К олимпиаде по физкультуре готовился

- Поздравляю, Волков! - учитель физкультуры, добрейший бета из школы, смеялся и хлопал парня по плечу. - Ты прошел на городской этап по физкультуре! Но делать тебе, мой милый, там нечего. Теорию ты напишешь, альф обойдешь, а вот на практике тебе шейку свернут. Извини уж, вам все еще не сделают раздельный второй этап. Подумай и откажись.       Пожилой мужчина все еще усмехался по доброму, уходя от способного везде ученика. Ну вот что он еще скажет ему? Идти на самоубийство? Идти туда, где нагнут и выебут, прежде, чем он попытается переодеться? Глупый парень. - С альфами тягаться!.. - он все еще ворчал, идя по школьному коридору. - Да я сам их нагну и выебу! Мне, блять, никто не указ! Ебал я ваши устои! - взлохмаченный и взвинченный ученик злобно пнул ни в чем неповинную дверь. - Постоянно "омега не должен", "омегам не положено", "омеги слабее", да срал я на всех и все! И школу я вертел! Прогуливать, так с пользой!       Очередная злобная тирада о несправедливости. Слушатели - стены. Нормальные люди на дополнительный седьмой урок в субботу не остаются, а он, Волков Андрей, остался. Ненавидя сидеть на уроках, десятиклассник пропадал на олимпиадах, где он чувствовал совершенно иной уровень образования, отличавшийся от школьного. Ему не интересно учиться так, как все. Нет, он не особенный, но внешностью от остальных омег отличался. Ему не свойственны тонкие черты лица, худощавое тело, мягкие волосы, как у одной половины омег. Ему не свойственны красивые глаза, скромность, и ум под копирку, как у другой половины омег. Волков - это мини-альфа. Маленький рост, что передалось от папы, жесткие черные, как ночь без звезд, волосы от отца, небольшая точеная тренировками фигура от него самого. Он жуть не хотел быть таким, как все. - Глупый старикан, да я всех альф там обыграю, - Андрей где-то смог украсть положения для подготовки учеников в городскому этапу олимпиады по физкультуре. - Тупорылые альфы и беты. Весь почет им. Спорт им. Все им! Ненавижу!       Решив воспользоваться школьным спортзалом для разогрева перед началом баскетбола в одиночку, Волков изнурял себя разминкой, не щадя, стараясь выйти на уровень любого достойного альфы. Он бегал, его мышцы напрягались до предела. Пот крупными каплями стекал по телу, пропитывая большую для него баскетбольную форму. Но он хотел лучшего результата, чтобы пройти на регион, где он пробрался бы еще дальше, лишь бы в школу не ходить, пропускать уроки, прикрываясь индивидуальными занятиями, подготовками с учителями по многим олимпиадам.       За своими пламенными речами, звучавшими только, к сожалению, в его голове, Андрей не заметил, как начал сдавать позиции. За несколько лет он добился выносливости, которая позволяла ему скакать как зайцу по спортзалу минимум два часа. А сейчас, спустя сорок минут наедине со своими мыслями и бумажкой с требованиями Андрей выдыхался. Чаще делал остановки во время простого бега, не мог настроить дыхание, попасть в кольцо самым лёгким баскетбольным мячом, ибо тело била лёгкая дрожь. - В расцвете своей спортивной карьеры сдаешь позиции? - Волков любил разговаривать сам с собой. - Вставай, тряпка, тупая омега!       Иногда он презирал себя за то, что принадлежал к омегам. Андрей имел совершенно иные взгляды на жизнь, и на него не засматривался ни один уважающий себя партнер. Вот кому понравится омега, который все грани стирает? Что он о себе возомнил вообще? Его место на кухне, а не в спортзале. Он должен думать о том, как задобрить, как ублажить, накормить, напоить, детей родить своему будущему мужу, но никак не скакать по спортзалам, уезжать на различные конкурсы, равняясь на альф. Да, он гордость школы по результатам любой олимпиады, любимец папы, принявшего своего сыночка таким вот серьезным, идущим по стопам своего отца. - Никогда бы не подумал, что увижу Волкова, стоящего раком, - в спортзале хлопнула дверь и в помещение зашел парень из одиннадцатого. - Нахуй пошел, пока сам так не встал, - Андрей как всегда огрызался, хотя чувствовал, что не в его положении привлекать к себе внимание.       