Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Второй день простуды Четверг, 19ое декабря 2019 Лев

— Так, почему Куроо в курсе твоих ко мне симпатий? — задал вопрос Яку-сан. — Э-э... — Лев перестал жмуриться и тереть стукнутую коленку. Почему он в курсе? Куроо-сан всегда в курсе всего. Капитан школьной команды особенно в курсе всего, что касается каждого из участников клуба. Лев плохо умел таиться и потому тот рано или поздно всё равно бы узнал. Главным было убедить его не выдавать секрета самому Яку-сану. Кенма-сан Льва неожиданно поддержал, сославшись на теоретический, но возможный раскол в команде Некомы. Семпаи переглянулись с непонятным тогда Льву выражением, и Куроо-сан неохотно кивнул, тогда Кенма-сан уткнулся в приставку, показывая, что вопрос решён. Но Яку-сан всего этого не знал. Во всяком случае, раньше не знал. — Ты.. М-да. Я не ругаюсь, нет. Я рад, что у тебя есть друг, которому можно доверять тайну. Видишь ли, я тоже с ним поделился... А он и не удивлён... Это было довольно неожиданным для меня, — семпай смотрел куда-то мимо. — Яку-сан, зачем вы все это говорите? — растерялся Лев. — Ну, я хочу спросить, что тебе мешало раньше сказать мне? Это.. чтобы я ничего не упустил, я хочу понимать, что ты чувствуешь. А он сам не догадывается, что Лев чувствует после стольких лет молчания? Лев осёкся в своих мыслях: если бы Яку-сан узнал от Куроо-сана, как долго Лев его любит, он бы не сказал всего лишь "признаться ранее", ведь невозможно же не возопить, какого чёрта он так долго молчал. Стало быть, Куроо-сан его как-то иначе проинформировал? О чём они вообще говорили? И Яку-сан теперь так аккуратно подбирал слова. Лев даже растерялся от такой обходительности. Что тут происходит? — А сами не хотите объяснять, почему сами согласны... чтобы мы... Лев не смог это произнести. Он столько раз шептал в мечтах "люблю", что сейчас просто не мог сказать этого Яку-сану. И называть как-то то, что между ними теперь происходило, Лев тоже не смел. Не только вслух, но и в мыслях. Привычка бояться оставалась и превратилась теперь в боязнь спугнуть то, что у них случайно так ладно сложилось. Потерять. Всё испортить, как верно Яку-сан назвал это ночью. Не слыша его мыслей, Яку-сан согласно кивнул: — Эм-м, да, не очень честно... Я попробую?.. Потому что... я би, вообще-то?.. Чёрт, нет, Лев, я боюсь ляпнуть какую-нибудь дрянь и... — он не стал договаривать, замер на минутку, а потом невесомо коснулся самыми кончиками пальцев костяшек на руке Льва, провёл по тыльной стороне ладони и вверх к запястью. — Ты мне нравишься. Очень. Яку-сан затих и Лев не знал, что отвечать. И как вообще рот открывать. Вдохнуть-то как, помогите! Нравишься. Очень. Что происходит? Все их поцелуи были не просто согласием Яку-сана на действия Льва? — Я думаю.. Главное, что я уверен: я бы не ответил взаимностью, окажись это кто-то другой вчера утром. А-а-аргх... Знаю, сам говорил, что надо не молчать, но слов подобрать не могу! Я всё время думаю об этом... — Яку-сан держал теперь его руки в своих ладонях. — Будь рядом, пожалуйста. Это было неправильно, всё перевернулось, это он, Лев, должен был объясняться в чувствах Яку-сану и бояться ошибиться, а не наоборот!! Это Яку-сан — само спокойствие, а Лев трусло. Ещё и ночью разревелся. Может, тоже стоит Куроо-сану написать? Нет, нельзя: надо самому справляться. Льва так захлестнуло волной переживаний, а ведь не было ничего удивительного в том, что