Милосердие.

За нами погоня. За ним и за мной. Интересно, кого из нас ты ненавидишь больше? Наверное, его. Я ведь просто его прикрыла. До меня доносится лай собак. Как грустно. Обычно он напоминал мне о детстве, проведенном в Ферелдене. А сейчас у меня на уме только страх. Я боюсь не смерти. Может, немного, но больше все-таки не ее. Я была неосторожна. Тогда, в Киркволле. Я ведь не знала, чем все закончится. Позволяла себе спорить с другими, открывая душу. Доказывала бывшим друзьям, что усмирение – это зверство, что такого не заслуживает никто. Рядом с ним смерть – это еще милосердие, сказала я. Ты был там. И ты вряд ли забыл. А значит, мой страх оправдан. Капли дождя стучат по листве, словно торжественный марш на приближающихся похоронах моих снов. Вода заливает глаза, и я не уверена, что не плачу. Мне кажется, что мой конь сейчас упадет замертво, ведь какой скакун выдержит такую скорость? А надо еще быстрее. Мимо со свистом пролетает стрела. Совсем близко. Я даже не уверена, нечаянно ли ты промахнулся. Может, хочешь просто запугать, заставить нас сдаться? Нет уж, прости. Мы не предадим себя клейму добровольно. Это похоже на охоту, где мы добыча. Дикие звери, которых ты намерен загнать в угол, а затем повесить их головы над камином. Беснующиеся собаки, разрезающие воздух стрелы и подобный грому грохот копыт придают моему и без того бушующему страху животный оттенок. Я поворачиваюсь и, едва не выпав из седла, создаю высокую ледяную стену. Это должно задержать тебя. Ненадолго. Я никогда не понимала тебя до конца. Ты так любил церковь и так часто поворачивался к ней спиной, что я потеряла надежду разобраться в тебе. Не то чтобы я сильно хотела этого. По-моему, ты не самый приятный из людей. Мы никогда не были особо близки, но все же нас называли друзьями, и мне немного обидно, что это твою ненависть я сейчас чувствую спиной. Вторая стрела. Нет, не вторая, конечно, но вторая твоя, а не твоих людей. Слишком хорошо я их помню. Удивительно, как я успеваю отличить. На этот раз ты целился в него. Не выбираешь любимчиков? Ладно, это и впрямь не смешно. Знаешь, а ведь ты лицемер. Она учила тебя отрекаться от мести, хотела, чтобы ты был выше этого. Одна смерть влечет за собой другие, так она, кажется, говорила? И вот ты здесь, мстишь за нее же. Думаешь, она бы обрадовалась? Впрочем, даже если я напомню тебе об этом, ты останешься глух. Третья стрела приходится мне в плечо, и я вскрикиваю от боли. Почти что чувствую, как он поворачивается на звук. Делаю вид, что не замечаю этого, и не смотрю на него в ответ. Иначе он прочитает в моем взгляде этот проклятый всепоглощающий страх. Краем глаза вижу, как его волосы светлым пятном мелькают на фоне мрачного леса. На ум приходит глупое сравнение, что сам он такое же светлое пятно на мраке моей жизни. Вряд ли ты представляешь, как я его люблю. Вряд ли ты способен. Он разворачивается и отправляет в твоих людей череду ледяных шипов. Теперь он отстает от меня. Глупый маг. Или нет. Нам ведь, видимо, не сбежать. Стук копыт не затихает, что бы мы ни делали. Нам не оторваться. Надо, наверное, принять бой. Нет. Мы слабые, жалкие, и нас раз в десять меньше. Бежать. Надеяться до последнего. Арбалетный болт выбивает меня из седла, я кубарем скатываюсь вниз по мшистому склону. Он угодил чуть ниже ребер, а теперь земля вогнала его в мое тело по самое основание. Он торчит из живота и лишает меня всяких сил встать. Я лежу на спине в мокрой грязи, которую дождь заботливо смывает с моего лица. А небо-то красивое. За себя уже не страшно. Я точно умру. Вот так вот просто, в луже из грязи, крови и дождевой воды. Остается только понадеяться, что мой любимый гном напишет об этом в книге как-нибудь более героично. Хотя, если честно, все равно. Сейчас не наплевать только на него. Слышу, как он спрыгивает на землю рядом со мной. Говорит что-то, слова не разобрать из-за звона в ушах. Да посмотри же ты. Смотри мне в глаза. Со мной покончено. Уезжай скорее. Уезжай, пока есть время, прошу. Если они усмирят тебя, меня уже не будет рядом, чтобы исполнить обещание, данное сквозь слезы. Тебе придется жить с этим, понимаешь? Я люблю тебя. Уезжай. Резкая боль. Это он выдернул болт. Глупый, глупый, глупый. Я надрывно кричу, а он что-то бормочет, наверное, успокаивает. Они ведь уже близко. Знакомое тепло целительной магии. Зачем, зачем ты это делаешь, идиот? Конечно же, он не успевает. Словно через толщу воды до меня доносятся звуки боя. Я пытаюсь встать, с трудом приподнимаюсь на локтях. Какой же ты подлый. Два десятка первоклассных стрелков против одного истощенного мага. Я должна встать. С глухим стуком он падает на землю рядом со мной. Стонет сквозь зубы, и это разрывает мое уже начавшее отказывать сердце. Но он затихает почти сразу. И непонятно, что хуже. Сколько стрел вы в него всадили? На вид штук тридцать. Благородно, старый друг, ничего не скажешь. Вот и все. Странно осознавать, что это конец. Не только двух жизней, а целой истории. Не очень красивый, но лучше, чем могло быть. Я почти благодарна тебе, что ты столь примитивен в своей мести. Смерть – это милосердие. Наконец я вижу твое лицо надо мной. Тетива натянута, на наконечнике поблескивают капли воды. Презрительно кривишь губы. В глазах стальной блеск, мрачное удовлетворение и полное отсутствие жалости. А куда делся монах? И сквозь зубы, превозмогая боль: - Здравствуй, Ваэль.