* * *
Утро матча выдалось холодным и ясным. Рон впервые проснулся раньше меня. Занялся он при этом совершенно бестолковым делом, сидел на кровати, обхватив колени и глядя в одну точку. — Не заболел? — спросил я. Рон не ответил, только помотал головой. Я живо вспомнил тот день, когда он по случайности наколдовал себе слизняковую рвоту: Рон тогда был такой же бледный и потный, и так же боялся раскрыть рот. Но с температурой у него было всё в порядке, а от нервов лучше всего помогают работа с физкультурой. Или не помогают. Рон умудрился шесть раз навернуться, оттоптать ноги Гермионе с Невиллом. Сбить Свету с ног щитом. И окончательно упасть духом. А ещё слизеринцы совершенно точно что-то задумали. Когда мы проходили мимо их стола многие из них замахали Рону и громко захохотали. Энни при этом смотрела только в свою тарелку с безразличной маской на лице. Гриффиндорский стол встретил нас горячими приветствиями; на всех было красное с золотом, но приветствия не только не ободрили Рона, а наоборот, как будто лишили последних душевных сил. Он плюхнулся на ближайшую скамью с таким видом, словно это последний завтрак в его жизни. — Я, наверное, спятил, когда напросился в команду, — хрипло прошептал он. — Спятил! — Не дури, — одёрнул я его, придвигая к нему хлопья. — Ты хорошо сыграешь. А волнение — это нормально. — Я пустое место. Вратарь-дырка. Сыграть не смогу, хоть убей. Чем я думал? — Спокойно. Я тоже о чём-то подобном думал перед своим первым матчем, — поделился я опытом. — Лучше вспомни, какой ты отбил на днях квоффл. Даже Фред с Джорджем сказали: класс. Рон повернул ко мне несчастное лицо. — Это вышло нечаянно, — пробормотал он жалким голосом. — Я не собирался… соскользнул с метлы, вы просто не видели, а когда пытался влезть обратно, случайно пнул мяч. — Случайно говоришь, — осенило меня. — Пошли-ка кое-куда сходим, всё равно не ешь. Ещё парочка таких случайностей, и игра у нас в кармане. Рон еле переставлял ноги и вообще, всячески тормозил движение. Но я его всё-таки дотащил до восьмого этажа. Вернулся к реальности он только в комнате по желанию. Да она всё ещё производила впечатление. Ригги уже разобрала половину имеющегося хлама. Разобранная половина больше походила на сокровищницу, чем на барахолку. Так как всё ценное складывалось ближе к двери. — Это что? — Помнишь, ты мне про волшебную комнату рассказывал? — Рон потрясённо кивнул. — Так вот, это её ипостась для хранения спрятанных вещей. Вынести ничего нельзя, поэтому толку от всех этих сокровищ мало. Но мы со Светой здесь видели «Феликс Фелициус», зелье удачи, чтоб ты знал. Один глоток — и тебе во всём везёт пару часов. — Класс! — глаза Рона загорелись маниакальным светом. — Где? — Посмотри в той коробке фиальчик с золотистой жидкостью. Только без меня не пей, я проверю. А я пока в том ряду поищу. Рон рванул к коробке, я ничуть не медленнее рванул за кучу хлама. Пластиковая бутыль пива в моей сумке образовалась, когда я решил познакомить мародёров с магловским вариантом этого напитка. Магловское пиво не понравилось ни Сириусу, ни Римусу, они и отпили-то по паре глотков из своих стаканов, а бутыль я заныкал, авось пригодится. Вот и пригодилась. Быстро расширив горлышко фиальчика, я плеснул туда пива на три глотка. Опьянеть вроде не с чего, зато дополнительный успокаивающий эффект будет. Убрав бутыль в сумку, я поспешил вернуться назад, пока Рон не выпил какой-нибудь гадости. — Держи, пей и побежали, — выдал я краткий план, доставая друга из коробки, в которую он практически залез по пояс. Рон вынырнул, умудрившись стукнуться коленом, опустошил залпом фиальчик и… — Какая гадость эти зелья, — сказал он уже на бегу, ловко запрыгивая на отходящую лестницу. Когда мы вбежали в раздевалку, Анджелина, уже переодевшись, давала последние указания команде. Мы быстро сменили мантии и сели на скамейку, сделав вид, что всегда тут были. Гомон снаружи усиливался — зрители валили из замка на матч. — Только что выяснила окончательный состав команды Слизерина, — сказала Анджелина Джонсон, заглядывая в пергамент. — Прежние загонщики Деррик и Боул выбыли, но Монтегю взял на их место обычных горилл, а не тех, кто умеет летать. Их зовут Крэбб и Гойл, я о них мало знаю. — Мы знаем, — хором откликнулись я и Рон. — Вид у них такой, что вряд ли отличат один конец метлы от другого, — сказала Анджелина, убирая пергамент в карман. — Впрочем, всегда удивлялась, как это Деррик и Боул не заблудятся на поле без дорожных указателей. — Крэбб и Гойл из той же породы, — заверил её я. Слышно было шарканье сотен ног, поднимавшихся по лестницам трибун. Доносилось пение, но слов было не разобрать. — Пора, — вполголоса сказала Анджелина, взглянув на часы. — Идём… Ни пуха, ни пера. Из всей команды не волновался только Рон. Парадокс, однако.Энни Бойд
