Гордость и предубеждение и зомби

Освальд в квартире один - и это странное чувство. В последнее время его окружает так много людей, знакомых и не знакомых. Тем не менее, одиночество не вызывает в нем беспокойства, он дома. Оглядывая густо заставленную гостиную, он улыбается. Все напоминает здесь о матери. Отправленная в безопасное место, она уже не доставляет сыну беспокойства, хотя в редкие минуты безделья им и овладевает тоска. Но лучше скучать по живой матери, чем горевать по мертвой. И вот он сидит здесь и вспоминает: детство, юность... Все те немногие светлые моменты, что были в его жизни, прошли в этой квартирке. И, пожалуй, это единственная причина, по которой у него не поднималась рука что-нибудь в ней переделать или продать ее. Он почти решает заварить себе чаю перед отъездом, когда слышит странный шорох за дверью. Он думает, что это кот или крыса, или кто-то из соседей. А может быть, это сам дом, поскрипывает и шумит, как иные старики. Освальд почти улыбается при этом сравнении. Шорох не прекращается, и Пингвин, вздыхая, идет открывать. Он слишком часто при матушке изображал радушного соседа и помогал кому-нибудь, теперь придется объяснять некоторым, что правила игры изменились. Кобблпот делает глубокий вдох и распахивает дверь, ожидая увидеть там мистера Яцко из соседней квартиры. Но не Марони. Ни в коем случае не Сальваторе Марони, который выглядит, как полуразложившийся труп. В Готэме можно увидеть многое, и зомби, определенно, не новость для первой полосы газет. Тем не менее, восставший из могилы Марони - это худший кошмар, который мог бы придумать Освальд. Сал тянет к нему свои руки, и Кобблпот делает шаг назад. Зомби медленно вступает в квартиру, его походка еще более неуклюжая, чем бывает у Освальда в худшие дни. Пингвин продолжает отступать. Все, что у него есть, это нож в кармане, но Освальд не уверен, что сейчас от него будет хоть какой-то толк. Так, медленно, но верно, они продвигаются вглубь квартиры, к спальне Кобблпота. Вся сцена выглядит, как в дешевом ужастике, минус в том, что сейчас все по-настоящему. Упершись ногами в собственную кровать, Освальд понимает, что отступать, в общем-то, уже некуда. Разве что совершить марш-бросок до ванной и запереться там, но будет ли от этого толк? Дом слишком стар, и дверь едва ли надежная защита. Тем более, что даже при своих скудных познаниях о зомби Освальд прекрасно понимает, что тот не отступит. В отчаянии он хватает первое, что попадает под руку: недавно подаренный ему зонт-трость. По сути, в нем нет ничего особенного, кроме остро заточенного наконечника. Кобблпот вкладывает в удар всю силу. И это выглядит почти как чудо. Вот Марони еще тянет к нему свои руки, а вот уже рассыпается в прах у его ног. С тихим стуком на пол падает кольцо. Переведя дыхание, Освальд с трудом отрывает свой взгляд от останков врага. И с удивлением видит застывшего в дверях Гордона. Через секунду зонт снова взлетает вверх, потому что Джим стоит с пистолетом на изготовку, и дуло вполне очевидно указывает на Кобблпота. - Спокойно, спокойно, я лишь хотел помочь, - Гордон поднимает обе руки вверх, как бы подтверждая свои слова. Освальду требуется еще минута, чтобы сориентироваться и опустить зонт. В комнате медленно поднимается зловоние от оставшейся от Марони одежды и кладбищенской земли. Кобблпот кривится и идет открыть окно. - Спасибо, детектив, но, боюсь, ваша помощь мне уже не требуется. Не глядя на Гордона, Освальд сгребает дурно пахнущие вещи с пола и идет в ванную. Было бы хорошо все сжечь, но пока он ограничивается тем, что запихивает их в полиэтиленовый мешок. Покончив с этим, Пингвин с отвращением замечает, что и сам успел пропитаться этим запахом. В таком виде он никак не может позволить себе явиться перед кем бы то ни было. Недолго думая, Освальд скидывает с себя одежду и отправляет ее все в тот же мешок. Слава богам, теперь у него достаточно костюмов на смену. Ванна была бы лучше, но сейчас он слишком устал, так что