Наивный Сехунни

5 и 10 лет. Торговый центр был наполнен множеством детьми, с нетерпением ждавших свою очередь, чтобы сесть к псевдо-Санте с накладной бородой на колени и попросить на Рождество подарок, который они якобы заслужили. Однако, Чанёль, выросший от этих сказок про седого старца дарующего подарки только послушным деткам, лениво зевал, держа за руку младшего брата, которого спихнули родители, пока закупаются подарками. А младший смотрел на Санту и наивно хлопал ресничками, перебирая в голове нужный подарок. — Сехунни, ты знал, что если дёрнуть Санта-Клауса за бороду, то он подарит ведро сладостей? — улыбнувшись, спросил Чанёль. Нет, Чанёль не вредина, который любит ломать детские психики, но умирать от скуки он тоже не любит. Всё равно младшему когда-нибудь придётся узнать горькую правду, если не сейчас, то через год или два. — Правда, хён? — глаза Сехуна засверкали, как два начищенных бриллианта. Являясь ещё слишком маленьким и несообразительным, младший поверил словам брата, хотя тот не скрывал и гаденько хихикал. — Конечно! Ты что мне не веришь? — Чанёль сделал удивлённое и немного обиженное лицо, чтобы сбить все сомнения младшего. — Верю! — закивал Сехун. Он собрал руки в кулачки и направился к дедушке-Санте, когда подошла его очередь. — Хён, ты мне соврал! — плакал Сехун, протирая кулачками влажные глаза, а коварный Чанёль смеялся над братом и его наивностью. Хотя парней отругали, а в частности старшего, но ему было весело наблюдать, как исказились лица детей, когда белоснежная борода испарилась с лица мужчины одним движением ручек Сехуна, а потом обескураженные детишки начали плакать и требовать настоящего Санта-Клауса. Это было незабываемо. Но вот только Чану пришлось сдержать сказанные слова, конечно, не ведро сладостей, но и чупа-чупс тоже не плохо особенно пятилетнему ребёнку. 10 и 15 лет. Сехун обожал свой день рождения, когда он звал своих друзей, получал кучу подарков, лакомился различными вкусностями, которые ему бы не купили в обычный день, но сегодня ему можно всё. Вот и на десятый день рождения он снова приглашает своих школьных друзей к себе домой и они играют и веселятся во все мочи, приводя дом в ужасное состояние. И вот приходит ответственный момент, когда зажигают свечи на торте и именинник загадывает своё день рожденное желание. — Загадай желаний и задуй свечи, — Чанёль поднёс торт к брату, который не отводил взгляда от такого на вид вкусного торта, не видя как тот коварно ухмылялся. Люди начинают отсчитывать обратный отсчет, прикрыв глаза, Сехун пришептывает своё желание и, не успев задуть свечи, слышит: — С днём рождения, братик, — после слов старшего, торт взрывается на мелкие кусочки, разлетаясь в разные стороны, большая часть которого попадает Сехуну прямо в лицо. Лыба с лица Чанёля долго не отходит до тех пор, пока родители не запирают его в комнате. — Ты испортил мне день рождение, — фыркнул младший, наблюдая как старший оттирал кусочки торта на стене. — Было весело! Видел бы ты своё лицо. — Чанёль, ты такой противный, — топнув ногой, именинник уходит прочь, не желая больше видеть своего старшего брата. 15 и 20 лет. Студенческая жизнь — это не хухры-мухры, по словам Чанёля, поэтому он частенько наведывался домой по выходным, а иногда в будние дни, чтобы выспаться в своей родной кровати, нежели пытаться как-нибудь расслабиться в общежитии, через стенки которого слышен каждый шорох соседей. А также как бы тяжело не было признаться самому, но Чанёль скучал по шепелявому братцу, чья наивность просто зашкаливала. — Этот запах правда нравится девушкам, хён? — сморщив нос от противного запаха, спросил Сехун. Он множество раз попадался на уловки старшего брата и сейчас он уверен, что это одна из них. Ему уже не пять и не десять лет, он стал умнее и мудрее. — Конечно, в универе всем девкам нравится этот запах, — утверждал Чанёль, показушно трясся флаконом. Красивая надпись HUGO BOSS немного внушала доверие, однако, Сехун всё равно чувствовал неладное. С одной стороны, старшему не стоит доверять, но с другой, они ведь уже не дети. — Пахнет не очень. Не думаю… — Ты что мне не веришь? Если не хочешь брать, то… — понимая, что он проигрывает, старший пшикнул на себя, пытаясь не кривится из-за