Иррациональная любовь

Риэль.       Я лежал на кровати, стараясь не шевелить капельницу. Мне всё ещё кололи и капали какую-то дрянь. Синяки на шее почти пропали, но вставать я ещё не решался. Малыш был рядом. Со смерти Дэниса прошло почти три месяца…       Дверь открылась, и вошёл Аллистер. Он нёс что-то в больших бумажных пакетах.       - Привет, – осторожно сказал он. – Я принёс… ну, тут вообще-то много чего, ну, в общем, много вкусного. Для тебя и для малыша.       Я продолжал молчать и тогда он сказал:       - Ладно, я пойду. Потом сам посмотришь что там.       - Аллистер, останься, – не выдержал я.       Он удивлённо посмотрел на меня, но сел на стул рядом с кроватью. Мы молчали. Я всё не знал, как начать тот разговор, который занимал меня вот уже много недель. А он, наверно, просто ждал, что же я могу сказать.       - Что-то случилось, малыш? – наконец, не выдержал альфа.       - Нет. Я просто хотел поговорить, – я не знал, куда девать глаза. Я столько времени сопротивлялся, что теперь было странно пытаться просто поговорить.       - О чём? – ободряюще улыбнулся мне Аллистер.       Я глубоко вздохнул и начал:       - Незадолго до этого случая, – я машинально коснулся кончиками пальцев шеи, лицо Аллистера сразу потемнело, – мы с Питером кое о чём говорили, тогда я не понял его слов, теперь понимаю. Мы говорили о любви. Он тогда пытался объяснить мне, что не всякая любовь бывает чистой. А я тогда упорствовал. Мне казалось, что такого не бывает. Джереми показал мне чистую, красивую любовь и мне не хотелось верить, что бывает по-другому. Не хотелось понимать, что ты тоже можешь любить. Питер тогда усмехнулся и посоветовал подумать об этом, но я отмахнулся. Сейчас же я понимаю, что это такое. Так любил тебя Дэнис. Знаешь, за что он набросился на меня? За то, что я шёл в бордель, – я перевёл дух и продолжил: - Он попросил меня не ходить, сказал, что от этого тебе плохо. Я нагрубил ему. Сказал, что мне плевать, на то, как ты себя чувствуешь. И тогда он набросился на меня. Сказал, что больше я не сделаю тебе больно. Он хотел убрать меня, чтобы ты перестал страдать, – я замолчал. Аллистер сидел с опущенной головой и дышал очень ровно.       - Это что-нибудь меняет в наших отношениях? – тихо спросил он.       - Не совсем, – замялся я. Я не знал, как объяснить решение, которое принял.       - Не понял? – Аллистер поднял голову, он смотрел с такой надеждой, что мне стало, почти жаль его. Почти.       - Это не меняет моего отношения к тебе. Я всё так же буду ненавидеть тебя, но я с другой стороны посмотрел на твоё отношение к Доминику. Я не знаю, поверил, что ли, что ты его любишь и не обидишь, – честно ответил я.       - Для начала мне хватит и этого, – криво улыбнулся он, – но я не оставлю попыток.       - А ты никогда не думал о том, что всё это неправильно? – спросил я, посмотрев в окно.       - Тысячу раз думал, но ничего не могу поделать с собой. Если бы ты только дал мне шанс! – начал было Аллистер, но я перебил его.       - Не надо! Не будет никаких шансов! Был один, но ты упустил его, ещё в тот, первый, день. – жёстко ответил я.        - Ладно, – устало кивнул он. – Кстати, доктор сказал, что через пару дней тебе можно будет вставать. Не хотел бы ты выйти на улицу? Мы с Питером приобрели коляску, так что можно будет погулять с малышом.       - Конечно в окружении толпы охранников, что бы мы ни сбежали? – ехидно отозвался я.       - Охрана будет, но потому что я беспокоюсь за вас. Мой бизнес растёт и не всем это нравится. Я не хочу, что бы вы пострадали, – серьёзно ответил он.       - Хорошо, – согласился я.       