Give It To Me

Минимум одежды, больше открытых участков тела. У Доминика Ховарда великолепная задница, и он хорошо об этом знает. Кому, если не ему, выслушивать комплименты по этому поводу, произносимые в тишине гримёрной комнаты или перед выходом на сцену? Или же, сочетая вышесказанное, в темноте гримёрки перед выходом на сцену. Чья-то проворная рука проходится по спине, не забыв скользнуть под концертный жилет, и без каких-либо сомнений пробирается за ремень джинсов. Доминик медленно поворачивает голову, между делом всматриваясь в лица присутствующих вокруг людей, и не замечает ни одного из нежелательных. Морган занят телефоном, Крис дремлет на диване, а Мэтт лапает Доминика, прижимаясь сзади и шумно дыша в шею. – Иди щупай свою техасскую девочку, – шепчет Ховард, но всё равно запрокидывает голову на чужое плечо. – Сейчас мне нужен стокпортский мальчик, – тянут в ответ и перемещают руку на пах, сжимая требовательно и без тени нежности. – Мудак, – сквозь зубы, скорее для галочки. – Красивый, – ласково. На шее могут остаться следы от неровных зубов, но они оба умеют вовремя останавливаться. – Хочу тебя. Доминик не отвечает. Ведёт плечами, надеясь стряхнуть наваждение и унять желание, но ничего не выходит. Он хочет в ответ. – Не сейчас, – снова попытка убедить самого себя. Получается из рук вон плохо. – Сейчас, – бедовые пальцы обхватывают горячее, двигают как следует, обнажают самое важное и чувствительное. Стоя со спущенными штанами, хочется быть уверенным в том, что в ближайшие полчаса никто не помешает. Ещё хочется стащить всю одежду окончательно и как следует раздвинуть ноги. Или взять то, что с радостью предложат. Звук ударяющейся о пол стальной пряжки ремня отрезвляет, и закуток гримёрки становится не таким уж безопасным местечком. – Уроды, – бормочет Крис, и уходит. – Пиздец, – вторит ему Морган, кладёт телефон в карман и громко хлопает дверью. В этих двоих уважения к происходящему больше, чем можно себе представить, потому что они хорошие парни. Потому что они дают тем, кто охвачен нешуточным желанием содрать друг с друга одежду, те сокровенные тридцать минут, которые им так нужны.