Плывущий юноша был Красою русалки тронут, Прижимаясь телом к нему, Смеясь, погружаясь в омут, Он забыл в жестоком блаженстве, Что даже любимые тонут.
Свеча, которую Найл держал в руках, была единственным источником света. Вокруг них — тьма. Внутри них — тьма. Их лодка периодически сталкивалась с чем-то, и тогда Найл подносил свечу ближе к краю, чтобы они смогли увидеть, как их лодка медленно распадается на кусочки. Вокруг них плавают огромные куски деревянного каркаса лодки, напоминающие им насколько жестоко море. Вода темная, их огонька недостаточно, чтобы пролить свет на бесконечную пропасть перед ними. Только Богу известно, насколько глубока вода, но может, не только ему. Возможно, знал Дьявол, темный дух, который управляет хаосом и разрушает порядок. Шторм прекратился, но забрал с собой почти весь экипаж, молодых и старых, всех, потому что водам не важен ваш статус или ценность жизни. Буря пришла внезапно, она поглотила их заживо, не жалея никого. — Мне кажется, что Дьявол наблюдает за нами, — Зейн выдохнул, прижимая ноги ближе к телу. — Не говори так, — прошептал отец Лиам, прижимая ноги к коленям, — следи за словами. У моря есть уши, и оно всегда слушает. Из всех выживших, отец Лиам — единственный, кто не был членом экипажа. Остальные трое - Луи, Найл и Зейн — провели в море всю жизнь, зная его лучше, чем себя. Он выглядел самым напуганным из них, продолжая молиться себе под нос, но Бог не услышал его, только море. Посреди моря, на небольшой лодке, в которой чувствуешь себя, как в могиле, Бог забыл четырех моряков и священника, и сейчас они находятся в руках бездны, что окружает их. Здесь очень темно и единственное, что они могут видеть — друг друга. — Слушайте, — сказал отец Лиам и встал, но из-за этого лодку закачало, и Найл яростно потянул его вниз. Однако. Здесь, посреди моря, стоит священник, высокий и полный решимости. Когда он говорит, море слушает его, а моряки склоняют головы в знак почтения. — Давайте бросим все наши грехи в воду, потому что они являются гирями на наших слабых плечах. Бесполезно и постыдно противостоять смерти, когда она уже вокруг тебя. Позволь Богу забрать тебя, позволь тьме поглотить тебя, потому что темнота порождает свет и Бог есть свет. Холодные порывы ветра заставили их содрогаться. — Найл, ты сказал, что потерял свой компас в кораблекрушении. Ты не прав. Пока ты можешь творить молитву, у тебя есть компас. Никто не останавливает священника, когда он берет свечу из рук Найла. — Мои братья, — говорит он, — мы непременно умрем вместе, здесь, на полпути в никуда. Он начал молитву. — Отец наш, пребывающий на небесах. Остальные повторили. — Да святится имя Твое. Они повторили вновь, но в этот момент голос Найла сломался. — Да придет царствие Твое. Луи не повторял за ними. — Да будет воля… Отец Лиам остановился и остальные посмотрели на него, пока он молчал. Затем Найл последовал за его взглядом и тоже замер. Зейн отреагировал медленнее, но его глаза расширились. Луи был последним, кто увидел его. Там, в середине бездны, держась за лодку своими длинными бледными руками, была русалка.~
Его пальцы крепко вцепились в основание лодки. Его волосы спутались с водорослями, а в глазах царил полнейший хаос, и не было ничего, ничего ужаснее, чем его ухмылка. Так или иначе, это не обещало им ничего, кроме слез и смерти. Его нутро было темнее, чем пропасть, в которой они плавали. Единственный звук, что окружал их, был плеском воды о бортики лодки. Все до единого застыли в ожидании, даже их сердца, казалось, прекратили биться. Найл был первым, кто, со странным блеском в глазах, решился пойти на контакт с морской тварью. Отец Лиам остановил его, крепко держа за руку и шепча «нет», но дрожь в его голосе сделала только