17 случаев, сломавших психику Дениса Гармаша

В бассейне на базе немноголюдно. - На девятнадцать?! Думаешь, у меня хватит? - У тебя ее хватит на меня, Тео и еще… Короче, бери обычный, там сейчас такая кожа, что не отличишь! - Но объем четверка! Он даже не влезет! - Сразу нет, но начни с чего-то поменьше, с паль… О, Дэн, здорово! Как жизнь? Гармаш не желает прерывать разговор Рыбалки и Макара, да только выбора уже нет. Он поправляет плавки, чуть дергается, когда приходится посмотреть друзьям в глаза. Он словно застает их за каким-то постыдным разговором, да только пока не уверен, что именно те обсуждали. Вряд ли ведь..? *** Еще на подходе к душевым Гармаша останавливает приглушенный, но гулкий из-за шума воды диалог: - Черт, выскальзывает! - Не дергайся! Подойди ближе, или я кусаюсь?! - Я стараюсь! Скользко! - А без мыла никак! Подставляй… Нет, раздвигай шире… Наклоняй… - Сука, ты командир! - Какой есть! Не нравится – позови другого, я посмотрю, кто еще… - Всё! Не начинай! Ой! - Ну ты калич! Дай, я рукой сначала… Душ направь, намочи, да, вот так… - Может… - Что? - Ногтями? - Блять, ты еще оближи их! Слышится возня, что-то падает, затем хлюпанье воды становится чаще. Денис жмурится, надеясь, что он неправильно понимает – и Ярмоленко с Безусом заняты… Да чем угодно, кроме… - Ай, твою мать! - Жестче давай! Или я… - Ох, блин… - Не ори, блять! Или ты хочешь, чтобы народ сбежался?! - Андрюха, кстати… Никому, ладно? - Я в этом дерьме уже в прямом смысле по самые локти! Зажми… Денис зажимает уши ладонями и, не помывшись, сбегает вон. *** Денис просто хочет сжевать украденный из столовой третий бутерброд с ветчиной и тройной порцией сыра. Наедине, потому что достали уже подколы, куда уходят калории от массы поглощаемой им еды, как именно он их сгоняет, и какое место должно у него болеть и тончать от постоянного трения… Соседствует Дэн в этом сезоне с Максимом Ковалем. Судя по голосам из комнаты за стенкой, к тому в который раз за неделю в гости наведался Мигель Велозу. Собственно, именно португалец с сильным акцентом заставляет своими словами замереть: - Оу, я смотрю, ты уже её разработал. Одобрение в голосе слышно даже через тонкую перегородку. - Вчера полвечера посвятил этому. Знал, что ты заценишь. - Красавчик… И тут возня, шорохи и какой-то шелест. Денис приваливается к стене, молясь почему-то Адебайору, чтобы его мозг был слишком пошлым, а одноклубники – нет. - Тебе нормально на моей кровати? - Предлагаешь, к Денису перейти? «Господи, пожалуйста, нет!». И снова подозрительная возня. - Ага, он придёт – и прямо обрадуется! Кинь мою куртку на стул. - Мне еще долго ждать, пока ты разденешься?! - Подождешь! Наблюдай пока. Что-то тяжелое плюхается на кровать, отчего ножки издают слабый скрип. - Ты резинку покупал? - Да, ту, что ты показал. - Молодец, она самая крепкая. Я с разными пробовал и, поверь, от прочности напрямую зависит, сколько мы продержимся. Погоди, я сейчас… И снова возня. Денис прикрывает веки и молится, чтобы его дыхание было беззвучным и ровным. - Думаешь, до прихода Гармаша успеем? - Стесняешься? - Ты же знаешь его старомодные замашки. Будет потом косо смотреть… - В твоем возрасте пора давно забить на предрассудки и валить, кого хочешь и когда хочешь. - Тебе легко говорить. - Почему? Подвинься… - Потому что для тебя это нормально! - Для вас с Андрюхой вроде тоже..? - Ну пока не появился ты, это было как-то… Не так широко. - Ладно, потреплемся позже, а то так Дэн точно вернется, а мы в разгаре! - И… что