Черное и белое

В студии немного душно. Не слишком, чтобы было нечем дышать, но каждый глубокий вдох кажется незаконченным. Олег спорит с хореографом по поводу их отдыха, заверяя Александра, что им необходим еще хотя бы час на отработку выученного отрезка номера. Тот, пообещав утреннюю ломку в мышцах обоим, наконец-то уходит, оставив ребят наедине. Получилось. Олег что-то бормочет себе под нос про такси до гостиницы и роется в своем смартфоне. По общему согласию тренировка продолжается, убегая временем в поздний вечер, обещая тотальную непроходимую усталость. Ваню это не расстраивает. Когда тебя ждет очередная бессонная ночь в номере, пустота и холод, ты отдаешь всё, чтобы как можно дальше оттянуть момент возвращения. А если от внутреннего сквозняка не спасает даже закрытая форточка, то выбор становится очевидным. - Начнем сначала? - Как скажешь. Олег строит милую мордашку, заставляя партнера выкинуть из головы все лишние мысли о монстрах, которые ждут того в промозглой комнате за километры отсюда. Неприятная леденящая тьма внутри Можайкина в секунду покрывается белым пушистым ворсом, напоминающим скорее шерсть любимой домашней кошки, нежели отталкивающую плесень. Олег руководит процессом. Выбранная для них современная хореография - его стихия. По парню заметно, насколько близка ему эта тема. Из лопаток, поверх черной водолазки, вырастают чистейшей белизны крылья, заставляя Клевакина порхать в каждом движении. Ваня любуется, по грамму, по миллилитру, впитывая энергию, исходящую от партнера. Ваня греется, морально и физически, ощущая, как кровь начинает бегать быстрее с каждым общим движением, с каждой поддерживающей репликой, шуткой, которая разряжает обстановку и делает совместную работу еще более приятной. Вспомнишь солнце - вот и лучик. Олег с самого начала проекта стал для Можайкина личным лекарством от обморожения души. Они познакомились еще в очереди на отбор, где Клевакин двумя или тремя фразами снял с Вани напряжение, копившееся в каждой мышце тела не одну неделю. Можайкин вышел на сцену и сделал то, что должен был. Сам блондин тоже выступил великолепно, стойко отразив все каверзные вопросы об Алисе Доценко. В итоге - оба парня оказались в финальной части проекта, чтобы стать соперниками в борьбе за главный приз. Ваня не мог, не желал признавать кого-то из других ребят, а особенно Олега, врагом. Небывалый душевный подъем, который испытывал парень рядом с Клевакиным, с самой первой недели заставлял дышать глубже. Брюнет сдерживал себя от излишней навязчивости, что давалось гораздо труднее, чем изматывающие тренировки. Неумело скрывал разочарование, когда их график был настолько плотным, что ему не удавалось провести и двадцати минут в компании Олега. В конце концов, уже давно сломавшийся режим сна теперь стал прямо пропорционально зависеть от времени, проведенного рядом с улыбчивым блондином. Причем было не столь важно, наедине или в компании еще кого-то. Участвуя в беседе, даже если она была больше похожа на галдёж, Ваня чувствовал себя прекрасно, если в этом кругу был Клевакин. Он наконец-то перестал ежиться от несуществующего холода. До появления Олега в его жизни Ваня замерзал. Не в прямом, конечно, смысле. Хотя поначалу, в первый месяц после первых с треском провалившихся серьезных отношений, парень даже ходил по врачам. Но все специалисты, как один, указывали на бычье здоровье и полный порядок всех функций организма. Ване все равно было холодно. Это раздражало и съедало изнутри, заставляя обладателя встроенной морозильной камеры в виде разбитого сердца тренироваться до полуобморочного состояния. Каждый раз, снова и снова надеясь согреться в резких и плавных, размашистых и скованных движениях, Ваня хотел, чтобы вместе с седьмым потом от него наконец-то отошел этот мерзкий, липкий холод, который не давал никакого покоя. Холод не уходил. Можайкин привык. Как привыкают к отсутствию конечности или