* * *
— Чёртова старуха, несчастная летучая мышь! — со злостью говорил Рон, когда мы увидели его снова, спускаясь вместе с другими студентами в Большой зал на ужин. — Это же займёт все выходные, это же… — Что, много задали на дом? — оживлённо поинтересовалась Гермиона. — А профессор Вектор нам вообще ничего не задала! — Что ж, очень мило с её стороны, — проворчал Рон угрюмо. Мы вошли в холл, где народ толпился у дверей в Большой зал, отошли в сторону, и тут позади нас раздался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Разумеется, это был Малфой, и помимо Крэбба и Гойла за спиной, у него была сегодняшняя газета. Кажется, я знаю, что он скажет. — Видишь, Рон, а я говорил, что он с тобой заигрывает, — мой громкий шёпот был хорошо слышен всем вокруг. Малфой покраснел и позеленел одновременно. — Заткнись, Поттер, иди ты… иди… — куда меня послать, тепличный мальчик Драко придумать не смог, и движимый самым благородным побуждением, я, решив помочь, сказал: — Мы и идём в Большой зал, — и повернувшись, выставил за спину щит. Несколько человек вскрикнуло, белая вспышка чиркнула по щиту. Гермиона полезла за палочкой, но, прежде чем успела её найти, грохнуло во второй раз, и по вестибюлю прокатился рёв: — Ну уж нет, парень! По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощённом плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой. В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся ко мне. То есть на меня смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь. — Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый. — Нет, — ответил я, не упоминая щит. — Оставь его! — рявкнул Грюм. — Оставить кого? — у меня возникло подозрение, что Грюм таки сумасшедший и «Пророк» тут не ошибся. — Не ты, он! — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было поднять белого хорька с пола, но в страхе замер. Уф, профессор не сумасшедший; просто маньяк, и глаз у него волшебный. Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил припустился ко входу в подземелье. — Не думаю… — пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлёпнулся об пол и снова подскочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на противника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало всё выше и выше. — Гнусный, трусливый, подлый поступок… Хорька швырнуло в воздухе, его лапы и хвост беспомощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорёк ударялся об пол и опять взмывал вверх. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущённый голос. По мраморной лестнице спускалась профессор МакГонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать всё выше. — Что… Что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим всё выше хорьком. — Учу, — ответил Грюм. — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула профессор, и книги посыпались у неё из рук. — Ну да, — ответил Грюм. — Быть не может! — ахнула МакГонагалл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-красным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам, наверное, об этом говорил?! — Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почёсывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска… — Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! — Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, с острой неприязнью покосившись на Малфоя. Драко, чьи белёсые глаза всё ещё были полны слёз от боли и унижения, злобно посмотрел на Грюма, пробормотав неразборчиво что-то о своём отце. — Да ну! — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперёд. Тупое клацанье его деревянной ноги отозвалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сынком… передай ему это от меня… кстати, это Снейп будет твой декан? — Да, — с негодованием ответил Малфой. — Ещё один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдём-ка, ты… — он ухватил Малфоя за плечо и поволок его ко входу в подземелья. Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, видимо, как и я, подозревая, что сумасшедший преподаватель просто прибьёт студента по дороге. — Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя мы сели за Гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о том, что сейчас произошло. — Это почему же? — удивилась Гермиона. — Потому что я хочу сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице. — Только у нас: Драко Малфой — поразительный прыгающий хорёк… Мы с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках. — Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Малфоя, — сказала она. — На самом деле хорошо, что профессор МакГонагалл его остановила. — Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито открывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни. Гермиона нетерпеливо фыркнула и присоединилась ко мне в скоростном поглощении пищи. Я хотел как можно больше просмотреть книг до вечера, чтобы отобранные перекачать в зеркало. А к странностям хогвартских преподавателей нам не привыкать. Начинаю смутно подозревать, что это делается нарочно. Вот не было бы Снейпа, Квиррелла, а потом ещё и Локхарта, Гермиона до сих пор бы думала, что учитель — это образец всех добродетелей.* * *
