- Снимаешь, Вов? - гаркнул я на приятеля.
- Лех, ты уверен? Она ж того не стоит, Лех! Вернись лучше, давай домой обратно, а?! - Вова настоятельно просил не делать этого. - А что мне делать?! Как ей еще доказать, что люблю? - я посмотрел вниз и улыбнулся - меня ждали мои пять км и смерть. - Я выполняю это, как твое предсмертное желание, Лех, - Вова отступал, - не надо. Лучше машину ей купи. - Не одобрит... На счет три, помнишь? - я смотрел на лопости вертолета, которые было видно из-за двери моего летучего орудия смерти. - Я не буду этого делать. Одень парашют и прыгнем, Лех. - Раз... Два.... Три!.. - я раскинул руки в стороны и предоставил себя ветрам. "Леха-а-а-а!.." - отдаленный крик друга и его фигура с ранцем парашюта были далеко от меня. Значит, он не помешает. Значит, я смогу!.. Я смогу доказать Лене, что люблю ее. Хотя, зачем ей мои мозги с печенкой вместо меня?.. Да и пусть. Пусть хранит мои мозги и печенку, как самое сокровенное. Если они останутся. А я летел. Было холодно. Мои пять км сократились до трех за считанные минуты. А я все думал о Лене. О нашем первом поцелуе, как мы переспали вместе на втором курсе... Как на нас смотрели, как Вова гордился мной... Но все кончено. Вот, Лена. Ты мне не верила. А я докажу тебе. И Вова потом будет стоять в трауре над могилой, а твои слезы будут капать на деревянный гроб, и слезинки будут разбиваться на тысячи и тысячи осколков. - Я проебал свою жизнь! - крикнул я в воздух. - Долой баб! Они забирают молодость и разум! А земля все ближе. Вот я уже отчетливо вижу очертания города, там офис Лены. Я "поплыл" в его направлении, чтобы она видела мою ужасную участь. Чтобы скорбила всю жизнь. Чтобы сдохла с клеймом убийцы. В ушах свистит. Я набираю скорость. Волосы пытаются зажечься. Я бью себя по голове. А сзади летит Вова и кричит на меня. Он плачет... Я улыбаюсь. Скоро Лене будет больно. Возможно, так, как когда она сказала мне, что не уверена в силе любви. "Думаю, жизнь состоит из мелочей... Как хлеб состоит из крошек, а механизм - из винтиков и колесиков. Я вдруг осознал, что поступаю глупо, любимая, - гласила записка на комоде в нашей с Леной квартире, - я мог бы доказать все в крошках, в винтиках, в мелочах... Но я не смог. Мне сразу нужен хлеб, нужен механизм. Я трус, у меня не хватает терпения... Я думаю, ты меня простишь. И найдешь в будущем целый батон хлеба и целый автомобильный мотор. А обо мне не вспомнишь, потому что я - крошка. Мелочь в твоей жизни... Это не важно. Главное, чтобы ты осталась счастлива. Пусть и с батоном и машиной, в которых ты будешь более, чем уверена. А знаешь, Лен. Я ж любил тебя с первого курса, когда еще встречался с Чирихиной. Чувствую себя сволочью. Собственно, так оно и есть. Я люблю тебя. Слов не достаточно. И именно по этому "до встречи"... Прощай, с любовью, Алексей.***
- Так скончался мой друг. Лучший, никем незаменимый друг. Его с нами не стало 7 июня 2008 года. Скорбим, - больше слов Вова не смог сказать. Слезы хлынули потоком, плечи задрожали в судроге немых рыданий, - он... Этот человек был чист, как белая роза в конце лета. Я удивлялся и гордился каждым его поступком. Я любил его, как брата. Он был мне братом. Твердым плечом. Мне жаль... Владимир положил две белых розы на мою могилу и отошел. "Скоро встретимся, брат..." - тихо прошептал он.