Ведь Видящие не предлагают чай

Блейну было всего пять лет, когда родители отвели его к Видящей в первый раз. И все, что он запомнил — это ее чуть хриплый голос и разъяренный крик отца «Это должно быть женское имя, старая ты карга!» В других семьях детей отводили к Видящим примерно в том же возрасте, но Блейн знал: в этих самых других семьях ничто не происходит так, как в его семье. Отец был в бешенстве; отец был готов, казалось, даже убить Видящую, когда мать Блейна робко проронила: — Дорогой, быть может, это девушка с необычным именем?.. На что Видящая хрипло ответила: — Нет, мэм. Я определенно вижу юношу. Блейн так испугался отца в тот день, что даже не запомнил имя того, кто был предназначен ему судьбой. Ему исполнилось восемь, а свою родственную душу он так и не встретил. Мать и отец говорили, что эту девушку зовут Кристина, и Блейн пытался, пытался поверить, но не мог. Боже, почему ему так не повезло с родственной душой? Почему именно ему Видящая сказала что-то, что заставляло отца смотреть на него косо? И отвести его к другой Видящей, для этого мистер Андерсон даже отвез сына в другой город, потому как старая Видящая их города отказалась принимать его. Его, а не Блейна — но вот Андерсона-старшего больше интересовали некие личные цели, а не то, что чувствует его сын. Мама говорила, что он пытается сделать Блейна правильным, но Блейн не понимал. Ведь он и так правильный! Он хорошо учится, поет, танцует — что плохого он сделал? Эта Видящая была моложе, и у нее в комнате не пахло кошками. Она посадила Блейна в кресло, а мистеру Андерсону предложила выйти; тот отказался. Блейн жалел, что теперь рядом нет мамы — мама бы погладила его по голове и успокоила, а Блейн бы не боялся так сильно. — Что это значит?! — зарычал его отец после сеанса. — Вы некомпетентны в своем деле! Я подам на вас жалобу! Женщина искренне возмутилась: — Я сертифицированная правительством Видящая! Я прошла весь курс подготовки и обучения, закончила Академию Видящих во Флориде с высшими баллами, а вы обвиняете меня в некомпетентности?! Ее белесые глаза, не такие, как у обычных людей, будто остекленели, и Блейну стало страшно уже из-за нее. В комнате стало холодно — такими были Видящие: они обладали способностями, которые были неподвластны другим, и потому, наверное, государство решило их обучать по единому стандарту и выдавать сертификаты на работу, чтобы избежать ложного определения соулмейтов бабками-Видящими-самоучками. — Вы хоть знаете, каков процент моих ошибок при нахождении родственных душ? Ноль, — показала женщина довольно понятно на пальцах. — Потому что я Видящая. Я знаю, как ваш сын проживет свою жизнь и с кем. — Этого не будет! — взмахнул рукой отец Блейна, чуть не снося книги, стоящие на стеллаже у стены. — О, еще как будет. Ваши жалкие попытки помешать вашему сыну я тоже вижу. — Вы не имеете право заглядывать в другие аспекты будущего клиента без письменного разрешения! — резко подошел к столу Видящей мистер Андерсон и ударил по контракту, который сам же и подписал, а потом заставил и Блейна неловко и не очень аккуратно — восемь лет всего ему было! — расписаться. — Да? Но это не значит, что я не могу этого сделать. Блейну стало совсем холодно, и он обнял себя руками. От отца веяло гневом; Блейн хотел, чтобы произошло что угодно, хоть конец света, лишь бы не идти с ним в машину и не ехать домой еще два часа. Это и правда было ужасно. Отец всю дорогу бормотал себе под нос, а потом резко переходил на крик: «Я исправлю тебя!» Блейн не хотел, чтобы его исправляли. Он хотел просто быть собой. Когда ему стало десять, отец стал брать его в свою мастерскую. Он был всегда мрачен и хмур; в один день уже двенадцатилетний Блейн заканчивал отмывать от машинного масла инструменты, с трудом борясь со своим желанием просто бросить все здесь и сбежать, отец молча проследил, как он заканчивает работу, и, схватив за руку, затащил в машину. Они поехали в еще один город, на сей раз поменьше. Блейн заметил в бардачке машины небольшую газетку со статьей, в которой писалось, что в том городке появилась новая Видящая, выпускница Академии, разумеется. В двенадцать лет Блейн уже понимал, кто такие Видящие и зачем они нужны. Представить сложно, но каждому человеку был кто-то судьбою определен. Их зовут родственными душами, соулмейтами — кто-то