Леди Янина Блэк

Урфин вышел из своей комнаты старосты в гостиной Гриффиндора, на ходу прикрепляя значок к отвороту мантии. С другой стороны, с брезгливым выражением лица, приближалась вторая староста факультета, назначенная вместо Гермионы, Ромильда Вейн. - Доброе утро, Урфин, - сменила брезгливую мину на милую улыбку семикурсница. - И тебе, Ромильда, - кивнул Лестрейндж. Вейн была не самой плохой девчонкой - умной, честолюбивой, немного заносчивой, как с таким характером она попала на Гриффиндор - Урфин не понимал, но в текущей ситуации был даже рад. С любой другой напарницей должность старосты была бы невыносима. - Лонгботтом опять не ночевал в спальне. - Как и Джиневра Уизли, - отозвалась Вейн. - Так же не было Патил. - У меня, кроме Невилла, отсутствовал Дин Томас, остальные на месте. Похоже, наказание МакНейра от Кэрроу приучило их к осторожности, - девушка чуть прикрыла глаза, показывая, что поняла. Больше всего недовольных режимом, конечно же, было на Гриффиндоре и не удивительно, что им, как старостам, нужно было обеспечивать хотя бы видимость порядка. Вейн была не самой плохой девчонкой и излишним садизмом не страдала, отправляя проштрафившихся сокурсников не к брату и сестре Кэрроу, а к более гуманным профессорам. Обычно вся эта братия доставалась Блэк, чему последняя хоть и не особо радовалась, но и не возражала. - Значит ты ловишь на завтраке, а я проверю кухню, - вынесла вердикт девушка и направилась к выходу из гостиной. Урфин мысленно выругался - Вейн успела смотаться первой, это значит, что ему досталась основная головная боль с доставкой младшекурсников на завтрак, а потом разведением их на занятия. Собрать первые два курса в гостиной, а потом следить чтобы никто из малышни не разбежался, то еще удовольствие. Приход Пожирателей к власти многое изменил для Хогвартса. Ужесточились правила и наказания, личное время и личное пространство было очень легко потерять, если тебя хотя бы заподозрят в крамольных мыслях. Чем-то это напоминало правление Амбридж, только на порядок жестче. Кэрроу, на своих уроках, силой вбивали в учеников подчинение новому порядку, будь они чуть изощреннее в своих наказаниях, то может и добились бы цели, сломив волю к сопротивлению у главных зачинщиков. Но с фантазией у Пожирателей было туговато, и на что-то большее, чем Круцио их не хватало. Снейп, как знал Урфин, в это не лез, у него была обязанность посложнее - ему приходилось держать в кулаке профессоров, а Янина скорее занималась обратным: не давала студентам отчаяться. Правда замечали это не многие, уверенно говорить Лестрейндж мог только за себя, Луну, еще нескольких воронов и Малфоя с его свитой. Хотя последние вызывали сомнение. Драко явно боялся Темного Лорда, но еще сильнее он боялся за свою семью, поэтому его окружение делилось на две не очень равные группы - свита напоказ и свита настоящая. Если в первую входили те, кто открыто поддерживал политику Темного Лорда и к Малфою они примкнули из-за его метки, то во вторую входили дети некоторых Пожирателей и немногие оставшиеся в Хогвартсе нейтралы, которые напоказ нового тирана поддерживали, а вот на самом деле... Весь этот расклад Урфину расписала Янина, девушка, в отличие от более прямого гриффиндорца, умела видеть не только то, что было на поверхности. Похожим талантом обладала и Луна, но если Блэк опиралась на свой личный опыт и знание о том или ином человеке, то его подруга просто видела мир несколько иначе. Он как-то спросил ее о том, что именно она видит, но Луна так и не смогла дать внятного ответа, а ее речи о мозгошмыгах, нарглах и морщерогих кизляках были юноше непонятны. По выработанной за месяц привычке, Лестрейндж быстро осмотрел всех собравшихся в Большом зале, отслеживая злые, недовольные, завистливые или ненавидящие взгляды