Дурацкий синий летний зонт, защищающий в погожий день от солнца, качался из стороны в сторону, грозясь рухнуть на случайных прохожих, бегущих по холодным лужам подальше от назойливого дождя. Как разворошенный муравейник, город суетился, старался укрыть под своими крышами жителей, застигнутых врасплох стихией, и охал как старик голосом застрявшего в водосточных трубах ветра.
— Чертовы синоптики, — с силой ударил по столу Вонщик, от чего сидящий рядом Хонбин вздрогнул, а потом отвесил буйствующему парню несильный подзатыльник.
— Рави, успокойся, — шикнул на него Хонбин. — Иначе еще раз по дурной черной голове получишь.
Вонщик обиженно засопел и собрался было долго и со вкусом ворчать на мирно потягивающего чай Бина, как вспомнил, что они тут не одни.
— Прости, Тэгун, за эту сцену, — он виновато посмотрел на человека перед собой, который, однако, показывал полнейшую незаинтересованность в ссоре парочки. Тэгун лишь убрал за ухо мешающую светлую прядь и с невозмутимым видом надкусил булочку с корицей.
— Ну правда, это же кошмар какой-то. И именно в тот день, когда я подбил тебя на свидание вслепую, — все еще фыркал Вонщик, глядя на мутноватые потоки воды, стекающие по оконному стеклу кофейни.
— Уговор выполнен, я пришел, а остальное не мои проблемы, — равнодушно ответил блондин.
— Я не удивлюсь, если дождь твоих рук дело. Лео, ну неужели тебе так нравится одному? Это же… Скучно! Ни поговорить, ни обнять, ни накричать, ни…помириться. Ску-у-чно, — протянул Рави. Ему было совершенно непонятно, как его лучший друг умудряется так спокойно существовать в пустой квартире, где из живых существ была только моль в шкафу, а из источников звука — старый телевизор и чересчур эмоциональные соседи снизу, чьим ссорам позавидовали бы герои бразильских мелодрам. Вонщик любил гулянки, разноцветные волосы, громкую музыку и Хонбина, с появлением которого в жизни парня добавились спонтанные поездки к морю, тесные объятия, бессонные ночи и самая вкусная на свете пицца — коронное блюдо его любимого, и потому желание Лео сидеть целыми днями с ноутбуком на кровати, пить латте и обрабатывать фотографии в графическом редакторе было для него неестественным и странным. «Спокойные дети — больные дети!» — с глубокомысленным видом изрекал он каждый раз, когда заставал друга в таком виде, а Тэгун поднимал на него взгляд, в котором четко читалось: «Совсем дурак?», кивал в сторону игровой приставки в углу и возвращался к своему занятию, зная, что увлеченный игрой Рави нескоро снова полезет к нему с нравоучениям.
У Вонщика была идея фикс: свести меланхоличного друга хоть с кем-то. Он пытался познакомить Лео со всеми девушками и парнями в своем окружении, подбивал вырваться в клуб или просто подцепить кого-нибудь на улице, но тот был непреклонен, равнодушен ко всем кандидатам и спокоен как удав. Однако потуги Рави найти ему пару очень изматывали Тэгуна чисто физически, и в один из вечеров, после часовой лекции о пользе здоровых отношений Лео сдался.
— Одно свидание. Одно. И ты отстаешь от меня с этой темой навсегда, — тяжело вздохнул он, стараясь не смотреть на светящегося как лампочка друга, который тут же помчался звонить Бину.
Днем Икс была назначена среда 20 мая. Местом — кофейня на центральной улице города. Всякую информацию о личности партии для Лео сладкая парочка держала в секрете, ибо «так интереснее». В итоге накануне свидания, Тэгун знал только то, что это парень из окружения Хонбина и больше ничего.
Но назначенный день внес небольшие коррективы в их планы. Едва парни сели за столик, как чистое небо затянуло тучами, и хлынул такой ливень, что трудно было разглядеть что-то дальше вытянутой руки, а кандидат на сердце Тэгуна опаздывал.
— Наверное, не придет, — цокнул языком Рави, посматривая на часы. Они сидели уже час, дождь не думал прекращаться, а от таинственного друга Хонбина не было никаких вестей, да и на звонки он не отвечал. – Лео, ну может ты.… Эй! Ты куда? — глаза Вонщика округлились, когда он заметил, что блондин накинул пиджак и потянулся за зонтом.
