* * *
Когда у Эггзи выдался свободный вечер в Нью-Йорке, он завалился в бар. В Америке все было совсем другое, не так, как в Лондоне, но Эггзи давным-давно привык к постоянной смене стран и почти не обращал внимания на различия, совершенно естественно подстраиваясь под местные негласные правила жизни. Нельзя сказать, что здесь он чувствовал себя как дома, но все же он был спокоен и расслаблен, удовлетворенный выполненным заданием и возможностью провести свободное до утра время так, как ему хочется. Он пил довольно недурную пинту Гиннесса за стойкой, когда кто-то панибратски похлопал его по плечу. — Как будто и не улетал из Лондона, — вальяжно произнес Чарли, манерно растягивая гласные, — заходишь в паб, а тут чавы запивают тяжелый рабочий день. Сначала Эггзи захотелось разразиться бранью. Потом — активировать связь очков и спросить Мерлина, какого хуя агент Мордред делает в том же городе, что и агент Галахад, если у них не было совместной миссии (и хорошо, что не было!). В результате Эггзи выбрал вариант просто показательно подавиться пивом. А Чарли небрежно уселся рядом и подозвал бармена. Заказал он сразу текилу, никакой пивной прелюдии. Они не виделись лично с того самого... кхм, вечера, и, мрачно глядя на Чарли, Эггзи понял, что оно к лучшему. Темные воспоминания нехорошо ворочались где-то в желудке, и он торопливо запил их глотком пива. — Даже не хочу знать, какая такая изощренная случайность привела тебя в тот же бар Нью-Йорка из сотен, что и меня, — наконец, сказал Эггзи. Чарли в это время лихо опрокинул стопку текилы и теперь жмурился, закусывая лаймом. — Мир чертовски тесен, Эгги. Да хрен бы с два. Но Эггзи решил, что не хочет знать истинных причин этой «случайности». Они помолчали. Сначала Эггзи было дико дискомфортно. Ему казалось, что каждая мышца в его теле вибрирует от напряжения, но потом — от усталости ли, или от того, что сам Чарли не предпринимал ничего опасного — Эггзи расслабился и неожиданно понял, что ему даже нравится это вполне нейтральное соседство двух коллег посреди американского бара. Эггзи успел допить свое пиво, когда Чарли заказал сразу сет текилы. Молча подвинул к Эггзи половину стопок. Разве Эггзи мог отказаться? Выпили, не говоря ни слова, помолчали еще, щурясь от огня в желудке и кислоты лайма на губах. Потом выпили снова, и снова. А потом заговорили — о какой-то сущей фигне. Ничего о работе. Эггзи и словом не обмолвился, что за миссия привела его в этот город, а Чарли ни разу не упомянул Кингсмен. Разговор шел как-то сам собой — сначала почему-то о породистых лошадях, потом о породистых женщинах, потом о дартсе (как жаль, что в этом баре не было дартса — они бы обязательно померились точностью), потом о чем-то еще... Эггзи словил себя на том, что придвинулся ближе, ощущая бедром тепло Чарли, и в этом было что-то абсолютно естественное и совсем не такое страшное, как ему казалось сначала. Следующий сет текилы взял уже Эггзи, они пересели за стол у окна, заказали по бургеру, чтобы не опьянеть на голодный желудок, и все болтали, сталкиваясь коленями под столом — просто кое у кого слишком длинные ноги, да. Пить с Чарли было легко и просто. Пьяная дымка смазала все напряжение Эггзи — и рабочее, многодневное и затяжное, и то, давнее, оставшееся после пьянки у Рокси, и вообще Эггзи стало хорошо и тепло. Текила тяжело ложилась в желудок и горела там приятным огнем, но мысли оставались чистыми и лишь чуть смягченными, и губы жгло от соли и сока лайма, и, наверное, они были такие же влажные и красные, как у Чарли. Тот много смеялся — неожиданно бархатным, ласкающим уши смехом, и по просьбе Эггзи спел что-то небольшое, но черрртовски пробирающее, и воровал у Эггзи из тарелки картошку фри, и почему-то Эггзи был совсем не против. А потом — как-то резко, без перехода, словно кадры сменились — они оказались в туалете бара, и Эггзи понятия не имел, почему они пошли сюда вдвоем. Они снова постоянно сталкивались — у писсуаров, у раковин, Чарли обжигал даже сквозь одежду и выглядел абсолютно пьяным и таким шальным, что Эггзи почему-то стало душно. И тут Чарли совершенно безапелляционно толкнул Эггзи в кабинку и там припер к стенке. Вообще-то Эггзи ненавидел трахаться в общественных туалетах. Чертовски неудобно, да и негигиенично, и услышать может кто угодно, в общем, сомнительное удовольствие. Эггзи вообще не собирался трахаться с Чарли. Но тот просто-напросто не оставил ему никакого выбора. Чарли педантично подтянул свои щегольские штаны, ловко опустился на колени и решительно принялся расстегивать брюки Эггзи. Второй раз за вечер Эггзи просто не мог отказаться. Голова все же немного кружилась от выпитого, но видел Эггзи все ярко и четко. Он схватился за стенку кабинки, задышал через рот и не мог оторвать глаз от открывшегося ему зрелища. Коленопреклоненный Чарли выглядел просто потрясающе пошло. Он сосредоточенно добирался до члена Эггзи своими невероятно длинными пальцами и от нетерпения прикусывал яркие, раскрасневшиеся губы. От одного этого вида у Эггзи начало стремительно вставать, и он задышал чаще, дурея, когда Чарли быстро и умело вобрал в рот уже полувозбужденный член. И, блядь, поднял взгляд. Эггзи показалось, что он отвердел мгновенно, и это было почти больно. Даже голова закружилась от того, что вся кровь хлынула вниз, к члену. Чарли в ответ на это довольно усмехнулся — да, прямо так, не выпуская Эггзи изо рта, и это было совершенно блядски и немного щекотно, и блядь! Действуй уже! Наверное, Эггзи сказал это вслух, но тут же пожалел об этом, потому что Чарли начал действовать, и ооо, нет, это было слишком хорошо, чересчур хорошо, Эггзи понятия не имел, куда деть руки и самого себя. Чарли, помогая себе ладонью, отсасывал быстро, сильно и резко, ровно так, как нравилось Эггзи, с пошлым звуком вбирая член, порой почти выпуская изо рта, пачкая слюной и смазкой свои губы и подбородок. Он часто бросал яркие, жаждущие взгляды вверх, и Эггзи не мог, просто не мог этого видеть — но в то же время не мог не смотреть. Он почти до крови закусил пальцы одной руки, а другой, сначала неловко пошарив по стенке, все же скользнул по художественному беспорядку кудрей Чарли. Наощупь они были гладкие и приятные, но Эггзи тут же об этом забыл, потому что Чарли сделал какой-то такой финт языком, что Эггзи аж подбросило, и он все же застонал себе в кулак. Долго он не продержался — он бы и не смог от такого шикарного минета. Чарли, вобрав почти на всю длину, вдруг скользнул пальцами по яйцам Эггзи, и тот, задохнувшись, попытался предупредить, что это слишком, что он, блядь, сейчас кончит, но он, конечно же, не успел. Оргазм был быстрый, мощный и яркий — Эггзи ударился затылком о стенку кабинки, кончая, и чувствовал, что вцепился в волосы Чарли слишком сильно, но у него не было сил исправить это, пока его наконец не отпустило из сладкой судороги. — Вот блядь, — тяжело дыша, выдавил Эггзи. В голове шумело так, что он почти не услышал сам себя. Чарли в это время аккуратно сплюнул в унитаз, вытер