Патронус Алекс

Белое пламя жизни, Белое пламя надежды, Оно идёт моим следом, Носит мои одежды. Вот горит белое пламя В моих раскрытых глазах, Оно несёт моё знамя В моих всесильных руках. Белый огонь по венам, Я есть огонь, не прах; Отблески пляшут по стенам, Горят вокруг на камнях. Я огонь, освещающий эти просторы, А в темноте свою вахту несут дементоры.

      Холод, темнота, липкий грязный туман. Охранник, закрыв окна и двери своей будки, срывающимся голосом читает молитвы. Я ловлю себя на том, что бормочу ТТХ СВТ, как в своей почти первой серьёзной битве за Сталинград. Вот так палятся советские разведчики. «А „мамочки“, милая Кэт, вы будете кричать по-рязански». Тьма поглотила лаборантку Эдис, и та осталась лежать на земле, бессмысленно таращась в ночное небо; запахло экскрементами. К чёрту, за Сталинград! Через «не могу», через «не хочу», через «невозможно» и «не бывает». Сквозь липкий чёрный туман к складу. Паяльная лампа. Очистить для «коллег» путь к двери, и с трудом вспомнив английский, пинками погнать господ изобретателей-электронщиков к спасению. За Сталинград! Вашу маму! Что ж эта лампа так быстро сдохла?! Эрни, чтоб тебя, классовый враг и юный гений, выскакивает из-за уже закрывшейся двери. Хватает меня за плечи — я, оказывается, успел упасть. Глупый мальчишка! Зачем, мне по-любому оставалось недолго коптить небо. К чёрту, за Сталинград! Выбраться, уничтожить, защитить. Тьма липкая, грязная. Сверху, снизу, вокруг. Врёшь, не возьмёшь! За Сталинград! Гноящееся чёрное болото. Вашу маму, за Сталинград! Свет!!! Вперёд, за Сталинград! И в последний миг, уже нырнув в светящееся озеро, я разглядел в его глубине островок грязи.