Следующие два дня прошли без происшествий. Я закинул в зеркало десяток книг, оно увеличило таблицу на пять страниц и сократило количество предполагаемых рецептов аж на пятнадцать штук. Странно, что Гермиона не требует с меня расчёты, рецепты или хоть что-то, что поможет понять, в каком направлении двигаться. Может, полагает, что я сам не знаю, а может, просто не мешает дурью маяться. Вот сегодня усвистала из библиотеки до звонка колокола. Неужели, как и всем нашим, не терпится попасть на урок Грюма? Дай им волю, с самого утра бы у кабинета дежурили. Но нет, она прибежала к самому началу урока следом за мной. — Я была у Хагрида, — ошарашила нас Гермиона, когда мы торопливо расселись прямо перед преподавательским столом и достали учебники. — Расспросила его о фестралах — это те животные, которые перевозят хогвартские кареты, — пояснила она в ответ на наши удивлённые взгляды. И небрежно добавила: — Их видят те, кто видел смерть. Я понимаю, Гарри, но где ты, Рон, смерть видел? Мы с Роном переглянулись и синхронно пожали плечами. Хотя, в принципе, я был не против, если Гермиона догадается… но появлению Грюма, который сорвал начинающийся допрос, обрадовался. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не понадобятся. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул пегой гривой, убирая волосы с покорёженного и усеянного шрамами лица и начал перекличку. Наверное, мне понравился урок. Во всяком случае, от мыслей о ПЛАНЕ я отвлёкся на сто процентов, чего со мной уже давно не случалось. А Грюм не только показал все три непростительных заклинания, но и пообещал научить противостоять Империо. Порадовав класс тем, что Круцио и Аваде Кедавре противостоять невозможно. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной. На меня уставился весь класс, будто им не знаю какую новость сказали. Да ещё Грюм обоими глазами пытался череп препарировать. Поэтому я, не спрашивая разрешения и не поднимая руку, спросил: — А если под Аваду не лоб подставлять, а табуретку, например, что будет? Грюм замер, попытался что-то сказать, но передумал и с новым интересом уставился на меня. В застывшей тишине, кажется, можно было услышать не только буханье, но и стук нескольких сердец. — Табуретки вы лишитесь, — наконец прохрипел Грюм, — если она, конечно, не из очень прочного материала и не зачарована дополнительно на прочность. Но, думаю, потеря табуретки вас не сильно огорчит. Класс был целиком и полностью согласен с выводами преподавателя. А я подумал, что трансфигурированная из воздуха табуретка ничуть не хуже настоящей, и даже лучше, ведь её и алмазной можно сделать, и гранитной. — Итак, — снова заговорил Грюм, — эти три заклинания: Авада Кедавра, Империо и Круцио — известные как Непростительные заклинания. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запишите это… Остаток урока мы провели, записывая примечание к каждому из Непростительных заклятий. И начиная с этого исторического часа, они, примечания то бишь, слегка дополнялись. До самого удара колокола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил нас, и мы вышли из класса, всех буквально прорвало. Большинство обсуждали заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!» Они так говорят об этом, — подумал я, — словно побывали в каком-то балагане. Мне же очень чётко на месте несчастного паука представлялся Сириус, а на месте Грюма — женщина, по недоразумению природы являющаяся его матерью. Может, потому увиденное отнюдь не показалось занятным представлением, и, похоже, Гермионе тоже. — Быстрее, — озабоченно сказала она Рону. Меня подгонять было не нужно. — Что, снова в окаянную библиотеку? — спросил Рон. — Нет, — резко ответила Гермиона, указав на боковой коридор. — Невилл. Невилл одиноко стоял посреди прохода, уставившись в каменную стену тем же испуганным взглядом широко открытых глаз, какой был у него, когда Грюм демонстрировал заклятие Круцио. — Невилл, — мягко произнесла Гермиона. Невилл обернулся. — А, привет, — сказал он непривычно высоким голосом. — Интересный урок, верно? Хотел бы я знать, что сегодня на ужин, я… я умираю от голода, а вы? Посмотрев на находящегося в глубоком шоке Невилла, я долю секунды размышлял стоит ли отвесить ему пощёчин. Решил, что нет, и произнеся поливающее заклинание «АГУАМЕНТИ», направил палочку в лицо пострадавшему. Затем сразу же устранил ненужные последствия высушивающим заклинанием. В результате получил осмысленно смотрящего Невилла и удивлённо — удивлённых Рона с Гермионой. — Что стоим? — осведомился я у ребят. — Бегом в Большой зал ужинать, — и первым задал темп. — И что это было? — спросил Рон, когда мы уже были у Большого зала. — Шоковая терапия, — вместо меня ответила Гермиона, — ты как, Невилл? — Всё в порядке, спасибо, — сказал мальчик, совсем смутившись и взглядом умолял не продолжать допрос. Выглядел он действительно нормально, и мы сели ужинать.