Bullet

Он звонит в дверь практически как всегда, в два часа пополуночи. Мино закатывает глаза, тихо ругаясь по дороге к двери, и даже не спрашивает, кто пришёл. Коротко звякнув ключами, он слышит легкий щёлчок, после чего нос тут же морщится от волны перегара, ударившего прямо в лицо парню. — Снова надрался, ублюдок? — цедит сквозь зубы Мино, глядя на разбитую бровь друга. Тот хмуро толкает хозяина квартиры внутрь и демонстративно скидывает кроссовки по разным углам прихожей, прежде чем плюхнуться задницей на холодный пол прямо перед парнем. Мол, теперь тебе придётся хорошенько попотеть, чтобы выкинуть меня из своих хором. Но Дживон и без этого знает, что его не выкинут. Впрочем, Мино тоже пока не собирается это делать. — Какого чёрта ты не у своего пидора? — приподнимает одну бровь хозяин квартиры и вытаскивает из кармана куртки пачку сигарет с зажигалкой внутри. Дживон тянет к нему руку, и одна из сигарет оказывается у него между пальцев. — Спасибо, — бормочет он вместо ответа и неуклюже подносит свою зажигалку к кончику. Он чиркает трижды, чертыхаясь на ходу и Мино, не выдерживая, забирает из неуклюжих рук неначатую сигарету, заменяя её на свою. Дживон ещё раз кивает и глубоко затягивается, выпуская дым прямо в потолок. — Потому что он бесится, когда от тебя воняет, как от помойки, — спокойно сам отвечает на свой вопрос старший. Его это уже правда начинает бесить. То, каким стал его Дживон вместе с этим грёбанным чистюлей. То, как его Дживон презрительно отказывается от сигареты, от маленькой цветной таблетки со смайликом, от небольшой дорожки… Он отказывается от всего, ради чего душу бы отдал раньше. Если находится под присмотром своего мажористого мальчика. Но Мино — не дебил и может видеть, как жадно загораются глаза Дживона, едва стоит его назвать по старому андерграундному никнейму. Он видит, как почти по-детски трогательно съёживаются его плечи, когда кто-то из бывших друзей вспоминает былые времена. И он не может не заметить этого презрительного выражения лица его нового парня, когда речь идёт о чём-то недопустимо грязном. О чём-то, что чистюля Ким Ханбин упорно выбивает из глупой головы его возлюбленного и заставляет забыть. Запереть на замок и никогда не вспоминать. Мино видел как-то раз их на свидании. Он бы в жизни не признал в этом прилизанном мальчишке Бобби, его, блядь, Бобби. Того самого, что орал посреди ночи благим матом какой-то замысловатый рэп на пустой детской площадке. Того самого, кто на спор прыгнул с моста в середине января, а потом лечился одновременно от воспаления лёгких и заращивал сломанную ногу. Того самого, что… — Бобби, — зовёт он его и мысленно благодарит всех возможных богов за то, что надоумили его не стелить ковёр в прихожей — сигарета выскальзывает из рук и ударяется о ламинат, оставляя после падения маленькую горку пепла. — Руки как грабли, честное слово. Мино ворчит и идёт на кухню за пепельницей не потому что ему жалко половое покрытие. Если честно, он бы вообще отдал всё, что у него есть ради этого человека. Вопрос стоит в том, а нужно ли Дживону хоть что-то, кроме Ханбина? Его бесит даже сама постановка вопроса, не говоря уже о его содержимом. Имя «Ханбин» быстро стало нарицательным в их узком круге общения. Синонимом, наверное, может стать только «жена» да вот только жена его другого друга — У Чихо — не ведёт себя, как распоследняя сука, а вполне очень даже не против компании друзей. Дживон проходит на кухню вслед за другом. Привычно нащупывает руками обеденный стол и усаживается на него и без того грязной задницей. У Мино почти всегда свинарник, который он периодически разгребает, доводя