Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Выходной день Понедельник, 23е декабря 2019 Лев

За свой дневник Лев не брался около четырёх месяцев, если не считать наспех нарисованный вчера план на несколько ближайших дней. Даже те драгоценные посиделки у Яку-сана на кухне одним октябрьским вечером не записал. Последние записи были оставлены в середине августа, во время отпуска, когда у ресторана были каникулы и Яку-сан уехал из города. Всё равно писать было нечего, дни были одинаковыми и заканчивались тем, что вечером Лев разочарованно подводил итог, вечно один и тот же: он не приблизился и, наверное, никогда и не сделает этого. Самую-самую последнюю запись он даже не дописал, по строкам лениво тянулись линии, заполняя страницу унынием. Теперь же столько всего произошло. Надо было записать, не для того, чтобы не забыть — такое забудешь! — но чтобы проанализировать все свои чувства и мысли. Ведь глупо же было только теперь понять, что цикл прервался и статус их отношений с Яку-саном сменился. Тот сам принял это только вчера! Это не значило, что все их разговоры и поцелуи не имели значения, наоборот, это они привели их к этому. И их секс. Невероятная неделя, позволившая им так сблизиться, перекроила привычную повседневность, теперь им обоим нужно было привыкать к изменившейся жизни. Если бы дневник был сейчас при нём, Лев бы записал туда, что наконец-то почувствовал душевный подъём, будто это он избавился от долгой хандры, а не Яку-сан от своей простуды. Влюблённый школьник, бывший товарищ по команде, отринутый когда-то друг, мальчик-курьер. Не важно, кем он был, сейчас Лев чувствовал себя на самом деле счастливым. Охватившее его полное осознание придало ему безумную уверенность в себе и так же являлось неистощимым запасом сил. Лев затащил Яку-сана целоваться на диван, а потом один спустился на пол перед ним. Семпай так и оставался в одной его чёрной — похоже, счастливой! — футболке, что было не только удобно, но и чертовски заводило. Яку-сан закинул правую ногу на его плечо, а потом, насытившись, скатился вниз ему на колени. Сам взялся за оба их члена. Семпай ласкал его всё ещё не без оглядки — Лев каждый раз замечал, как тот изредка посматривал на него, словно сверяясь с курсом. Но сам, сам касался его, сам решал, что теперь делать. Льву было бы немного неловко направлять его. Яку-сан привыкнет. Войдёт во вкус. Уже входил. Посмотрел вниз и беззвучно сжал на секунду губы, будто произнёс "буп", когда их головки соприкоснулись. Очаровательно улыбнулся. Лев слизал у него эту улыбку, протолкнул язык ему в рот, не желая сдерживаться. Яку-сан направил его руку себе на поясницу, чтобы держал крепко. Он упирался в край дивана спиной и соскальзывать ему было некуда, он и так был плотно прижат ко Льву, но всё равно будто просил не отпускать. Не выпускать из рук. Лев царапал ему спинку, придерживал левой рукой за бедро, старался не двигаться на встречу его рукам, чтобы не качать его, но сдерживаться почти не получалось. Яку-сан его не останавливал, принимал все его поцелуи, постанывал ему в губы и крепко сжимал кольцо из ладоней, водя руками по зажатым в них членам. Лев разорвал поцелуй, поторопился предупредить: сейчас будет быстро! Яку-сан нарочно доводил его медленными движениями, хватило всего десятка! Лев с шумом выдохнул ему в шею, обнял за поясницу. Запаздывающий Яку-сан шепнул, что это нечестно, и улыбался, пачкая себя в его сперме. Льву стоило огромных усилий не вжаться в него сейчас. Он помнил о его ноге. Вроде и не болела