делать? - Я войду первым. - Ты опытнее. Я даже не спорю. - И это очень странно. Не подлизывайся, я сильно опекаться твоей задницей не стану! - Я надеялся на другое! - Ладно. Может, будешь хорошим мальчиком… Воцаряется молчание, прерываемое шорохами и постукиванием. - Мигель! Ну куда, блин?! - Ты хреново разработал! Откройся, я сзади зайду! - Защиту надень! - Да, забыл! С тобой вечно голова в жопе! Черт! - Ты нервничаешь? - Нет. - Да, я вижу! - Просто если ты еще не готов, то какого мы хрена… - Я готов! - Тогда не выделывайся и сядь сам! - Я надеялся, что ты будешь активнее. - Я и буду, просто заткнись и дай сосредоточиться. Денису плохеет. Коваль действительно послушно молчит, а затем издает тихий вскрик. - Впусти меня! Давай! Мигель реагирует глухо и явно напряжен, кровать скрипит снова. Дениса тошнит, и бутерброд в руке уже не такой привлекательный. - Я войду глубже, а ты пока не двигайся… - Ты здесь босс. - Вот и помни об этом. Денис оглядывается на дверь и делает шаг по направлению к ней. - Я сверху, Макс. - Спасибо, кэп! Двигаться? - Готов? - Давно! Только аккуратнее… И Денис плюет на соблюдаемую тишину и с грохотом вылетает из комнаты. *** - Если нас застукают, будет беда! Денис просыпается от шпионского шепота, раздающегося на заднем ряду автобуса. Сам он сидит на ряд впереди. А еще – он спал, пока его не разбудили случайным пинком в спинку сидения. - Течет, - хнычет Домагой Вида. - Слизывай! Тон Хачериди всегда настолько суров, что смахивает на приказной. - Если застынет, застираю на базе. - Склонись ниже, - снова советует Хаче. - Неудобно. - Не скули только. Сам захотел. - Не толкайся! - Куда ты его вытащил?! Облизывай! Денис старается не слышать чавкающие или чмокающие звуки, раздающиеся словно у него прямо под ухом. - Ай! Домба, ну что ты за… Теперь и мои пальцы липкие! - Облизывай! - Нарываешься… - Не трогай шею!.. Смех Виды и шутливо грозное хихикание Хачериди еще долго мешают Денису заснуть. Не только в клубном автобусе. *** - Ко мне? - Давай. Я своим отзвонился уже. - Виски берем? - Станиславыч! В нашем возрасте без виски уже не получится! - В нашем возрасте с виски уже не получится! - Не знаю, я не так стар, видимо! - Заткнись! И Денису, не вовремя проходившему мимо тренерской, кажется, что, если вирус распространился уже и на Реброва с Вечно Первым, то конец туннеля недалеко, а за свет, видимо, забыли заплатить. *** - Говорю, не влезет! - Влезет, не влезет! Пока не проверим – не узнаем! Денис с ужасом останавливается посреди коридора, спрашивая Небеса, почему Мораес и Теодорчик забыли закрыть дверь в свой общий номер. - Будете разговаривать или мы продолжим? Тон Драговича – раздраженный и чуть скучающий. - Ладно! Уговорили. Снимайте. Вас – двое, а я – один! - Я – спереди, Тео, ты – сзади. - Может, мне сесть? - Может, сейчас посмотрим… «Я в Аду!», - взвывает мысленно Денис, и эхо соприкосновений его пяток с ковровым покрытием коридора отдается от стен. *** - Они серьезно проверили?! И как?! За соседним столиком оживленно болтают Антунеш и Бурда. Денис напрягается. - Успешно. Только Жуниор уже второй день нормально не может сесть. Коллеги взрываются смехом, а Гармаш тоскливо оглядывает сиротливо лежащий на тарелке кусок чизкейка. Он ведь просто собирается доесть его – и даже сплетни не перебьют аппетит. - Нам с тобой до них далеко! – восторгается одноклубниками Никита. Его сосед по комнате на это словоохотливо (и даже слишком, по мнению Дениса) возражает: - Немного практики, бро, и мы с