быстрого душа вполне хватит. После Освальд тщательно вытирает себя полотенцем. Еще тщательнее он пытается промокнуть волосы. Потому что любой знает, что если лечь спать с мокрой головой, с утра можно испугаться себя в зеркале. Именно так он и выходит из ванной комнаты, полностью голый, вытирая голову. Гордон сидит в кресле и подскакивает при открытии двери. Освальд ойкает, замечая движение, и резко сдергивая с головы полотенце, прикрывает им пах. Пару минут двое не знают, что сказать. Джим обретает голос первым. - Нам нужно составить акт. - Прости? - Ты же знаешь, в убийстве зомби нет никакого криминала, но дело все равно нужно завести... - Зачем? - Так положено. Освальд кое-как оборачивает полотенце вокруг бедер и даже умудряется его там закрепить. Немного достоинства возвращается к нему вместе с этим нехитрым действием. - Если будет дело, то будет и суд, и пусть даже заранее ясно, что приговор мне не вынесут... Я бы предпочел избежать разбирательства. - Но... - Джим, мой друг. Давай рассуждать здраво, ни одному приличному человеку не хочется иметь заведенное на него в Департаменте дело... Гордон хотел было возразить сразу по нескольким пунктам, но в итоге сдался и промолчал. - Значит, ты хочешь замять дело. - Я предлагаю сделать вид, что ничего не было. - И что будет, когда обнаружится разрытая изнутри могила? - Ну, очевидно, полиция будет искать сбежавший труп. Немного поищут, ничего не найдут и успокоятся. - Боюсь, что мне не нравится твоя идея. - И что же ты собираешься делать? Арестуешь меня и отвезешь в Департамент? Вряд ли с таким обвинением тебе удастся запереть меня в камеру хотя бы на ночь. Гордон поджал губы, потому что чертов Кобблпот был прав. Ему не только не удастся посадить его, скорее он еще и получит нагоняй от начальства за разведение лишней бумажной работы. В то время как Освальд очень хорошо понимал законы этого города, Джим старался категорически их не замечать. - И все же нам нужно составить протокол, - сделал последнюю попытку Джеймс. Освальд посмотрел на него хмуро, но потом, словно решив что-то для себя, сделал пару шагов навстречу. - Я совершенно уверен, что мы можем найти занятие поинтереснее, чем составление скучных протоколов... Освальду оставалось лишь надеяться, что он просчитал ситуацию верно. Подойдя к Джиму, он положил руки ему на плечи и прижался к детективу всем телом. Гордон напрягся, его руки нервно взлетели к талии Кобблпота, первым порывом было оттолкнуть его от себя. Но секундное замешательство Джеймса дало его оппоненту фору. - Я уверен, мы можем прийти к соглашению, - прошептал Кобблпот и потерся носом о щеку детектива. «Что, ебать, ты творишь?» - собирался спросить Гордон, но Освальд опередил его, прижимаясь губами к губам. Совершив свой путь вдоль позвоночника, пальцы запутались в еще влажных волосах Кобблпота. Освальду понадобилось лишь немного удачи, чтобы избавиться от полотенца. Вес Гордона прижимал Пингвина к постели, и он чувствовал себя в ловушке. Но может быть, это был тот капкан, к которому он мог привыкнуть. Кровать была старой и не то чтобы удобной, но Кобблпоту доводилось спать в местах и похуже. Ровно один раз за ночь он успел проклясть все на свете, когда Джим начал целовать его шею и Освальд, неудачно откинув голову, ударился о спинку кровати. Но звезды, завертевшиеся перед глазами, быстро сменились блаженным туманом, когда детектив начал покусывать его ключицы. Утро выдалось непривычно солнечным, и Освальд зашевелился, пытаясь скрыться от света, возжелавшего добраться до глаз. Кровать была слишком узкой для двоих, и Кобблпот лежал наполовину поверх Гордона. Почувствовав во сне движение, детектив прижал Освальда к себе сильнее. Затянутый в стальные объятия Кобблпот подумал, что Джим, несомненно, собственник. И хотя находиться в чьей-либо собственности лично он не любил, пожалуй, в данный момент он был готов с этим смириться. Через приоткрытое окно в комнату влетал ветер, рассеивавший пепел Марони по ковру.