сегодня, но с Яку-саном грубо нельзя. Грубо, а точнее, просто жёстко Льву самому не очень нравилось большую часть времени, но к концу часто совсем не хотелось контролировать свою силу. Так что всё честно, Яку-сан, позже, но зато без того, чтобы потревожить старую травму. Потрясающе выглядело (и всё ещё не верилось), можно было Яку-сану дрочить и бесстыдно смотреть при этом в его лицо. И чувствовать приятную усталость в собственном теле. Нет, они, наверное, не в последний раз это сегодня делают. Они всё-таки перепачкали всю счастливую футболку. Яку-сан стянул её, не заботясь о том, что измажется, оставил себе влажную полосу на щеке, а ещё, разумеется, был теперь весь-весь-весь голый. И всё ещё голой задницей у Льва на коленях. Ох, из постели они не вылазили еще долго. Лев, конечно, понимал, что у него около года ни с кем секса не было, но почему-то не ожидал, как же сильно сорвёт ему крышу. Он целовал Яку-сана так, что губы уже не слушались, желая, чтобы это утро длилось вечно. Раз за разом проводил ладонями по его коже, но и этого было мало. Минут через десять Яку-сан улыбнулся: — Уже? — и побарабанил кончиками пальцев по его члену. Разумеется, уже. Разумеется, Лев хотел ещё и ещё, особенно от понимания что Яку-сан — тот даже не не скрывал этого — делал в его футболке, оставшись той ночью один. Или что он хотел его летом. Это слегка пугало. Ведь если бы Лев хоть что-то позволил бы себе... Как он пропустил? Так сильно был занят сокрытием своих чувств, что не заметил желание Яку-сана? Но если они оба скрывали... Ах, какие придурки всё же. Оба! Яку-сан хлопнул его по руке, тот очнулся от мыслей. Шеф пытался отвести в сторону его ногу, толкавшую его в больное бедро, но словами ничего не объяснял, и не дал разорвать поцелуй надолго. Лев неловко переступил над ним всеми конечностями — какой он всё-таки маленький! — зацеловал в щёку и шею, быстро сбежал вниз, чтобы оставить десяток поцелуев на шраме от операции. Яку-сан слабо царапнул его по голове, не сильно сопротивляясь, откинулся на подушке, чтобы не видеть. Лев не знал, что тот чувствует, но раз не шипел и не останавливал в самом деле, то, значит, ему можно было. Он поцеловал шрам ещё раз: — Она ведь не болит сегодня?.. — Всегда болит. Просто иногда сильнее. — А почему она вообще болит? Срослось неправильно? — рискнул зайти дальше Лев. — Нерв. И наросты. Отстань — Яку-сан всё-таки его отпихнул, даже ещё диванной подушкой огрел. Несильно, но это предельно ясно объясняло, что настроения на историю болезни у него нет. А когда будет-то? Как Лев узнает, насколько всё серьёзно и когда и с чем нужно ему помогать? — Себе помогай, — огрызнулся на него Яку-сан. Ужаснувшись, Лев прижал руки к лицу: — Я что, вслух сказал? — У тебя на лице написано, жопа ты эдакая... — Нуякусан... — Тебе это мешает? — нахмурился семпай. — ...это вам мешает, — Лев тоже свёл брови вместе. На это Яку-сан только вздохнул. — Ну, придётся жить с этим. — Это что, не лечится? Совсем не лечится? — Заткнись, — Яку-сан накрыл свою голову подушкой и приглушенно повторил: — Заткнись, заткнись, заткнись. — Я же чтобы вам не.. Яку-сан злобно показал ему когти, Лев замолк. Ну чего он заслонился подушкой?.. Лев потянул её за один уголок: — Яку-сан... Яку-са-ан, хватит прятаться. Или пустите меня тоже, я посмотрю, что там такого интересного под подушкой показывают. Подушка опять прилетела по лбу, опять мягко. Яку-сан не сильно злился. И совсем не плакал — слёз на глазах точно-точно не было. Хорошо. — Потом расскажете? — Лев устроил