— Домой, — ответил Тэгун, поправляя рукава. — Я пришел, прождал час, никто не пришел.
— Но хоть дождь пересиди. Тебя же смоет, такой кошмар на улице, — подал голос Хонбин.
— Не смоет. У меня зонт.
— Чон Тэгун! Какого черта ты выпендриваешься? Так сложно еще подождать? — неожиданно громко выкрикнул Вонщик, пугая посетителей кафе, на что Лео лишь зевнул.
— А смысл? — равнодушно ответил он, положил на край стола деньги за два латте и вышел на улицу, тут же жмурясь от попавшей в глаза воды.
Несмотря на дождь, было очень жарко и душно, май выдался больше похожим на июль, и капли, с шумом падая на нагретую за день мощеную улицу, испарялись, поднимаясь над тротуаром полупрозрачной влажной дымкой. Пахло розами с клумб, хвоей и мокрой пылью, по дороге наперегонки бежали ручейки. Меланхоличная, сероватая, спокойная, как его душа, такая погода была более чем по душе Лео, который медленно шел в сторону автобусной остановки и с наслаждением ловил каждый тихий шелест листьев и мерный стук капель.
Размеренно, тихо и чертовски пусто.
— Не поймаешь!
Слишком громко для его размеренной тишины. Лео мгновенно возвращается из мира своих мыслей и пытается увидеть источник шума. И он не заставляет себя долго ждать.
Их было трое. Два мальчишки, на вид ученики средней школы, и парень постарше, скорее всего, ровесник Тэгуна. С громкими криками и смехом они носились по небольшому скверу рядом с тротуаром, насквозь промокшие, но настолько счастливые, что все вокруг словно впитывало атмосферу радости. Даже скрытое тучами солнце стыдливо выглянуло, привлеченное этими звуками, и бросило в сторону резвящихся парней золотистый поцелуй.
— Эй, дядя, иди сюда! — обратил внимание на Лео один из школьников и замахал ему руками. Блондин хотел отвернуться и уйти….
Но не смог.
Он подумал, что бредит или спит. Другого объяснения своему поведению он не находил. Он стоял и совершенно бесцеремонно рассматривал старшего парня в этой компании. Это было подобно выстрелу, резко и неожиданно. Лео поймал себя на том, что даже дышать ему было сложно, а где-то слева, под ребрами, стало жарко.
Худой, ростом немного ниже самого Лео, смуглый, с живыми, бегающими глазами темного цвета, небрежно поправляющий мокрые каштановые волосы, — он был похож на птичку, задорную, нахохлившуюся, но безумно милую птичку. Изящная шея, узкие плечи, стройные ноги, — какой-то неземной и земной одновременно, самый обычный и абсолютно невероятный, в свободной рубашке цвета чайной розы. Тэгун понял, что пропал, попал в плен. Бесконечно счастливый, это парень гипнотизировал, притягивал взгляд, заставлял жадно запоминать каждую деталь — от расстегнутой пуговицы на манжете до еле заметной родинки на ухе.
— Эй, ты меня слышишь? — вывел блондина из транса звонкий смех, и Лео не сразу понял, что объект его внимания с минуту как подошел к нему и с любопытством и простоватой улыбкой наблюдает за ним, но когда понял, то залился краской от смущения.
— Н…Не подумай ничего плохого! Просто… Ну, это… — затараторил Тэгун несвойственным ему взволнованным голосом. Он внезапно вспомнил, что идет дождь и идея пришла сама собой.
— Т…ты промок. И… Вот, — смутившись, Лео протянул парнишке зонт, предлагая укрыться от назойливых капель. Тот сначала удивился, но потом громко засмеялся и нырнул под зонтик, а блондину показалось, что он уже слышал этот смех, настолько родным и знакомым он ему показался.
— Ч…Чон Тэгун, — несмело представился Лео, все так же завороженно разглядывая нового знакомого.
— Ча Хакен, — шатен протянул мокрую ладошку. — Приятно познакомиться.
— Взаимно. И… Я не хочу, чтобы ты уходил, — Лео был готов, что после этих слов Хакен окинет его презрительным взглядом, ведь где гарантии, что он такой же, как Тэгун? Однако это был первый раз, когда блондину захотелось сказать именно то, что он думал, а не какую-нибудь нейтрально-вежливую фразочку. И как же он удивился, услышав:
— Взаимно. Чон. Тэ. Гун.
Золотистая искорка сверкнула в глубинах темных глаз.
