Счастье подобно бабочке...

- С твоим омегой все в порядке, он благополучно добрался до места, - доложил Юл неделю спустя. - Наш человек все разузнал, под видом торговца всякими безделушками проехав следом, кроме того, еще и там пробыл четыре дня, в Оклуши. - Оклуши? Это ведь на юге графства? - Да, земли некоего Бальтазара Зема, в прошлом известного воителя и друга деда нынешнего короля. Его старший сын, который хозяйствовал в поместье последние двадцать лет, недавно почил, все отписав младшему брату Грегору. Наследство Грегор получил большое, но сам он житель городской, да и в годах, наверное поэтому и объявил омегу своим приемным сыном и наследником поместья. - Что? Оливьер объявлен сыном этого Грегора? - Ригель насторожился. - Это не очень хорошо, он может стать пешкой в чужой игре и пострадать. Кто там имеет власть, кроме хозяина, который ни черта не смыслит в управлении хозяйством? Про управляющего твои люди ничего не говорили? - Какой-то Зинт, он там давно работает, и у него есть сын... Хозяин, а на что ты намекаешь? Что этот самый Зинт с сынком могут прибрать к рукам поместье Земов? - Возможно, я излишне подозрителен, и вижу тени в полдень, Юл, - вздохнул Ригель, - однако, если речь заходит о богатстве, людям доверять нельзя. Возможно, управляющий надеялся на долю после смерти господина, а вот теперь явился его брат. Юл, где сейчас твои ребята? Надо послать кого-нибудь обратно, пускай попробуют устроиться в поместье на работу, ну или снова торговать, и последит за тем, что будет дальше. Мне важно больше разузнать про Зинта и про сына. - Хозяин, ты меня за идиота держишь? - угрюмо фыркнул Юл. - Я раскусил тебя, ты слаб на передок к красавчику омеге, поэтому так дергаешься, чтобы с ним чего не приключилось! Все сделано уже, не сомневайся! Сейчас у них в Оклуши сезон сбора урожая, так нанимают на работу всех подряд, своих или чужих, неважно. Там двое наших, но их взяли грузить и возить зерно, так что они будут по большей части в поле, зато одному из них удалось пристроить в дом своего омегу. Полы там мыть, прислуживать, ну всякое такое. Парнишка пробивной, уверен, он сумеет разузнать немало. - Юл, много чужих наемников в поместье? Я опасаюсь, что среди них люди Сина. - Мой человек сказал, что сразу вычислить шпионов невозможно, но наши начеку и будут наблюдать. Ты лучше о себе побеспокойся, граф, не одобряю я твои безумства. Неуж тебе так дорог этот хлипкий маленький омежек, что ты готов ради него испортить свою нынешнюю жизнь? Женись и наслаждайся властью и деньгами! Если твой чопорный столичный женишок тебе не нравится, сделай ему большой живот и дуй в бордель, там выберешь любого! И этого... наследничка мог бы не отпускать, раз он тебе так нужен в койке. Ты же хозяином теперь заделался, что хочешь, то и делай! - И ты туда же, моралист зануда, - буркнул Ригель. - Докладывай мне сразу обо всем, чего узнаешь из Оклуши. Я не хочу сегодня пить, можешь идти на все четыре. - Может, и ты со мной? У Омана три новеньких милашки, он никому еще их не давал, наверно ждет тебя. - Найдутся без меня желающие, - отказался Ригель. - Фирт Бузель, например. А у меня дела намечены. Дядюшка обещался доложить, как обстоят дела в поместьях. Он вышел из своих апартаментов и направился в рабочий кабинет. Дверь в комнаты высокородного омеги оказалась приоткрытой, и Ригель, проходя, увидел Хьюго. Юноша сидел в кресле и увлеченно читал какую-то растрепанную толстую книгу. Его лицо, обращенное к дверям, было живым, улыбчивым и одухотворенным, таким он никогда еще не видел жениха. Во время их совместных выходов на люди Хьюго вел себя безупречно, не допуская никаких эмоций и лишних слов. Ригель