губы туалетной бумагой и поднялся на ноги — в кабинке сразу стало тесно и словно еще жарче. — Почту за комплимент, — проурчал он, нависая над Эггзи. И поймал ладонью его руку, направив к своей ширинке. Больше намекать не пришлось, и Эггзи, одурманенный шикарным минетом и отличным оргазмом, без возражений неловко расстегнул штаны Чарли (опять эта дурацкая мудреная пряжка! хуже пояса верности, честное слово) и забрался ладонью к нему в трусы. Там было очень, очень горячо, немного влажно и чертовски твердо. До этого момента Эггзи не доводилось держать чужие члены, но он был слишком пьян — от текилы и от крышесносного минета — чтобы задумываться о таких мелочах. Он просто действовал по наитию, немного неловко, но очень рьяно. Эггзи действительно хотел отплатить Чарли. Чарли тяжело, с придыханием задышал, когда Эггзи поудобнее обхватил пальцами его член. От каждого движения, все более уверенного, сильного и быстрого, Чарли наваливался на Эггзи все больше. Их лица были очень, очень близко, и дыхание Чарли обжигало Эггзи щеку, губы и подбородок, и пахло от него снова почему-то абсентом. Чарли не открывал глаз и слегка подавался бедрами навстречу движениям руки Эггзи. А Эггзи боялся смотреть вниз и вообще куда-нибудь, потому что ему казалось — от всего этого зрелища в сочетании с низкими постанываниями, иногда вырывающимися у пышущего жаром Чарли, он снова возбудится, несмотря на недавний потрясный оргазм и количество выпитого. К счастью, Чарли не нужно было много. Он неожиданно затих, словно задержал дыхание, а потом сильнее, чем раньше, толкнулся в руку Эггзи и мелко задрожал с почти неслышным стоном на долгом выдохе. Ладонь Эггзи обожгло горячим и липким, и это было, блин, классно. Чарли стоял, привалившись к Эггзи и уткнувшись лицом ему в плечо, около минуты, прежде чем отстранился и принялся застегивать штаны. — Спасибо, — довольно протянул он, лукаво улыбаясь. Эггзи, вытирая ладонь туалетной бумагой, пробурчал что-то невнятное в ответ, но не выдержал и тоже улыбнулся. Что было потом, помнилось смутно. Кажется, они привели себя в порядок и умылись, потом вернулись в зал и выпили что-то — Эггзи в упор не помнил, что именно, и было ли это алкогольным. Потом расплатились и ушли из бара. Поймали такси каждый для себя — до чего удивительный город Нью-Йорк, тут такси можно найти даже таким глубоким вечером в любых количествах. Наутро Эггзи проснулся с уже традиционно паршивым похмельем в своем гостиничном номере и, пытаясь прийти в себя, решил снова просто не думать о том, что произошло. Просто. Не думать.* * *
Эггзи и не думал. Это было даже чертовски легко — слишком много работы, а если не было работы, свободное время он проводил с мамой и сестренкой. Иногда звонила Рокси — собранная и в то же время вечно веселая, она регулярно со сладкой тоской вспоминала пьянку на ее день рождения и мечтала обязательно повторить как-нибудь при первой же возможности. Эггзи поддакивал, но все первые возможности они оба тратили на совсем другие вещи. Чарли, конечно же, не звонил, еще чего. Мерлин очень удивился, когда Эггзи спросил его, какое волшебство свело двух агентов в одном городе за океаном. Но только удивлением Мерлин и отреагировал — впрочем, Эггзи на самом деле и не хотел знать ответа на свой вопрос. С Чарли они снова не пересекались вовсе. Только участвовали в голографических конференциях, но Эггзи старательно не смотрел в его сторону — и был уверен, что Чарли отвечает ровно тем же. Хотя пойди пойми это, когда друг для друга вы всего лишь голограммы на экране очков. Новый случай свел их совсем не вдали от дома, а в очень, на самом деле, ожидаемом месте — в ателье Кингсмен на Сэвил Роу. Сложно было найти место более естественное для встречи двух агентов. Чарли вошел в ателье как раз тогда, когда Эггзи перебрасывался парой слов о погоде с портным, собираясь к Артуру. Эггзи обернулся к вошедшему и не смог не отметить того, что Чарли просто чертовски шел костюм Кингсмен — как-то так получилось, что до этого Эггзи его при всем параде не видел. Чарли коротко кивнул Эггзи и поприветствовал портного. Под все эти расшаркивания Эггзи свинтил в сторону столовой — ему нужно было переговорить с Артуром. Выходя после разговора, он натолкнулся на Чарли — видимо, тот ждал своей очереди. Они галантно разошлись в коридоре, не сказав ни слова, и Эггзи отправился к Мерлину уточнить кое-какие детали задания. Улетать ему предстояло завтра в полдень и опять на край света, да что ж такое-то, мама права, наверное, надо брать с собой в долгие перелеты эти странные компрессионные гольфы. И да, выходя от Мерлина, Эггзи снова столкнулся с Чарли. — Агент Мордред, — выдавил Эггзи вежливую улыбку. — Агент Галахад, — бархатно отозвался Чарли, чтоб его. Они снова разошлись в разные стороны. Эггзи никогда не замечал, что в ателье настолько узкие коридоры, кошмар. Потом ему пришлось задержаться ради небольшого разговора с портным по поводу нового костюма с кое-какими особыми пожеланиями Эггзи. Они уже почти закончили, когда спустился Чарли. — О, Галахад, — протянул Чарли, иронично улыбаясь, — и не забудьте попросить три полоски на рукавах. — Спасибо, Мордред, за потрясающую идею, — оскалился Эггзи. — И как я сразу не догадался? Портной же привычно улыбался этой своей странной всезнающей улыбкой. Эггзи и Чарли коротко переглянулись, почти хором попрощались с портным и направились к выходу из ателье. Потолкавшись плечами в дверях, они вышли под серое английское небо и остановились. — Паб, — заключил Чарли даже без вопросительной интонации. — Дартс, — кивнул Эггзи, — я знаю отличное место здесь неподалеку. И они пошли вниз по улице, совершенно не смотря друг на друга. Народу в пабе было совсем немного, только несколько завсегдатаев и пара туристов. Эггзи и Чарли заняли дальний стол в углу, оба сняли пиджаки (предварительно незаметно для окружающих расстегнув кобуры), развязали галстуки и закатали рукава рубашек. Эггзи первым пошел к барной стойке. В этот раз напивались они пивом. Отличным Гиннессом, которое теплом разливалось по всему телу, постепенно расслабляя каждую мышцу. Играли в дартс — ведь в прошлый раз не удалось — и теперь отчаянно пытались выяснить, кто лучше. Как назло, не получалось — они еще во время прохождения подготовки в Кингсмен не раз это подтверждали. Несмотря на все различия между ними, Эггзи и Чарли были равны в своих способностях, и потому игра в дартс у них превратилась в настоящую азартную битву, которая привлекла внимание завсегдатаев паба и даже бармена — те собрались вокруг веселой толпой и бурно реагировали на каждый бросок, подначивая то одного, то другого, но все было без толку. Когда Чарли так выбил дротик Эггзи, что тот чуть не попал в глаз одному из болельщиков, а Эггзи расколол дротик Чарли своим на три неровные части (пришлось потом платить бармену компенсацию), игра прекратилась единогласно признанной ничьей. Уже сильно захмелевшие, Эггзи и Чарли вернулись за свой стол и продолжили пивные возлияния под приятный