Ох уж эти итальянцы!

…Вот и пришел день, когда на чемпионате Европы по футболу, по иронии судьбы Германии пришлось играть с Италией. -Дойцу! Дойцу! Готов поиграть в футбол? -Еще бы. Италия, ты только не обижайся, но ты проиграешь. – С насмешкой бросил немец. Италия обиженно взглянул на блондина, словно он искал там ободрение. -Ну, может, хотя бы в ничью сыграем? – С надеждой спросил итальянец, вглядываясь в глаза Людвига. -Нееет. Футбол – игра жесткая. Тебе не выиграть. – С этими словами немец погладил итальянца по голове и поцеловал его в макушку, шепча на ушко, - Не расстраивайся дорогой, главное не победа – главное участие. – Он приободряюще обнял Италию, после чего направился к своей команде, чтобы вселить в них «боевой немецкий дух». Венециано стоял с обиженным детским личиком и смотрел немцу в след. «А я все равно выиграю, и все тут!» С этими мыслями Феля отправился к своей команде, чтобы угостить свою команду пастой. …Тем временем в немецкой раздевалке стоял хороший немецкий крик, настраивающий футболистов к игре. - Итальянцы – слабые игроки, но все равно будьте осторожны, никто не знает чего от них ожидать! Парни, я в вас верю! Мы обязательно выиграем! Иначе и быть не может! А в итальянской раздевалке распускались радостные крики пасты. -Ребята! Кто хочет пасты? Все игроки радостно закричали и начали уплетать священное итальянское блюдо. Италия очень надеялся, что это придаст сил итальянским футболистам, и он не ошибся. Один из игроков сборной Италии после употребления трех порций пасты поднялся и выкрикнул: -Ребята, а давайте выиграем у этих немцев? – Поначалу его не поняли и над ними повисла тишина. Венециано тоже поднялся и одобрил идею. -А ведь действительно! Почему бы нам не выиграть?! - После этих слов итальянцы поймали мысль и, встав со скамеек выкрикнули: -Да! Победим их! Паста! Они начали радостно смеяться, обнимать друг друга и выкрикивать название любимого итальянского лакомства – пасты. До начала матча несколько минут, команды уже на поле. Болельщики радостно приветствуют игроков, мелькают вспышки от фотоаппаратов. Немцы чувствуют себя твердо и уверенно. Кто их соперники? Жалкие трусы-итальянцы, но не тут то было. Не сегодня. Игра началась. Итальянцы рванулись за мячом со всех ног, что немного смутило немцев. Странно что за мячом ,а не от него. Наблюдая за этим, Дойцу хмыкнул и посмотрел на Венециано. «Зря стараетесь, у вас все равно ничего не получится.» Шли минуты, но немцы никак не могли забить гол. Людвиг все также непоколебимо следил за игрой, думая, что итальянцы ни на что не способны. И тут на двадцатой минуте итальянцы забивают гол. Германия, приоткрыв рот, от изумления , смотрит на радующихся в дружеских объятиях итальянцев. «Как?! Итальянцы забили немцам гол?! Здесь точно какая-то ошибка. Это просто недоразумение!» Суровые и жесткие немцы вовсе не собирались отдавать победу каким-то там пастофилам! Ни за что! Но каждая их попытка забить гол итальянцам на удивление подавлялась. Они ничего не могли сделать, они были беспомощны. И вот на тридцать шестой минуте любители пасты снова забивают гол. А сколько радости было! Парни и сами не верили, что побеждают немцев. Первый тайм окончен, перерыв. Италия ведет – 2:0. Ошарашенные немцы возвращаются в раздевалку. Из раздевалки немцев был слышен дикий разъяренный ор Людвига… -Вы что, совсем охренели?! Это же итальянцы! Они трусы! Они ничего не умеют! А мы – мы немцы! Не позорьте нашу нацию!!! Что они о себе возомнили?! Давайте же раздавим их! Они еще долго разрабатывали тактику, Людвиг нервно смотрел на всех игроков, оценивая, кто лучше. Время перерыва подходит к концу. Команды на поле, второй тайм начался. Вдохновленные Людвигом немцы стали играть в два раза усилиннее, вот только это мало что им принесло. Как бы немцы не пытались забить гол – все без толку. Вот уже пошли последние минуты, кажется, надежды нет. Изнеможённые немцы не сдавались. Они все так же упорно пинали этот бедный мяч по полю, старясь забить его итальянцам, но ничего не выходило. И на девяностой минуте молитвы несчастных немцев были услышаны – один из итальянских игроков задел мяч рукой, что дало право немцам на пенальти. Гол! Добавлены четыре минуты. Четыре