держался с ним аналогично - цивильно, но безлико, а вот сейчас, видя на тонком аристократическом лице такую удивительную теплую улыбку, невольно задержался и посмотрел на своего нареченного как-то по-иному, словно впервые осознав, что он тоже живой человек, а не фарфоровая статуэтка. "По сути он такое же несчастное создание, как и Оливьер, - подумал он, глядя на юного столичного аристократа. - Его не спрашивали о желаниях и чувствах, просто велели собираться в графство Рю, чтоб выйти замуж за чужого человека. Возможно, он кого-нибудь любил, о чем-то о своем мечтал, а оказался здесь, где не с кем душу отвести, поговорить, пожаловаться на судьбу, в конце концов. За две недели я, его жених, ни слова не сказал ему, кроме дежурных фраз, ни разу не спросил, чего он хочет, не болеет ли, а может, чем-то угнетен? Я думал только о себе, о том, что не хочу на нем жениться, но ведь он тоже человек, и у него есть тоже мысли и желания. Не думаю, что этот парень обо мне мечтает, однако же умеет сдерживать себя и не роптать". Наверно, Ригель долго на него смотрел, и Хью почувствовал его присутствие у двери. Он поднял голову, увидел нареченного и в тот же миг с лица слетела живость и улыбка, оно застыло, превратившись в восковую маску. Омега встал и поклонился, учтиво предложил войти. - Вы что-нибудь желаете, господин Ривьер? Простите, я не сразу вас заметил. - Хьюго, мы никогда с тобой не говорили по душам, - Ригель и сам не знал, зачем он это произнес, - и я совсем тебя не знаю. - Все, что вам нужно знать, изложено в брачной записке, господин Ривьер, - тихо сказал омега. - Я молод и здоров, обучен стать хорошим мужем и отцом. - Да, знаю, я читал записку, - кивнул Ригель (словно инструкция к товару, черт возьми). - Но мне другое интересно. Как ты, принц Хьюго Аштар, вдруг оказался здесь, ведь я всего лишь граф, и мы с тобой совсем не ровня? - Вы ошибаетесь, господин Ривьер, я никакой не принц, даже не герцог, - Хьюго не позволил себе ни вздоха, ни грустной улыбки, - младший омега в герцогской семье носит титул маркиза, так что с равенством у нас все в порядке. - Но все-таки, тебе ведь двадцать два. Насколько мне известно, знатные омеги вступают в брак гораздо раньше. Как получилось, что ты до сих пор остался незамужним? - Вы сомневаетесь в том, что я девственник, господин Ривьер? - Ригель поморщился, он не такого ожидал ответа. - В записке это специально оговорено, так что не сомневайтесь, я ни разу не был с альфой. Если желаете удостовериться, прошу. Я вас приму прямо сейчас. Если вас что-то не устроит... - Ты можешь говорить по-человечески, без протокола? - взорвался Ригель. Этот красивый манекен ужасно злил и раздражал его сейчас безликими ответами в духе раб-господин. - Как герцогский сынок мог оказаться нареченным графа из провинции? И как ты сам относишься к своей судьбе? Ответь мне откровенно, Хьюго! Я должен знать твои желания и чувства, ты же не восковая кукла, ты живой, должен что-то любить и что-то ненавидеть! Хьюго немного помолчал, по-прежнему не изменяя выражения лица, но наблюдавший за ним Ригель все же заметил мелькнувшую по гладкому челу гримасу грусти. Омега поднял на него глаза и в них впервые что-то отразилось - возможно, удивление, возможно, интерес? - Вы долго жили среди простых людей, господин Ривьер, - медленно, словно тщательно взвешивая каждое слово, сказал он после паузы, - должно быть поэтому задаете мне такие странные вопросы. Что ж, я обязан вам ответить. В двенадцать лет я был помолвлен своему четвероюродному кузену, герцогу Юри, но мой жених трагически погиб, упав с обрыва в горную реку. Спустя год, когда закончился траур, отец подал заявку в королевскую