разговор о какой-то фигне, которая тут же вылетала из головы. Эггзи снова было хорошо и уютно — вот так, сидеть в пабе и пить вместе с Чарли, хотя раньше Эггзи казалось, что он не сможет посмотреть в эти глаза без желания либо убежать на другой конец города, либо врезать. Нет, все было просто отлично. Какая такая магия превращала мерзкого язвительного Чарли в отменного собеседника и вообще неплохого чувака в такие моменты, Эггзи не знал. Точнее, знал — этой магией был алкоголь. Когда в голове уже шумело, а в желудке стало тяжело и горячо, Чарли предложил пройтись. На улице шел мелкий и холодный дождь — поздняя осень все-таки, — но Эггзи и Чарли было слишком жарко, поэтому они шли в одних пиджаках, закинув пальто за одно плечо. Эггзи думал, что со стороны они оба выглядят как пафосные работники какого-нибудь Сити, как следует отдыхающие после тяжелого рабочего дня. Эта мысль была очень забавной, и они с Чарли, несмотря на то, что никогда не обсуждали работу, вдоволь посмеялись над несоответствием внешнего и внутреннего. Как-то так получилось, что внезапно Чарли пригласил Эггзи зайти к нему на служебную квартиру — было у Чарли припасено какое-то особенное пиво, которое нужно распробовать прямо сейчас. Конечно же, Эггзи согласился. Служебная квартира Чарли была пустынной и очень чистой, а пиво оказалось класс, действительно особенное. Не то чтобы Эггзи запомнил его вкус, но оно было реально хорошим. А еще его было неожиданно много, и Эггзи с Чарли решительно взялись за опустошение этих запасов, то перебивая друг друга каким-то историями, то бегая по очереди в туалет и традиционно сталкиваясь в неожиданно узких местах, то просто молча попивая прямо из бутылок и смотря из окна на вечерний осенний город. В какой-то такой — молчаливый — момент Чарли вдруг потянулся к Эггзи и широко лизнул его в шею прямо над распахнутым из-за того, что Эггзи было жарко, воротником рубашки. От влажного и горячего прикосновения Эггзи вздрогнул, попытался отстраниться — но от пива его повело, и он глупо завалился на диван. Чарли тут же оказался сверху — словно не выпил ровно столько же, козел — и налег сразу всем телом, горячим и длинным. Эггзи поерзал, а потом понял, что в общем, он и не против. Они судорожно раздевали друг друга, путаясь в конечностях, рукавах рубашек и штанинах, и в этой блядской пряжке ремня. От опьянения и возбуждения каждое движение давалось с трудом, приходилось отчаянно сосредотачиваться, но в конце концов они оба справились со своей задачей. Эггзи замер, неожиданно осознав, что впервые оказался совсем голый рядом с таким же голым Чарли в такой непосредственной и странной близости, полной возбуждения. Чарли же, словно не замечая замешательства Эггзи, пробурчал: — Сейчас, подожди, — и выудил откуда-то из-под кофейного столика пачку презервативов. Зашелестел упаковкой, вручил Эггзи один квадратик. Он, неловко взяв презерватив, смотрел на него с ужасом. Нет, Эггзи, конечно, выпил более чем достаточно для того, чтобы... обжиматься с Чарли, но вот так сразу... — Не паникуй, — рокочуще сказал Чарли на самое ухо Эггзи, оказавшись вдруг очень, очень близко. — Просто надень его. Что поделать, пришлось подчиниться. Пока Эггзи возился с упаковкой, раздался щелчок — Чарли откуда-то достал тюбик смазки. Эггзи понял, что готов вскочить и убежать прочь, как он был, голым и с презервативом на чертовски возбужденном члене. Но Чарли просто прижал его сильной ладонью к дивану, а потом навалился и обхватил другой рукой, блестящей от смазки, оба их члена. От этого контакта — пусть и приглушенного латексом — у Эггзи чуть ли искры из глаз не посыпались. Он ахнул и схватился за плечи Чарли, жалко хватая воздух. — Нравится? — проурчал Чарли, весь светясь от самодовольства. — Лучше смутного секса в туалете бара? — О, заткнись, — прошипел Эггзи и толкнулся бедрами, пытаясь усилить крышесносный контакт. — И действуй. В конце концов, Чарли убрал руку, и они с силой терлись зажатыми между их животами членами, и между их телами было очень мокро от пота, скользко от смазки и блядски горячо. Эггзи не стеснялся выражать свои чувства — вздыхал и даже стонал, когда Чарли отстранялся и давление становилось недостаточно сильным. Из-за опьянения все ощущения были приглушенными и словно далекими, но все равно очень приятными, ударяющими в голову и посылающими всю кровь к члену. Чарли же, двигаясь жадно, размашисто, весь горел, стонал тихо, но так низко, что Эггзи казалось, будто этот голос отдается дрожью где-то в его внутренностях. И Эггзи никогда не подозревал, что чей-то голос может быть таким возбуждающим. Эггзи хватался за плечи и бедра Чарли, пытаясь направить его в нужную сторону и ритм, а Чарли, совершенно необузданный и расхристанный, кусал Эггзи в шею и невнятно стонал, и да, да, лишь бы он только не затыкался. Эггзи переместил одну руку на загривок Чарли — и тот отозвался громким, пробирающим стоном, поэтому там Эггзи руку и оставил, сжимая горячую влажную кожу. От этого Чарли мотал головой, ускорял ритм, влажно всхлипывал, срываясь на стоны, и это было так хорошо, так чертовски хорошо, что Эггзи кончил, даже не успев подготовиться к оргазму — тот сшиб его, словно поезд на полном ходу. Выгнувшись в сладкой судороге, Эггзи сильнее сжал загривок Чарли — и тот, вскрикнув, кончил тоже, весь пойдя знакомой мелкой дрожью. А потом свалился, горячий, потный и блядски тяжелый, на Эггзи — диван был слишком узким, чтобы лечь рядом. Эггзи стало неприятно и липко в презервативе, и он, борясь с накатившей пост-оргазменной истомой, стянул с себя противную резинку и без зазрения совести бросил ее куда-то на пол. Чарли, нагло распластавшийся на нем, недовольно заворчал, но Эггзи плевать хотел на его мнение. Они полежали так немного, приходя в себя. Потом Чарли начал засыпать — он становился все тяжелее и дышал все глубже, вот говнюк же. Если честно признаться, на самом деле Эггзи был не против тоже вздремнуть — даже вот так, работая огромной подушкой для Чарли сразу после секса. Но здравый смысл — жалкие его остатки, учитывая количество пива и оргазм — возобладал, и Эггзи через силу заставил себя двигаться. Он выбрался из-под Чарли, шатаясь и с трудом сохраняя равновесие, нашел свою одежду (в полумраке и на ощупь было чертовски сложно различить, где была его, а где Чарли, чертовы форменные костюмы), оделся, как смог, и ускользнул из квартиры, прихватив недопитую бутылку пива. Кэб в такое время было уже не поймать, это вам не Нью-Йорк, но, к счастью, Эггзи было недалеко идти, и потому он решил прогуляться. Несмотря на захваченную бутылку пива (которая очень быстро кончилась), от холода Эггзи стал приходить в себя и трезветь. До своей служебной квартиры он дошел уже почти полностью трезвый, адски замерзший и очень злой. Все, чего ему хотелось — это горячий душ и как следует врезать сначала Чарли, а потом самому себе. Под упругими горячими струями воды желание набить кому-нибудь морду притупилось. Эггзи стоял, уткнувшись лбом в стену и закрыв глаза, и смывал с себя запах секса — неплохого пьяного секса, который ему, черт возьми, нравился, несмотря на все «но», первым из которых был весь Чарли сам по себе. Что ж. Делать вид, что это просто трах по сильной пьяни, который только очень смутно помнишь наутро — не такая уж и плохая тактика, пожалуй. Правда, с тех пор Эггзи зачем-то стал постоянно носить с собой упаковку презервативов.* * *