направленные на Луну, Янину или на него. Как всегда, в негласном первенстве по количеству ненавистников, выигрывала Блэк, идя ноздря в ноздрю со Снейпом. Даже садисты Кэрроу проигрывали убийце Дамблдора и предателю идей Ордена Феникса. - Заканчиваем с едой и идем на занятия, - громко произнес Урфин, резкими взмахами рук поднимая младшекурсников с лавок. Разведя малышню по кабинетам, он поправил давящую плечо сумку и отправился на ЗОТИ. Гриффиндорца ждал целый час в обществе Амикуса Кэрроу, удовольствие из разряда сомнительных. В коридоре, ведущем в кабинет, собралась плотная толпа перешептывающихся между собой учеников, протиснувшись поближе, Урфин получил возможность лицезреть результат ночной диверсии Уизли и компании. Рыжая была здесь же, стояла в стороне и с мрачным удовлетворением наблюдала за матерящимся Кэрроу. Кажется компания намазала чем-то дверь и теперь преподаватель был к ней приклеен. - Уизли, - тихим шепотом произнес Лестрейндж, подходя вплотную к Джинни. - За отсутствие в гостиной после отбоя неделя отработок у Блэк, - девушка резко вздрогнула и испуганно посмотрела на сокурсника. - И не визжи, ты же не хочешь, чтобы кто-то догадался за что я тебя наказал. В субботу после завтрака жду тебя у себя в комнате. - немного полюбовавшись шокированной рыжей, Урфин с чувством удовлетворения, как от хорошо выполненной работы, направился к Кэрроу. Надо же оторвать профессора от двери. Рядом с ним уже суетилась пара слизеринцев из Пожирательских. Отлепить профессора от двери оказалось не просто, Урфин с удовольствием случайно толкнул на дверь одного из слизеринцев так, чтобы он тоже прилип. А потом пришел Снейп и испортил все веселье, отлепив таки Кэрроу от двери. Даже обидно немного, ну хоть половина урока прошла. *** Джинни Уизли, нервно озираясь, постучала в дверь, ведущую в комнату старосты мальчиков. После того, как Лестрейндж поймал их и приказал ей явиться к нему, она все никак не могла успокоиться. Богатое воображение рисовало ей самые разнообразные картины, начиная от шантажа, что бы Джинни предоставляла Урфину сексуальные услуги, и заканчивая пытками, чтобы вызнать местоположение Гарри. - Заходи, Уизли, - распахнулась дверь, староста, одетый в какой-то потертый и явно маггловский костюм, махнул рукой, запуская ее внутрь, и, указав рукой на стоящий почти посередине комнаты стул, сам опустился на кровать. - Что тебе от меня нужно?! - решив, что лучшая защита это нападение, зло спросила гриффиндорка. - Сядь! - приказал Урфин и Джинни как заворожённая дошла до стула и села. Как он это делает? - А надо мне, ни много ни мало, чтобы вы прекратили свою диверсионную деятельность. - Да как ты смеешь! Мы сражаемся против Пожирателей смерти за нашу свободу. Не тебе, пожирательскому сынку, мне приказывать. - Заткнись дура! - навис над девушкой Лестрейндж, по-звериному приподнимая верхнюю губу. - Ты хоть понимаешь, что ваша партизанская деятельность на пользу никому не идет и ничего не меняет, только еще больше злит Кэрроу? Вам бы по хорошему сидеть тихо, как мыши под веником и стараться не привлекать к себе внимания. Вы все тут заложники. Все дети нейтралов и орденцев. Вы все - гарантия, что ваши родители не будут буянить. А тобой, дура, еще и Поттера шантажировать можно. Думаешь никто не сможет до него донести, что его любимую подружку мучают? Ваши поцелуи в прошлом году весь замок видел, а уж твои выкрики о великой любви к Герою не слышал только глухой, - Джинни испуганно смотрела на кричащего Урфина и все больше вжимала голову в плечи. То что он говорил было правдой, если Гарри узнает, что ее мучают - бросится ее спасать. И хоть это приятно, что он готов рисковать ради нее, вот только Джинни совсем не хотела, чтобы он пострадал. - Почему ты мне это говоришь? Разве ты не за Темного