Продолжавшийся около двух часов ливень остатками капель шелестел по зелени деревьев, уступая место теплым майским лучам.
— И… что это? — еле выдавил из себя Рави, наблюдавший за происходящим с крыльца кофейни. Бин лишь хихикнул и приобнял возлюбленного, который порой не замечал столь очевидных вещей.
— Думаю, то же, что и у нас с тобой, — улыбнулся он и положил голову на плечо Вонщика. Тот, видимо, внезапно все понял и собрался было что-то сказать, но не нашел слов, так и замирая с открытым ртом, как рыбка за аквариумным стеклом, не в силах поверить в происходящее. Тэгун, его лучший друг, которому в жизни приносили удовольствие только новые текстуры для редактора и кофе, улыбался как идиот просто стоя рядом с человеком, которого знал меньше 10 минут.
***
Если бы Лео спросили, на что похож Хакен, он бы, не задумываясь, ответил: «Кофе». В любое время дня и ночи он был полон энергии, вечно куда-то бежал, что-то делал и, как ни парадоксально, заряжал этой энергией остальных. Через два дня после их знакомства, Тэгун поймал себя на мысли, что ему хочется приготовить себе ужин самостоятельно, вместо того, чтобы разогревать готовую еду из холодильника или надеяться, что Рави с Хонбином заглянут в гости и принесут с собой что-нибудь съедобное. Пришедшая в тот вечер к нему парочка была ошарашена, обнаружив, как им казалось, самого ленивого человека на свете на кухне, измазанного соусом, с тарелкой пригоревшего риса и неровно порезанным салатом перед собой, но довольного, словно он только что сотворил шедевр, достойный банкета у английской королевы. Вонщик, громко смеясь, предложил вызвать врача или экзорциста, а Бин лишь загадочно улыбнулся.
— Правда? Сам? Ты большой молодец! — Хакен потрепал блондина по голове, когда тот смущенно рассказал ему о своем маленьком подвиге. Ни одному человеку на свете он бы не смог рассказать о том, что полный ноль в готовке, а вот Хакену, которого он знал пару дней, хотелось рассказывать все, совершенно без опаски.
— Ну, получилось…плохо.
— Не так важно. Зато ты смог, а это уже отлично.
И Лео верил, что это так.
— Знаешь, мы… Мы мало знакомы, но…, — Тэгун прикусил губу. Он надеялся, что может правильно сформулировать то, что так хотел сказать. Хакен, увлеченно рассказывавший про свой первый опыт готовки, замолчал и склонил голову на бок.
— Но…? — в голосе шатена было такое любопытство, что Лео смутился сильнее. Теперь он откровенно боялся сказать глупость.
— Но… Наверное, я только тебе могу рассказать то, что чувствую. Это… Это странно.
Парень тут же поспешил спрятать взгляд в кружке кофе, пытаясь на слух определить реакцию на свои слова, но было подозрительно тихо. Лео уже придумал с десяток оправданий и объяснений тому, что сказал раньше, как его лицо осторожно приподняли. Темные, как кофе, глаза с золотистыми бликами смотрели на него с теплотой.
— Взаимно.
***
Вонщик частенько ловил себя на мысли, что никогда не знал своего друга по-настоящему. Тот Лео, которого он видел сейчас, был ему незнаком, будто это совершенно другой человек. Новый Лео словно витал где-то над грешной Землей. Впервые за те десять лет, что они дружили, а может и за все 24 года жизни, глаза Тэгуна светились теплым мягким светом, а сам он стал более улыбчивым. Когда же он отпустил в сторону Рави какую-то неловкую шуточку, брюнет сначала подумал, что ему послышалось.
Очевидное было невероятно. Лео расцвел. Лео влюбился.
— Ты как школьница, — съязвил как-то раз Вонщик, наблюдая за тем, с каким мечтательным лицом его друг отвечает на сообщение, за что тут же получил по голове журналом о дизайне. — Ну серьезно. Ты светишься так, что весь Пусан можно осветить.
— Тебя это не касается.
— Лео, друг мой, это же не плохо. Я, может, рад за тебя.
— Может или рад? — блондин так выразительно посмотрел на Рави, что тому стало холодно, несмотря на жару.
