Velvet Spacetime

Эта комната такая белая, такая прозрачная и невесомая. Я даже не знаю, сон это или очередной наркотический приход. Я не знаю. Мягкий бриз раздувает полупрозрачные завесы. Бриз? Откуда здесь бриз? Мы на море? Но я не чувствую запаха соли. Белизна абсолютна, я не вижу границ. Ты стоишь напротив, взгляд как всегда внимательный и серьезный. Словно ожидаешь от меня чего-то великого. Пожалуйста, не разочаруй меня Клянусь, я попытаюсь. Твои волосы еще ярче, еще кристальнее отливают синим. Белоснежные атласные брюки свободной волной спадают до пола. Я в белой рубашке, зато ты — без. Даже серебристые брюки на мне кажутся белыми. Это те самые, верно? Те самые. КАКИЕ те самые? Те, в которых ты будешь в тот последний раз. Когда будешь просить о помощи. Да, это они. Но тогда я еще не мог об этом знать. — Я придумал кое-что, — сказал ты мягко. Мягко. Он мягко сказал: "Я изменю твое сознание". Почему я об этом думаю? Что бы это могло значить? — Что? — спросил я хриплым, как у чертовой больной вороны, голосом. Это от неожиданности. Здесь, в этой комнате, в этом пространстве любой человеческий голос звучал бы неестественно. Но твой не звучал. Может, потому что ты никогда и не был человеком? Если бы ты был, ты бы не исчез. Если бы ты был, ты бы не сгорел от собственного страдания и успеха, как твой чертов Демон Максвелл, ты бы не обрек меня... На что? На что обрек? — Одну...игру, - ответил ты. — Когда видишь падающую звезду, нужно загадывать желание, верно? —Ага, — буркнул я. — Starlight, starbright* и все такое. — Я скажу тебе: "загадывай желание". Ты загадаешь, и я расскажу тебе все, что ты хотел бы узнать. Что бы ты ни спросил. Но это будет только наше. Я никого не пущу так далеко, как тебя. — Спасибо, Брайан, — сиплым голосом ответил я. Я чувствовал себя так, словно стою на пороге чего-то неизведанного и бесконечного. — Это точно будет только наше? Он кивнул, поднял глаза и посмотрел на меня с такой тоской, что я почувствовал себя обреченным. И его тоже. Можно ли чувствовать другого человека? Я чувствовал. — Жаль, что это был не ты. Он немного помолчал и продолжил: — Жаль, что я это придумал. Да, знаю. Если бы это придумал я, смысл был бы совсем другим. Эта идея взвалила на тебя такую ношу. В следующий раз, если я буду с кем-то другим [Только не это, я не хочу быть ни с кем другим!] я возьму эту ношу на себя. Я расскажу про это, предложу загадать желание и выполню его. Расскажу все, что знаю. Пущу через границы. Я частично воздам тебе. Но если бы сейчас, именно сейчас это придумал я! Вместо тебя. Я бы тебя спас. Беда в том, что на такое был способен лишь ты. Я не смог. — Да, жаль, —едва слышно ответил я, вторя этим мыслям, смысла которых еще не понимал. — Но я загадываю...Что у тебя в руке? Ответь. Он подошел ближе. Он держал что-то, и когда он разжал ладонь, я увидел, что это была она. Та самая брошь, с которой он не расставался. Он мягко направил мою руку к этой броши; так, чтобы кончики моих пальцев ее коснулись. Едва это произошло, она вдруг отчаянно и кратко сверкнула зеленым. Я буду помнить этот момент, даже если усну на тысячи лет. Но ведь воспоминания останутся, они вечны, никогда не умирают* Лицо его осветилось легким торжеством. — Так, как тебе, она не будет принадлежать никому другому. Знаешь, раньше эта брошь была Оскара Уайлда. Я чувствовал необыкновенное удивление. Он отдает? Отдает ее мне? Отдает то, в чем, кажется, заключена вся его жизнь? Передает ее мне, чтобы я потом передал ее кому-нибудь другому? Я не хочу ее передавать никому другому, она только твоя, я верну ее снова. Отдать ее — для Брайана значит отдать все, что у него есть. Или, как бы он сам сказал, доверить свою душу. Может, он и вырвал тогда свою душу и отдал ее тебе? Может, потому все случилось так, как случилось? Он словно прочел какую-то часть этих мыслей, и лицо его наконец озарила улыбка - доверчивая и мягкая. Его рука легко коснулась моей рубашки, и он почти мгновенно приколол брошь к ней. — Она необыкновенная. Глаза его сияли. У меня не нашлось слов. Что это, черт побери, значит? У меня впервые в жизни нет каких бы то ни было слов? Я обнял его, он ответил мне тем же, его руки мягко скользнули по моей спине. Я не нашелся, что сказать. Я был безмолвен. — Она необыкновенная... — повторил он. — ...и она твоя.