Север помнит

      Богороща в Риверране когда-то была любимым местом Кейтилин Талли. Место было светлым, похожим на сад, а лик чардрева не казался таким пугающим, как, например, в Винтерфелле. Однако сейчас перед старыми Богами стояла леди Старк, королева-мать, жена изменника, голова которого украшала стены Красного Замка. — Верните мне моих детей, — леди Старк не молила и не просила, она стояла перед Богами, гордо вскинув голову, и смотрела в красные глаза чардрева с упреком, словно Боги были повинны в ее несчастьях. — Заберите мою жизнь, если так будет угодно, но воссоедините моих детей, защитите их.       Стоило бы упасть на колени, плакать, горячо молить старых Богов откликнуться на ее мольбы, но с того самого момента, как ее лорд-муж покинул этот мир, леди Старк перестала молиться. Разве Старые или Новые Боги вняли ее молитвам, когда она стояла на коленях, умоляя их защитить ее мужа?       Все было бесполезно. До Королевской Гавани слишком далеко, ее сын еще слишком неопытен, а люди, которые окружают его, могут предать в любой момент. Кейтилин понимала, что она не должна сейчас стоять в богороще и бессмысленно глядеть в красные глаза чардрева, она понимала, что должна была что-то предпринять, но не знала, что. — Ваша милость, — скрипучий голос раздался позади женщины, заставив ее вздрогнуть и резко обернуться. — Боги нынче отвернулись от живых.       Старик, что стоял перед Кейтилин, растянул обветренные и потрескавшиеся губы в улыбке, обнажив почти беззубый рот. Он был ниже Кейтилин почти на голову, стоял, опираясь на кривую палку. Незнакомец был одет в странного вида черные одежды, напоминающие одежду септонов. Волосы его, редкие и совсем белесые, грязными сосульками свисали почти до плеч. — Кто вы? — леди Старк подавила волну отвращения, вызванную внешним видом старика и постаралась быть учтивой, но ровно настолько, насколько того требует ситуация. — Я тот, кто готов вам помочь, ваша милость, — женщина поморщилась, вновь услышав это обращение, столь непривычное для нее и столь чужое, а из уст старика оно и вовсе звучало издевкой. — И чем же вы можете мне помочь? — Кейтилин огляделась, отмечая, что никого из людей ее сына сейчас нет рядом. Понимание того, что в богороще лишь она и этот старик отчего-то пугало вдову Старк. — Вернуть ваших детей, отомстить за вашего мужа, — не переставая улыбаться, отвечал старик, и Кейтилин только сейчас заметила, что глаза у него затянуты белесой пленкой. Слепой? Тогда как он… — Ну же, ваша светлость, вы примете мою помощь? — повторил старик. Вдова Старк оглянулась через плечо, бросая быстрый взгляд на лик чардрева, отчего-то в эту самую секунду ей казалось, что лик чардрева насмехается над ней. — И какова цена вашей помощи? — вновь переводя взгляд на старика, спросила Кейтилин.       Едва ли слепой старец мог помочь ей вернуть ее девочек домой или привести армию Робба к победе. Так какой же вред будет от того, что она просто выслушает его? — Этот мир полон легенд и древних пророчеств, ваша милость, — заскрежетал вновь старик, медленно обходя леди Кейтилин и подходя к чардреву, та лишь поразилась, тому, что слепец так уверенно ступал по неровной почве. — Одно из них способно защитить мир живых от мира мертвых, другое же способно утопить в крови весь Вестерос, но положить начало новой эры. Великой Эры. — И какое отношение это имеет к моим детям? — О, самое прямое, — слепец даже не обернулся к леди Старк, продолжая стоять лицом к чардреву, будто рассматривая его. — Молодой Волк ведет свою армию к верной гибели, северному принцу нужен Хранитель, что направит его на верный путь и поможет собрать всю стаю под одной крышей. — Это мало похоже на пророчество, — поморщилась Кейтилин, этот старик совсем не внушал ей доверия. — Так это не оно, — слепец резко обернулся и с необычной проворностью подскочил к Кейтилин и схватил ее за руку, сомкнув узловатые пальцы на ее запястье: — Сын Севера восстанет, ища отмщения, и пройдет войной по многим землям, но падет от рук предателей и смерть эта положит начало смерти всего королевства. И только Хранитель сможет уберечь достойного короля от роковой ошибки и вместе они вернут то, что было утеряно века назад и восстановят справедливость, построив новый мир на костях предателей. Едва последние слова сорвались с обветренных губ, старик тут же отпустил Кейтилин, которой казалось, что его голос до сих пор звучит в голове.       «Падет от рук предателей…»       «Сын севера…» — Я могу даровать сыну Севера Хранителя, ваша светлость, — и вновь слепец улыбнулся Кейтилин, но на этот раз улыбка его казалась вдове Старк не отвратительной, а пугающей.       Если он не лжет, то от гибели ее сына может уберечь лишь Хранитель. Но с чего ей верить этому старику, ей же только показалось, что в тот момент, когда он произносил пророчество, глаза его заволокло черной дымкой. Ей же показалось. Показалось? — Чего мне будет стоить ваша помощь? — О, я ничего не прошу взамен, ваша милость.       Кейтилин смотрела на старика, который улыбался ей, глядя снизу вверх, и ей казалось, что они молчат уже целую вечность. Сын Севера падет от рук предателей. А кто сказал, что этот старик сам не является предателем? — Если ты обманываешь меня сейчас, то, клянусь Богами, Старыми и Новыми, я лично убью тебя, — если бы кто-то раньше сказал леди Старк, что она будет угрожать слепому старику, стоя в богороще, то та бы ни за что не поверила, однако сейчас… — Я знаю, ваша милость, я все знаю, — кивнул старик, прикрывая свои белесые глаза. — Дайте мне вашу руку, нужна лишь капля крови. Кейтилин сомневалась всего мгновение, прежде чем протянуть руку.       Все, что происходило дальше, казалось леди Старк нереальным, происходящим не с ней.       Вот слепой старик достает кинжал, делает надрез на ее ладони. Вот горячие капли падают на снег, старик что-то шепчет на незнакомом Кейтилин языке, глаза его вновь затягивает черная пелена, а весь мир, кажется, перестает существовать. Наступает оглушающая тишина, со всех сторон их окутывает тьма, Кейтилин хочет убежать, вырваться из круга тьмы, но не может и пальцем пошевелить, лишь с ужасом наблюдает за тем, как старик продолжает свой кровавый обряд. Капли ее крови, что упали на снег, становятся черными и, словно оживая, тянутся, извиваясь змейкой, к чардреву.       Оглушительный грохот, людские крики, чьи-то мольбы о помощи наполняют сознание Кейтилин. Она думает, что сошла с ума, когда чардрево трескается пополам, и половинки его расходятся в стороны, образуя «дверцу». Пустое пространство тут же затягивается тьмой и Кейтилин с ужасом наблюдает за тем, что происходит дальше. Старик, словно и не слеп он вовсе, уверенно подходит к образовавшейся трещине и протягивает руку вперед, позволяя тьме поглотить ее, а затем резко дергает руку на себя, отступая на шаг назад и тащит за собой что-то из тьмы. И в эту секунду Кейтилин готова была поклясться, что силы в этом дряхлом тельце было больше, чем во многих рыцарях Вестероса.       Но все это становится неважным, когда Кейтилин видит, что старик вытягивает за собой из тьмы. То, что это человек, Кейтилин понимает не сразу, потому что все тело его, словно густой туман, затягивает тьма. Но когда старик бросает тело на снег, тьма отступает, расползается по белому снегу и исчезает, покидая человека.       Несколько мгновений - и Кейтилин понимает, что на снегу лежит девушка. И когда Кейтилин видит лицо девушки, тьма, что стеной окружала ее все это время, исчезает.       Тут же все становится так, как было. Чардрево вновь цело и взирает на нее кровавыми глазами, стена тьмы больше не отгораживает их от остального мира и кажется, что все как раньше. Но об обряде, что провел старик, напоминает тело девушки, лежащее у ног Кейтилин. — Хранитель, — гордо кивает старик, тыкая палкой в девушку.       А Кейтилин все не может сказать и слова, она даже пошевелиться не может, так велико ее потрясение от увиденного. И лишь когда старик оставляет ее, она обретает контроль над своим телом. Леди Старк прижимает ладонь ко рту, глуша испуганный крик и с ужасом взирает на ту, кого старик выдернул из тьмы.       «Что ты наделала, Кэт? На что ты согласилась?!»       И Кейтилин может поклясться, что в этом момент в ее голове звучит встревоженный голос ее покойного супруга.