состояние собственной жилплощади до уровня операционной. Если честно, то он и сам ненавидит свой симбиоз прокрастинатора и перфекциониста в одном лице, но ничего с этим поделать не может. В свете тусклых уличных фонарей кажущаяся паническая чистота уже не выглядит настолько пугающе. Возможно, Мино, наверное, стоило бы повременить с уборкой хотя бы на день, но… Это «но» сейчас сидит на идеально чистом столе, возможно, даже протёртого антибактериальной жидкостью и безмятежно водит маленьким оранжевым огоньком в воздухе вниз-вверх, вниз-вверх. Парень глубоко затягивается, глядя на Дживона, и старается не думать о том, как же его бесит эта беспардонность по отношению к труду чужих людей. — У Ханбина папа — какой-то очень важный чиновник, так что если всё получится, то мы сможем стать первой женатой гомосексуальной парой в стране, — вдруг не в тему подаёт голос Дживон, счастливо докуривая сигарету. А Мино чувствует, как те стальные тросы, что поддерживали его изнутри вдруг лопаются в одночасье. В животе отчётливо мутит и сильно хочется выблевать всё содержимое желудка на маниакально чистый пол. – Что? — единственное, на что хватает сил спросить у парня. Сигарета осторожно дотлевает в пепельнице, когда Дживон беспечно спрыгивает со стола и дёргает окно в сантиметрах пятнадцати от Мино. Сердце делает ещё один кульбит, а мозг абсолютно отказывается воспринимать информацию от друга. — Ну, мы сможем стать очень популярными и как бы примером для… — начинает отвечать младший на вопрос без всякого промедления. Видно, что текст готовился заранее. Да только Мино абсолютно не сдался этот бред ни в каком месте. — Популярными? — шипит он, хватая пьяного Дживона на кромку рубашки. Он уже выглядит немного более вменяемо, чем когда только пришёл, но всё ещё пьян в дым. Это заметно по заторможенному поведению и абсолютно идиотской полуулыбке, что возникает на его лице, едва Мино к нему касается. — Прикинь? — он пропускает истерический смешок. — Этот еблан старый… Одного удара с левой для Дживона достаточно, чтобы тут же заткнуться и попятиться назад, в сторону стола. Мино инстинктивно надвигается на него, отрезая все возможные пути к отступлению. Хотя, по пареньку и не скажешь, что он напуган до смерти. Мино видит этот вызывающий взгляд и звереет ещё сильнее. — Кем ты себя, блядь, возомнил? — шипит он на Дживона и припечатывает за шею одной ладонью в стол. Бобби — сильный и мускулистый, но он никогда не мог дать отпор своему старшему товарищу. Не может и сейчас. Всё что он может, если честно — это только беспомощно хрипеть, умоляюще глядеть на Мино и пытаться вдохнуть хоть немного спасительного воздуха. Секунды с рукой на шее кажутся часами, да и старший уже видит, насколько меняется взгляд парня: с пьяноватого на откровенно блядюшный, с небольшими вкраплениями страха. Довольно улыбнувшись, он отпускает хватку на три секунды, как раз, чтобы дать Дживону время выдохнуть всё из лёгких, набрать немного про запас и прохрипеть невнятно что-то матерное. — Правильно, ты — моя шлюха, — довольно кивает Мино, рывком стягивая домашние треники до пола. — А что шлюхи делают у своих хозяев? Задыхаясь, Дживон тянет палец ко рту, словно пытаясь показать, на что он согласен, лишь бы дали ещё немного жизненно необходимого кислорода. — Нет, принцесса моя, сегодня ты сосать не будешь… Дыши. С этими словами он отпускает шею Дживона и лезет в задний карман его брюк, выуживая серебристый квадратик. Чертовски предусмотрительно. Младший усмехается, провожая взглядом раскатывание презерватива, и уже нетерпеливо расстёгивает джинсы. Мино согласен на такую самодеятельность