Кровь сильнее всего

Кровь сильнее всего. В ней заключена память поколений, она создает то, что не может изобрести человек — сущность. Бывает, зов крови не слышен, шум крови не поёт в голове музыку, а пульс не отстукивает необходимый ритм тела. Тогда вступает в силу человеческий разум, определяя, кем будет тот или иной человек. Но бывает же так, что бегущая по венам кровь заставляет уйти глубоко в себя, чтобы в конце прийти к верному итогу. Индия никогда особо не задумывалась над происходящими событиями, хотя рой мыслей кружился в голове постоянно, создавая приятный гул, на который было приятно накладывать шум крови. Тогда наступала гармония. Такие же чувства одолевали ее на охоте, которые прекрасно оттенялась другими не раздражающими звуками — щебетом птиц, свистом ветра, лёгким шуршанием травы и, главное, относительной тишиной. Ничего не мешало сосредоточиться и наслаждаться внутренним крещендо пульса и тока крови, собственным поверхностным дыханием и отсутствием мыслей. Охота была отдушиной, возможностью полностью отдаться своему внутреннему миру между выстрелами. Еще один звук, который не мешал, не раздражал, а наоборот, завораживал и толкал к приятному умиротворению. За ним следовала смерть. Смерть птицы, красивой, яркой, вполне... безобидной и непримечательной. Нажать на курок винтовки было легко, легче чем принимать участие в разговорах, или пытаться понять мать. Смерть была понятнее и порой логичнее окружающего мира. Но и у нее были минусы. К примеру, тянущее, какое-то не совсем приятное чувство... Потери. Не боли, не щемящей тоски или горя, именно потери. Она была новой, необычно-странная. Индия пыталась понять и определить — плохо или хорошо, что она ощущает внутри себя пустоту, постепенно заполняющуюся темнотой? Отец был намного ближе матери, и его утрата стала причиной если не депрессии, то продолжительного замешательства — как теперь воспринимать этот мир? Да, она любила смерть, простую и понятную. Но эта же самая смерть отобрала у неё единственного близкого человека, который указывал ей путь, помогал во всём, не стесняясь влезать в личное пространство. И теперь... Как быть теперь? Иви не подходила — простая, поверхностная, как... Кукла. Марионетка. Ей легко можно управлять: пара слов здесь, несколько прикосновений там. Индия увидела это, когда увидела Чарли. Он был виртуозом. Она чувствовала что-то, отдалённо напоминающее родство. Но родство не генетическое, нет. Было в нём что-то такое неуловимо знакомое, заставляющее отходить, отстраняться, убегать от него. Индия не понимала, в чём дело, пыталась, но... Мысль ускользала едва придя в голову, как будто быстро захлопнули дверь перед самым носом, еще больно придавив кончик. Даже плавные звуки рояля не помогали сосредоточиться и наконец-таки решить, что не так. Ничего. Пустота. Индия и хотела бы думать, пытаться понять, но голова была забита шумом крови, гулкими звуками рояля и ровным дыханием. Она не понимала вплоть до того момента, пока не ощутила его. Запах. Близость. Жар. Он не прикасался в полном смысле этого слова, но он был рядом, и от этого волоски на загривке становились дыбом. Как будто что-то внутри сломалось, или, наоборот, с громким щелчком стало на место, но все изменилось — страх ушёл, а его место заняло узнавание, непонятное, но приятное. Чарли казался своим, хотя и отталкивал доброжелательностью, обманчивой мягкостью и внимательностью. Они были единой крови, и не родство этому было причиной. Совсем не оно. Индия знала, уже точно знала, когда смотрела в его глаза, на его удовлетворенную улыбку, после раздавшегося хруста сломанной шеи. Потому что в тот момент, казалось, они были единым сознанием, единым целым, в котором было приятно до ошеломляющего, совсем неожиданного удовольствия, прошедшего по телу мощной волной. Их молчание никогда не было неловким. Их молчание — это разговор взглядов и жестов, или же полное их отсутствие. Смерть вернулась в ее жизнь. Снова появился проводник, способный направить ее в нужную сторону. Индия размышляла над тем, почему он появился в жизни только сейчас, не раньше и не позже, а именно сейчас? И почему от этого стало так хорошо? Чарли не стал ближе, хотя у них и появилось кое-что общее. Все еще что-то тревожило и не давало покоя. И это был далеко не тот трепет или восторг, разливающийся по телу от прикосновений мужчины. Это как раз будоражило по-хорошему, приятно заполняя мысли вязкой пустотой. Это было нормальным. Но было что-то, не дающее покоя. И именно поэтому Индия решила проверить кабинет отца, когда никого не будет в доме. Как выяснилось позже, это было действительно верным решением. И вот тогда, после прочитанных писем, после выслушанной истории, стало предельно ясно, что нужно делать. Притаиться, ждать, сделать выбор, который одобрил бы отец, к которому он ее готовил. Оставалось только сделать так, как было правильно. Индия сомневалась, размышляя над правильностью того, что собирается сделать. Индия сомневалась, а не может ли она поступить иначе? По-другому, как пела кровь в её венах, соблазняя подчиниться себе. Индия знала, что происходит на втором этаже. Она никогда не питала иллюзий на этот счет. И, пожалуй, следовало сейчас поступить правильно, чтобы потом подчиниться зову крови. Именно поэтому Индия сделала точный выстрел, заставляющий Чарли упасть на спину. Смерть снова забрала у неё проводника, но ощущая щекой горячую остывающую кровь дяди, увидев в его глазах одобрение, смешанное с восхищением и удовлетворением, Индия понимала — проводник ей больше и не нужен. Потому что в ее жилах все еще продолжает течь безумная кровь Стокеров.