am i beautiful enough...

его стеснение похоже на свежие ягоды малины в стеклянной, глубокой миске. им еще и часа нет — в саду зеленеет малиновый куст с пахучими листьями, и ягоды разогретые, терпкие и такие естественно-сладкие. «ма... рти, не...» — а сам жмется, обхватывая мою шею, совсем как ребенок. когда я раздеваю его, он смотрит на меня неотрывно, хмурясь, когда мои ладони оказываются между его ног, внутри по бедрам — он закрывает глаза, и я чувствую, как дрожат его колени, как он вздрагивает всем телом, иногда шипя, и втягивает воздух ртом, сжимая зубы. рваное, со всхлипами, частое дыхание. его пальцы на ремне моих брюк, он то и дело посматривает на меня влажными, мутными глазами, глазами наркомана или старого бухляка — проверяет, все ли делает правильно. у него стоит, он возбужден, он торопится, рубашка... к черту рубашку. он обвивает меня прохладными, длинными ногами. «марти... нет. нет, ма...» он гулко, низко и тихо стонет, выбирая нужный темп; ахает и ослабевает, когда находит его. «если ты спустишь мне на живот, я вытру это твоими волосами»; его ответный возглас похож на плачущий выдох. непривычно и неудобно, чужие пальцы царапаются по груди, и в его взгляде можно прочесть невероятной силы желание прикоснуться к губам, щекой елозить по щеке, быть несомненно ближе, но нарастающее волнами наслаждение заставляет забыть даже об этом — кажется, и меня, и его. двигаясь неторопливо и с силой в ответ на его ерзания и толчки, заставляю его стонать громче. я же не отрываю взгляда от темных линий на его руке, зажмуриваюсь и открываю глаза, и снова вижу эту раззявленную пасть стальной птицы. мне кажется, что она опасна. хваткой влажных пальцев я скрываю от своего взгляда голову птицы; он вздрагивает крупно, то сжимая меня бедрами, то раздвигая их шире. наши движения похожи на пульсацию, на слаженную работу, только вряд ли можно предугадать, что будет дальше. движения хаотичны, монотонны, быстры. он снова стонет, опускаясь слишком резко, и тогда я толчком заполняю его едва ли не до конца. наверное, ему больно — тело в мгновение слабеет, мое имя из его уст слишком исковеркано южным акцентом, сейчас это — скорее рыдание. «мааааааарти», — по нарастающей, он сжимается, впиваясь в меня пальцами, изливается с дрожью, и только тогда я понимаю, понимаю с каким-то странным спокойствием, что его руки довольно сильные, а тело, каким бы не выглядело сухим, тяжелое. рывком меняю позу, опрокидывая его на спину и резкими, рваными и жесткими толчками довожу до конца себя — это быстрей, чем мне могло казаться. его ноги скользят по моим бокам, липкая кожа, у него больше нет сил. его руки обвиваются вокруг меня, и я чувствую стальную хватку той птицы, только вот его руки гладкие, безопасные, и все же мне кажется, что я никогда не выберусь из его объятий. а еще мне кажется, что у меня нет желания выбираться. касание сухих губ на моей щеке, дрожащий выдох в шею. наверное, он никогда не поблагодарит меня вслух и не скажет, как ему со мной хорошо — словами. вслух. я этого не услышу, но почувствую, каждый раз, когда раст коул будет целовать мои щеки.