Капитан Мила

– Потому что я никогда не любила тебя! – выплюнула Мила сквозь зубы, с отвращением глядя на стоящего перед ней покрытого чешуей мужчину. Его поведение разительно изменилось, стоило ему услышать ее слова. Лицо исказилось от гнева, а глаза злобно сузились. Это ранило его больше, чем он показал. – Что ж, дорогуша, – снова заговорил Румпельштильцхен. – Это даже хорошо, поскольку любовь, знаешь ли, такая болезненная штука… – по его губам скользнула ухмылка, и Мила замерла. – Особенно когда теряешь тех, кого любишь. Румпельштильцхен ядовито захихикал, его зрачки вспыхнули, и он перевел взгляд на черноволосого капитана. Глаза Милы расшились, когда она поняла, что имеет в виду маг. Она выхватила из-за пояса кинжал, но Румпельштильцхен оказался быстрее. Невидимые руки толкнули Милу, она отлетела к корме, и вокруг нее обвился трос. Она билась изо всех сил, стремясь вырваться, но могла лишь смотреть, как Румпельштильцхен направляется к раненому и нетвердо стоящему на ногах Киллиану. Тот искал оружие, но поблизости ничего не было. – Нет! – отчаянно крикнула Мила. Вопль умирающего зазвенел у нее в ушах, когда Румпельштильцхен погрузил руку в грудь Киллиана. Тот задохнулся от боли, голубые глаза закатились. Румпельштильцхен вырвал его сердце, и Киллиан рухнул на палубу. Маг победоносно стоял над ним, наслаждаясь моментом. Мила, застыв от ужаса, смотрела, как умирает ее любимый. Его сердце превращалось в песок в руке человека, которого она привыкла считать мужем, которого привыкла любить… И который стал монстром. У нее не хватало сил, чтобы разорвать державший ее трос. Все, что она могла – это смотреть. – Что ты наделал?! – вскрикнула Мила, выдержка изменила ей, слезы градом покатились по щекам. Давясь рыданиями, она смотрела в пустые глаза Темного мага и понимала, что тот не видит в ней угрозы. Боль и отчаяние затопили ее. Когда зеленое чешуйчатое чудовище пронзительно рассмеялось, этот звук хлестнул ее подобно удару плети, а горе стало гневом. Мила наконец вырвалась из пут, хотя ей и понадобились для этого все силы. На палубу с грохотом упал крюк. Склонившись над своей погибшей любовью, она чувствовала, что слезы высыхают. Мила обожгла чудовище яростным взглядом и прижала к себе голову Киллиана. – Только то, за чем пришел, – заявил маг, протягивая руку. Забрав боб из безжизненной руки Киллиана, Мила крепко сжала его в кулаке. – Только через мой труп, – прошипела она, багровея. Киллиан, любовь всей ее жизни, мертв. Она отдала все ради него, а теперь его больше нет. Мила не знала, рыдать ли ей от горя или кричать от ярости… Она все еще была не в себе от потрясения. – Ну уж нет! – Румпельштильцхен насмешливо погрозил ей пальцем. – На это даже не рассчитывай, милая. Улыбаясь, он вытащил из ножен меч и опустил на ее запястье, отсекая все еще сжатый кулак. Мила вскрикнула, ноги ее подкосились, и она вновь упала на палубу, на сей раз на колени. До нее долетали крики пиратов, ставших ее семьей, а Румпельштильцхен наклонился, чтобы забрать отрубленную кисть, и угрожающе прижал меч к ее шее. – Я хочу, чтобы ты жила, – прошептал он, все так же иронично улыбаясь. – Чтобы ты страдала и мучилась, как я, – он расхохотался, убрал меч и отошел в сторону. Озираясь, Мила схватила единственный металлический предмет, попавшийся ей на глаза – крюк. Она нашарила его обрубком левой руки, сжала правой и бросилась на Румпельштильцхена. Острый наконечник вонзился ему в грудь, туда, где должно было быть сердце, но чудовище осталось невозмутимо. – Убить меня куда сложнее, дорогуша, – вновь засмеялся он, указывая на торчащий из груди крюк. – Даже демона можно убить, – выдохнула Мила, ее грудь вздымалась в такт болезненной пульсации в раненой руке. – И я заставлю тебя заплатить за содеянное. – Может, и найдешь, если проживешь столько, – ухмыльнулся Румпель и исчез в клубах темного дыма. Крюк со звоном упал на палубу. Вся команда застыла от ужаса. Поддерживая раненую руку, Мила наклонилась и взяла сверкающий крюк. Киллиан распростерся на палубе, как сломанная кукла. Мила отдала бы ему собственное сердце, если бы могла – вот только одной любви для этого было недостаточно. Один из пиратов шагнул вперед и положил руку Миле на плечо. Несмотря на суровый вид и отношение окружающих, пираты в целом были добросердечными малыми. Они приняли ее как свою, несмотря на то, что она женщина, и привязались к ней. – Нужно зашить рану, – хрипло прошептал он, взгляд его на миг задержался на Киллиане, а затем снова обратился на Милу. Стоящие вокруг пираты знали капитана дольше, чем она, и тоже любили его. – Но Киллиан… – пробормотала она. – Остальные… Они подготовят его к погребению в море, – грустно ответил матрос и увел Милу с палубы, подальше от постигшего ее горя. Устроившись внизу на бочке, пират принялся готовить инструменты, чтобы очистить рану. – Я хочу, чтобы вместо руки у меня было это, – сказала она, протягивая крюк. – Ты уверена, Мила? – удивленно приподняв брови, спросил матрос. Та кивнула. – Да, – сказала она, и в ответ на его нерешительный