Малфой — мелкий засранец, весь вечер раздавал значки. Энни молча делала вид, что её всё это не касается, а сама старательно запоминала, кто берёт значок, а кто отказывается. И ведь талантливый поросёнок. Это всё ещё о Малфое. В прошлом году его значок ограничивался двумя предложениями. Нынче он целые куплеты пишет. Дразнилки. Про Рона Уизли. Её, пока ещё, жениха. Утром паршивец, это снова о Малфое, продолжил раздачу значков, совместив её с репетицией хорового пения. Он даже Энни значок предложил. — Ты на ЗОТИ, я смотрю, ходить больше не собираешься, — громко поинтересовалась Энни, выразительно переводя взгляд со значка в руке Драко на такой же на его мантии. Многие ребята, услышав её слова, вспомнили, что они всё же слизеринцы и им полагается просчитывать последствия своих поступков. Видя, что почти половина заботливо розданных значков снимается и прячется по карманам, Малфой, совсем не по-слизерински покраснев, выпалил: — Да ты просто боишься, что твой женишок с метлы свалится. — Когда за тебя возьмётся профессор Блэк, тебя это сильно утешит? А ведь он может устроить подлянку к экзаменам. Твой курс в этом году СОВ сдаёт. Думаешь, если его независимая комиссия принимает, от преподавателя ничего не зависит? Все семикурсники, кроме Монтегю и Уоррингтона, спрятали значки в карманы. Ну, этих двоих, кроме победы в матче, ничего не интересует, даже сам матч. У остальных же ЖАБА в конце года. ЗОТИ, несмотря на лотерею с преподавателями, взяли все. А готовиться к практической части без наставника весьма проблематично. Из пятикурсников значок снял только Забини, ещё один, Нотт, заметно сомневался. Малфой демонстративно зевнул. — Да кому интересно мнение этого Блэка, — протянул он с издёвкой. — Кто он в сущности такой? Просто дурацкий учителишка. Я о чём — может, меня в будущем году и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то предатель, который ни во что не ставит чистоту крови. — Как это, в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Паркинсон. — Да так уж, кто знает, — ответил Малфой со слабым намёком на самодовольную улыбочку, — может быть, я… ну… пойду дальше, буду заниматься более важными вещами. Ну подумайте сами… когда Тёмный Лорд придёт к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у него оценки по ЖАБА? Да нет, конечно… Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан. Нотт расслабился и оставил значок висеть на месте. Свой значок из кармана достал Уимпил. Четверокурсник, сын начальника комиссии по экспериментальным чарам. Его примеру последовал Миргуб и Редфорд. Глядя на это, Энни как никогда понимала насколько прав отец и его единомышленники. Если потомки древних благородных родов мечтают стать слугами, им просто необходимо позволить исполнить свою мечту. — И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — В пятнадцать лет, даже ещё не закончив школу? — Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. — Может быть и не имеет, — согласно покивала головой Энни, — для тебя и твоего лорда. А мои родители конфликты с преподавателями не одобрят и какие у меня будут оценки по ЖАБА их очень даже волнует. Слизерин мирно разделился на два лагеря. Когда из двух спорящих, хотя бы один настоящий слизеринец, дело может закончиться дракой, только если ему это выгодно. Энни Бойд считала себя настоящей слизеринкой. Обострение конфликта ей было невыгодно. А слуге в третьем поколении рассказывать о прелестях свободы… Зачем? Таких можно только использовать. Если можно. Не с силами Энни, увы. Объяснить любителям острых ощущений, что цена за удовольствие может оказаться несоразмерно высока, тоже занятие бесполезное. Они уверены, что выкрутятся просто потому, что шляпа, когда-то поддавшись на уговоры, отправила их на Слизерин. Вопрос «как?» их не волнует. Как-нибудь. В крайнем случае декан прикроет. Декан, конечно, прикроет, попытается, в крайнем случае отомстит. А потом Блэк отомстит слизеринцам, профессор Снейп отыграется на Гриффиндорцах. Вот так профессора развлекаются, а крайними оказались ученики. Конечно, когда таким образом развлекался только их декан, Энни всё устраивало. Остальные преподаватели всегда были выше этого, или как МакГонагалл, притворялись, что выше. Когда она за один и тот же проступок со слизеринца сняла двадцать баллов, а с гриффиндорцев по пятьдесят, они всем факультетом смеялись над такой справедливостью. Кстати, что тем слизеринцем был Малфой, а гриффиндорцами: Поттер и Рон. М-да Рон.Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет.