тобой дадим им фору! - И как тебе удалось меня в это втянуть? - Меня в сборной заразили, и ничего! Живой! - Я вчера еле со своей девушкой объяснился… Слишком уж в трубке недвузначно ты стонал! - Дурак! Я говорил, что бурно реагирую… - Блять, вы гоните! Денис сам не понимает, что крик принадлежит ему, пока сидящие за столиками не оборачиваются на него, как на двинутого мозгами. Выбежать из столовой и научится вызывать приступы амнезии – это цели Гармаша на ближайшие полторы минуты. *** - Я без него не буду! - Залететь боишься? - Рыба! Говорю, что без… - Ладно, всё! Я взял! Только идем сейчас, я хочу успеть до ужина. И мимо обалдевшего Дениса проходят Рыбка и Рудько, оба в халатах. И путь они держат явно в сторону сауны. *** - Мы даже проснулись одновременно и дали утренний раунд! – хвастается Калитвинцев, а Денис отчетливо видит, как Буяльский ревниво поджимает губы. Потому что все в этой бело-голубой команде насквозь голубые! И это пропитало воздух и отравляет жизнь, кажется, только одному ему, Денису. - Я только и слышу: «Мяка то, Мяка сё!». Влад, достал уже, честно. Калитка округляет глаза и таращится на друга, но затем быстро улыбается: - Сегодня весь вечер проведу с тобой! Как в старые времена! И рад этому Виталик или нет, Гармашу узнать не суждено – он слишком рано протискивается мимо парней в проходе салона самолета и ретируется в туалет. *** Туалет оказывается занят. И слышатся оттуда совсем недетские – и явно не соответствующие любому из прямых занятий, для которых предназначен туалет, – звуки. - Блять, я говорил – не глотай столько! Герой, сука! Сознание Дениса активно начинает прощаться с хозяином, когда за дверью раздается властный и очень сердитый голос Ярмоленко. Самое неожиданное (для Дениса, который, конечно же, не следит, кто и с кем «вот это вот», но и на память не жалуется), что в ответ он получает нечленораздельный стон, а затем по всем законам подлости и жанра – вполне внятный и хриплый ответ: - Я сам… Что «сам» остается тайной, однако и уйти Денис не успевает. Пошлые и омерзительные мысли, чем занимается с Ярмолой Велозу, едва успевают вытисниться догадкой уйти прочь, когда двери клозета распахиваются. - Я прополощу рот, - чуть слышно шелестит зеленоватого вида Мигель, а Андрей лишь шипит что-то злое и недовольно окидывает взглядом Дениса. - Что? – спрашивают они одновременно. - Ничего, - тут же принимается изучать свои кроссовки Гармаш, надеясь, что выглядит как ничего-не-подозревающий-человек-которому-уши-заложило-бананами-черт-слишком-ассоциативно-пробка…-черт-снова…-ватой. Ярмоленко кивает, не отвечая, и прикрывает за собою дверь, оставляя там Мигеля одного. Денис просто идет на своё место, по пути бросая взгляд на Коваля. Но тот благодушно улыбается, общаясь с Мякушко и Ягодинскисом. И впервые в своей жизни Денис с какой-то горечью думает: бедняжка, даже не догадывается, наверное. И почему-то приходится едва ли не ногами затаптывать совестливое намерение серьезно поговорить с Андреем и Мигелем. Ведь Рому Безуса тоже как-то… жалко. *** А как-то вечером Денис выходит из душа и, вытирая короткий ежик волос, слышит приглушенный разговор: - Расслабься! Не бойся, мне не будет больно. - Узко! - Надави сильнее – и войдешь! - Он слишком большой! - Не льсти себе. Шучу... Давай я лягу. - Мигель, я… Это слишком… Давай ты сам, как обычно! - Нет, я хочу, чтобы ты! Макс! Да впихни его уже! *** - Ты не засунешь в меня эту… сосиску, понял?! Денис начинает тихо подвывать, но спорящие чуть поодаль