Презервативы пригождались. Не слишком часто, но Эггзи был искренне этому рад. То есть, конечно, он использовал презервативы не только ради Чарли — всякое случается во время заданий, знаете ли, да и отдыхать от напряженной работы тоже надо разными способами (обладающими отличными женскими формами, если что). Но как-то так получалось, что именно те разы, когда приходилось лезть за презервативами из-за Чарли, заканчивались жутким похмельем и, что уж греха таить, чертовски приятным удовлетворением. Эггзи уже и думать забыл о всех этих тяжелых воспоминаниях, обязательных угрызениях его гетеросексуальности и прочих радостях сексуальной самоидентификации, да и мысль о том, что он делает это именно с пиздюком Чарли, с чертовым Мордредом, чтоб его, Эггзи больше не пытался загнать на подкорку сознания — она сидела там и не рыпалась, уже выдрессированная суровой реальностью. Но Эггзи бы ни за что не признался, никому, даже самому себе, что они с Чарли трахаются. Нет. Что вы. Они просто изредка, если выдавалась случайная возможность, как следует выпивали вместе и получали от этого удовольствие. Как джентльмены, угу, конечно, помереть со смеху можно. Возможности появлялись совершенно удивительным образом, как по волшебству, но разбираться в загадочной цепочке случайностей уже не было смысла. Они с Чарли пересекались после заданий, сталкивались в самых неожиданных точках мира, в ателье Кингсмен, в особняке Кингсмен, в представительствах ателье по всему свету. Всякий раз это было незапланированно и внезапно, и всякий раз получалось, что у них есть время дойти до паба, или ресторана, или отеля, или конспиративной квартиры, и надраться до той кондиции, когда уже нет необходимости обмениваться колкостями или вести приятные пьяные разговоры. В такие моменты они почти не говорили. Они судорожно раздевались, путаясь в одежде и друг в друге, пьяно хихикали, если кто-то таки терял равновесие и падал, а потом жадно и горячо терлись друг о друга. Это всегда было очень сумбурно и наверняка дико нелепо со стороны — ну, взрослые мужики, а обжимаются, как подростки. Даже секса нормального у них толком не было — лишь все эти скольжения тела об тело, взаимная дрочка или совершенно умопомрачительные быстрые минеты от Чарли. На самом деле даже пьяный в стельку Эггзи все равно дико боялся всего этого гейского дерьма и буквально цепенел от одной мысли о чем-то более серьезном. Но Чарли был удивительно деликатен, никогда не давил на Эггзи сверх меры, брал в свои руки инициативу и не заходил дальше того, на что был готов Эггзи, хотя тот никак об этом не говорил. Чарли оказался очень чутким, блядски горячим и чувственным любовником, и этого было у него не отнять. Но они никогда — никогда — не говорили об этом. Ни в коем случае. После оргазма кто-нибудь из них обязательно уходил, или они оба, и при следующей встрече, которая всегда была неожиданной, они никак не показывали, будто помнят о том, что произошло после очередной пьянки, и вели себя так, словно и не пили вместе никогда, а, как обычно, привычно обменивались колкостями и подъебками. Но, не сговариваясь, всегда отправлялись в очередной раз пить. Хотя даже в пьяном угаре они не затрагивали тему того, что неминуемо случалось после. Это было ужасно глупо. Эггзи не собирался ничего с этим делать. Однажды, ближе к Рождеству, у них с Чарли наконец-то — точнее, блядь, нет, только не это — случилось совместное задание. Эггзи боялся того, что однажды им придется работать вместе, но Артур с Мерлином плевать хотели на мнение Эггзи, так что делать было нечего. На удивление, Чарли — агент Мордред — оказался неплохим напарником в щекотливых делах. То задание они выполнили блестяще, но дело не в этом. Ради прикрытия Чарли пришлось спеть — со сцены, совершенно серьезно, со всей помпой, и уж абсолютно точно не в пьяном угаре. И хотя Эггзи раньше не раз слышал, как тот поет, вот так, с музыкальным сопровождением и без алкогольного тумана в голове, это звучало совершенно иначе. Абсолютно. Блядь. Чарли стоял на сцене, высоченный, с этими своими кудрями, буквально обнимался со стойкой микрофона и пел прямо в этот самый проклятый микрофон так, словно собирался сделать ему минет. Или выебать голосом каждого слушающего. Собственно, именно это Чарли и делал — прилюдно трахал кучу человек своим совершенно запретным голосом, низким, вибрирующим, вкрадчивым, пробирающимся в уши и потом хозяйски гуляющим сладкой дрожью по всему телу. Эггзи не возбудился, нет, как так можно, они были в самом разгаре миссии, но подумал, что в исполнении Чарли пение со сцены — это покруче какого-нибудь стриптиза. После задания они, как всегда не сговариваясь, закупились алкоголем — в этот раз это был какой-то ликер, неважно. Пили быстро, говорили мало, начали все сразу в номере отеля, где жил Чарли, а перед тем, как пить, приняли душ. Даже не сталкивались в неожиданно узких местах, как обычно. Ничерта не ели. Опьянели быстро и прочно. Эггзи все смотрел тогда на Чарли и не мог понять, какого черта. Чарли не был красавцем. Породистым засранцем — да. Харизматичным ублюдком — конечно. Но красавцем? Коварным соблазнителем? Тьфу. И вот какого черта Эггзи бросало в дрожь, когда он вспоминал сегодняшний номер с пением? Почему он так хотел поскорее уже опьянеть, чтобы запустить пальцы в темные кудри, а губами прижаться к горячей жилке на длинной шее? Алкоголь виноват, конечно. Да. Угу. Отличный аутотренинг. А Чарли вдруг взглянул исподлобья, решительно отставил в сторону стакан, расплескав по столу остатки ликера, и схватил Эггзи за воротник рубашки. — Иди за мной. И Эггзи, совершенно обалдев от резкого перехода (и внутренне предвкушая то, что будет следом), пошел. Чарли отвел его в спальню (пафосные двухкомнатные номера, да, Кингсмен иногда расщедрялся) и безапелляционно толкнул на постель. Эггзи, слишком пришибленный алкоголем на голодный желудок и решительностью Чарли, покорно рухнул на покрывало. Чарли же, стоя над ним, стал стремительно раздеваться, но шикнул на Эггзи, когда тот принялся за свою одежду — и почему они вообще одевались после душа, если все равно знали, чем все закончится?.. Эггзи пожал плечами и убрал руки, жадно наблюдая за стремительным и решительным Чарли. Тот разделся полностью — в блеклом свете торшера его кожа лоснилась, и мышцы под ней завораживающе перетекали игрой теней. Эггзи почему-то вспомнил, как они, два идиота, хорохорились в первую ночь в Кингсмен друг перед другом и демонстративно спали без рубашек, щеголяя мускулатурой. Было чем — обоим, угу. — Я собираюсь трахнуть себя тобой, — вдруг серьезно сообщил