хуже. Бездна и существо со смертельным оскалом уставились на них. — Я хочу, — простонал Найл, но отец Лиам лишь крепче ухватился за его запястье и парень опустил голову. — Нет, — скомандовал священник. — Почему нет? — спросил парень (это существо ведь мужского пола?), его голос был мягким, но от того не менее опасным и глубоким, прямо как воды, в которых он плавал. Все по-прежнему спокойно, но это лишь затишье перед бурей. — Нет, — говорил отец Лиам, втайне думая «да». Все мужчины разом почувствовали в своих сердцах потребность в прикосновении к этому существу. — Ты ведешь себя так, будто я собираюсь обидеть тебя, — пожаловался русал и уголки его белых губ опустились вниз. Лодка начала двигаться на юг или запад, сложно было сказать, когда здесь так темно, и тогда они смогли разглядеть его. Длинный зеленый хвост был столь мощным, что без проблем толкал лодку с четырьмя мужчинами. — Уходи, — скомандовал Луи, и существо с удивлением взглянуло на него, его глаза пораженно расширились. — Значит голос, который я слышал, принадлежит тебе. Глубина его взгляда ломает что-то внутри Луи, ему тяжело дышать. Вокруг него все внезапно накрылось пеленой тумана и единственное, что он мог видеть — взгляд неведомого существа на себе и крики отца Лиама где-то вдалеке. Наверно, он должен был послушать священника, но зеленые глаза продолжали звать его, и парень пошел им навстречу. Голос внутри него говорил ему, что это неправильно. Нет, вовсе не зеленые глаза. Люди на лодке могут умереть, если я не буду осторожен. Тогда пусть. — Недавно ты пел, — русал шепчет Луи, который каким-то неведомым способом оказался на неприлично близком расстоянии от него, так близко, что мог разглядеть вкрапления желтого в его глазах и зло, которое было повсюду. — Песню о моряке, который возвращался домой. Глаза моряков замечают движения в воде позади русалки, что-то большое и темное медленное двигалось к ним. Парень улыбается шире, прежде чем сказать: — Ты пел для меня, а теперь я буду петь для тебя. Он немного приподнялся, так, чтобы их глаза были на одном уровне, показывая свой длинный бледный торс с хорошо просвечивающимися венами под кожей. Парень улыбается и всегда смотрит на Луи. Сейчас он должен вспомнить хоть что-то о формировании морей и, хотя бы, слова песни, но это ему абсолютно не под силу.Моё сердце так тоскует, Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он.
Пара холодных рук обхватила его лицо и теперь перед ним лишь зеленые глаза и пронзительный крик отца Лиама позади, который вновь читал свои молитвы. Кто-то, должно быть, Зейн, обхватил рукой его лодыжку, пытаясь удержать парня на лодке, но Луи падал, падал, падал и не мог остановиться. Его губы столкнулись с губами зеленоглазого демона. Луи почувствовал вкус соли, крови и слез. Последнее, что он слышал — всплеск воды от его падающего в пропасть тела и пронзительные крики Найла.~
Кровь во рту и вода в легких, темнота в голове и пустота под ногами. Он не может понять, в движении ли он, жив или мертв, его глаза не могут открыться, а ноги не двигаются. Холодный воздух неприятно обдувал его, а вода была везде: в его порах, легких и между ног. Что-то быстро, но аккуратно двигалось вокруг него. Встрепенувшись, Луи открыл глаза. Его руки и голова покоились на влажной доске, которая, без сомнения, раньше была частью их судна. Воздух и всё, что его окружало, по-прежнему казалось мертвым. Единственное, что он мог увидеть под водой — свои ноги, все остальное было погружено во тьму и хаос. Существо постепенно подплывало ближе к нему (но он не мог сказать наверняка, где он). Его ноги парализованы и он, кажется, не может нормально вдыхать этот чертовски холодный воздух. Луи оторвал взгляд от воды и заметил нечто длинное и худое