Лорда? - дрожащим голосом спросила гриффиндорка, с трудом сдерживая слезы. - Я, в первую очередь, за свою семью. А Луна все еще считает тебя своей подругой, и если с тобой, дурой, что-то случится - она расстроится. Я не хочу, чтобы она плакала. А теперь брысь отсюда, - махнул рукой Урфин, Джинни спешно подскочила со стула и, все еще размазывая слезы, вылетела из комнаты. Слухи на факультете о жестокости старосты были обеспечены. Младший Лестрейндж был уверен, что через пару недель они дойдут до него уже в виде того, что он чуть ли не изнасиловал Уизли, воспользовавшись своей властью. Зато деятельность подпольщиков поутихла, кажется, рыжая сумела вложить в головы своих приятелей основную мысль, что им лучше не нарываться и не привлекать к себе внимание. Хотя полностью они свою деятельность не свернули и все так же собирались в Выручай-Комнате, что сильно злило Блэк, слушали Поттеровский дозор, эту радиостанцию отследить было проще простого, так что все заинтересованные тоже были в курсе всех новостей, и занимались распространением своей пропаганды. Ну хоть не попадались больше. Луна Лавгуд ходила по коридорам, одаривая всех встречных своей обычной неземной улыбкой. Для многих эта странная девушка была символом неизменности мира. Война ли снаружи, лютуют ли Кэрроу, любой всегда мог наткнутся вечером в коридорах на неспешно идущую куда-то Лавгуд. Полоумная улыбается и жизнь в замке продолжается. В такие годы многие ищут опору, поэтому вокруг многих значимых учеников собирались свиты из тех, кто чуть слабее, чуть неуверенное. Луна Лавгуд шла по коридорам с улыбкой, а за ней шли те, кто тянулся к ее свету. *** Гермиона зачеркнула очередную дату на календаре. 31 октября. Хэллоуин. День, когда в Хогвартсе всегда что-то происходило, но в этот раз они празднуют его не в замке. Девушка посмотрела на стоящие рядом с кроватью часы, по заведенной в школе привычке она всегда вставала рано, чтобы успеть проверить все ли она подготовила к занятиям и повторить материал. Гарри и Рон еще наверняка спят. Они и в Хогвартсе всегда с трудом вставали к завтраку. За почти три месяца проведенные в доме Тонксов, даже Гермиона про себя признавала, что очень хочет отсюда сбежать. Но все-равно продолжала одергивать своих друзей от поспешных действий, правда Гарри и Рон все чаще злились на нее и заводили разговоры о побеге. И куда они собрались бежать? Что они могут сделать там, снаружи? После долгих уговоров, Люпин все-таки поделился с ними некоторой информацией. Если верить источникам Ордена, то Тот-Кого-Нельзя-Называть скрывался в поместье Малфоев, а в него, как и в большинство родовых мэноров, нельзя попасть без сопровождения или приглашения. А потому, по мнению Гермионы, побег не имеет смысла. Но, к печали гриффиндорки, ее друзья доводов разума слушать не хотели. Они упирали на то, что Добби в прошлом был домовиком Малфоев и точно сможет их перенести. Пока ей удавалось отговаривать друзей от безрассудства: втроем против взрослых и сильных магов они не потянут. Поэтому она упирала на необходимость овладеть чем-нибудь посерьезнее Экспелиармуса. Но из-за беременности Нимфадоры тренировки с каждой неделей были все реже. Как объяснила им миссис Тонкс, беременным ведьмам активно колдовать нежелательно. А Люпин появлялся в доме не часто, уходя по заданиям Ордена. Поэтому парни дуэлировали против друг друга, но им быстро это надоедало и они просто болтались по дому, неспособные придумать себе занятия. Гермиона пыталась приобщить их к своему исследованию магических традиций, но друзья смотрели на нее, как на ненормальную и уходили к себе в комнату, где до самого вечера слушали Поттеровский Дозор. Волшебница надеялась, что сможет удерживать друзей до первого снега, там станет слишком холодно для жизни в бегах и все отложится до