один, кто-то самый лучший на свете и самый любимый, но… Его сложно найти. Но Видящие, которых обучают в специальных Академиях, могут. Это их призвание: государство платит им за то, чтобы они бесплатно для обычных людей заглядывали в их будущую жизнь и говорили, кто же их ждет. Кто их родственная душа, с кем ему суждено провести жизнь. А вот частной практикой Видящие занимались, если люди были готовы платить им за другие экстрасенсорные способности. Блейн помнил, в школе им говорили: Видящие не навредят другим людям, они могут лишь определенные вещи, но Видящие самого высоко уровня способны повышать свои навыки почти во всех областях, доступных им. Они могут стать почти всемогущи в познании, телекинезе или просто влиянии на удачу людей — смотря к чему больше лежит душа Видящего или Видящей. Но они никогда не убьют человека из собственно побуждения самого Видения: они способны на преступления не больше, чем обычные люди. В церкви, куда Блейна часто водили родители, любили говорить, что Видящие — не люди, а посланные на землю ангелы, смысл жизни которых — помогать другим, тем, кто по сравнению с ними слепы. Неизвестно, правдой ли были эти слова, но Блейн не встречал ни одного Видящего. Новая Видящая городка открыла дверь, но, охнув, тут же закрыла ее перед собой, отказываясь принять мистера Андерсона. — Вы обязаны, — ударил он кулаком в дверь. — Не обязана, если вижу в ближайшем будущем в вас угрозу для себя, — тихо ответила та из-за двери. — Уходите, или я вызову полицию. Блейну было двенадцать, а он все еще не знал имени своей родственной души. Он не знал, с кем будет счастлив: он не знал, где начинать искать, кого искать и… Что делать. А отец и мать, лживо улыбаясь, продолжали говорить, что его соулмейта зовут Кристина. За свою пятнадцатилетнюю жизнь Блейн не встретил ни одной Кристины, но, когда отец ушел от них с мамой в день его рождения, Блейн подумал, что это был самый лучший подарок, который тот мог ему дать. Он заработал немного денег. Совсем чуть-чуть: мать разумно отдавала ему треть алиментов, получаемых от отца, так что скоро потребность в работе пропала. Блейн даже не знал, что делать, но деньги ему нужны были, чтобы съездить уже в какой-нибудь третий город к другой Видящей. Ему было пятнадцать с половиной и ему просто хотелось знать. Однажды он щелкал каналы на телевизоре и услышал новость, что Видящая их города умерла. Она умерла в результате несчастного случая: что-то перемкнуло в ее доме, и женщина отравилась угарным газом. А не следующей неделе в новостях Лаймы сказали, что правительство назначило им нового Видящего. Блейн был рад: теперь не нужно было ехать в другой город, но он все равно захватил с собой деньги, хоть и не знал, зачем. Он пришел в назначенное время и позвонил в звонок. Дом у нового Видящего был небольшой, но милый; Блейн поймал себе на мысли, что в таком уютном доме был бы не прочь пожить, но быстро спрятал свои мысли куда подальше, когда Видящий открыл дверь. Видящий выглядел младше него самого. — П-привет, — пробормотал Блейн. — А твой отец дома? — Отец? — не понял тот, а потом задумчиво протянул. — А-а-а. Нет, новый Видящий — это я. И Блейн обмер. Ему же на вид было лет четырнадцать! Четырнадцать! Он был таким… Еще не окрепшим, изящным, но не сказать, что расцветшим — его тонкие губы были очень красивы, но лицо еще не приобрело признаки мужественности. Блейн задержал взгляд на его глазах — белесых, пустоватых, без зрачка и радужки. Такие были у всех Видящих; по глазам их и отбирали в Академию. Они не были слепы — то есть, наверное, были, но не в таком понятии, в каком понимали слепоту люди. Видящие вполне видели и даже могли читать, это не было для них проблемой. Но делали они это не глазами, и вот это правда было немного жутковато. Видящий склонил голову немного неловко, а потом открыл дверь пошире. — Да, я выгляжу молодо, но я был прилежным учеником Академии Видящих. Ты можешь мне довериться, — сказал он, будто и правда прочитав мысли Блейна. Улыбнулся. Протянул руку. — Ты сам скажешь мне свое имя? Я не очень хочу заглядывать в твою жизнь лишний раз, это же все-таки неприлично. Он был до забавного вежливым и милым, и Блейн почему-то поверил ему. Пожал руку. — Блейн. — Курт, — ответил тот, пропуская гостя в дом, — проходи. Чай будешь? — Ч-что? — пробормотал