подбородок на несчастную подушку. Яку-сан страдальчески свёл брови, но молча кивнул. Лев положил руку на его бедро: это отступление, но он вернётся к этому снова. Яку-сан вздрогнул, наконец-то посмотрел в глаза. Лев дотянулся оставить на его лице несколько коротких и невесомых поцелуев. Я же не враг тебе — Ну почему ты такой, — Яку-сан вытащил из-под него мешающую обниматься подушку и обвил его шею руками. Неразборчиво шепнул в шею: — Прости. Лев обнял его за плечи, убрав свои руки подальше от бедра Яку-сана, и это немного успокоило его. — Я устал помнить о ней. Я не хочу... Просто меняй позу, если я скажу, вот и всё. — Ладно. Но надолго так не пойдёт. — Я знаю. Не мучай меня. Мне так приятно забывать обо всём с тобой. Пожалуйста, не будем об этом в постели. Можно ли было противиться таким просьбам? Куда приятней было собственными руками заставлять Яку-сана забываться от его ласк, упиваясь тем, как он подставляется, тихо постанывая через приоткрытые губы. Моё. Когда они неизбежно ощутили голод, Яку-сан разрешил ему хозяйничать на кухне как вздумается, но Лев захотел, чтоб они готовили вместе, и Яку-сану пришлось вылезти из-под одеяла. Кажется, это вообще не входило в его планы сегодня. Выбор блюда его тоже не интересовал, он всё норовил коснуться Льва, обнять и не отпускать, страшно мешался, если честно. Лев даже пригрозил его на шкаф посадить (получил за это по жопе), но всё равно был счастлив, что Яку-сан не уходит. Потом, лет через сто, когда Лев точно привыкнет, что он у него в самом деле есть, пусть остаётся под одеялом, конечно, а сейчас пусть рядом будет. Можно было пойти лёгким путём, пожарить несколько яиц с тостами, но хотелось чего-то другого, вкусного, сытного. Поздний завтрак состоял из риса и курицы, потому что Яку-сан упомянул чикен-катсу. Единственное, с чем семпай помог, так это засунул полуготовый рис в рисоварку и включил её. Лев наотрез отказался её трогать: чужие рисоварки мёрли как мухи от любого его прикосновения. И настольные лампы тоже. — Ну лампа вроде ещё живая. Та, которая стояла у постели на полу вместо ночника. — Она не настольная, Яку-сан, — возразил Лев, изучая бутылочки с соусами. Какой подойдёт? — Настольная, просто я её на пол поселил. Я не стал бы заморачиваться и специально покупать ночник, если есть обычная лампа. И эта лампа пережила, когда Лев её потрогал? Он посмотрел на свои руки: — Вау, вы сняли с меня древнее злое проклятье? — Я? — Меня больше никто не целовал! Яку-сан засмеялся в ответ, и довольный этим Лев мысленно нарисовал себе на борту звездочку. Яку-сан умиленно посмотрел на него, вздохнул и поманил к себе. Поцеловал ещё раз, на всякий случай, вдруг на нём ещё какое проклятие оставалось. На время завтрака семпай опять влез в его джемпер. Лев ныл, что ему без него холодно, а у преложенного хантена рукава для готовки неудобные. Жался ближе к плите. — Будешь разбрасывать вещи, я их скину в стирку, чтоб они стали мне по размеру, — без тени сожаления Яку-сан пожал плечами. — Жестоко, — наморщил нос Лев. — Но справедливо. — ...