весны. И, может быть, проблема Того-Кого-Нельзя-Называть решится без них. Девушка спустилась на кухню, где пока никого не было и начала готовить завтрак, гриффиндорка взяла на себя эту обязанность сама, чтобы хоть как-то отблагодарить хозяев дома за предоставленное им убежище. Закончив резать бутерброды и заварив свежего чая, волшебница отложила немного себе и, взяв из холодильника яблоко, направилась в библиотеку. Вот уже вторую неделю Гермиона изучала магические клятвы и обеты, среди книг семьи Тонкс было несколько посвящённых этой теме, это были рукописные издания в обложках из плотной кожи украшенной затейливыми тисненными узорами, наверное, эти книги принадлежали Андромеде еще до замужества, вот она и забрала их с собой. В книге, которую девушка читала сейчас, описывались разнообразные типы магических связей и способы определения. Гермиона была изумлена, когда узнала. как много может связывать магов между собой. Тут были и крестильная связь, и помолвочная, которая позже менялась на супружескую, долги, клятвы. Было специальное заклинание, которое могло показать все завязанные на человеке связи. Волшебнице очень хотелось опробовать его, но она не хотела рисковать. В памяти все еще была свежа лекция, которую прочитала клубу маггловедения Блэк. Это было в конце первого года обучения Гермионы, после того как маленькая гриффиндорка спросила о причинах запрета колдовства школьников на каникулах. Как объяснила Блэк, главная причина была в безопасности самих детей. Слишком велик шанс, что заклинание, созданное неопытным магом, сработает не так как нужно. - Твоя тяга к знаниям достойна уважения, - Гермиона оторвалась от тетради, куда записывала все самое интересное и важное, рядом стояла Андромеда Тонкс и наблюдала за девушкой. - Спасибо, - несколько смущенно отозвалась волшебница. - Жаль, что нет возможности опробовать некоторые заклинания. - Какие именно? Как понимаю, основная проблема в здравом чувстве самосохранения? Тогда думаю я могла бы обеспечить тебе страховку. - Вот это, тема магических обетов очень интересно и я бы хотела проверить, - Гермиона замялась не зная как сформулировать свою мысль до конца. - Не пообещала ли ты чего-то по незнанию? - по-своему истолковала эту паузу Андромеда. - Вроде того. - Это не сложно, - миссис Тонкс подошла поближе, села напротив и вытащила из рукава палочку. - Запоминай, заклинание произносится так - "Видио Фило Субтегминис" и вот такой взмах палочкой, - волшебница медленно продемонстрировала движение кистью. - А теперь смотри результат. Video filo subtegminis, - произнесла она и, выполнив палочкой необходимую фигуру, прикоснулась к левому запястью Гермионы. На руке гриффиндорки проступили разноцветные линии. Синяя и светло-зеленая. - А что они значат? - спросила Гермиона рассматривая светящиеся тусклым светом ленты, обвившие запястье. - Зеленая - это побратимство. Скорее всего с Поттером и Уизли. Не самая редкая связь, но и не очень часто встречающаяся. Обычно подобные узы связывают наемников, работающих стабильным отрядом, или авроров. Образуется, если маги между которыми есть дружеские чувства регулярно вместе преодолевают опасные для жизни испытания. Особых обязательств на тебя такая связь не вешает, разве что не бросать побратимов в беде. Разрывается при добровольном согласии без отката или, если один из побратимов нападет на другого, с наказанием от Магии. Синяя, это обет или устная клятва. Скорее всего второе, возможно ты обещала тому же Поттеру помогать ему в его борьбе или нечто подобное. Когда будет выполнено условие сама спадет. Есть еще следы личных обещаний. - Это как? - Ну что-то вроде: обещаю доделать домашнее задание или прочитать эту книгу. Когда ты ставишь себе какую-то цель и обещаешь ее выполнить. Ничего серьезного, но если накопится