взгляд заставила себя повторить, даже потребовать: – Я хочу, что это было мне вместо руки. Мила не знала, как так получилось, но крюк помогал ей почувствовать себя ближе к Киллиану. Он напоминал не только о смерти ее возлюбленного, но и крокодиле, убившем его. Крюк помог ей разорвать тросы. А еще, – и это тоже заставляло думать о Киллиане, вспоминать его глаза цвета океана, ощущать его дух на корабле, – она боялась, что команда прогонит ее. Обвинит в смерти Киллиана. Несмотря ни на что, она бы никогда не оставила Киллиана, но Румпель заставил ее жаждать мести. Мила удивилась бы, узнай она, что думает на этот счет команда. После того, как ее запястье перевязали кожаной манжетой и закрепили крюк, превратив его в импровизированную руку, она плохо осознавала, что происходит, и не сразу поняла, что вновь очутилась на палубе. Тело Киллиана завернули в белые простыни и положили на доску, все было готово к погребению. Стоя на носу корабля, Мила почувствовала, как слезы жгут глаза, и кивнула стоящим позади нее пиратам. Те взялись за доску, наклонили ее. Киллиан соскользнул в море, и волны сомкнулись над ним. У Милы защемило сердце, когда она смотрела ему вслед, несмотря на то, что он был сокрыт тканью. Ее разрывало от скорби и гнева, а ярость была направлена не только на монстра, забравшего у нее Киллиана, но и на саму себя – ведь она не сумела это предотвратить. Сглотнув комок в горле, Мила обернулась к пиратам, которые следили за каждым ее движением. Кое-как она выжала из себя блеклое подобие улыбки. – И кто теперь капитан? – спросила она. Ее мутило при одной мысли следовать за кем-то, кроме Киллиана. Воцарилась долгая тишина. – Ну, – заговорил наконец один из пиратов, – хоть это вроде как не по правилам, все думали о тебе, ты же вторая в команде… – он умолк. Поняв, что он не собирается продолжать, еще один матрос включился в разговор: – Так что новым капитаном быть… тебе. От изумления Мила даже приоткрыла рот. Она не представляла, как ей заменить Киллиана – его никто не мог заменить! Но это было идеально, если она хочет отомстить. Команда даст ей серьезное преимущество. К тому же Мила была рада узнать, что они ее не ненавидят. Медленно кивнув, она нерешительно произнесла: – Только если вы все согласны следовать за мной. – Да, капитан! – хором ответили пираты. – Что ж, тогда, – ее губы искривила ухмылка, – мы будем мстить! Команда разразилась одобрительными криками. Услышав бормотание, Мила оглянулась. Пленник пытался что-то сказать сквозь кляп. Вздохнув, Мила повернулась – она почти забыла об этом толстячке. – Пусть говорит, – скомандовала она, и пираты развязали его. Коротышка сделал пару шагов и тут же споткнулся: – Я хочу свой боб, – потребовал он, хмуро глядя на нее. Глаза Милы сузились: – Позволь мне рассказать, как оказался на этом судне предыдущий капитан. Он велел, и все последовали за ним, – она холодно улыбнулась. – Теперь капитан я, а значит, боб принадлежит мне. Мила смотрела на коротышку, дожидаясь ответа. – Вы должны мне что-нибудь за него дать, – неуверенно произнес он. Мила со смехом покачала головой, ее темные волосы растрепались. – Конечно, я дам тебе кое-что, – на ее губах играла улыбка. – Твою жизнь, – почти нежно сказала она и добавила после краткого молчания: – И возможность присоединиться к моей команде. – То есть вместо вечной жизни я получаю шанс драить палубу? – проворчал коротышка, закатив глаза. – Разве это честно? Лицо Милы стало серьезным. – А что, если я скажу тебе, что этот корабль собирался отплыть к острову, где никто из нас никогда не постареет? – взгляд ее был непроницаем. Мила никогда не алкала бессмертия, по крайней мере, не узнав, что сделал ее муж, но она хотела – нет, требовала – мести Румпельштильцхену. Ей нужна месть крокодилу, который разрушал людские судьбы, и, раз он не убил и ее тоже, Мила знала, на что потратить жизнь. – Место, где я выясню, как отомстить Румпельштильцхену. – Думаю, я бы смог там жить, – с усмешкой ответил коротышка, и от его взгляда Миле сделалось еще горше. Сегодня несчастливый день. Ее мечты погибли, в то время как у него, наоборот, сбывались. – Хорошо, – медленно кивнула она, прежде чем спросить, приподняв бровь: – Как тебя зовут, моряк? – Уильям. Уильям Сми, – его внимание привлекло какое-то движение, и он перевел взгляд на пирата, поднимающего паруса. – Можно мне забрать свою шляпу? – Что ж, у тебя хотя бы есть манеры… – Мила замолчала, кивнула матросу, и тот бросил шляпу Сми. Уильям тут же ее поймал. – Что ж, мистер Сми… Добро пожаловать на борт. На ее губах появилась жесткая улыбка. Она смотрела на Зачарованный лес, туда, где прежде был ее дом. Пока она не влюбилась в море и в мужчину, который был его частью. Мила знала, что его не вернуть, но она найдет способ убить проклятого крокодила, который остался в ее прошлом и испортил свое будущее. – Парни! – крикнула она, и вокруг нее собрались улыбающиеся пираты. В руке Мила держала боб, который тут же швырнула в океан. – Мы плывем в Неверлэнд! Туда, где она найдет способ отомстить.