Чарли, шагнув ближе и уверенно расправив плечи. — Просто. Лежи. Эггзи побежденно приподнял руки. — Окей. Разве я могу от... отказать. Чарли фыркнул и, запнувшись, принялся раздевать Эггзи — быстро и даже почти без пьяных огрехов. Эггзи было плевать, у него уже ощутимо стояло, черт, вот как это получается, что они пьют как лошади, а потом Эггзи умудряется возбудиться от одного вида раздевающегося Чарли, если сам с трудом говорит? Тут уже на алкоголь все точно не спишешь. Эггзи почти не помогал Чарли раздевать его, только лениво приподнимался, когда из-под него надо было вытащить рубашку или брюки. Чарли недовольно шипел что-то, но сам виноват. Когда, наконец, Эггзи оказался столь же обнажен, Чарли, горячо и очень влажно выдохнув в ухо, оседлал его бедра и деятельно довел ладонью член Эггзи до полной готовности. А потом деловито раскатал по нему неизвестно откуда взявшийся презерватив — в голове у Эггзи плыло и шумело, поэтому он уже упускал детали, как ни хотелось ему увидеть и ощутить абсолютно все. От руки Чарли на своем члене Эггзи захрипел и поерзал бедрами. Ему отчаянно было нужно больше — движения, контакта, действий. Но Чарли снова наклонился к нему и прикусил край уха. — Лежи. И не двигайся. Вообще. Дыхание у него было горячее, просто обжигающее, абсентовое, и голос низко вибрировал где-то внутри головы, и Эггзи быстро закивал, выказывая свою готовность следовать указаниям, несмотря на то, что ему больше хотелось застонать и с силой прижать к себе всего Чарли. Но тот снова отстранился, достал откуда-то смазку, и дальше все вышло из фокуса — Эггзи пытался сосредоточиться, но не выходило, черт, совсем не выходило. Кажется, Чарли смазывал себя, и Эггзи очень хотелось следить за его лицом, но ебучий ликер мутил мысли и размывал восприятие мира. Зрение стало резче, когда Чарли оперся одной рукой о грудь Эггзи, а другой, той, что в смазке, обхватил его член и, приподнявшись, блядские небеса, направил в себя, ох, блядь! Внутри Чарли был еще горячее, чем снаружи, хотя в это было сложно поверить, а еще такой узкий, что Эггзи заскулил и вцепился в покрывало так, что затрещала ткань. — Не двигайся, — прошипел Чарли, замерев. Эггзи, хотя это стоило ему невероятных усилий, замер тоже. Некоторое время они так и балансировали на грани, заполошно дыша и изумленно глядя друг другу в глаза — у Чарли был совершенно ошалевший и пьяный взгляд с огромными зрачками, и это завораживало. А потом Чарли опустился на член Эггзи до конца — плавно и слишком быстро, чтобы Эггзи успел подготовиться к той массе ощущений, что его накрыла. Нет, конечно, это ничем не отличалось от того же анала с принцессой в День В. А еще Эггзи был в презервативе и пьян. Но почему-то — почему-то — от одной мысли о том, что это действительно происходит, здесь и сейчас, с чертовым Чарли, который оседлал его член и теперь немного раскачивался туда-сюда, и это совершенно невыносимо, просто помереть можно — от одной этой мысли Эггзи вырубало мозги. Возможно, он просто был слишком пьян. Что было потом — сложно сказать. Водоворот судорожных движений, когда Эггзи отчаянно пытался смирно лежать согласно указаниям и все же не выдержал и начал подаваться навстречу, вцепившись в бедра Чарли. И сам Чарли, запрокинувший голову, зажмурившийся, жаркий и жадный, который двигался так, словно от этого секса зависела его жизнь. Это было как всегда сумбурно и горячо, и потно, и наполнено скрипом кровати, и пошлым хлюпаньем смазки, и непростительно низкими стонами Чарли, и, кажется, Эггзи таки ляпнул что-то про его слишком сексуальный голос. Чарли сдавленно засмеялся в ответ и кончил первым, даже не притронувшись в себе, измазав спермой живот Эггзи и больно укусив за ключицу. А потом скатился в сторону и лениво довел Эггзи рукой до разрядки — смазанной и такой освобождающей. Эггзи проснулся под утро — ему было холодно, кожу на животе противно стягивало от высохшей спермы, и ужасно, просто до крика хотелось пить, а под ухом мерно дышал глубоко спящий Чарли. Эггзи набросил на него один край покрывала и поставил на тумбочку стакан с водой, прежде чем уйти. Но, уходя, Эггзи чувствовал себя очень странно. Он пока еще не мог сказать, как именно, но странно — это точно.* * *
Эггзи начал думать об этом. Сначала исподтишка, сам не замечая, как мысли крутятся где-то на краю сознания. Но постепенно он увлекся и понял, что да, да, он думает о Чарли. Не как об агенте Мордреде, не как о сволочи Чарли, даже не как о приятном собутыльнике Чарли. А именно о том, горячем, горящем, жадном Чарли с раскрасневшимися губами и шальным взглядом, который представал перед Эггзи после энного количества алкоголя и снесенных к чертям внутренних рамок. Память об этом Чарли была неровной и смутной, слишком приправленной опьянением, слишком сумбурной и нечеткой, и это, казавшееся раньше спасительным и правильным, теперь раздражало и волновало. С чего это — Эггзи не имел ни малейшего представления. Он попытался разозлиться на себя за все эти мысли, но быстро понял, что на самом деле это глупо. Он просто думал о Чарли — и хотел его. Да. Хотел. Без алкогольной дымки, без спутанных мыслей, без всей этой мишуры, яркой, отвлекающей внимание, красивой и приятной, но набившей оскомину и теперь бесконечно противной. Под Рождество они встретились в третьей примерочной — Эггзи нужно было пополнить запасы любимых вещиц, и он долго и бережно перебирал их, когда раздался звук открывающейся потайной двери. Почему-то, еще даже не обернувшись, Эггзи знал, что это Чарли. Он не стал смотреть. — Опять раскидали все зажигалки-гранаты, агент Галахад? — протянул Чарли — да, конечно же, это был он. Эггзи усмехнулся и, не глядя, бросил одну такую в сторону Чарли. Тот явно поймал. — А вы все продолжаете экспериментировать с отравляющей ручкой, агент Мордред? — Увлекательная штука. — Еще бы, — хмыкнул Эггзи, наконец, поворачиваясь. — Очень в вашем стиле трусливо отравлять врагов своим ядом, Мордред. Чарли усмехнулся в ответ. — А в вашем стиле, Галахад, грязно разносить противников с шумом и пылью. Они пересеклись взглядами, но это было так резко, что почти больно. Чарли расправил плечи и отвернулся. Забрал с витрины один из специализированных смартфонов и ушел, не попрощавшись. В канун Рождества позвонила Рокси. Эггзи, который умудрился выпросить отпуск и собирался провести праздники с мамой и сестренкой, был искренне рад ее слышать. Сначала она долго желала счастливого Рождества и жаловалась на то, что ей отпуска не досталось, вот очередная миссия, когда уже эти проблемы от Дня В закончатся, а потом вдруг заявила: — А Чарли, вот сволочь, не пригласил нас на свой день рождения. Я-то надеялась, что он устроит что-то типа той пьянки, которую организовала я, а он зажилил. Придурок! Я хочу надраться как следует уже месяца два! — Может, он решил провести этот день с семьей? — предположил Эггзи, прижав телефон к уху плечом и разбирая пакеты покупок к Рождеству: они с мамой только что с боем прошлись по тому полю битвы, в которое