Яку-сан тоже переживал. Раньше между ними была дружба, а теперь всё менялось и — он сам ночью сказал — очень страшно было всё испортить. Хайба зажмурился, потому что смотреть всё равно не получалось, он даже не контролировал себя и не мог бы сказать, спокойно сидел или комкал руками одеяло, только Яку-сан опустил ладони на его руки и продвинулся ближе, потом просунул свои руки ему под расстёгнутую кофту и зацепился там пальцами за свитер на спине. В ответ Лев обнял его крепче. В груди сжалось. Он прошептал: — Больше всего я боюсь, что это только сон. Что я проснусь, а на самом деле сейчас среда, утро, шесть часов, и воду у меня в квартире всё-таки дали... — Какой плохой сон, — Яку-сан парадоксально успокоился, видя, что они оба сильно переживают. Может, сказывалась привычка не давать младшим видеть, как он, семпай, тоже может робеть. — Почему это плохой? — всё-таки возмутился Лев. — А зачем я в твоём сне так сильно простыл? — он поднял на Льва глаза и заглянул в лицо так серьёзно. Хмурился, будто всерьёз можно злиться на кого-то за сны. Они рассмеялись. Яку-сан устроил голову у Льва под подбородком, сцепил руки в замок за его спиной. Совершенно по-домашнему, тепло и мило — как Льву часто мечталось. — Я ведь на секундочку забежал. Спросить, будете ли обедать, — вспомнил Лев. — Сейчас? Нет, лучше потом. Давай так: ты перекуси что-нибудь, а после твоей смены пообедаем вместе, — попросил Яку-сан. — Хорошо, только после смены я им внизу нужен буду. Я уже пообещал, — Лев всё-таки чмокнул его в макушку. Они снова пообедают вместе! — Это понятно. Останешься? Опять оторву тебя от твоих дел... — Питомник на мне не держится, ничего не случится, Яку-сан. — Ну хорошо, а теперь иди поешь, пока заказов нет. — Ладно, — Лев поднялся и оставил Яку-сану в руке картонку. — Это?.. Что это? — шеф удивлённо разглядывал в руке небольшой картонный прямоугольник. Тыковка вручила Льву свой маленький рисуночек с четверть часа назад, когда он привёз ей обед. Это был двадцать шестой прямоугольничек. Крохотные открытки Тыковка иногда рисовала своему другу-курьеру в подарок. Чаще с котятами из питомника. Один раз на его день рождения — Льва в виде серого котёнка на скутере и с кучей коробок еды. Все эти бумажные сокровища Лев подвешивал с помощью прищепок на веревочке, натянутой вдоль голой стены в его съёмной квартире. Сегодня на открытке красовался бежевый в рыжеватую полосочку кот с грелкой на голове и градусником под лапкой. На лапке, разумеется, были розовые подушечки, и как только его подружка умудрялась вырисовывать такую мелкоту! — С пожеланиями скорейшего выздоровления. От нашей постоянной клиентки, — объяснил сей подарок Лев. Яку-сан ахнул и сжал картонку в руке. Льву не показалось: у него даже слёзы навернулись. — Спасибо, — тихо пробормотал он и вытер кулаком глаза. Он держал картонку бережно и пальцем постукивал по краешку, разглядывая рисунок. Лев улыбнулся семпаю и оставил его отдыхать. Когда они снова встретились, Лев, сдав смену второму курьеру Кайто, стоял у Яку-сана на кухне и расставлял на столе контейнеры с едой. Простывший шеф накопил сил на обед за столом. Спрашивал о делах внизу, кашлял и кутался в плед. На ногах у него все ещё были надеты подаренные носки. Парни принялись за еду, и Лев всё-таки потянулся поцеловать Яку-сана. Тот поднял голову, с готовностью подставляясь, их поцелуй вышел коротким, почти детским чмоком. — Лев, ты почему без маски приходишь ко