хроническому изнуряющему заболеванию. Он просто свыкся с мыслью, что эта мерзлота, как ладонь Снежной Королевы, обхватившая его грудную клетку, сделав ребра непроходимым ограждением, всегда будет с ним. Солнце топит любой лед. А Олег был солнцем. Ярким, забавным, до невозможности милым, улыбчивым, сверкающим даже в самые темные моменты. И совместный номер стал наградой для Ивана - лучшей за последние полгода. - Ванька, здесь надо порезче. Прямо выбросить, - Клевакин изображает резкое движение руками и смотрит на партнера, ожидая реакции. - Так? - Можайкин пытается повторить. - Еще, знаешь, чтобы прямо "ух"! - "Ух"? - Нет, "УХ!". - Ясно, - Ваня прячет протянувшиеся гласные в улыбке, а в следующую секунду уже повторяет движение. - Идеально, - восторгается Олег, и парню вдруг хочется, чтобы блондин погладил его по голове. Мысль убегает так же быстро, как появляется, но в груди Можайкина селится какая-то неопознанная дрожь. Скапливается в солнечном сплетении, будто десятки теплых лапок давят мягкими подушечками на чувствительные местечки внутри. - Давай, Ванька, все у нас получится! Можайкин верит. Олегу нельзя не поверить, нельзя усомниться в его словах, когда он говорит что-либо с таким задором и целеустремленной искрой во взгляде. Несмотря на все шутки и подколки, Клевакин действительно готов разбиться в кровь ради результата. И именно во время совместной работы Ване в голову приходит мысль о том, как трудно ежедневно держать лицо. Он ведь ни разу не видел блондина грустным, не в настроении, уставшим или нервным. Олег всегда дружелюбен, ярок и улыбчив, за это его и любят все без исключения. Выныривая из мыслей, Ваня обнаруживает себя запустившим руку в волосы сидящего Олега, возвышаясь за его спиной. - Ванька, чего застыл? Это просто одно из их движений, но Можайкин почему-то молчит, а через секунду одергивает руку. Жест получается странным, даже немного подозрительным, и выглядит так, будто парень только что обжегся о партнера. - Ну вот, а я думал, ты сделаешь мне массаж головы, - Олег снова разряжает обстановку, не давая брюнету испугаться собственных демонов. Несмотря на то, что пальцы действительно горят, как после ожога, Ваня улыбается. Он идет к стене, чтобы устало припасть к ней спиной и приложиться внезапно пересохшими губами к бутылке пепси. - Задумался, прости, - сделав глоток, говорит Можайкин. - Умотались сегодня. - Разочарование, - блондин опускает плечи, оставаясь сидеть почти в центре зала. - Я надеялся. Ваня смеется, потирая глаза, уже начиная чувствовать, как грим мешает спокойно существовать. - Я так понимаю, у нас неутвержденный перекур? - Олег садится напротив, перехватывая из рук брюнета бутылку с газировкой. - Утвержденный, - кивает Можайкин и не сводит глаз с плавных движений чужого кадыка. Красиво. - Сам утвердил? Вопросительный взгляд. - Ты против? Игриво взлетевшая бровь. - Нет. Полуулыбка. - Единогласно. Единогласно. Ваня замечает мельчайшие выстрелы боли на лице Олега до того, как тот успевает скрыть это. - С тобой все хорошо? В ответ Клевакин смотрит удивленно и насмешливо, будто бы задавая вопрос: "Ты о чем вообще?". Брюнет всей мимикой показывает, что ждет устного доказательства. - Голова побаливает, - сдается тот, а затем добавляет, чтобы не казаться поверженным: - Не зря же я тебя массаж прошу сделать! - Дак это была просьба? - Ваня искренне удивлен, ведь он даже не подумал. И неизвестно, что удивило его больше: то, что Олег не робот, или то, что он в принципе просит у него помощи. - Конечно! Ты думал, ты мне только как танцор нужен? На этот раз очередь Вани отвечать без слов, он убирает свой рюкзак, лежащий между ног, в сторону, приглашая Олега сесть рядом. На самом деле, Можайкин почти уверен, что партнер не воспользуется этим шансом, но в этой ситуации работает "почти". Блондин ухмыляется и пододвигается к парню, ехидно заглядывая в глаза перед тем, как повернуться спиной. От