Блейн немного неловко. Он ослышался? Видящий предложил ему чай? Сходить к видящему — это же как сходить к врачу, Видящие не предлагают чай. Но Блейн согласился. — Черный. — Разумеется, — ответил Курт, уплывая на кухню. Он вернулся через пару минут с двумя кружками и повел Блейна за собой в свою рабочую комнату; ловко открыл дверь, скользнул в винтажное креслице и, поставив чай на стол, уставился на Блейна своими белыми глазами. Поправил немного непослушные волосы. — Так… Зачем ты пришел? Ты, вроде бы, относительно взрослый уже. Хочешь воспользоваться частными услугами? У меня есть семнадцать официально сертифицированных специальностей, это не так уж и много, конечно, но все же, — продолжил Видящий совершенно беззлобно. Он был каким-то… Располагающим. Не таким, как другие Видящие; те тоже не были плохими, но этот… Курт… Почему-то запал Блейну в сердце. Он сразу увидел в нем того, кого ему так не хватало в Далтоне: лучшего друга. — Эм, нет. К-Курт, да? — переспросил Блейн, и Видящий кивнул, поправляя свою брошку с олененком. Боже, у Курта… У Курта был прекрасный вкус, и Блейн был уверен, что его стиль нравится Курту тоже. — Я… Если честно, я все еще не знаю имени своего соулмейта. Родственной души. — Что? Но ты выглядишь лет на семнадцать, — искренне удивился Курт. — Мой отец, он… Это долгая история, будет проще, если ты… Ну… — Блейн постучал пальцем по виску, и Курт нахмурился, а потом замер. Его немигающий белый взгляд вовсе не казался Блейну таким страшным, как глаза прошлых Видящих, но это и правда было так необычно. Видящие сами по себе были не самым распространенным типажом людей, и Блейн никогда не встречал Видящего, который был бы так открыт с ним. Спустя какое-то время Курт кивнул. Кажется, прошла пара минут; что же, просмотреть всю историю детства Блейна за пару минут было, наверное, не так уж просто. Курт тяжело вздохнул. — Мне жаль, Блейн, но таковыми были планы мироздания на тебя, — кажется, его тонкие губы дрогнули. — Я правда сочувствую. — Мне пятнадцать, и я даже не знаю имени родственной души, — печально ответил Блейн. — Ты уже четвертый Видящий, к которому я попадаю, и я… Все еще не знаю. Курт вздохнул и сжал в ладонях свою кружку с горячим чаем, а Блейн потянулся за своей, бело-розовой, но вовсе не девчачьей. На ней была изображена Леди Гага; у Курта явно был неплохой музыкальный вкус. — Я понимаю тебя. — Правда? — Да, — тихо ответил Курт, а потом отпил немного своего черного чая. Мазнул языком по губам. — Мне шестнадцать, но я тоже не знаю своего соулмейта. Как и его имени; а люди чаще всего встречают свои родственные души лет так в десять, знаешь? Блейн знал, и именно поэтому ему было так одиноко всю жизнь. — Как так? — не понял он. — Ты же… Ты же Видящий. — Видящие не могут видеть свою жизнь, как и жизнь других Видящих, — улыбнулся горько Курт. — Когда меня забрали в Академию, меня отвели к Видящему тридцатого уровня познания, знаешь, все Видящие-ученики имеют право на один визит к такому сильному Видящему, потому что только такие мастера могут пробиться сквозь нашу врожденную ментальную защиту. Курт прикрыл глаза, и Блейн задержал дыхание. У него были такие тонкие ресницы, тонкие и длинные, прекраснее ресниц Блейн еще не видел в своей жизни. Через миг на него снизошло осознание, что и юношу прекраснее в своей жизни Блейн тоже не видел. Пусть Курт был немного нескладен пока, он был и невероятно красив. Ах, как хотел бы Блейн стать Видящим на пару минут, чтобы увидеть, каким будет Курт в будущем!.. Трудно, наверное, бороться настоящим Видящим с такими соблазнами. — И тот Видящий говорит ученику Академии, кто же его соулмейт. Только вот мне было пять лет, это был как раз год, когда Видящих начали набирать в Академию не с десяти, а с пяти, реформа и все такое, — махнул рукой Курт, проводя тонким пальцем по ручке чашки. — Я не запомнил имени, только то, что он ждет меня дома, здесь. — Здесь? — пробормотал Блейн непонимающе. — Но это же край вселенной. Буквально, это маленький городок в Огайо! — Я родился здесь, — открыл глаза Курт, добро улыбаясь, и рука Блейна сжалась на его чашке с Гагой. Он отпил немного; вкус этого чая был так прекрасен, что у Андерсона-младшего просто не хватало слов на языке, чтобы описать свое восхищение. — Правда? — Да. Но знаешь, было сложно ладить с другими