напротив себя. Его первой мыслью было уплыть отсюда, но куда? Вокруг него ничего нет. Ярко-зеленые глаза показываются из воды. — Нет, — Луи судорожно дышит и пытается двигаться в любую сторону, но у него не выходит, он не может. – Нет. — Не дергайся, — говорит парень, подплывая ближе и демонстрируя свой длинный хвост, который переливается в воде. — Иначе мои друзья узнают, что ты здесь. Вообще-то, ты должен быть мертв, — объясняет он, склоняя голову на бок. — Но я не… — Потому что я оставил тебя в живых. Он говорит это так по-доброму, но даже смерть была бы намного приятнее, чем это. — Где мои друзья? — бормочет Луи, опуская голову на доску, позволяя мышцам отдохнуть, потому что он ничего не мог сделать больше. Хвост русала почти касается его ног. — На дне моря, — спокойно отвечает он. — Тогда почему я здесь? Парень находится на опасно близком расстоянии к Луи, когда произносит: — Я хочу, чтобы ты был здесь. Он изменился в лице. Его глаза уже не такие яркие, какими были раньше, они более человечные и менее устрашающие, но все равно выглядят как нечто несуществующее. Нечто, что должно было давным-давно погибнуть. — Потому что я хочу сберечь тебя. Он выглядит уязвимым и таким молодым, словно он мальчик. Эти огромные глаза, хранящие тайны морей смотрят, смотрят и смотрят на Луи и только на Луи. — Мне больно, — выдыхает Луи и надеется, что был прав насчет этого существа, и он поймет такое примитивное и обычное ощущение, как физическая боль. Взгляд падает на руки, и он замечает, что они все в крови и порезах. Может быть, спасательная планка мокрая не только из-за воды. — Пожалуйста, облегчи мою боль и убей меня. Глаза у русалки расширяются до невозможности. Ладно, он не понимает, что такое боль. Существо подплывает все ближе и ближе, в конечном итоге между ним и моряком остается лишь деревянная доска. Всё, что Луи может сделать — это надеяться на чудо. — Но я хочу сберечь тебя, — отвечает он и Луи клянется, что может чувствовать, как хвост задевает его ноги. — Ты так красиво поешь. Он говорит умоляющим тоном, почти в отчаянье, и выглядит как ребенок, очаровательный малыш, который с удовольствием может убить тебя. — Я хочу, чтобы ты спел для меня. — Вода ледяная. Парень улыбается, обнажая свои пропитанные кровью зубы, которая может быть Луи или Найла, если на то пошло. — Мне не холодно. Тем не менее, вода ледяная. — Тем не менее, вода ледяная. Он игнорирует это и спрашивает: — Как тебя зовут, моряк? Нет смысла объяснять, чем они с Луи различаются, что моряк чувствует, как холод постепенно высасывает из него жизнь. — Луи, — отвечает он и кашляет. Кровь смешивается со слюной. Парень смотрит на него. — Привет, Луи. — Привет. — Луи? — Да? — Я вижу твою кровь, — в восторге смеется он. — Она вокруг нас, ты чувствуешь это? В воде, в воздухе, в моем рту, — добавляет он и оборачивает свой хвост вокруг ног моряка, удерживая их на месте. — Между моих зубов, смотри, — говорит он и открывает рот, обнажая острые зубы снова. Он с таким восторгом погряз в своем маленьком мирке, что не заметил, как Луи терял силы удерживаться на воде, а кожа его так побелела, что стала вовсе не похожа на человеческую. — Луи, — говорит он, кладя холодную руку поверх головы моряка, вытирая испарину с его лба, — спой для меня. — Что ты хочешь, чтобы я спел? — Песню, которую ты пел, когда был на корабле, — отвечает он и кладет свои руки на доску, мягко улыбаясь. Голос Луи, тихий и прерывистый, еле слышен. Он останавливается, чтобы откашляться, по крайней мере, пять раз, но, несмотря на это, морской обитатель слушает его очень внимательно. Вокруг тихо и торжественно, так, будто море знает, что поёт мертвец.Моё сердце так тоскует Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он.