превратились все магазины в честь близкого праздника — и никакой пост-апокалипсис в этом не был виноват. — Какая семья? — удивилась Рокси. — Вся его семья лишилась голов в День В, доброе утро, Эггзи. Черт, он наверняка сидит и бухает где-нибудь в одиночестве — и без меня! Не прощу ему никогда. — Возьми себе пару бутылок мартини сразу после того, как завершишь это задание, — вздохнул Эггзи. — Тебе не стоит ждать повода или собутыльника. — Это будет совсем не то! — Рокси явно была неистово возмущена. — К тому же, так и до алкоголизма докатиться можно. Ладно, побежала я, мне еще работать над прикрытием. Счастливого Рождества, Эггзи, и если встретишь этого придурка раньше меня, обязательно скажи ему, что я дам ему по яйцам, когда увижу. Эггзи засмеялся, чуть не уронив телефон. — Обязательно предупрежу его, если получится. Счастливого Рождества, Рокс. Рождество у Эггзи прошло прекрасно — без вызовов от Мерлина или каких-то проблем, если не считать подгоревшую индейку. Эггзи полностью растворился в удивительной и мирной атмосфере семейного ужина, и это было так очаровательно мило и идеально скучно, что он был счастлив. Правда, когда на следующий день после Рождества его вызвонил недовольный (как всегда) Мерлин и приказал тащить свою задницу в ателье, Эггзи был совсем не против. Но пока он ехал до Сэвил Роу, ситуация разрешилась, и Мерлин послал Эггзи, даже не сказав «Доброе утро, агент Галахад, Счастливого Рождества». Эггзи не обиделся — глупо было обижаться на Мерлина, который до сих пор был в мыле больше всех в агентстве из-за всего этого пост-апокалиптического дерьма. Домой Эггзи решил пока не возвращаться — он сказал матери, что скоро ждать его не нужно, и подозревал, что тот обходительный мужчина в возрасте (три раза проверен лично Эггзи по всем каналам — ничего, сойдет), с которым все ближе общалась мама, приглашен в гости. Не стоило мешать. Поэтому Эггзи отправился на свою служебную квартиру, где сначала затеял уборку, потом стирку, а потом долго валялся на диване и читал. Вышел прогуляться в парк и побегать, вернувшись в квартиру, потренировался, принял душ, взялся за приготовление ужина под радио — в общем, с удовольствием проводил день в одиночестве. Когда паста уже была готова, в дверь позвонили. Эггзи совершенно не удивился, увидев Чарли на пороге — мрачного, с тенями под глазами и с огромной бутылкой зеленого, как грех, абсента в руке. Чарли молча поднял бутылку, и Эггзи отступил в сторону, впуская его в квартиру. — Рокси просила передать, что даст тебе по яйцам, когда встретит, — сообщил Эггзи. Чарли странно посмотрел на него и, пройдя внутрь, равнодушно пожал плечами, явно принимая предупреждение к сведению. — Все как раз готово. Ты вовремя, — бросил Эггзи в немного сгорбленную спину Чарли. Тот коротко кивнул и уверенно направился в сторону кухни, хотя никогда раньше тут не был. Пока Эггзи раскладывал пасту по тарелкам, Чарли нашел стопки и открыл абсент. Наверное, нужно было спросить, как дела. Поинтересоваться, как у Чарли прошло Рождество. Поздравить с днем рождения. Ничего не говорить об умершей семье — ни в коем случае, Эггзи прекрасно это понимал. Только спросить о жизни вообще. Эггзи смотрел на темные круги под лихорадочными глазами Чарли и не мог сказать ни слова. Но решил твердо сохранить трезвость в этот вечер и лишь сделать вид, что пьет. Они молча поели. Стопки наполнялись приятно пахнущим травами абсентом и опустошались — Эггзи нервно подумал, что это будет ему тренировка в притворстве, будто пьешь. Черт его знает, насколько внимательно следил за ним молчаливый Чарли, который так и не сказал ничего, только мрачно пил чертов абсент, и теперь — да, хотя бы теперь этот гребаный запах аниса можно было объяснить. Когда паста кончилась, Чарли впервые подал голос — сдержанно поблагодарил за вкусный ужин. Потом встал, подхватил бутылку и стопки и ушел в гостиную. Эггзи вздохнул — он только промочил абсентом рот и был абсолютно трезв — и загрузил грязные тарелки в посудомойку, прежде чем присоединился к Чарли. Сидели в полумраке и пили — то есть, Эггзи делал вид, что пил. Говорили мало — разговор клеился с трудом; то разгорался, типичный для их пьяных посиделок, то затухал на середине реплики. Эггзи старательно притворялся, что пьянеет, и пытался вести себя так, как всегда во время пьянок с Чарли, и осторожно сливал абсент, словно действительно пил. Это было довольно непросто, но увлекательно и даже забавно. А еще Эггзи обнаружил, что ему комфортно сидеть вместе с Чарли в полумраке и молчании. Без всякого хмеля в голове — просто сидеть и слушать уютную тишину, вдыхать запах зеленого разнотравья абсента, краем глаза следить за тем, как глубоко дышит Чарли, уже пьяный и расслабленный. Темнота скрадывала и тревожные тени на лице Чарли, и многие сомнения и терзания Эггзи. Было хорошо. В этот раз Эггзи решился сам. Еще раз прополоскав рот абсентом, он отставил в сторону стопку, поднялся, показательно неловко запнувшись, и подошел к расслабленно сидящему на диване Чарли. Тот смотрел снизу-вверх, и глаза его блестели загадочно и завораживающе. — Спальня, — хрипло сказал Эггзи и, наклонившись, обвел большим пальцем горячую скулу Чарли. — Сейчас. Но Чарли, тонко улыбнувшись, вдруг схватил Эггзи за грудки и потянул на себя. Эггзи с трудом успел сохранить равновесие, чтобы не рухнуть всем телом на Чарли, и обнаружил, что теперь их лица оказались очень, очень близко. «Мы никогда не целовались», — вдруг мелькнула в голове абсурдная мысль. Они и правда столько раз трахались — но ни разу не целовались в губы, даже в голову не приходило. И вот пришло — сейчас. Эггзи первый подался вперед, словно в омут нырнул. На вкус Чарли был — как разбавленный абсент. Горячий и влажный, с обветренными губами, немного царапающий щетиной. Чарли раскрыл рот навстречу языку Эггзи — расслабленный, но таящий в себе жажду. Эггзи осторожно пробовал его, шалея, совершенно не веря в происходящее, но в то же время с абсолютной ясностью понимая — да, это происходит прямо сейчас, и это... Тут Чарли вдруг перехватил инициативу — у него оказался неожиданно сильный язык, легко завоевывающий и легко побеждающий, и Эггзи захлебнулся поцелуем, резко ставшим из изучающего страстным. Они целовались упоенно и очень долго, до головокружения, отчаянно борясь за первенство, как всегда, — и то уступали по очереди, то неистово пытались доказать свое превосходство. Но они были равны, и это было, да, это было охренительно. Задыхаясь, Эггзи оторвался от этого сумасшедшего — никакого абсента не нужно, чтобы опьянеть — поцелуя и замотал головой. Губы жадно горели, во рту было горячо и скользко, и отчаянно хотелось еще, но Эггзи твердо сказал: — Спальня. И потащил Чарли за собой. Они снова поцеловались около кровати — вцепившись друг в друга до синяков. Целоваться с Чарли было жестко, сильно и почти грубо, и очень круто, и совершенно не так противно, как казалось когда-то Эггзи. Наоборот, царапающая щетина и сильный язык только больше распаляли, и