Но я не разбрасывал, я положил всю одежду возле постели на ночь! — Ты же не хочешь, чтобы у тебя было только одно место у постели на ночь? Ох, он опять напоминал. Одно дело было решить съехать из опостылевшей съёмной квартиры. И совсем другое въехать к Яку-сану. У него особо не было выбора и Лев уже похвастался Со и Юки. Чтобы не отступиться. Пока Лев думал об этом, пауза затянулась и Яку-сан сник. Считал, что Лев откажется, что ли? Хайба улыбнулся ему и отвлёкся на зашкворчавшую сковороду, будто там было что-то не так. Кажется, надо задавить в себе привычку бояться любых контактов с Яку-саном. Интересно, как быстро он перестанет? Больше совместного времени должно было её свести на нет. Значит, надо и предложение о работе помощником принимать! Лев не успел поделиться, Яку-сан, видимо, устал ждать ответа — или снова решил, что давит, но он сменил тему и заговорил теперь совсем о другом. Ах, ну ладно. Лев ему потом скажет. Немного позже. — Когда ты в следующий раз тут появишься с сумкой своих вещей, я не дам тебе вынести её отсюда больше, — он лениво улыбнулся и подпёр щёку. Лев кивнул, правильно. Потому что ну холодно же, блять. На счастье, в комнате зазвонил телефон Яку-сана. Лев метнулся за ним, попутно прихватил остававшийся там хантен. На кухне держал звонивший телефон в заложниках, пока Яку-сан не согласился обменяться. Лев с удовольствием влез в свой джемпер, согретый теплом его тела. Звонок успел оборваться, Яку-сан сначала нахмурился, а потом махнул рукой. Это был всего лишь Куроо-сан. Бывший либеро надел хантен, затянул завязочки, уютно сел обратно за стол и только после этого позвонил другу. Куроо-сан приглашал их обоих составить ему и Кенме компанию в среду вечером. В клубе, название которого Яку-сану ни о чём не говорило. Ох. ОГО. — Ты разве выходной уже? — с сомнением спросил Яку-сан. Бывший капитан что-то ответил. Льву пришлось отвернуться, чтобы снять с плиты обжаренную в панировке курочку и разложить вместе с рисом и соусом на тарелки. — Какой клуб? И где это? Куроо-сан не ответил внятно. Лев улыбнулся. Это будет двойное свидание. Это обалдеть! — Подожди, я спрошу. Лев? — Ну, раз мы ничего не придумали сами, то да? Может, это оно? У кого-то из головы выпало, что надо искать место для их первого свидания-то. — М-ну-у-у.. Хрен знает, ты доверяешь Куроо, что ли? Из телефона донеслось недовольное "я всё слышу". — Я там был уже. Клуб как клуб, ничего смертельного, — Лев поставил перед Яку-саном его порцию и посыпал сверху порезанным зелёным лучком. Красота! Куроо-сан по громкой связи одобрительно хмыкнул. Это касалось не еды, а придуманного Львом описания клубу, но вышло забавно. — Среда это второй день Рождества? Яку-сан посмотрел на календарь, но в него упиралась роза. — Соглашайтесь, — Лев тоже опустился за стол. — Приятного. — И тебе, — отозвался семпай. — Вы там чего делаете? — Завтракаем! — Обедаем. Они ответили одновременно и Куроо-сан посоветовал им определиться и на часы посмотреть. — Сони. Кагеяму вчера поздравили? Я вот забыл. — Поздравили. — Позорище ты, Куроо. А ещё играете вместе. — Так, ладно, у вас в ресторане своя туса в среду или чего? — перевёл тему Куроо-сан. — Да я не думаю, что долго будем, — протянул Яку-сан. — Ты же хотел подъехать с Кенмой. — Ну и подъедем. Но не сидеть же у тебя дома потом всю ночь? — Я в четверг работаю вообще-то. И Лев тоже, — добавил Яку-сан. — А что в среду ресторане? — вклинился тот. — Ты что, скрыл от него, Яку?! — по негодованию Куроо-сана можно было подумать, что шеф утаил от него по крайней мере, собственную свадьбу с принцессой богатого королевства. Значит, слушать его не стоило. — Ну ужин. Корпоратив типа. Закрываемся в пять и немного сидим, эм-м... Делали так на прошлое Ро... А, тебя не было же ещё. Короче, как на мой день рождения тут было, только без других гостей, — объяснил Яку-сан. — О. Круто. Лев почему-то совсем был не в курсе. То есть, помнил, что Рей или кто-то из официантов пригрозили его сунуть под ёлочку и в