решающие минуты. Людвиг тяжело выдохнул и сжал руки в кулаки. Последняя надежда... Но эти минуты ничего не дали, и итальянцы выиграли. Это была громкая и скандальная победа. Все были в полнейшем недоумении, кроме самих любителей пасты, которые прижавшись ближе друг к другу, с улыбкой и слезами радости толпились в центре поля. Радость их была неизмерима! Решив отметить это, они ушли в ресторан, чтобы вдоволь наестся. Но Феля остался с Германией. Он подошел к красному, как помидору Людвигу и ехидно улыбнулся ему. Дойцу в ответ отвернулся и выдавил: - Поздравляю с победой… Радостный Италия крепко прижался к любимому и поблагодарил за поздравления. Вскоре все команды разошлись…а наш итальяшка остался в раздевалке. Он все радовался своей победе и, напевая веселую итальянскую песенку, рассматривал фотографию сборной своей страны. Однако, детская беззаботность вскоре была разрушена дикими воплями Германии: -Италия! Знаешь, как мне нужна была эта победа?! - Италия понял, что дела плохи, поэтому он упал на колени и взмолился о пощаде. -Дойцу прости, прости, просто я хотел показать тебе, что я тоже могу выиграть! Дойцу, только не лишай меня пааастыыы, Дойцууу!!! Людвиг убрал со лба рукой горячий пот и подошел к Италии, всматриваясь в его глаза сверху вниз: -Тебе придется отплатить мне за победу, которую ты у меня отнял. – Эти слова были сказаны с некоторой надменностью и ухмылкой. Венециано всем телом почувствовал, что в помещении стало жарче. Дойцу присел и, прижав крепко Италию к себе, крепко поцеловал его. Его язык быстро и горячо продвигался по полости рта итальянца. Немец прижимал его к себе все плотнее, так, что победителю было тяжело дышать. -Ге…Германия, прости пожалуйста, прости. – Застонал Венециано. -Нет уж, ты виноват, ты сейчас и расплатишься. – Немец уже снял футболку с Италии. Ярость и страсть смешались в его теле. Он был готов разорвать одежду на себе и Феле, освободить друг друга от нее, дать волю чувствам. Горячее накаченное тело немца было уже почти полностью обнажено и, прижав невинного парня к жестяной дверце шкафчика, он ласкал его соски, обводя их вокруг языком, заставляя стонать итальянца все громче. На Людвиге было только белье, стеснявшее движения. Когда и в глазах Вени появилась безумная искорка, он приспустил белье Германии и принялся сначала поглаживать его пульсирующий член, возбуждая его еще больше, а потом прошелся по всей его длине языком. Сила воли у Людвига совсем ослабла и, схватив шелковые волосы юноши, он заставил его перейти к более жестким «ласкам». Шатен вовсе не был готов к этому, но, войдя во вкус, он даже пытался заглотнуть полностью член Германии, естественно, это было очень трудно, он же большой. Он искренне хотел доставить как можно больше удовольствия. Их тела становились раскаленными, дыхание еще больше нагревала кожу, кровь, циркулирующая по их венам, начинала закипать, хотела взорвать стенки сосудов и вырваться наружу. Безумство двух влюбленных. Темп Дойцу задал слишком быстрый, не для Италии, бедный парень схватился за сильную спину Людвига, царапал ее, но тот не чувствовал боли, только наслаждение. Вырваться из рук Дойцу крайне тяжело, он крепко схватил дрожащего Италию за волосы. Венециано терпел изо всех сил, пытаясь лишь побыстрее удовлетворить немца. Услышав тяжелый стон, итальянец почувствовал знакомый и немного неприятный горьковатый вкус спермы. Слизывая остатки капелек вязкого вещества с губ любимого, блондин сделал небольшую передышку, целуя беднягу-итальянца горячо и страстно. Он нагло всовывал язык глубже, так, чтобы шатен почувствовал, как сильно его хотят. Фелечиано только уткнулся мордочкой в сильное большое плечо и опрокинул несколько слезинок. -Италия, прости, я был очень жёсток, прости меня. – Он плотно прижимал к себе голого итальянца, ему хотелось больше, член так и продолжал пульсировать, но он держался и не позволял себе столь грубого отношения к нежному и хрупкому существу. -(Дрожащим голосом, шепотом) Дддаа ладно. Дойцу, я ллюблю тебя…мне так хорошо с тобой… Людвиг не хотел выпускать ласкового итальянца из рук, но надо было одеваться и уходить. Они спешно подняли разброшенную одежду, натянули ее на себя и в обнимку удалились из раздевалки.