Он остановился, потому что горло нещадно горело, и он был уверен, что в его легкие попала вода. — Почему ты остановился? — спросил парень, нахмурившись и наклонив голову на бок. — Я не хочу, чтобы ты останавливался. Луи даже не пытается объяснить, почему не может делать то, что он хочет. Этот парень, кажется, не в состоянии понять концепцию смерти или понять, что Луи находится на краю темноты. — Хотя, я прощу тебя, — объявляет он, словно он самое доброе существо на свете. — Я прощу тебя, а потом поцелую. Он держит руками голову Луи (видимо, он понял, что моряк не в силах держать ее самостоятельно) и целует его. Его губы на вкус такие же, как и раньше, вкуса соленой крови и смерти. Луи понимает, что это его кровь, которую парень дегустирует перед его предстоящей смертью. Луи не целует его в ответ, у него просто нет на это сил, поэтому парень берет все в свои руки. Он удивительно нежен с Луи, как будто знает, что моряк вот-вот умрет. — Я люблю тебя, — говорит он и Луи хочет сказать ему, что это не любовь, это что-то темное, никак не вяжущееся со светлым и чистым чувством, как любовь. Но взглянув в глаза парня сквозь свои собственные, пронизанные туманом, Луи осознает, что русал родился в пропасти и не понимает, что означает свет. Моряк знал, сейчас перед ним только этот парень и бесконечные темные воды. — На твоей лодке был человек, одетый в черное, — замечает он, укладывает руки на доске и кладет на них голову. — Кем он был? — Был? — Его больше нет. — Он был священником, — сглатывает Луи. С каждой минутой ему все сложнее сосредоточиться. — Священник… — Как учитель. Он надеется, что отец Лиам нашел своё пристанище в раю. Там, о чем он проповедовал всю жизнь. Он этого заслуживает. Его тело находится где-то неподалеку от Луи, так же, как тела Найла и Зейна. Он не может представить их мертвыми. Вы не представляете, как это тяжело, когда ты знал их живыми. — Луи, ты хочешь жить со мной в море? — спрашивает парень. — Я не смогу жить под водой. — Конечно сможешь, я помогу тебе. Это видно по его счастливому взгляду, он верит, что Луи не может умереть, даже когда он умирает прямо на его глазах. — Я бы даже мог показать тебе твоих друзей. Вероятно, они уже достигли дна, — его голос звучит так бодро, как будто он говорит не о трупах, плавающих в море. — Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, мы можем переместить их куда-нибудь и вернуться к ним, когда захочешь, — он говорит так, будто это подарок. — Я просто хочу домой, — выдыхает Луи. — Доплыви со мной до ближайшего берега, — его голос обрывается, и он хватает парня за руку. — Пожалуйста. Вода вокруг них краснеет. Видимо, он собирается утопить его в собственной крови. — Если, как ты говоришь, любишь меня, тогда… пожалуйста. Парень вновь целует его, смеется и яростно отпихивает доску подальше от них. Луи в следующую секунду оказывается с головой под водой. Существо хватает его за запястья и тянет вверх, открывая доступ к кислороду. — Расслабься, — шепчет он, его глаза стали такими же, какими были, когда Луи был на лодке. Он вцепляется в Луи железной хваткой и начинает плыть, хвост со свистом проносится над ними. — Давай, мой веселый моряк, моря будут нашими! — смеется он и ныряет, потянув Луи за собой. Вода, темная и холодная, мгновенно заполняет легкие Луи. Он открывает рот, чтобы вздохнуть, но там только вода, а русал продолжает смеяться, не понимая, что убивает его. — Я и мой матрос будем навеки счастливы, — смеется он, и его голос эхом отдается вокруг. Последнее, что видит Луи — длинный хвост. Он слышит слова из песни, его любимой песни, которую он пел всего несколько часов назад, и которая привела его сюда.Моё сердце так тоскует, Мне не нужен денег воз. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он.
— Ты мой веселый и смелый моряк, Лу, ты!