лишь потому что это может сэкономить время. Он очень зол на выходку его маленькой шлюхи и жаждет проучить его как следует. Поэтому парень снова перекрывает шею и больно прижимает тело к столу. От Дживона слышно только шипение и нетерпеливое ёрзанье — очень хорошо. — Запомни, — цедит он, проталкивая член внутрь. — Никто. Никогда. Не заберёт тебя у меня. Понял? С этими словами Мино отпускает горло, дёргаясь от особо хриплого вдоха. Дживон почти кричит «да» между отчаянными попытками вдохнуть хоть немного воздуха и с силой сжимает ногами бёдра парня едва стоит ему немного ускориться. Дживон — не дурак, ему по многу раз повторять не нужно. А Мино — не пидор, чтобы иметь отношения с персоной своего пола. Просто немного взаимных игрищ, почему нет? — Мне поебать, что ты делаешь со своим мальчиком, пока меня нет рядом, но только попробуй уйти к нему по-серьёзному… — Да, да, — тяжело хрипит Дживон, отчаянно пытаясь дрочить собственный член в ритм толчков Мино, но постоянно сбивается из-за нехватки кислорода в организме. — Да, кто? — насмешливо спрашивает старший и намеренно замедляется. Смазки презерватива недостаточно и двигаться в уже достаточно узком парнишке становится неприятно. Ещё немного и он сам всё себе испортит. — Да, оппа. — Так лучше, — отвечает Мино с ноткой удовлетворенности в голосе. Улыбается ему в ответ и Дживон, получивший порцию воздуха. — Теперь подрочи нам, будь послушным мальчиком. — Да, оппа, — повторяется Дживон и стягивает презерватив, выбрасывая его куда-то в угол. Он извивается на столе, с болью сжимает ногами Мино, но выполняет приказ. Его движения сбивчивы, да и на столе уже в принципе нет и остатков былого Бобби — того, кто сам просит Ханбина звать его «оппа» во время секса. Того, кто способен разорвать на части от одного кривого слова в его адрес. Мино нравится думать, что такой беззащитный и развратный Дживон может быть только с ним, только под его властью. Мино нравится думать, что парень ему принадлежит на всех уровнях, он сидит в нём гораздо глубже, чем это может представить ревнивый Ханбин. Он — и есть весь Бобби. С этой мыслью он отпускает шею парня и довольно кончает ему на рельефный живот. Дживон хрипло кричит ругательства, жадно глотая воздух и стреляет спермой себе на грудь. — Выглядишь сейчас потрясно, малышка, — мурлычет Мино, осматривая парня. От такого вида он готов возбудиться ещё раз, но ему слишком лень. Да и скоро рассвет, а ему ещё нужно привести Дживона в человеческий вид, а не то Ханбин снова будет дуть свои милые щёчки и ругаться, что его плохой мальчик снова пил всю ночь. Наивный педик. — Всё ради оппы, — усмехается Дживон, делая логическое ударение на слове «оппа», что не ускользает от внимания Мино. Он довольно улыбается в ответ и натягивает треники обратно. Дживон тянется за поцелуем, но тут же ударяется головой о деревянную поверхность столешницы. — Знай своё место, шлюха, — комментирует действия Мино и тянется к раковине, чтобы помыть руки. — Шлюха всё равно любит оппу, — доносится сзади. Так неестественно для властного низкого голоса с сильной хрипотцой. Мино аж трясёт от настолько мощного несоответствия. Хочется мучить его безраздельно и бесконечно много. Хочется так, что аж яйца сводит. — Иди помойся, — это всё, что отвечает парень и удовлетворённо кивает, едва до его слуха доносится шум воды с соседней комнаты. — И оппа любит шлюху, — шепчет он под нос перед тем, как зайти в любезно оставленную открытой дверь. Он знает, что Дживон уйдёт, едва забрезжит рассвет, он никогда не пытался его удержать. Но точно так же ясно Мино знает, что он снова придёт обратно. Он всегда приходил.