мне? — улыбнулся семпай. — А целоваться как? — тут же отреагировал Хайба. Яку-сан усмехнулся, получив такой ответ. — Но заразишься ведь. — Яку-сан, — Лев для серьёзности даже отложил палочки. — Я утром приезжаю в автобусе, где половина пассажиров — простывшие, и ещё заказы развожу тоже не всем здоровеньким. У меня иммунитет железный! — Ты ж с ними не целуешься, — улыбнулся в ответ бывший либеро. — Давайте я лучше к ним маску надевать буду. Яку-сан покачал головой, смеясь. Посчитав момент благоприятным, Лев рискнул вернуться к вопросу, почему не признался ему раньше. — Яку-сан, я не знал, что вы би... — М-м-м, — тот дожевал кусочек курицы. — Би. Н-да. Парни нравились мне в школе, но встречался я всегда только с девушками. А в школе... была пара историй с парнями, после которых мне представлялось опасным связываться с одногодками... Не смотри так. — Как я смотрю? — Лев честно постарался не сжимать так крепко палочки. — Так, будто готов немедленно изобрести машину времени и отправиться накостылять моим обидчикам в прошлом, — смеясь, описал его Яку-сан. — Я им сам всё доступно пояснил, не переживай. Если кратко, то из-за моего роста какие-то парни решили, что мне понравится побыть для них пассивом. Никаких влюблённостей и признаний. Яку-сан безмятежно улыбался, рассказывая давнюю для него историю из прошлого. Для Льва же она сейчас была неприятным открытием. Он вздохнул: — Драка была... — А то. Но! — семпай подвинул к себе чашку чая. — Мой рост в той драке оказался преимуществом. Противнику вышло непривычно бить ниже, а увернуться из захвата я всегда умел. Он спокойно отпил чай, всем своим видом показывая, что переживать не о чем, но у Хайбы была причина. — Яку-сан... Высокие парни с тех пор не в вашем вкусе? — спросил он. — В школе так и было, — не стал спорить маленький шеф. — Но сейчас у нас совершенно другая история, так? Оставалось только кивнуть. Куроо-сан его не сдал. Просто не удивился, когда Яку-сан рассказал ему про себя и Льва (интересно, что сказал-то?), и не говорил ему, что Лев любит своего нынешнего шефа как раз с тех самых школьных лет. Паззл по чуть-чуть складывался. Лев был согласен с посылом "не молчать", но не знал, нужно ли говорить Яку-сану, как давно он его любит. И нужно ли вообще... — Устал? — спросил Яку-сан, приметив его опустившиеся плечи. — Разумеется, я не дал тебе выспаться этой ночью. Он вздохнул. — Это ничего, — заверил его Лев, собирая со стола. Обед они закончили. Лев умылся и собрался идти вниз и продолжить работать, но Яку-сан потянул его в комнату, к дивану. — Я звонил вниз. Ещё час у тебя есть на отдых. Так что ложись. — А? — Отдыхать, Лев. Тебе нужно если не поспать, то хотя бы полежать, — Яку-сан усадил его, провёл по рукам, сжимая их. Мышцы заныли. Тело отозвалось напряжением, почти болью, выдавая усталость двух почти бессонных ночей. — Я опасаюсь, что ты мог заразиться. И если ты не высыпаешься, то у твоего организма понижается сопротивляемость иммунитета. Даже железного. Хоть объешься таблетками, а без отдыха они работать не будут. Тон у Яку-сана был почти сердитым, но Лев уже давно понимал, что он так выражает заботу. Кричит или объясняет подробно и так непреклонно — явно никогда не желает Хайбе ничего плохого. И Лев сдался. Его простывший подопечный после еды и горячего чая кашлять перестал, устроился рядом. Лев позволил себя укрыть и теперь Яку-сан взял его за руки, пряча их под пледом, в котором кутался сам. Лев