. Салки, войнушка, игры в пиратов или путешественников - эта забавная, веселая девчонка с копной пушистых волос цвета пшеницы и с едва заметными веснушками на щеках ничуть не уступала мальчишкам во всевозможных забавах и хулиганствах. А они никогда не смеялись над ней, воспринимая как равную. Едва заметная улыбка скользнула по губам Симона. Он даже сейчас помнит тот момент, когда они с Матиусом окончательно удостоверились, что Грета истинный член их маленькой банды. Как-то раз играя в догонялки, она споткнулась за ветвистый корень старого дерева и со всего маху рухнула на землю, рассадив себе до крови коленку. Но вместо того, чтобы бежать в слезах к маме, она встала и как ни в чем не бывало продолжила игру. Правда, после этого события ее не выпускали из дома целых три дня, но это только добавило у мальчишек уважения к несправедливо наказанной подруге.       Озорное, беззаботное, яркое детство - казалось, так будет всегда, но потом в его жизни случился спорт... Он и сам не заметил, как простое увлечение переросло во что-то большее, становясь главным в жизни.       Постоянные тренировки, сборы, разные страны, континенты. Сначала горные лыжи, а потом и биатлон. Родительский дом и смежный с соседями сад слишком рано стали лишь детским воспоминанием, которое вскоре поблекло и рассыпалось в череде спортивных будней, словно их самодельный домик в ветвях большого дуба, от которого теперь остались лишь побуревшие и покрывшиеся мхом деревянные ступеньки-реечки, приколоченные к стволу. Подобно этому домику, все связанное с детством отходило в далекое прошлое под натиском взрослой жизни - новые страны, знакомые, друзья, увлечения, первые поражения, победы и, наконец, первая любовь.       За все свои короткие и редкие приезды домой он столкнулся с Гретой лишь однажды. Он помнит свое невольное удивление, когда увидел, как она из нескладной девчонки превратилась в привлекательную девушку. Но поговорить им не удалось, она лишь коротко поздоровалась, мельком взглянув на Мири и поспешив скрыться в своем доме. Время и расстояние никого не щадит, превращая в разлуке даже самых близких и родных людей в абсолютно чужих. Даже самые закадычные друзья могут однажды не суметь сказать друг другу привет...       И, возможно, их с Гретой дружба так и осталась бы в прошлом тысячилетии, не реши он однажды провести отпуск в кругу семьи. Это было аномально жаркое лето 2011 года, это было его первое лето без Мириам. Пресса и болельщики, должно быть, до сих пор интересуются, что же у них такое произошло... Забавные люди! Будто не знают, как это бывает! Не успев вовремя закончиться свадьбой, такие первые и продолжительные отношения всегда обречены изжить себя до дружбы или полного безразличия...       Этот испепеляюще жаркий июнь... Он до сих его помнит.       Ветер пропитан запахом нагретой земли, а вокруг не слышно ни звука, за исключением напряженного стрекотания кузнечиков, словно бы еще больше накалявшего воздух. Симон неторопливо прогуливается по тихим улочкам своего родного городка, будто турист оглядываясь по сторонам. Впереди на асфальте поблескивают иллюзорные лужицы. Но он не удивился, если бы они оказались настоящими - казалось, что все вокруг плавится. И он в том числе. Можно было даже не жалеть, что не отправился в какую-нибудь жаркую страну.       - Симон? - чей-то неуверенный оклик заставляет его отвлечься от мыслей и оглянуться.       В нескольких шагах позади него стоит девушка. Ее волосы пшеничного цвета собраны в аккуратную бабетту, широкая лямка легкой туники спадает с плеча, оголяя чуть загоревшую кожу, а из под ее кружевного подола выглядывают подвернутые джинсовые шорты. В правой руке она держала пакет из ближайшего продуктового магазина. Одна из её новых отличительных черт, как он узнал позднее - выглядеть шикарно вне зависимости от того, куда ты идешь.       - Какими судьбами? Неужели за ночь здесь построили стадион и теперь проводят летний биатлон? - она перекидывает пакет в другую руку, поправляя освободившейся лямку туники и откидывая выбившуюся прядку волос со лба.       Симон улыбается в ответ, делая несколько шагов навстречу.       - Пока что отправили меня на разведку, стоит ли здесь что-то строить, - вот он уже совсем близко. - А ты? На каникулах?       - Да. Последние... На следующий год заканчиваю учебу, - она любопытно, можно даже сказать изучающе, разглядывает его лицо.       - Ну а я просто в отпуск...       Короткий кивок с ее стороны.       - Один вот приехал, - и сам не зная зачем произносит это. - Я...       - Вы расстались. Я слышала.       - Неужели? - Шемпп вопросительно вскидывает брови, от чего его лоб покрывается множеством морщинок. - Об этом передавали в мировых новостях?       - Почти. В программе "Около спорта".       - Не знал, что ты интересуешься спортом...       - Да так, - она пожимает плечами. - Питаю небольшую слабость к теннисистам.       - Давай помогу, - он протягивает руку к пакету, и она без лишних возражений его отдает. <…>       - И что дальше будешь делать? – спрашивает Симон в то время, как они уже почти подходят к своим домам.       - Точно не знаю, но отсюда надо выбираться.       - А чем тебе здесь не нравится? Я бы пожил... Милый, тихий городок, размеренная жизнь.       - Так чего ты тогда не остался? - она поворачивается к нему чуть резче, чем по идеи должна была бы, в ее голосе промелькнули едва заметные нотки упрека.       Симон пожимает плечами, ничего не заметив.       - Нет, здесь никаких перспектив, - уже абсолютно спокойно продолжает Грета. - Работа в местной конторе и праздник на площади как самое великое событие года?!... Нет, это точно не для меня. Давай, - она протягивает руку к пакету, забирая его, и заходит за калитку.       - Слушай, Грет, а какие у тебя планы на вечер? - он окрикивает ее, когда она уже берется за ручку входной двери. - Я был бы не прочь поподробнее узнать, как ты поживала все это время.       Красный свет тормозит его на очередном пешеходном переходе. Рычание мотора, кажется, заставляет вибрировать холодный осенний воздух вокруг. 15, 14, 13 - секунды тают на табло светофора. Симон наблюдает, как через дорогу, заливисто смеясь перебегает компания девчонок, явно спешащих на какой-то праздник или возвращаюшихся с него. Он провожает их взглядом, но мысли его бесконечно далеки. Лишь бы не было слишком поздно. А диафильм воспоминаний продолжает показывать ему моменты их отношений, длинною в такие короткие и такие длинные три года. Этот пресловутый срок в три года. Слишком длинный, чтобы заявлять о несерьезных отношениях, и слишком короткий, чтобы связывать себя с кем-то. Во всяком случае так считал Симон, которого вовсе не тянуло в семейную жизнь.       Он не решился бы утверждать, когда именно все закончилось. Единственное, что до недавнего времени казалось неоспоримым - это то, что ни измена, ни громкий скандал не были тут причиной, и его вины тут тоже не было. Просто так получается, что иногда люди начинают отдаляться, до тех пор пока совсем не исчезают из жизни друг друга. Точно также он вряд ли смог сказать, когда из друзей детства они перешли в парочку, а когда из простого летнего увлечения в отношения. Все происходило само по себе.       Грета, безусловно, ему нравилась. Приятная девушка и внешне, и в общении, с ней было очень комфортно. Она никогда не названивала в неурочный час, да и вообще почти никогда не звонила первой. Он ни разу не услышал от нее упрека по поводу своей занятости, ни других пустых претензий. Она была не похожа на других девчонок. Поэтому ли к ней тянуло, как ни к кому другому. Но поразительная вещь - рядом с ней казалось, что ты один единственный для нее, а стоило отдалиться, и ты будто бы становился случайным другом.       Может поэтому он и не спешил выставлять свои чувства на показ. Не то, чтобы он был скуп на слова… Скорее был осторожен, а может действительно верил, что между ними просто химия и ничего больше. Ему хорошо с ней, а ей хорошо с ним – простая арифметика наслаждения, не требующая пылких признаний и романтики.       Он останавливается напротив небольшой трехэтажной гостиницы и взбегает по ступенькам в холл. А в голове все та же мысль - лишь бы не опоздать.       - Добрый вечер. Подскажите, пожалуйста, в каком номере проживает Грета Тойрер?       Молодая женщина с вымотанным выражением лица за стойкой, ни как не отвечая на его слова, смотрит на него, а потом опускает взор к монитору, раздается клацание клавиатуры.       - Данный постоялец выписался сегодня утром, - она поднимает на него взгляд полный безразличия и усталости, а он смотрит на нее своим, постепенно опустошающимся.       Цок, цок – словно знакомый звук каблуков раздается в его ушах, он отталкивается от стойки и растерянно поворачивается к выходу. Нет, не каблуки, просто стенные часы в пустом, будто вымершем, тихом холле.       Холодный воздух вновь обнимает его как родного, ледяной ветер, кажется, задувает прямо в душу, прямо в ту зияющую пустоту, оставшуюся после его ухода. Уже поздно. И должно быть, автобус номер пять уже отдыхает в парке. Уже поздно… Слишком. Слишком все запутанно и легко одновременно, слишком все неожиданно и очевидно.       Если бы… Если бы он хотя бы один раз на прямую сказал ей о своих чувствах. Maybe I can find you Может, я найду тебя Down this broken line В конце этой прерывистой линии* Maybe you can find me Может, ты найдешь меня I guess we'll know in time Думаю, мы узнаем об этом со временем Ooh skies are black and blue Небо черное с голубым I'm thinking about you Я думаю о тебе Here in the calm after the storm Здесь, в затишье после бури There ain't nothing new Нет уже ничего нового Here in the calm after the storm Здесь, в затишье после бури