одноклубники не обращают на него никакого внимания. Они вообще вряд ли его замечают, будучи скрытыми тренажером для брюшного пресса. - Я предлагаю тебе просто попробовать! Что в этом такого?! - Ты еще скажи, что все так делают! Мякушко шипит еще пару предложений, но Ягодинскис явно настроен переубедить товарища. - Все, не все, но вон португальцы жить без этого не могут! И парни тоже! Нам нужно влиться в коллектив! Это всего лишь сосиски! - А, так уже даже не одна! - Ну… - Веталь, я уже сказал! Вы их в меня не засунете! Даже в качестве эксперимента! - Ну, ты и зануда. - Зато в меня не пихают всякую дрянь! - В меня тоже не пихают! Я сам с удовольствием… - Яга! Вот и мои можешь себе забрать! Судя по всему, беседа окончена. Но через минуту слышится: - А если не сосиски, а пеперони?.. Эти странные шифровки не для него, нет. Денис больше не хочет на беговую дорожку. Уже набегался. *** - Я надавлю между лопаток, потерпи. Прогнись. Голос Домагоя непривычно жесткий, но еще глубже Дениса, как всегда в тему оказавшемуся на этаже с кабинетами массажа, впечатляет протяжный стон Хачериди и его же покорное: - Больше геля… пожалуйста… - Так лучше? - Идеально… О-о-о… Денис ускоряет шаг, но обрывок фразы все же доносится до его слуха: - Помассируй у основания, да… *** - Давай позовем Гармаша, вон он как раз. - Третьим? Денис спотыкается и едва не падает носом в ноги одноклубникам. - Да, не, он не по этим делам, - как-то хитро усмехается Андрей и тянет Сидорчука в сторону игровой комнаты. Там есть бильярд, почему-то вспоминает Денис. Целый плоский зеленый стол. *** - Расставь шире и обопрись. - У тебя пять минут! - Я успею за три! Сцепи зубы… Денис пялится на стоящих в дальнем углу зала Ягу и Морозюка. И на шведскую стенку – растянуть спинные позвонки после тренировки – ему надо будет позже, через пять-семь минут. *** - Спорим, я возьму весь в рот?! - Сереж, это звучит очень соблазнительно, но проверять я не хочу. Давай, ты не будешь рисковать гландами и просто проиграешь мне тыщу. - Олег! Я себя знаю! В меня влезает двойной Сникерс! - А это как… - Гусев на мгновение задумывается: - Как двойной Пикник! - Не бывает двойных Пикников! От спора их отвлекает громогласный вопрос Драговича: - Кума, ты почему застыл на входе?! - Фейсконтроль! – смеется подошедший Теодорчик и пихает обескураженного и словно пойманного за подслушиванием Дениса в плечо. От неожиданности Гармаш приваливается к стене, освобождая проход в класс для теоретических занятий. Он так и стоит, подпирая шершавые обои, пока аудитория не заполняется всеми динамовцами. - Серый, так что ты там в рот собирался брать? – слышится из-за двери насмешливый голос Мигеля. - Сникерс, - тут же отвечает за Сидорчука Гусев – и в его тоне мерещится предупреждение. Терпение Дениса и так последние дни подбиралось к крайней отметке. После слишком понятливого португальского: - Я тоже очень люблю Сникерсы, особенно двойные… …Денису срывает крышу и терпение. - Да вы охуели все! – отличительной чертой у него всегда выделялась культура речи. – Конечно, с хуя же не трахаться и обсуждать это чуть ли не в открытую?! Зачем кого-то стесняться! Но, блять, я вам хочу сообщить новость: не все в команде предпочитают члены!!! Было бы враньем утверждать, что в классе повисает молчание или коллективный шок. Скорее, это близко к явлению антихриста народу. Гармаш складывает руки на груди, намереваясь отстаивать свою позицию. Нет, он не гомофоб. По крайней мере, перестал им быть за последние три с лишним