Эггзи опрокинул Чарли на кровать, не разрывая поцелуя. Хотелось торопиться — неведомо куда, но скорее, ближе, ярче. Хотелось сделать все медленно и вдумчиво, чтобы четко запомнить каждую деталь. Эггзи задыхался — от поцелуя, от близости распаленного Чарли, от чертовой одежды на них, от того, что вообще сейчас происходило. В этот раз поцелуй прервал Чарли. Посмотрел как-то внимательно, почти трезво — и вдруг подставил шею. Эггзи два раза намекать было не нужно — он давно заметил за собой тягу к шее Чарли и просто обожал целовать или прикусывать ее. Тут Чарли был солено-горьким на вкус, и безумный пульс бился под самыми губами Эггзи. В ответ на зубы на своей коже Чарли низко застонал, и его голос щекотно завибрировал на языке, и да, да, это было упоительно. Эггзи продолжал вдумчиво, с наслаждением, не торопясь целовать, вылизывать и покусывать шею Чарли и при этом принялся расстегивать пуговицы на его рубашке. Где-то посреди вспомнил, что надо изображать пьяного, и стал имитировать дрожь в пальцах и неловкое чувство равновесия. Тогда Чарли начал помогать ему, больше мешая, и это было смешно, но почему-то возбуждающе. Ох, на самом деле у Эггзи стояло уже давно, еще с поцелуя, кажется, и это было совсем глупо, чертовски глупо, он уже давно не подросток, но черт. Черт. Просто черт. Отстранившись, Эггзи распахнул рубашку Чарли и провел ладонями по подтянутому животу. Чарли в ответ долго выдохнул и подался навстречу прикосновению, запрокинув голову. Блядский засранец. Эггзи все же не выдержал и стал быстро раздевать Чарли догола, завороженно проводя ладонью по обнажающейся коже вдоль лениво напрягающихся под прикосновением сильных мышц. Чарли, распластавшись по кровати, позволял ему это, вздыхал и взъерошивал пальцами свои волосы. Он был такой разморенный, расслабленный, совсем пьяный, что Эггзи самого повело — он, так и не раздевшись, скользнул ниже и, не давая себе задуматься, обдал выдохом член Чарли. В ответ на это Чарли ахнул и весь напрягся. Приподнялся на локтях, обалдело посмотрел Эггзи в глаза — и улыбнулся, широко и открыто, так ласково, что у Эггзи дух перехватило. Так, задержав дыхание и не отрывая взгляда от мягкой улыбки Чарли, Эггзи попробовал его член на вкус. И неожиданно для себя увлекся. Было непривычно и странно, но Чарли в ответ на осторожные попытки Эггзи реагировал так сладко и бурно — голосом и дрожью — что это воодушевляло. Обхватив губами головку, Эггзи с силой обвел ее языком, надавил сверху, задыхаясь от собственной храбрости и наглости, попытался вобрать глубже — Чарли изумленно застонал, явно с трудом сдерживая себя, чтобы не двигаться бедрами навстречу. Эггзи почти подавился, переоценив возможности своего рта, и Чарли протянул руку и осторожно погладил его по скуле, скользнул в сторону, зарылся пальцами в волосы. Прикосновение было успокаивающим и поддерживающим, и Эггзи, немного подышав носом, попытался снова вобрать член Чарли в рот как можно больше, а потом заскользил вокруг него языком. Чарли мотнул головой и снова застонал, низко и жарко, и сильнее стиснул пальцы в волосах Эггзи. Эггзи это понравилось, и он стал двигать головой, помогая себе рукой у основания члена. Слюны собиралось слишком много, но Эггзи не обращал на это внимание, как и на то, что его собственный член очень требовательно и болезненно упирался ему в ширинку. Черт, надо хотя бы расстегнуть штаны, а то рехнуться же можно. Пока Эггзи копался свободной рукой с пуговицей на джинсах, Чарли часто дышал и с трудом сдерживал слишком громкие стоны. Это было странно — вряд ли Эггзи был так уж хорош в первом в своей жизни минете, чтобы так бурно реагировать на это. Другое дело — то, как отсасывал сам Чарли... Блядь, не стоило этого вспоминать, и так от стояка было уже больно. Эггзи постарался припомнить, как именно действовал языком Чарли с ним раньше, и попытался повторить один финт. От этого Чарли охнул и выгнулся на кровати, чуть не заставив Эггзи подавиться. — Эггзи, — хрипло, но серьезно сказал Чарли. — Если ты хочешь продолжения, то тебе стоит прекратить. Эггзи удивленно хмыкнул и отстранился. Уголки рта немного саднило, а на языке остался пряный вкус Чарли. Вытерев рукой подбородок от собственной слюны, Эггзи поднялся к Чарли, разглядывая вблизи лихорадочный румянец на скулах и блядский блеск в ошалелых глазах. — Неужели я так хорош? — ехидно спросил Эггзи и облизнулся. Чарли в ответ рыкнул и резко поцеловал его, смешивая пряность с разнотравьем абсента. Они целовались, пока не стало тяжело дышать (не то чтобы до этого это было легко делать). — Раздевайся, — прорычал Чарли, дернув Эггзи за футболку. — Почему ты вообще до сих пор в этой гребанной одежде. Говорил он на удивление четко и уверенно для пьяного. Эггзи усмехнулся и быстро стянул футболку, пока Чарли яростно стаскивал с него джинсы вместе с трусами. А потом они прижались друг к другу — кожа к коже, обнаженно, горячо и именно так, как было нужно. Теперь они оба изучали друг друга — долго, вдумчиво, одновременно жадно и неспешно. Прикасались, целовали, кусали, сжимали — Эггзи казалось, что это длится бесконечно. От возбуждения было больно, мучительно, мутилось в голове почище, чем от любого алкоголя, и даже кожа лихорадочно горела от каждого прикосновения. Это было совершенно невыносимо — им обоим, судя по тяжелому дыханию Чарли и красным пятнам на его теле. Они оба мучили себя, но не могли остановиться, словно пытались запомнить каждую мелочь друг в друге, стремились насытиться, чтобы хватило надолго. Это было что угодно, но только не пьяный секс. Первым сдался Чарли. — Все, я больше не могу, — заявил он, пытаясь отдышаться. — Просто трахни меня. Там в кармане моих брюк... — Знаю, — бросил Эггзи, сам захлебываясь воздухом, и полез в ком одежды искать презерватив и смазку, которые Чарли часто таскал с собой. Оторваться от Чарли было одновременно облегчением и пыткой. Руки тряслись от нетерпения — Эггзи нашел нужное и тут же уронил на пол, пришлось слезть с кровати и искать, хотя от возбуждения сложно было устоять на ногах. Когда Эггзи обхватил пальцами член, раскатывая презерватив, у него в глазах потемнело — кажется, они все-таки перестарались с прелюдиями. Блядь, просто блядь. Эггзи, взяв себя в руки, выдавил на ладонь смазки — получилось больше, чем он ожидал — и, шипя от противоречивой смеси боли и острого желания, смазал себя. Неуверенно потянулся к Чарли. — Я готов, — остановил тот, раздвигая бесконечные ноги. — Я готов, просто сделай это уже. Чарли остался лежать на спине, с тяжело вздымающейся грудью, с налитым кровью членом, прижатым к животу, распаленный и жаждущий. Эггзи не мог спорить, неловко устроился между разведенных ног, несмело поцеловал Чарли в скулу. Тот обжег дыханием ухо Эггзи и прорычал: — Действуй, а то я наброшусь на тебя. — Тебе будет больно. — Это тебе будет больно, если я наброшусь на тебя. Давай, блядь! Эггзи выдохнул и, помогая себе рукой, направил себя внутрь Чарли. Тот умудрился расслабиться, и у Эггзи получилось