детьми, — пожал плечами Курт и немного робко подался вперед. — Мои глаза пугали их. Многих взрослых до сих пор пугают, — усмехнулся он, — но еще тяжко оказалось ходить в подготовительный класс. Все же по понятиям людей я слеп, — погладил он свою фарфоровую шею длинными пальцами, и Блейн сглотнул, — так что в Академии мне правда было лучше. Но я рад вернуться сюда. Мой отец живет здесь, и я очень его люблю, а когда-нибудь встречу свою родственную душу. Ты знаешь, Мастер не ошибается. — Мастер? — совсем запутался Блейн. — Видящий тридцатого уровня познания. У меня, к примеру, семнадцатый — по количеству специальностей, — пояснил Курт, и Блейн вновь отпил чаю, внимательно следя за чуть неловкими, словно у пингвиненка, но такими очаровательными движениями Видящего. — Если я продолжу обучение, я могу набрать еще и в конце концов стать Мастером, но это очень сложно, — фыркнул он. — Ладно, — вздрогнул он, вспоминая о самом важном. — Ты… Если ты хочешь узнать о своем соулмейте что-то, ты должен подписать контракт. Ты пока не запрашиваешь дополнительную информацию, лишь имя, — отставил кружку с чаем в сторону Курт и начал копаться в открытом ящике; нашел нужную бумажку и сунул ее Блейну. — Так что платить за нее не нужно, ты знаешь, поиск имен родственных душ Видящие осуществляют за счет денег правительства. Подпиши здесь, — тыкнул он пальцем в низ контракта, — что позволяешь мне заглянуть в твою жизнь. Блейн взял ручку, но его рука дрогнула. Боже. Наконец-то это свершится, он… Он узнает, кто его родственная душа, как ее зовут!.. Но Блейн так дождался ее, что был готов даже потом доплатить за еще какую-нибудь информацию Курту. Или просто сходить на эти деньги с ним на какой-нибудь концерт. Они… Были похожи, Блейн почувствовал это сразу, и многочисленные диски с мюзиклами за спиной Курта да книжка Пэтти Люпон на его столе лишь подтверждали его догадки. — Тебе уже пятнадцать, долго я задерживать тебя не буду — скорее всего, время встречи с твоим соулмейтом очень близко… Он поставил подпись. По закону уже начиная с четырнадцати лет подростки имели право ходить к Видящим без сопровождения родителей, а Видящие не имели права выдавать их информацию родне. Это было здорово. Курт забрал из его рук контракт, а потом замер, внимательно-внимательно на Блейна глядя. Тот под таким пристальным вниманием выпрямился тут же, чтобы казаться выше и солиднее, и Курт тихо засмеялся: — Ты такой забавный. — Ты тоже, — улыбнулся в ответ ему Блейн и, сам не зная почему, потянулся к руке Курта и коснулся ее. Тот сделал глубокий вдох, и его и без того белые глаза закатились. Раз. Два. Три. Четы… Курт вздрогнул, а потом его пальцы сжались на запястье Блейна. Тот испуганно дернулся: что произошло?.. Он не мог понять, пришел ли Курт в себя, но тот подался к нему чуть ближе, вцепился в запястье Блейна до боли и едва слышно пробормотал: — Нашел. — Ч-что? — одними губами ответил Блейн, чувствуя, как же бешено стучит его сердце, и всмотрелся в светлые глаза Видящего. Они были так красивы, на самом деле, — так ему показалось, жаль, что не все люди были способны это понять. — Тебя, — тихо ответил Курт и робко опустил взгляд. Его рука медленно соскользнула с ладони Блейна, и он ерзнул на своем кресле, прикусил тонкую губу. И, наконец-то, подал голос вновь. — Мы с тобой соулмейты. У Блейна внутри что-то оборвалось — то упал камень с души, наверное. — Ты же говорил, что Видящие не видят свои жизни. — Я увидел себя в твоей, — ответил Курт ошарашенно. Ему хотелось сказать, что он увидел их свадьбу через четыре года. Ему хотелось сказать, что он увидел маленькую Кэм у них на руках через девять. Ему хотелось сказать, что он увидел их брачную ночь — что заставило его так резко вздрогнуть от стыда и того, каким же был он там, — и их двадцатую годовщину. Но вместо этого просто позволил себя поцеловать, нежно, осторожно, но так нужно им обоим. Он робко заглянул в ближайшее будущее Блейна и смог лишь выдохнуть в поцелуй, жалея, что он так быстро оборвался. — Ты пойдешь со мной на концерт моей любимой группы? — дрогнула рука Андерсона. Он не хотел ждать. Он и так ждал слишком долго. Он привыкнет к белым глазам, невинной наивности Курта и его аккуратности, педантичности. Привыкнет и полюбит. А Курт только и смог ответить: — Да, и ты прольешь на меня колу.