много таких не выполненных обещаний, может и откатом ударить. Сил станет поменьше или неудача будет преследовать. Так что впустую хвастаться не стоит, - Гермиона кивнула, вспоминая свои слова и действия в последние годы. Как ей казалось, она выполняла почти все, что себе обещала, но вот Рону и Гарри стоило бы об этом рассказать. И попросить миссис Тонкс так же проверить ее друзей. *** Август Руквуд с сожалением смотрел на свой рабочий стол, где на деревянной подставке стояло сквозное зеркало. После захвата Темным Лордом Министерства Магии даже Отдел Тайн стало трудно назвать безопасным. Привыкший к осторожности волшебник уже второй год носил при себе все необходимое для мгновенного отступления. Была бы возможность он бы уже покинул Англию, на острове его держало только старое обещание. Он пообещал Янине Блэк, что одну он ее не оставит и всегда окажет поддержку. Порой Руквуд сожалел, что его маленькая леди давно уже не ребенок, который тихо плакал и искал утешения. Нынешняя Янина Блэк виртуозно играет в игру под названием политика, снова и снова балансируя на грани. У нее нет времени на слезы. Они только что закончили очередную беседу, которых с сентября у них было чуть ли не больше, чем за два прошедших года. Янина с усталой улыбкой пересказывала события в Хогвартсе, жаловалась на Кэрроу, недобрым словом поминала лицемерность деканов, тихо смеялась над общими воспоминаниями и прятала в глубине глаз застарелый страх. Августу было больно видеть подругу такой, но изменить что-то ему было не под силу. Он не мог с палочкой наперевес броситься на ее врагов, защищая от любой опасности, как делал в их детские годы, когда еще жива была старуха Вальбурга, а они вдвоем изображали из себя искателей сокровищ и, вооружившись одной на двоих волшебной палочкой, шли исследовать подвалы родового гнезда Руквудов. Храбрый рыцарь одиннадцати лет и его маленькая семилетняя принцесса. В детстве самой большой опасностью был спрятавшийся в комоде боггарт, а теперь его Леди выходила против самого могущественного темного мага столетия. А он ничего не мог для нее сделать. Да и не попросить она помощи. - Ты улыбнешься: "со мной все в порядке", скажешь спокойно и снова молчишь, - вслух продекламировал Август, убирая зеркало в стол и вынимая простую маггловскую тетрадь, подаренную в честь поступления в Хогвартс Яниной. Быстро пролистав больше половины, он остановился на наспех написанном стихе. Ты улыбнешься: "Со мной все в порядке" Скажешь спокойно и снова молчишь. Но зачем же тогда ты в перчатки Прячешь руки свои и с тоскою глядишь? Не надо. Не лги. Я все знаю, У тебя как обычно - проблемы, дела. Да, тебе так привычней, Ты промолчи, я и так все пойму. Да, я не помощник тебе в твоих бедах, Я куда слабей, чем кажусь. Но если хоть что-то, что я могу сделать, Скажи, и я тут же примчусь. Но ты лишь смеешься и улыбаясь, Снова мне говоришь: "Ты не волнуйся, Со мной все в порядке", И глаза опускаешь свои. Зачем же ты врешь? Я ведь правда все вижу: Бледность твою, синяки, Глаза, что от слез слегка покраснели И тонкие руки твои. Но ты лишь смеешься и улыбаясь Прядь волос убираешь с лица "Со мной все в порядке,"- Мне отвечаешь и уходишь - Снова одна. Август Руквуд писал стихи уже давно, обычно рифмованными строками он описывал своих одногруппников, иногда подкидывая Пивзу новые издевательские частушки. Еще раз пробежав глазами по строкам написанным о Блэк, он открыл чистый лист и взял воронье писчее перо, еще один подарок от подруги. В чернильных прядях седой локон, Его ты прячешь под косой. Скажи мне моя Леди, Кто над твоей надругался красой? Волшебник с силой надавил на бумагу, которая с тихим треском разоралась под заточенным кончиком пера. Бессилие было невыносимо. Бессилие и понимание, что защищает не он. Защищают его.