склонил голову чуть на бок. Так, под пледом, ничего не было видно, но чувствовалось лучше. В тишине Яку-сан водил кончиками пальцев по его рукам, изучая кожу на ладонях и костяшках, проходился по сгибам пальцев и вокруг ногтей. Лев тоже хотел запомнить его руки. Очень хотел, и осторожно попробовал ответить на ласку. От его прикосновения Яку-сан замер, словно застигнутый врасплох. Очнулся, до этого будто зачарованный ощущениями под пальцами. Льву не надо было переводить его взгляд, он высвободил руки из-под пледа, потянул ладони Яку-сана наружу, в прохладный воздух комнаты, но поближе к своему лицу, чтобы поцеловать каждый пальчик. Яку-сан смешался. Но Лев заставил себя поверить, что ему это всё можно. В конце концов, он об этом столько грезил, так почему не попробовать на самом деле, ведь рук никто не отнимал. — Я... Вы спрашивали, почему я не сказал раньше... — всё же решился он. — Так вот, я не смел, потому что мы оба парни. Это одна из основных причин. Ну, вроде как не угадаешь, приемлемо это для другого или нет... Неприязнь, нежелание прятаться или ещё что-нибудь, общественное мнение и всё такое. Объяснение получалось не очень внятным, но Яку-сан его вполне понял, хотя сам заворожённо следил за поцелуями. Лев невразумительно добавил: — Вот, — и поцеловал последний палец. — Но теперь, кажется, это и не важным было совсем. Яку-сан высвободил руку и провёл Льву по волосам, склонившись ближе: — Если ты не понял, — сказал он, — это было признание в том, что ты мой первый парень, и, я надеюсь, последний. На это Лев тут же протянул его к себе и уложил под одеяло, совершенно обрадованный. Яку-сан повернул шею, чтобы они могли целоваться в губы, но надолго его не хватило, и короткие быстрые поцелуи достались его щеке, не меньше десятка. Его уточнение было похоже на то, что Яку-сан всё же подумал над шуточным "предложением" и был согласен, совсем не в шутку согласен. И, кажется, вовсе не нужно было говорить три заветных слова, Лев чувствовал: и так хорошо. Теперь они лежали под одеялом на диване вместе. — Лев тебе отдохнуть надо, ну, — прошептал Яку-сан, нарочно подставляясь по-удобнее. — А я отдыхаю, — продолжил целовать его Лев. Разрешение на близость опьяняло, прогоняя боязнь. Больше поцелуев в щёки и скулы, почти в ушко и немножко в шею, и так сложно было остановиться, особенно потому что Лев ясно видел: Яку-сан млеет, Яку-сану нравится, Яку-сан хочет ещё. Они всё-таки повернулись лицами друг к другу и Лев больше не задумывался, который это по счёту их поцелуй, почему он случился, зачем... Просто чувствовал, что им обоим он нравился, и это делало его счастливым сейчас. Выпутав пальцы из его волос, Яку-сан потянулся просунуть руку Льву под бок, но когда тот приподнялся, закашлялся и всё-таки отвернулся, сел. Пустота рядом обдала холодом. Лев тихо, протестующе вдохнул воздуха, но Яку-сан не посмотрел на него. — Нет, нет, всё. Тебе надо... отдохнуть, — он выбрался из-под одеяла и, не оглядываясь, быстро ретировался на кухню. Зачем убегать, будто они школьники?.. Лев сел под одеялом. Они же просто целовались, что такого-то?.. Они.. целовались. Он целовался с Яку-саном. Вот прямо тут на этом самом диване. Лев закрыл лицо ладонями и постарался не запищать. Потом спрятался под одеяло с головой. Здорово. Там он и задремал, размышляя обо всём и обещая себе рассказать всё Яку-сану, потому что нельзя скрывать от такого замечательного и любимого Яку-сана ничего.