войти сразу и до конца, плавно и скользко. Они сматерились почти хором от нахлынувших ощущений и замерли, вцепившись друг в друга и часто дыша. Эггзи самому было больно, и блядски хорошо, и совершенно нестерпимо, просто хоть умри здесь и сейчас. Он боялся представить, каково при этом было Чарли, если тот даже с силой закусил себе костяшки пальцев и почти скулил. — Я могу?... — оборванно спросил Эггзи, поняв, что если он потерпит еще хотя бы пять секунд, то действительно умрет. Чарли в ответ яростно закивал, не выпуская костяшек пальцев изо рта. А дальше все превратилось в яростное движение, жаркое, тесное и одуряющее. Эггзи, чуть двинувшись, уже не мог остановиться, хотя от напряжения болели мышцы. У Чарли же явно не осталось сил на что-то, кроме стонов, всхлипываний и попыток держаться за Эггзи. Они оба задыхались, захлебывались, их раздирало болью и удовольствием, и это было невыносимо, но чертовски хорошо, и совершенно точно не могло продлиться долго. — Я... сейчас... — сдавленно предупредил Эггзи и укусил Чарли у основания шеи. — Я тоже. Давай! — вибрирующе отозвался тот. И Эггзи, наконец, кончил, и это было настоящей пыткой — смесь боли и обжигающего удовольствия, перекрутившего все внутри. Чарли громко застонал под ним — почти закричал — и с такой силой провел пальцами по спине Эггзи, что это почти отрезвило. Он уткнулся лбом в грудь Чарли и пытался прийти в себя после оргазма. Было очень душно и опьяняюще пахло сексом. Между ними было липко от пота и спермы, но это не впервые. Впервые — вот эта чистая, лишенная алкогольного тумана усталость, и одуревшая удовлетворенность, и нежелание куда-то уходить и что-то делать. Эггзи отстранился, торопливо избавился от презерватива, с трудом вытащил из-под все еще пытающегося отдышаться Чарли одеяло и лег рядом, укрыв их обоих. — Ты, сволочь, ничерта не пил, — сказал Эггзи, когда устроился поудобнее, обхватив Чарли одной рукой поперек груди. — Как и ты. — Мы сделали это трезвыми. — И это было... — Обалдеть. — Точно. — Чарли долго выдохнул и уткнулся носом в висок Эггзи. Усталость разливалась по всему телу, словно в вены накачали свинец, и лежать рядом с Чарли, разделяя жар их удовлетворенных тел, было чертовски приятно. Эггзи не собирался никуда уходить. — Поверить не могу, что я на это решился, — вздохнул Эггзи сквозь подступающую сонливость. — Это я поверить в это не могу. Ты же всякий раз так усиленно делал вид, что ничего не помнишь, и вообще секс по пьяни не считается, что это почти ранило мне сердце, — ехидно отозвался Чарли. — О, только не говори... — Если ты вспомнишь, я начал все это дерьмо. Ты чертов идиот, Эггзи. Эггзи вздохнул. Ну что поделать. Он хотел что-то ответить — но забыл, что, и пока пытался вспомнить, неожиданно для себя уснул, глубоко и сладко. Просыпался Эггзи медленно и лениво, постепенно выплывая из глубокого и приятного сна. Все тело блаженно побаливало той особенной болью в мышцах, которая бывает только после хорошего секса. Эггзи сладко потянулся и обнаружил, что в кровати он был один. Воспоминания о прошлом вечере — вылитый к чертям абсент, хороший, между прочим, и совершенно невозможный и абсурдный секс на трезвую голову, и то, что Эггзи отрубился, обнимая Чарли — нахлынули темной волной и свернулись в животе комом из льда. Видимо, Чарли ушел под утро — как и всегда, такое случалось всякий раз после их пьянок. Кто-нибудь обязательно уходил. Раньше Эггзи считал, что это самое лучшее окончание пьяного секса, но сейчас почему-то почувствовал мучительное разочарование. А потом почуял запах молотых кофейных зерен и услышал шаги. В спальню заглянул встрепанный Чарли в одних брюках. — О, ты уже проснулся, — Чарли неловко помялся в дверях, и Эггзи тут же ощутил жгучую смесь эмоций — облегчение, ужас и стыд. — Я хотел спросить, — как-то совсем кротко продолжил Чарли. — Могу ли я взять не распакованную зубную щетку? Жуть как хочется умыться. — Конечно, — удивленно выдавил Эггзи. Он словно попал в какой-то сериал, одновременно фантастический и про комедию положений. Пока Чарли умывался и принимал душ, Эггзи судорожно натянул домашние штаны и пытался понять, куда себя деть и что делать. В спальне все еще дурманно пахло сексом, и поэтому Эггзи решил пока что просто открыть окно и проветрить и комнату, и себя. Чарли вышел из ванной и, судя по всему, ушел на кухню. Эггзи, порядком замерзнув, закрыл окно и сам пошел умываться. Щетка, которую только что использовал Чарли, так буднично стояла в стаканчике рядом с щеткой Эггзи, словно так всегда и было. Когда Эггзи вышел из ванной, его сразу же встретил потрясающий запах отличного кофе, и Эггзи, как загипнотизированный, последовал за ним в сторону кухни. Там хозяйничал Чарли — кажется, он творил настоящую кофейную магию. Эггзи завороженно сел за стол, наблюдая за тем, как Чарли колдовал на туркой (турка? откуда у Эггзи на квартире турка? хм), а потом разливал невероятно пахнущий кофе по чашкам. — Спасибо, — удивленно сказал Эггзи, когда Чарли поставил перед ним одну из чашек. — Пахнет изумительно. — На вкус еще лучше, — самодовольно ответил Чарли. Он был уже полностью одет и теперь сидел напротив Эггзи, одновременно умиротворенный и напряженный. А Эггзи и думать забыл о неловкости встречи наутро после секса — кофе оказался и правда по-настоящему божественным. Эггзи даже застонал от удовольствия, на что Чарли победно улыбнулся. Они выпили кофе — медленно, но не сказав ни единого слова. Эггзи смаковал каждый глоток и иногда бросал взгляды на Чарли — тот отводил глаза снова и снова. Когда кофе кончился у обоих, Чарли вздохнул и преувеличенно беспечно сказал: — Мне пора. — Я провожу тебя, — Эггзи встал из-за стола вслед за Чарли и поплелся вместе с ним в коридор. Они случайно задели друг друга плечами и неловко замерли у самой двери. Эггзи вдруг стало жарко, хотя он до сих пор был в одних пижамных штанах. Он громко сглотнул, не зная, куда деть руки. — Спасибо за кофе, — выдохнул он. — Он был чертовски хорош. Казалось, что напряжение почти звенит в воздухе — яркое и горячее. Чарли впервые за утро смотрел на Эггзи прямо, глаза в глаза, жгуче остро. Так, что стало трудно дышать. А потом Чарли усмехнулся — и вдруг оказался очень, очень близко, просто обжигающе. Он прижал Эггзи к стене — и поцеловал. Эггзи оглушило вкусом кофе, абсента и зубной пасты, но он, просто плюнув на все на свете, сам яростно ответил на поцелуй, запустив пальцы в волосы Чарли. Когда поцелуй закончился — крышесносный и совершенно обалденный — Эггзи поймал взгляд Чарли и широко улыбнулся: — Сходим завтра в кино? Если, конечно, Мерлин не вызовет кого-то из нас. В ответ Чарли посмотрел на него с таким недоумением, что Эггзи подавил желание рассмеяться. — Пить с тобой — печени не хватит, — спокойно объяснил он. Пару секунд Чарли все еще смотрел на Эггзи этим странным изумленным взглядом, а потом ухмыльнулся, кивнул и, быстро поцеловав в губы, ушел. А Эггзи пошел включать ноутбук и смотреть расписание сеансов кино на завтра.