Клевакина пахнет приятно, несмотря на прошедший тренировочный день. Ваня и ранее улавливал этот запах, но только штрихами, не успевая прочувствовать. Сейчас он будто оказался в этой ауре, внутри кокона этого легкого аромата каких-то трав или терпкого чая. Так не пахло ни от кого, кроме Олега, он был узнаваем. - Тормоз, тормоз, а я газ! - нетерпеливо выдает блондин, посмеиваясь. Ваня плюет на свои размышления и чуть дрожащие пальцы, запуская их в светлые волосы. Хорошо. Если точнее, то от Олега пахнет чем-то похожим на хну, специфический, но очень приятный запах. Можайкин почему-то чувствует себя пойманным, но это ощущение посылает вместо холодного пота мурашки по всему телу, будоража кровь. Белокурые прядки приятно текут сквозь длинные пальцы, и чувствовать это действительно кайфово. Ваня быстро увлекается процессом, доверяя интуиции каждое движение. Его пальцы будто танцуют, бережно оглаживая, легко и ритмично надавливая. - Вау, - тянет Олег, прикрывая глаза. - Ты где-то этому учился? Он опирается на руки, устраивая ладони на бедрах разведенных ног Можайкина. Это сбивает с толку, поэтому Ваня не может ответить сразу, сосредотачиваясь на загоревшейся под брюками коже от присутствия горячих рук. - Опыт, - выдыхает Ваня, чуть выгибаясь, чтобы устроиться удобнее. Воздух щекочет белобрысый затылок, и по телу Клевакина пробегает дрожь, которую брюнет чувствует и в своем позвоночнике, благодаря пальцам-«проводникам». Губы пересыхают еще сильнее. Можайкин теряет уверенность в том, что это не начало очередного плохого сна, каждый из которых в завязке так хорош. Парень продолжает плавные движения, перебирая волосы, одергивая себя от желания оказаться ближе, а потом еще и еще. Олег реагирует на прикосновения, выделяя каждое определенным вдохом-выдохом, и в какой-то момент будто не выдерживает напряжения и расслабляется в руках партнера. Спина с крыльями плавно опускается на горячую грудь, голова ложится на плечо. Между парнями что-то рушится. Все кажется каким-то нереальным. Пресловутого, необходимого тепла становится больше, настолько, что Ваня может позволить себе расслабиться и утонуть в нем. Олег улыбается с закрытыми глазами: - Ванька, ты волшебник... Блондин почти урчит от удовольствия, когда партнер снова добавляет вторую руку. Чувственные пальцы спускаются на виски, надавливая мягко в самых необходимых местах. Игра на контрастах делает свое дело. У Вани грубая кожа на подушечках пальцев, но массирующие движения настолько аккуратны и бережны, что у Олега от мурашек начинают дрожать колени. - Тебе нужно вместо девчонок рекламировать Estel, - говорит Можайкин, пытаясь скинуть накатившее наваждение, а в следующую секунду уже надеется, что это не звучало как комплимент. Волосы у Олежи действительно мягкие и приятные на ощупь. Даже очень. - Я спрашивал у организаторов, они обещали дать мне эпизод, - снова шутит Клевакин, тихонько посмеиваясь. Левую скулу Вани обдает щекотным теплым воздухом, будто кто-то гладит его гусиным перышком. Щеки начинают неумолимо краснеть, и брюнету до жути неловко смотреть в зеркало. Гораздо удобнее наблюдать, как ровно дышит парень, лежащий в его объятьях. Под черной водолазкой размеренно вздымается грудная клетка, обтянутая где-то под кожей корсетом мышц, к изгибам которых, наверное, так приятно прикасаться. Можайкин не знает, почему он думает об этом, но развить эту мысль не успевает. Олег открывает глаза и смотрит так иронично и заинтересованно, что Ваня прекращает свои движения. Клевакин хмыкает, улыбаясь еще шире, и одним легким движением поднимается, успевая мазнуть влажными губами по щеке. Сердце брюнета колотится с такой силой и скоростью, что помещение начинает двигаться из-за резко закружившейся головы. - Знаешь, к черту эту тренировку, пойдем лучше возьмем смузи. Я угощаю! Олег собирается, не выдавая и капли волнения, в то время, как Ваня поднимается с трудом, чувствуя предательскую