ужасного запаха. Он знает, что неправильно пользоваться тем, что у Сехуна сейчас насморк, поэтому и запахи ощущает не полностью. — Нет, я возьму, — Сехун схватил одеколон с рук старшего и брызнул на себя немного, а Чанёль пытался не заржать во весь голос, наблюдая как младший прихорашивается и ничего не подозревает. — Чанёль придурок! — Сехун вбежал в дом, попутно раздеваясь догола. Он снова купился. Надо было сразу понять что-то неладное, когда собачка соседской бабули громко лаяла на него. — Испробовал мой подарочек? — прыснул в кулак Чанёль, в то же время умиляясь надутым обиженным щечкам брата. — Тварь! — младший гневно смотрел на старшего, сузив глаза до щелочек. — От меня все девки разбежались, и теперь никогда не подойдут! — Не за что! — Чанёль заржал. — Да я тебя! — Сехун подошёл к старшему, чтобы вдарить ему по полной, но тот оказался изворотливой тварью и, подскочив с дивана, отбежал подальше. — Фуу, от тебя испусканием скунса воняет, не приближайся и сходи в душ! — Чанёль показывает свой язык и убегает свою комнату, оставляя разгневанного Сехуна стучаться в дверь. 20 и 25 лет. — Эй, сейчас твоя очередь мыть посуду! — громко возмутился Сехун, чья наглость в последнее время выше крыши. — Ты живешь у меня дома, будь вежливее, — отпив глоток горячего чая, Чанёль продолжил копаться в телефоне. Громко фыркнув, Сехун сел напротив брата, скрестив руки. — Тогда если ты помоешь, то я дам тебе вознаграждение. — Грязный носок? — выгнул брови младший, вспоминая прошлое вознаграждение. — Нет, ты ведь знаешь, что я недавно зарплату получил. Услышав слово зарплата, у Сехуна в голове пронеслась картинка жареного мяса. Очнувшись от мечтаний о корейской говядине, он поднёс руку к виску, громко крикнув «Да, капитан!». После взял губку в руки и начал намыливать посуду, попутно напевая мелодию новой песенки одной девчачьей группы. Старший, наблюдавший за этим концертом, не мог сдержать улыбки. Казалось бы, парню двадцать и до сих ведёт себя как школьник. Показав Чанёлю начисто вымытую посуду, Сехун гордо улыбнулся. — Неплохо. — На счёт моего вознаграждения… — младший, возбужденный мечтанием о говядине, уже хотел обговорить обо всех деталях, но его тут же бесцеремонно перебивают. — Молодец, — Чанёль треплет младшего по голове как собачку, отчего волосы взлохмачиваются в разные стороны, теряя былой аккуратный вид. — И это всё? — Сехун недоумевает, широко распахнув глаза. — А ты что-то хотел? — старший вопросительно посмотрел на Сехуна, мордашка которого была готова заплакать. — Я думал… Чанёль не дал договорить младшему, потянув его за подборок. — Глупый Сехунни, — Чанёль нежно чмокнул брата в губы. — Даже не надейся, я не куплю тебе говядину. 25 и 30 лет. — Тут ещё несколько, хён, — младший указал на гору коробок, стоявших возле него. Чанёль подошёл к коробкам и поднял две, которые оказались немного тяжелее обычных. — Чёрт, — старший падает, роняя коробки. Сехун быстро подбегает к брату, который держался за правую ногу. Старший болезненно вскрикнул, когда младший прикоснулся к ноге. — Сильно болит? — обеспокоенно спросил Сехун. — Очень, — хныкал старший. — Ходить сможешь? — Сехун поднял брата. Чанёль покачал головой, тогда младший потащил его, кряхтя от тяжести брата. Пока Чанёль, пиная балду, сидел на диване, Сехун перетащил все коробки в новую квартиру, что оказалось неимоверно трудно для него одного. — Чанёль, как твоя нога? — Болит, — надув нижнюю губу, сказал старший. А после заскулил, пытаясь шевельнуть ногой. Младший поправил съехавшийся лёд на ноге. Потом замер, поняв, что его опять надули как пятилетку. Он ударяет всей дурью по ноге. — Ай, ты чего? — скорчив лицо от боли, старший потёр лже-ушибленное место. Из Чанёля вышел бы отличный актёр, но одна маленькая деталь, которую он не учёл, раскрыл весь его хитрый план. — Обманщик! Ты повредил правую ногу, а не левую! Так почему лёд лежит на левой? — Сехун прожигал взглядом брата, который без стыда и совести притворялся больным, перекинув всю работу на младшего. — Сехунни, — Чанёль, тепло улыбнувшись, обнял брата, который был не против объятий. — Почему я с самого детства попадаю на твои уловки? — Потому что ты такой наивный, Сехунни, — Чанёль поцеловал обиженно надутые губы Сехуна.