Распевали вовсю значконосцы, рассаживаясь тесной кучкой. Настоящие слизеринцы устраивались на некотором расстоянии. Игроки ещё не вышли из раздевалок. Энни посмотрела на преподавательскую трибуну. Профессор Блэк с любопытством учёного-испытателя рассматривал певцов. Декан Слизерина, как всегда, сконцентрировал всё своё внимание на давнем враге. Даже на помощницу медиковедьмы, мисс Свантессон, внимания не хватило. А она так старается. Кроме небольшого шанса стать женой декана Слизерина, девица интереса не представляла. Молодой род, кажется, всего третье поколение. Никаких выдающихся талантов её предки не проявили, ни в магии, ни в политике, ни в бизнесе. Но девушка безусловно красива, наверняка умна и достаточно сильная ведьма. Не зря же её как возможную участницу турнира привозили. Осталась она в Шотландии английский язык подтянуть и подготовиться к экзаменам на целителя, потому и устроилась помощницей к мадам Помфри. Все поверили. Правда-правда. Не одна Энни внезапно заинтересовалась преподавательской трибуной, и не только у неё от взгляда профессора Блэка табунами забегали мурашки по спине. А значконосцы старательно и с нарастающим отчаяньем выводили.Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой!
Учитывая, что счёт уже был десять — ноль в пользу Гриффиндора, а Рональд Уизли, обязанный по сюжету песни стоять дырой, легко и красиво брал голы, иногда дотягиваясь до мяча самыми кончиками пальцев… песня оказалась не актуальна. Гриффиндорцы через полчаса переделали текст песни. А Энни в очередной раз задумалась, что делать с их помолвкой. Отказываться от Рона не хотелось. Тянуть дальше, а вдруг… Ведь поначалу-то всё шло хорошо. Реакции были абсолютно правильными и предсказуемыми. И ни с того, ни с сего… Если она откажется, папа будет доволен. Он сразу сказал: «Не лучший вариант, мальчик совершенно не знаком с дисциплиной». Папа даже уже присмотрел кого-то с Хаффлпаффа, старательного и послушного. Но он разрешил попробовать самостоятельно сделать выбор. Получится — хорошо, нет — ещё не поздно вернуться к варианту «старательный и послушный». Не поздно, но до чего же не хочется. Матч закончился, Гриффиндорцы унесли своих героев к раздевалкам, а Энни так и не решила, что делать. Может оно само, как-нибудь?Гарри
Обе команды начали игру несколько неуверенно. Слизеринцы поглядывали на нашего вратаря, будто ожидая чего-то. Наши тоже оглядывались на собственного вратаря, тоже ожидая и опасаясь… Но постепенно втянулись и те, и другие. Кэти забила первый гол. Слизеринцы прекратили ждать невесть чего. Уоррингтон перехватил мяч у Алисии и попытался забить нам. Не вышло. Наши перестали настороженно оглядываться на вратаря. Я собирался поймать снитч так поздно, как только это будет возможно, давая нашим набрать очки. Но если начали слизеринцы вяло, будто вся их энергия ушла в незамеченный нами удар, то после третьего пойманного Роном мяча и ещё одного забитого им Анджелиной просто взбесились. Снитч появился, когда счёт был двадцать — ноль. В пользу Гриффиндора. Мало. Увидев крохотный крылатый золотой мячик в футе над землёй, поблизости от слизеринских щитов, я стремительно полетел к их кольцам, стараясь держаться чуть выше и сбоку, чтоб не мешать нашим охотницам. Можно было б лететь в другую сторону, но где гарантия, что Малфой купится, а не полетит за моей спиной к снитчу. Если же он заметит находящийся внизу мячик, у нас до цели будет равное расстояние, но метла у меня быстрее. Есть! Когда я поравнялся с Малфоем, он присоединился к моему полёту. Над шестами я показал Малфою язык и полетел к тому месту, откуда его только что сдёрнул. Покрасневший от злости Ловец попытался повторить свой подвиг двухлетней давности, схватить «Молнию», но я всё-таки тренировался, потому легко вильнув хвостом, полетел куда собирался. Пока мы валяли дурака, снитч благополучно исчез, а Анджелина забила ещё один гол. Тридцать — ноль в пользу Гриффиндора. Мало! Кто его знает, как в следующий раз игра сложится. Пусть запас