— Рад, конечно! Совсем дурак, что ли? — хихикнул парень, падая на кровать рядом с Лео, который все еще строчил сообщение. Тот и бровью не повел, продолжая бегать пальцами по клавиатуре, а Рави, ведомый диким интересом, глянул на экран через плечо друга. — Я так много хочу тебе сказа…
С громкими ругательствами чересчур любопытный Вонщик полетел с кровати.
— В следующий раз сделаешь так — получишь в глаз, — блондин сказал это совершенно спокойно, но по выражению лица было ясно, что он не шутит.
— Знаешь, такие вещи не говорят в сети, — Рави встал с пола и осторожно присел на край тумбочки. — Это нужно говорить в живую, глядя на собеседника. В сети можно писать с любым лицом, испытывая любые эмоции и просто прятать это за смайликами, а в чувствах нужно быть максимально честным, понимаешь?
Тэгун не ответил, но брюнет был уверен, что его слова не остались без внимания.
Телефон пискнул, оповещая о новом сообщении и прежде, чем Лео накинулся на него с неестественным для него криком «Я же предупреждал!», Вонщик разглядел одно-единственное слово.
От кого: Хакен
Взаимно
***
Музыка, под которую можно танцевать, черный чай с апельсином, стихи о любви с необычными метафорами и сравнениями, виски со специями по вечерам на выходных, цветущие деревья — Хакен любил самые обычные вещи. Может, от того он всегда и казался счастливым? Однако за уже два месяца, что они были знакомы, Тэгун узнал, что на самом деле шатен часто чувствует себя одиноким, боится будущего, порой не верит в свои силы и впадает в панику, а больше всего его страшат ошибки, за которые над ним будут смеяться.
— Но это большой секрет, хорошо, Тэгун?
Они сидели у блондина на кухне, прислонившись спиной к холодильнику, и не спеша потягивали виски. Это была своеобразная традиция, вот так встречаться вечером субботы на квартире у кого-нибудь из них, немного выпивать и говорить обо всем, что тревожит или интересует. В тот вечер Хакен, уложивший голову на колени Лео, был неестественно тих и серьезен.
— Ты первый, кому я вот так вот просто рассказываю все это. Ненавижу разводить депрессию на глазах других. Им ведь тоже станет тоскливо, они понесут это настроение домой, поделятся им с семьей, те со своими друзьями, и в итоге вокруг будет только грусть. Знаешь, от горя тоже умирают, — шатен перевел взгляд на лицо Тэгуна. — А я не хочу, чтобы из-за моей грусти кто-то умер. И, наверное, мне больше нельзя пить. Меня начинает уносить в какие-то философские дали.
Парень попытался встать, но Лео не дал ему этого сделать. Он дернул его на себя и сгреб в объятия, сжимая крепко, скорее всего, до синяков.
— Ты чего? — спросил Хакен, совершенно не ожидавший такого маневра, но его будто не слышали, лишь кольцо из рук сжималось крепче. Так они провели около пяти минут, без единого звука, но слова были бы неуместны. Это было что-то на уровне ощущений, обволакивающее, умиротворяющее, теплое.
— Знаешь, — нерешительно заговорил шатен. — Мне сейчас хочется сказать странную вещь.
— Подожди, — прервал его Лео. — Сначала я сделаю странную вещь.
И, аккуратно притянув ничего не понимающего парня ближе, Тэгун осторожно, как и много раз во сне, коснулся суховатых губ с привкусом специй своими. Совсем детский, несмелый, робкий, но такой долгожданный, наполненный эмоциями и искренностью поцелуй. Простое касание, в котором было больше любви, чем в самых прекрасных поэмах.
— Теперь я уверен, — прошептал Хакен в губы Лео, опаляя их горячим дыханием с нотками спирта, и сам прикоснулся к ним, втягивая блондина в новый, более серьезный поцелуй.
У Тэгуна потрясающие губы, с самой восхитительной, пусть и редкой улыбкой, мягкие, чуть шершавые и очень требовательные.
— Лео, — сбитое дыхание несколько мешало говорить, но эту глупость Хакен обязан был сказать и именно сейчас. — Мне кажется… Нет, я знаю что… Я тебя люблю…
Впервые Тэгун видел этого уверенного в себе паренька таким робким, нерешительным и потерянным, как он сам в их первую встречу. И он совершенно точно знал, что ответит ему, самому светлому пятну в его некогда одноцветной и одинокой жизни.
— Взаимно.
По камням аллеи за окном застучали капли теплого летнего дождя, смывая с улиц пыль ушедшего дня. За окном начиналось воскресенье 19 июля.