колпачок нарядить — но только-то. — И ещё эти хотели к концу приехать, — Яку-сан кивнул головой на телефон. — Эти всё слышат, — обиделся Куроо-сан. — А, ну привет, Кенма, — отозвался Яку-сан. Там вздохнули. — У вас секретный Санта будет? — осведомился Куроо. — Ух ты! — обрадовался Лев. — Нет? Никто не договаривался. Да просто поедим и разбежимся, чего выдумываешь. — А как же командный дух, — укорил ресторанного шефа Куроо-сан. — Еда сближает, — отказался от игры Яку. Едва ли можно было представить, что повар Кубо-сан или кто-нибудь из его помощниц захотят заморачиваться с подарками-сюрпризами. Будет мило поужинать со всеми вместе, но, наверное, безумно скучно. — Ну, что? Клуб: да, нет? — Позвони в среду! — нахмурился Яку-сан. — Я за, — вставил Лев. Куроо-сан отключился. Яку-сан попросил включить чайник. Спрятал под ладонями уши — замёрз, наверное. — Ты думаешь, хорошая идея? — Про клуб? Почему нет? — Лев достал с полки чашки. Нашёл себе коробочку ягодного чая в пакетиках. Предложил Яку-сану тоже, но тот сморщил нос, хотел кофе. Показал пальцем на шкафчик. Там Лев нашёл пачку печенек с разной начинкой, облизнулся. — Блин, ежедневник в кабинете, — недовольно пробормотал Яку-сан. Взял себе одну печеньку. — Принесу? — вызвался Лев. Яку-сан мотнул головой. Планировщик был у него и в телефоне, но, похоже, он им особо не пользовался. Съев пяток печенек, Лев решился спросить: — Вы клубы не любите? — Я там сто лет не был, — Яку-сан почесал затылок. — Надо наверстать, — Лев улыбнулся, и солнце за окном тоже улыбнулось, продралось сквозь пелену зимнего неба. Хороший знак. Надо поехать! Яку-сан разглядывал его из уголка, на него солнце не попадало, но он тоже, вздохнув, улыбнулся. Ну ничего, пусть подумает до среды. Куроо-сан здорово придумал, надо будет написать ему за идею спасибо. — Пока Куроо не позвонил, я хотел сказать, что нужно заехать взять твою сумку, наверное. — Ну мне сейчас надо в питомник, а потом я могу за ней за... чего? — сбился Лев. Яку-сан возмущённо смотрел на него, не веря своим ушам. — Ну я же им обеща-а-ал! — Питомник! Какие-то коты отнимают у меня моего парня, — он хлопнул по столу рукой. Лев улыбнулся. — Надолго? — До четырёх. — М-м... Ну пусть живут пока, — семпай сменил шуточный гнев на милость. Хороший. Лев потянулся его поцеловать, но тот ловко ухватил губами печеньку и, дразнясь, покачал ею у Льва пред носом. Попытавшись откусить от неё, Лев только раскрошил её на мелкие кусочки. Смеясь, Яку-сан фыркнул и от оставшейся у него в губах части тоже посыпался фонтан крошек. Вот дураки! Оба! Они принялись отряхиваться, а потом пришлось вытирать стол и подметать пол. Яку-сан мыл посуду, пока Лев пытался с совочком пробраться под стол. — В детстве он больше казался, — Хайба стряхнул мусор со старого совка в ведро, поместил в крепление щётку. — У тебя такой же был? — удивился Яку-сан. — Ну! Странно это. Помню, как с ним игрался. — С совком для мусора? — Он был новенький, похож на космический шаттл! И щётка такая пш-пш, стыковка! — Пф-ф-ф! Ха-ха-ха! — Даже фотография есть... Была. То есть, лежит у мамы где-то, наверное... Не выкинули же они всё... Ох. — Э-э-э-й, — Яку-сан поспешил вытереть руки и мягко обнять его. Как же от этого хорошо! Не важно, что там вокруг. Главное, что они теперь вместе, подумал Лев. Обнял семпая в ответ. — Ты сейчас уйдёшь или у нас есть ещё время? — Яку-сан глянул на него снизу вверх, пристроив подбородок у его на груди. Лев улыбнулся. Времени оставалось прилично и нечего было тратить его на печаль!