Один на один со своими кошмарами

Остаться один на один со своими кошмарами. Что может быть хуже? Спенсер не спит третьи сутки подряд, выглядит усталым, больным. Ему не помогает даже его излюбленный сахар с кофе. Первый день Морган его подкалывает, второй — отпускает шуточки по поводу появившихся у Рида кругов под глазами. На третий день Дереку не смешно. — Эй, парень, что с тобой такое? — спрашивает Морган участливо, присев на край стола, и выжидательно смотрит, анализируя. Они сотни раз зарекались не составлять друг на друга профайлы, но раз за разом каждый из них нарушал это негласное табу, изучая поведение друг друга. Вот и сейчас… Дерек его изучает, смотрит и изучает, поэтому если Рид решит соврать, его коллега заметит. И Спенсер знает об этом, мнется первые секунды и все-таки сознательно врет. — Все нормально. И Морган видит, что это ложь, просто потому, что во взгляде Рида такая беспробудная тоска и такое дикое, хроническое одиночество, что хочется, наплевав на все приличия, просто крепко обнять этого юного гения и сказать, что он, черт возьми, не один, что они тут все — семья, и стоит только попросить, они придут ему на помощь, разделят с ним все его тревоги, но гений молчит, лишь сильнее закрываясь в себе. — Все нормально, — повторяет он, встает и уходит из офиса. К концу четвертых суток Рид измотан так, что засыпает против своей воли в метро, ему ничего не снится, его просто укачивает мерный стук вагона, и он проваливается в гнетущую пустоту. Проснувшись через полчаса, Спенсер понимает, что уехал далеко от своей станции, он пересаживается на другую ветку, кутается сильнее в пальто и позволяет подремать себе еще немного. Дома он пьет крепкий кофе, не чувствуя ни вкуса от пяти ложек сахара, ни боли от слишком горячего кипятка. Он стягивает с себя теплый вязаный жилет, оставаясь лишь в рубашке, падает на диван в гостиной и словно в бреду вновь слышит голос Моргана: «Эй, парень, что с тобой такое?». Слишком явно, слишком страшно. Спенсер не включает дома свет, глаза и так устали за сегодня от монитора компьютера. Он пытается не спать, но сил уже не остается, и Рид проваливается в забытье. Он просыпается от собственного крика, хватает ртом воздух, тяжело дышит и испуганно озирается по сторонам. Для того, чтобы понять, что ему приснился очередной кошмар требуется несколько секунд, чтобы прийти после него в себя — больше получаса. За это время Рид выливает в себя еще пару кружек кофе, включает телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься от безумных страшных видений, что лезут ему в голову. Спенсер решает, что начинает сходить с ума, и сам нервно улыбается этой мысли. Ну вот, все просто, столько лет боялся шизофрении и вот, получите, распишитесь. Но все же у Рида остается надежда, что это всего лишь дурные сны из-за того, что в последнее время он сильно перенапрягается на работе, что в последнее время их команде приходится расследовать особо кровавые и жестокие убийства. Нет, у них и так дела не подарок, но последние два были перебором. Даже обладающего железными нервами Хотча передернуло, когда они вошли в логово садиста, который держал в страхе весь Канзас. Мобильный неожиданно оживает, медленно ползет к краю стола, извещая, о том, что неплохо бы ответить. Рид делает глоток кофе, тянется к телефону и, не глядя, нажимает «отбой». Плевать, пусть хоть весь мир провалится, лишь бы его не трогали. Но тот, кто звонит Риду, не унимается, и экран телефона загорается снова. На этот раз Спенсер смотрит на высветившееся на экране имя, взвешивает все за и против и поднимает трубку. — Да? Спенс знает, что сейчас Морган подбирает слова, потому что тот сам не знает, зачем звонит. Ну, уж не убедиться же, что Рид опять не спит? Дерек не дурак, Дерек знает, что Рид вряд ли сможет уснуть. — Рид, я.. — Ты приедешь? — Спенсер не знает, зачем он это спрашивает, зачем просит приехать Моргана. Осознание того, что он сейчас сглупил, как таз холодной воды на голову, моментально отрезвляет. И Рид не находит ничего лучше, как скинуть звонок. Дерек звонит снова, но Рид не может ни ответить, ни сбросить, он просто не в силах попасть трясущимися пальцами по нужной кнопке. Морган сдается после трех попыток дозвониться, и Рид вздыхает с облегчением, но тут телефон издает тихий сигнал и Спенсер видит на экране короткое сообщение «Скоро буду». *** «Ты приедешь?» — в этих двух словах столько боли и безнадежности, что хоть ведрами черпай. Морган просто не может оставить все как есть. Он быстро натягивает куртку, хватает ключи и выскакивает из квартиры. До дома Рида десять минут пути. *** В доме Рида не горит свет, и Моргану на мгновение становится страшно, что умник мог что-то учудить, но тот открывает сразу, будто караулил у двери. Спенсер поджимает губы, пытается улыбнуться и отводит глаза. В свете уличных фонарей он кажется еще бледнее, чем обычно, а круги под глазами — еще больше. — Я войду? Рид кивает, отходит в сторону, чтобы пропустить Дерека, закрывает за ним дверь. В гостиной полумрак, из источников света только небольшой светильник на журнальном столике да телевизор. — Кофе? — спрашивает хриплым голосом Рид и Морган не выдерживает. — Хватит! Спенсер, хватит! Что с тобой? Ты давно в зеркало смотрел? Ты похож на тень, жалкое подобие себя. Что такое в твоей жизни происходит, что ты так изводишь себя? Мы все.. — Морган запинается, заметив, как Рид, обняв сам себя за плечи, пытается унять дрожь, но это не помогает. Спенсера трясет всего. — Черт! Малыш… Морган не выдерживает, сгребает Рида в охапку, прижимает к себе, и только сейчас понимает какой он худой, а еще понимает, что надо было так сделать раньше, потому что Рид не отталкивает его, а еще сильнее прижимается, утыкается лбом в плечо и что-то быстро шепчет, из всего Морган разбирает лишь «прости». Дерек не понимает, почему Рид просит прощения, поэтому чуть отстраняется, обхватывает ладонями лицо Спенсера и смотрит выжидательно. — За что простить? Рид не отвечает, кусает губы и Морган лишь вздыхает, снова притягивает к себе этого нескладного гения, гладит его по непослушным волосам и прекращает лишь тогда, когда Рид успокаивается окончательно. А потом Морган находит у Рида бутылку сухого красного вина, готовит глинтвейн, а Рид сидит на кухне на стуле и молча смотрит, как Дерек возится у плиты, затем они разливают глинтвейн по бокалам и идут к телевизору. Рид кутается в плед, Морган просто садится рядом, плечом к плечу. Они пьют глинтвейн и смотрят телевизор, почему-то без звука. Картинки меняются, Дерек не очень понимает смысл передачи, что идет по кабельному сейчас, но он даже и не думает подняться, чтобы взять в руки пульт и прибавить громкость, потому что было бы кощунственно нарушить уютную тишину, что сейчас окружила его и наконец-то успокоившегося Рида. И пусть Спенсер пока не готов рассказать, что его терзает, Морган больше не позволит этому юному гению остаться один на один со своими кошмарами.