дрожь в ногах. Клевакин видит, в каком состоянии его партнер, как неопределенно он кивает в ответ на предложение, как алеют яркие пятна даже на загримированных щеках. Брюнета слишком быстро лишили этого ощущения, которое он так давно пытался поймать в чьих-то взглядах, запахах, объятьях. Оно накатило так внезапно, раскалывая ледяные оградки, сковывающие молодую грудь. А теперь скидывало в рюкзак вещи, суетливо подбирая их по разным сторонам от себя. Влажный след на щеке прохладно щекотал кожу, заставляя нервы натягиваться. Это замешательство нужно было срочно скрыть, поэтому Ваня не придумал ничего лучше, как приняться так же быстро скидывать барахло в свою сумку. Только вот у него не выходило делать это так обыденно, как получалось у партнера. У Можайкина все валилось из рук, кеды в пакете не желали умещаться в рюкзак, а телефон вообще прокатился добрых три метра по полу, прежде чем остановился, позволив парню его поднять. Клевакин видел, что происходит и, кажется, знал причину. И если быть до конца честным, он и сам сделал шаг назад. Другое дело, что для него эта ситуация была далеко не новой, а вот для брюнета… Не было ни одного раза, когда Олег так же трусливо в последний момент отказывал себе в желаемом. Он был настроен поцеловать по-настоящему, он хотел этого, он должен был это сделать, но не сделал. И теперь между ними висит чудовищное напряжение, которое, кажется, можно потрогать руками. Тщетно пытаясь себя успокоить, блондин двигается к выходу, слыша, как партнер догоняет его. Главное, не облажаться дважды. - Ванька, - Олег останавливает парня у самого выхода, резко повернувшись на 180 градусов. Можайкин врезается в него, не ожидая такой резкой смены курса, и по инерции прижимает блондина к широкой дверной ручке. Все выходит будто случайно и слишком быстро, дыхание сбивается, а широкие ладони в попытке удержать равновесие оказываются на талии, обтянутой черной тканью. Ваня паникует, Олег почему-то смеется, заглядывая в ошалевшие глаза. То, что нужно. - Ураган прямо, - выдает Клевакин, дотягиваясь до шеи брюнета обеими руками, решая, что момент исправлять собственные ошибки настал. Можайкин пытается отойти, но не может отпустить - мышцы на руках будто каменеют. Вовремя. Взгляд партнера будто шепчет: "Не бойся", и Ваня расслабляется в самый последний момент, перед тем как мир переворачивается с ног на голову, с прикосновением чужих губ к его. Их поцелуй выходит неловким, но приятным, потому что губы Олега влажные и мягкие, но несмотря на это - настойчивые. Ваня бездумно делает несколько движений потрескавшимися губами, и прижимается крепче. Ведь если нырять, то с головой. Где-то внутри под лучами солнца трескается истонченная корочка льда. Блондин отстраняется, не давая их поцелую стать более интимным. Можайкин еще пытается поймать чужие губы, но вместо этого прижимается лбом к виску парня. Ваня шумно дышит, ловя себя на мысли, что ему одновременно хочется продолжения и передышки. Хочется умереть в этом поцелуе и побыстрее прийти в себя. Олег в ответ на рваное дыхание улыбается и успокаивающе поглаживает крепкие плечи. Всё идет как надо. - Смузи, Ванька, - Клевакин выворачивается из затягивающих обратно объятий и наконец-то открывает дверь, тут же замечая потерянный взгляд ярко-голубых глаз. – Не переживай, завтра продолжим. Последняя фраза заставляет брюнета очнуться, чтобы заметить, как обаятельно подмигивает Олег после своего обещания. Партнер уходит, продолжая звать с собой, а Ваня отказываясь верить произошедшему, мотает головой. На его лице играет безумная улыбка. - Ванька! Я сейчас передумаю, и будешь платить сам! Можайкин запускает руку в волосы, убирая их назад, и вылетает вслед за блондином, все еще недоверчиво прислушиваясь к собственным ощущениям. Кажется, где-то под ребрами теперь светит солнце, согревая изнутри. Почему-то Ваня думает, что он чувствует это впервые. Быть может, так и есть?