Телу неимоверно жарко, конечности становятся ватными и сложно просто стоять на ногах. «Ебал я всех в рот! Только не течка..»       У шестнадцатилетнего Андрея, которому шел семнадцатый год, настал тот период, который на своей шкуре испытывают все омеги. Несмотря на все советы папы и даже отца, Волков не ходил к врачам, не следил за всем тем, что должно интересовать обычную омегу. И это сыграло с ним жестокую шутку. Его знания ограничивались лишь тем, что тебе хочется потрахаться. А как действовать, как перенести это все - нет. - Андрюша, следи за языком! Ты же уважаемый ученик школы! - альфа по-доброму засмеялся, уходя в раздевалку. «Нужно в душ и родакам звонить, пока это мудло ничего не почувствовало.»       Пока омега собирал последние силы в свои небольшие кулаки, альфа серьезно думал, как ему, точнее им выходить из ситуации. Сейчас уже вечер субботы, в школе только бета-охранник в вестибюле, медкабинет закрыт. Нос уже пробивало приторным запахом, который активно выплывал из душевой комнаты, а в голове мелькали неприличные картинки. С одной стороны весело нагнуть омегу, которая руку одному парню сломала за шлепок по подтянутой жопке, а с другой... - Макс, только, черт возьми, не трахни меня здесь, - Волков на гнущихся ногах заходил в раздевалку, чувствуя, как от присутствия альфы становилось лишь дурней. - Только, блять, не трогай! - Душ тебе не поможет. Звони родителям и проси забрать, - старшеклассник зажал себе нос и отвернулся, хотя уже было поздно, ибо в штанах уже и так было тесно. - Я, конечно, не как Свиридов, который бы тебя уже в спортзале отымел на матах... - Да понял я!.. Позвоню!.. - Обещая сию минуту позвонить папе, Андрей медленно и верно сползал вниз по стеночке, чувствуя, как белье уже насквозь мокрое, как мучительно саднит прелестное место. - Черт возьми... - Волков, блять! Мне тоже сложно!       Максим Друбецкий был многоуважаемой альфой в школе. Он - претендент на медаль, активист, любимец всего преподавательского состава. У него железная выдержка с омегами, ибо не раз он лично их отбивал от голодных одноклассников и уводил в медкабинет, не имея при этом никакого партнера. Омеги на него вешались табунами, ведь Друбецкий - герой! Красивый герой и умный герой - мечта любого. Как-то раз даже ходили слухи, что молодой биолог-омега влюбился в его прозрачные голубые глаза... - Макс, я не могу.. Мне плохо! - Волков впервые выглядел таким слабым и забитым. - Это первая что ли? - альфа из последних сил держался, чувствуя нытье в трусах. - Первая.. - Андрей уже лежал на полу, свернувшись калачиком от незнания собственного тела. - Свалился ты мне на голову! - Друбецкий, так же любивший заниматься в школьном спортзале, потащил несопротивляющееся тело на маты, лежавшие в углу общей раздевалки. - Обещай мне потом руку не сломать, как Макарову... - А что.. - не успев возразить, омега почувствовал на своем теле теплые руки, которые крепко сжимали его и несли к матам. - Бляшеньки..       