недели… Но от одноклубников он добьется хотя бы уважения к своему пошатнувшемуся нервному здоровью! - Э-э-э, - выражает всеобщую мысль Коваль, нервно и как-то опасливо оглядываясь сразу на всех своих главных друзей в Динамо. Но ни Мигель, ни Ярмола, ни Мякушко, ни порозовевший физиономией Сидорчук на его немой вопрос не отвечают. - Это самый unbelievable каминг-аут на моей памяти, - спустя долгую минуту изрекает Драгович. Он кажется единственным, кого произошедшее не выбило из колеи. Он и Рудько. Но тот всегда выглядит пофигистом сезона. - И что нам делать? – довольно глупо спрашивает Андрей, поворачиваясь к тому, кто, по его стойкому убеждению, знает ответы на все вопросы. - Проявить… толерантность? – Безус старается не заикаться, но лишь из-за того, что это может истолковаться Денисом как осуждение. - Ладно, - Ярмола также обалдело кивает, но глаза его до сих пор готовы вывалиться из орбит. - Денис, это очень… здорово, что ты там признался и открылся. Это… достойно. Говорит Мигель. Полкоманды разом смотрит на него, то ли поддерживая, то ли безмолвно интересуясь психическим здоровьем. Сам португалец явственно старается выглядеть приязненным и невозмутимым. - Как будто вы скрывались! – Денис фыркает. – Я не идиот, чтобы не видеть ваши поблядушки! Он мысленно укоряет себя за общность обвинения, ведь застуканы за, как это там называется, полногадостью… нет, полигамностью были только Мигель и Андрей. Но положить край этой вопиющей наглой содомии нужно здесь и сейчас! Жестко, прямо и без обиняков! - Наши… что? – раньше всех переспрашивает Домагой. И его лицо также красноречиво, как когда арбитр намеревается выписать ему желтую карточку за фол. - Потрахушки междусобойные! Я тут каждую парочку застукал! - То есть, это ты не признался, что гей, а… утверждаешь, что геи – мы?.. - Я – гей?! Калитка, ты не ровняй по себе и фильтруй базар! Повисает новая пауза. И пока информация медленно расползается по умам футболистов, Денис также медленно начинает понимать, что пора рубить правду в лоб. Из аналитической комы всех выводит вздох Рыбки: - Это шутка. Смешно, как в Кривом зеркале, но Кума старался… - Не надо делать такие лица! – оживает и Гармаш, устремляя праведно возмущенный перст в сторону Ромы и Андрея, сидящих на соседних стульях. – Вот вы! Трахались в душевой после тренировки! - Когда?! – подпрыгивает на стуле Андрей и чуть не валится в проход. - Перед «Атлетико»! - Что? Нет… - от такого предположения Рома, сочувственно придержавший друга, аж багровеет. – Я… Мы… мыли мои бутсы… - Ага! – Денис насмешливо кривится. – Я слышал: скользко, терпи, сжимай, три! Андрей, ты только и обзываешь всех гомиками, а сам… - Я вступил в собачью кучу – и мы чистили мою бутсу… Судя по звенящему голосу, признание дается Безусу нелегко, однако он спасает их с Андреем честь, обрекая себя на вечные насмешки. Дениc полминуты моргает и пялится то на одного, то на другого. Подозрение, что он мог понять что-то не так, прокладывает путь к сознанию слишком грузно и постепенно, чтобы он успел пресечь свой следующий вопрос: - А вы, - Мигель и Коваль одновременно подбираются и переглядываются, - у нас в комнате… дней десять назад… Мигель был сверху и вводил… Макс покупал прочную «резинку» и разрабатывал… - …тактику наступления! – Максим сдерживается, чтобы не орать, безуспешно, но сдерживается. – Мы в Варкрафт играли, извращенец ты конченный! «Резинка» - это специальные доспехи! Мигель был на втором этаже, я прикрывал его при наступлении! А если