будет. Сегодня Рон уверен в своём могуществе, играючи ловит мячи, но не поить же его перед каждым матчем. Так и комплекс неполноценности развить можно. Второй раз снитч появился снова у слизеринских колец, только теперь не у земли, а высоко, аж над вратарём. Мёдом ему там, что ли, намазано. Пятьдесят — ноль, в пользу Гриффиндора. Слизеринцы бросаются на наши кольца как озверевшие. Мы последние два гола забили лишь потому, что они штрафные заработали. Наверное, стоит закончить игру. — Малфой! Снитч! — на весь стадион крикнул Блетчели, разрешив все мои сомнения. Малфой был ближе, у меня метла быстрее. И к снитчу мы подлетали голова к голове. Я оторвал руку от метловища и потянулся за снитчем… А справа к мячу тянулся Малфой, растопыренными пальцами загребая воздух. Две отчаянные секунды с замиранием сердца и свист ветра в ушах — и всё кончено. Мои пальцы схватили маленький, рвущийся на волю снитч, ногти Малфоя запоздало скребнули меня по руке. Я направил метлу по кругу, сжимая в руке непокорный мячик, и болельщики Гриффиндора разразились ликующими криками, аплодисментами и рычанием. Охотницы, не снижаясь, повисли на шее у офигевшего Рона, ага, все три. Фред с Джорджем то ли решили тоже поздравить брата с удачным дебютом, то ли захотели пообнимать девчонок, под шумок. Я присоединился к куче-мале, схватив кого-то за руку, меня втянули в живой клубок и стиснули плечи. Нас подхватили на подлёте к земле и понесли к Гриффиндорской раздевалке, распевая.Рональд Уизли — наш Король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами стеной Так всегда и стой!
— Гарри, а миссис Поттер не согласится сварить это зелье? — спросил Рон, едва придя в себя после фееричной игры и вырвавшись от восторженных болельщиков. — Гермиону точно уговорить не удастся. — Это зелье не согласится, — авторитетно заявил я, приступая ко второму акту пьесы. — Мне даже на пару глотков яблочного вина в Хэллоуин не налили. Алкоголь вреден растущему организму. Так что до совершеннолетия ни-ни. В целом я с ней согласен, но если тебе понравилось, у меня ещё осталось. Затемнённая бутыль не давала увидеть цвет содержимого, потому я плеснул немного янтарной жидкости в прозрачный стакан. Рон с сомнением уставился на продукцию английских пивоваров, перевёл взгляд на этикетку и сделал вывод: — У пива другой вкус и оно не алкогольное, мы же пили в «Трёх мётлах». — Мы пили сливочное пиво, — второй акт пьесы неожиданно оказался сложнее первого. — А это магловское. Я втиснул стакан в зависшую руку Рона, он машинально глотнул, скривился и, опознав вкус зелья, ошалело оглядел гриффиндорскую гостиную. — Так это получается, я всё сам! — шёпотом воскликнул начинающий вратарь, обращаясь к стакану. — Сам! — ошалелый взгляд дополнился блаженной до идиотизма улыбкой. И в этот момент о нас вспомнила Гермиона. — Вы что с ума сошли — это же алкоголь! — Где? — хором воскликнули близнецы, материализовавшись рядом. Гермиона обличающе ткнула пальцем в бутыль. Близнецы со словами «Вы ещё несовершеннолетние, вам нельзя» изъяли пиво. Судя по возмущённой мордахе, Гермиона планировала что-то другое. — Гадость редкостная, — поделился впечатлениями Рон, не переставая блаженно улыбаться. Ребята сопоставили эту улыбку с устной рекомендацией и решили, что пиво всё же хорошее. Я махнул им рукой, мол, забирайте, и близнецы исчезли так же мгновенно, как появились. — Гарри! — воскликнула Гермиона, вложив в моё имя море возмущения и негодования. — Там остался-то всего литр. Даже если они только с охотницами поделятся — и то не напьются. Дай ребятам расслабиться, два месяца занимались как проклятые, от уроков отрывались лишь на тренировки, ели и то через раз. — Сами виноваты, нечего было шесть лет дурака валять, — не прониклась Гермиона. — Я что вас искала-то — Хагрид вернулся! Вопрос, прилично ли вламываться на ночь глядя к человеку, едва успевшему вернуться из длительного путешествия, перед нами не стоял. Конечно прилично! Это к посторонним людям что-то там неприлично бывает.