Разум уже давно собрал свой чемодан и пошел в отпуск, оставляя управление телом животному инстинкту. Волков, словно омега из сопливого романа, не хотел, чтобы эти чужие руки переставали касаться его, не хотел, чтобы тело, к которому он прижат, оставляло его. Губы превращались в кровавое месиво, ибо Андрей стыдливо давил в себе стоны от обжигающих касаний. - Что ж ты с собой делаешь... - уложив омегу на чистые новые маты, альфа осторожно нависал сверху, чувствуя, как руки некогда непокорного Волкова обнимают его шею, а ножки разводятся в неприличной и совращающей позе. - Что же ты со мной делаешь...       Этот сладкий и терпкий как корица запах сводил Макса с ума. Он и раньше конечно присматривался к этому болвану, но не думал, что будет с ним сейчас, что будет видеть его совершенно без одежды под собой. Андрей даже не заметил, как с него стянули все. Его бросало в жар, по ногам текла смазка, а голова просто гудела от неудовлетворения. Горячий поцелуй заставил омегу буквально хныкать. Это было так приятно. Чужой язык исследует рот, принося вкус металла. Руки блуждают по бледному, немного рельефному телу, находя эрогенные зоны. - Волков, терпи, - Друбецкий целовал шею медленно и неторопливо, оставлял красочные засосы и укусы на тонкой коже. - Максим, ах.. - Андрей ничего не смог сказать, ибо чувствует влажный язык на соске и как проталкиваются сразу два пальца в него без всякого предупреждения.       Кто бы мог подумать, что эта быдловатая омега, разговаривающая матом, как на родном языке, могла так сладко стонать, метаться в блаженстве, плакать и просить больше, чем просто два пальца. Его изгибы, дрожащие коленки сводили с ума. В нем не было типично женственности, что безумно заводило альфу. Смазка уже прилично перепачкала мат, толкая Макса на более смелое действие. Он и сам не заметил, как остался без одежды, как в бреду целовал свою омегу, ласкал, наслаждался песней стонов. Позаботившись о контрацепции, ибо остатки мозгов у Друбецкого еще сидели на своем посту, он резко натянул омегу, забывшись и не сдержавшись. - Сука конченная! - Волков аж дугой выгнулся и заплакал. - Малыш, прости, ты пьянишь безумно, - альфа мигом прогнал животное внутри себя, которое взяло вверх буквально на секунду. - Мой волчонок, не плачь...       Дико непривычно видеть Волкова таким: нежным, чувственным, развратным. Макс целовал каждую слезинку, которая катилась из глаз его будущей пары. Он успокаивал его, гладя тело, прижимая к себе, целуя нежно и глубоко. Кто бы мог подумать, что уже через пару минут, этот непослушный черный волчонок начнет сам подмахивать бедрами, бесстыдно стонать, срывая голос. Он был прекрасен, не таким как все.       Сладко шепча какой-то бред, омега заканчивал себе на живот, чувствуя, что и альфа на грани. Последних два четких и резких толчка по чувствительному месту внутри, и Друбецкий чуть ли не валится на Волкова, благодаря чудо контрацепции, иначе бы сцепились бы они на долго. Дрожащее от оргазма тело ловило лёгкие поцелуи, от которых таращило еще больше. Головы у обоих шли кругом. - Нам нужно в душ, мелкий. - Откуда у тебя столько сил? - омега был не в состоянии шевелить своими конечностями. - Если тебя не отвезти домой, то тут ты еще минимум два дня без перерыва будешь.       Теплые струи приятно стекали по телу омеги, прижатому к холодному кафелю и двигающемуся в унисон своего альфы. Второй заход. Безумные шлепки, пошлые стоны, новые засосы и синяки от желания, а так же безумный аромат течки и альфы - именно так Волков потерял свою невинность. - Андрей Игоревич Волков! - маленький омега, одетый в облегающие брюки и стильную свободную рубашку, злобно смотрел то на своего помятого, но счастливого сына, то на рядом стоящего с ним альфу. - Я вас убью! - Максим Дмитриевич Друбецкий, новоиспеченная вторая половина вашего сына, - альфа слегка поклонился будущему свекру. - Отец! Тащи валерьянку папу отпаивать! - самый младший Волков впервые искренне смеялся, ловя бледнеющего папу.