ты и вчера подслушивал, то это мы кольчик ему в ухо вставляли! Дальше догадайся сам! Озабоченный мудак! Но Денис уже не слушает его: - Драго, а вы… Вместо Александара отвечает Теодорчик, сообразив, о чем пойдет речь. - Мы на спор набивали мячи, Мораес заявил, что набьет больше нас в сумме. Решено было снимать на телефон, но у него было мало памяти, да и кадр в комнате боялся не влезть. Ну и мышцу потянул после сорокового раза… Что тут такого? Денис бледнеет, но не сдается: - Рыба. А вы с Рудей в сауне… - Что? Просто попарились. Как всегда. - А про «залететь»? Саня опешил, но, услышав ответ Руди, Денис офигел сильнее: - Мне Миронов запретил в сауну без влажного полотенца вокруг головы даже заходить. Если поймали бы – был бы залет. - Блять, - ёмко описывает своё положение Гармаш. Но внезапно его отпускает. И уже более мирно он спрашивает у Мигеля лично: - А в туалете самолета что ты делал с Ярмолой? - Мне было нехорошо. И это не твое дело. Ложная доброжелательность португальца быстро дорисовывает в голове Дениса необходимые штрихи. Ярмола страдал фобией на полеты, Мигель, получается, целиком разделял его страхи. И, видимо, речь шла о глотании пилюль от паники или что схожее. - Мы рубились в онлайн шахматы, - предвещая вопрос, заявляет Антунеш за себя и Бурду. - Я – вегитарианец, - фонит Мякушко. - Хаче, а вы с Домбой? - Ты на что намекаешь? – Хачериди напрягается, что заметно убавляет в Денисе желание узнать правду, но Домба, также сидящий неподалеку от защитника, добродушно смеется, хлопая того по плечу. - Я после ангины мороженное в бус протащил! Или ты о его простреле в спине? Да, массаж скрюченного от боли Жеки – это номер один в рейтинге гей-развлечений! А ты что подумал, интересно? - Вот-вот! Если тут у кого и есть гомо-паранойя, то явно только у тебя, Кума! – Рыбалка явно намекает на то, что и его разговор с Макаром друг понял превратно. Почему бы двум рыбакам не обсудить новые спиннинги? Денис сконфужен и молчит, рассматривая поочередно каждого одноклубника. Внутри расстилается непонятное счастье, что всё услышанное – не более чем недоразумение. Когда взгляд останавливается на Сидорчуке, он выдавливает слабую улыбку: - А вы говорили о сникерсах, да? - Конечно, нет! – вспыхивает возмущением Сережа, однако тут же прикусывает язык. Олег Гусев закатывает глаза, часть динамовцев дружно хмыкает. - В смысле, «нет»? – уже совсем расслабленно удивляется Денис. - Я… думал, что ты наоборот спросишь, - бубнит Сережа, покрываясь еще более стройными красными пятнами, чем до этого. Он выглядит слишком смущенным, как для того, кто гневается праведно и совершенно ни в чем не повинен. И Денис действительно чувствует странную волну недоверия ко всему выше сказанному и разложенному по гетеро- и бро-полочкам. Он хмурится, окидывает пытливым взглядом аудиторию, но лица остальных ребят можно вывешивать в зале искренней невинности и безгрешности. Наверное, даже слишком невинные они, однако кто против? Да, они улыбаются и выглядят довольными. Да, улыбаются они друг другу, зачастую тоже слишком широко и как-то многозначительно. Однако сказали же: он всё надумал, а это у него бывает. Характер, знаете ли. Денис успокаивается, ничто больше не может смутить его умиротворение. Даже когда слышится тихое комканное шипение Ярмолы: "Да, тошнило его, блять, просто тошнило!", а Рыбка смотрит на самого Дэна нечитаемыми голубыми глазами, по спине Гармаша ползет пугающий странной неизбежностью страх. Или он снова все правильно не понял?..