брачную канцелярию с просьбой подобрать мне в мужья другую подходящую по рангу кандидатуру, но сами понимаете, что это было практически невозможно - все пары давно определены. Еще полгода, и меня отдали бы в монахи, но тут вдруг появились Вы, новый Главный владелец графства Рю, о котором прежде не знали. Вы оказались свободны и достаточно знатны для брака с членом королевской семьи, кроме того, наш государь всегда старается породниться с влиятельными людьми, чтобы обеспечить себе поддержку в провинциях. Вот так меня и привезли сюда, назначив вашим женихом. - Назначив... хм... А сам ты что об этом думаешь? - Мне не позволено об этом думать, господин Ривьер, - омега снова посмотрел на Ригеля, теперь в его глазах он явно разглядел какой-то странный огонек. - Я просто подчинился, как положено омеге... - Черт бы тебя побрал, ты можешь отвечать нормально? Не может быть, чтобы ты был совсем бесстрастным! Тебе же предстоит стать моим мужем, ты должен будешь спать со мной, рожать моих детей! Теперь Хьюго смотрел на Ригеля во все глаза, словно впервые видел. Губы его чуть вздрагивали и дыхание заметно участилось. Почувствовав это непозволительное проявление эмоций, он смутился и еще непозволительнее покраснел. Ресницы дрогнули, омега подозрительно моргнул, но все же не позволил себе слез. - Я был готов увидеть старика, - сказал он наконец чуть слышно, - кому еще могли меня отдать после того, как я уже считался никому не нужным! Но вы красивы, молоды, поэтому я счел, что мне ужасно повезло, хотя бы в этом. А в остальном? Никто не спрашивает у омеги, что он хочет... - Ну-ну, не стоит так расстраиваться, милый, - буркнул Ригель, помимо воли испытывая странную смесь уважения и сочувствия к стоящему перед ним парню. Он сделал шаг вперед, взял его изящную, унизанную дорогими перстнями руку, в свои и осторожно сжал. - Все будет хорошо. Ригель не вкладывал в свои слова ни обещаний, ни какого-то особого значения, просто сказалась давняя привычка знахаря, когда такими вот словами он утешал своих больных, однако Хьюго не был пациентом, поэтому отреагировал совсем иначе. Он вовсе не по-королевски хлюпнул носом - всего лишь раз, потом отчаянно пытался задержать дыхание и справиться с собой, но так и не сумел. Ригель поднял его лицо за подбородок и, движимый все тем же необузданным порывом успокоить, коснулся губами теплой соленой щеки, однако эффект от этого невинного братского поцелуя получился прямо противоположный, и Хьюго зарыдал еще сильней. - Ну вот, зачем же так? - теперь Ригель по-настоящему растерялся. - Я чем-нибудь тебя обидел? - Нет, господин...Просто меня никто и никогда не целовал... Ригель вздохнул, прижал его к себе и чуть похлопывал по вздрагивающему худому плечику, проклиная и себя, и весь этот знатный гадюшник. Какого черта они создали такой ужасный мир, где даже королевские омеги одиноки и несчастны? И что ему делать теперь с этим плачущим хрупким парнем, за кой он хрен к нему полез с душеспасительной беседой? Он был уверен, что сын герцога - заносчивый капризный баловень судьбы, но Хьюго оказался брошенным и никому ненужным маленьким ребенком, не знавшим ни любви, ни ласки. Ничего. - Чем ты так озабочен, Ривьер? - встретил вопросом Онисий. - Может быть, я смогу помочь? - Может быть, дядя, - усмехнулся Ригель. - Скажи, что делать с перепутанным клубком, который нипочем не поддается? Корпеть над ним до посинения? - Зачем? - пожал плечами Онисий. - Отрезать нить, чего же проще! А то и выбросить, чтобы не раздражал, и намотать другой! Ну как, помог тебе совет? - Возможно, нет. Возможно, да, - хмыкнул Ригель. - Посмотрим. Поживем - увидим. Докладывай, что там в поместьях...