Аллистер вышел, а я откинулся на подушки. Это был трудный разговор, но я обязан был сказать ему. Малыш не должен страдать из-за моих чувств. Я прикусил губу, мне осточертела эта комната, этот дом, его хозяин! Вообще все, что с ним связанно! Но нужно потерпеть, я всё равно не останусь здесь! Если Аллистер думает, что ему удалось меня сломить, то это не так. Если я выберусь отсюда, то когда-нибудь смогу отмыться. Стану для Доминика самым лучшим папой. А пока я могу только торговать своим телом, потому что пока я здесь, я шлюха…       Впереди шёл Питер с коляской, а чуть позади мы с Аллистером. Причём мне пришлось позволить ему вести меня под руку иначе, я просто не мог пока держаться на ногах. Наконец, мы сели, и я тут же отбросил его руку. Аллистер только усмехнулся этому. Отдышавшись, я осмотрелся. Сад был обнесён высоким забором, выхода с этой стороны не было. Что же не беда. Я терпеливый.       - Нравится? – спросил Аллистер.       - Красиво, – не стал врать я.       - Этот сад вырастил мой отец. А вон там – он указал направление – есть одна статуя. Если хочешь, я покажу.       - Пошли, – пожал плечами я. Чем быстрее я встану на ноги, тем лучше.       Теперь впереди шли мы, ноги мои заплетались, и Аллистеру постоянно приходилось меня поддерживать. Наконец, мы прошли нужный поворот, и я просто замер, не дыша, рассматривая это великолепие.       Статуей Аллистер назвал две фигуры, из чёрного и белого мрамора. Когда мы подошли ближе, я рассмотрел, что белой фигурой был Дэнис с крыльями ангела, он ласково держал голову чёрной фигуры с крыльями демона. Как я понял, это был отец Аллистера. Даже холодный мрамор не мог сдержать той пронзительной нежности в их глазах. Той любви, что передавалась нежным прикосновением. Той страсти, с которой демон смотрел на ангела.       - Он очень его любил, – сдавленно произнёс я.       - Они любили друг друга больше жизни, – Аллистер задумчиво помолчал, а потом добавил: - У меня не поднялась рука убрать её.       - И не нужно. Она не принадлежит тебе, она их, – я ещё раз с нежностью посмотрел на две фигуры и отвернулся.       - Хочешь сесть? – тут же спросил Аллистер.       - Да, – не смотря на поддержку стоять, было всё труднее и труднее.       Мы сели на ближайшую лавочку и я тут же подкатил к себе коляску. Доминик спал. Удовлетворившись этим, я откинулся на спинку лавочки и закрыл глаза. Вдруг чья-то рука коснулась моего лица, и губы прижались к моим губам. Я, не раздумывая, отвесил звонкую пощёчину. Глаза распахнулись, и я с яростью уставился на Аллистера. Он смотрел в землю.       - Ты такой красивый, – мягко пояснил он.       - Не смей прикасаться ко мне! – прошипел я.       - Вы разбудите малыша, – спокойно предупредил Питер.       Мы оба замолчали, но я продолжал пылать от ярости. Не потерплю его прикосновений!       - Малышу пора есть, – через некоторое время негромко сказал я.       - Да, конечно, – Аллистер подал мне руку, но я вопросительно взглянул на Питера.       - Да.… Да, конечно, – он подал мне руку и помог встать.       Аллистер тяжело вздохнул и взял коляску. Мы вернулись в комнату. Как только дверь за Питером закрылась, произнес:       - Как только я окончательно выздоровею, я вернусь к работе.       - Зачем ты?.. – горько спросил альфа.       - Таковы обязанности шлюхи, – твёрдо ответил я. – Ты же для этого меня приобрёл. Вот я и приношу прибыль.       - Ты для меня не шлюха. Возможно раньше, но не сейчас.       - Не обманывай себя. Тебе абсолютно плевать, кем я себя считаю. Ты хочешь только, чтобы я был твоей персональной шлюхой, – я отвернулся от него, и через пару секунд хлопнула дверь.       Мне совсем не хотелось идти в бордель, но я чувствовал себя грязным, только на это и годным. Отчаянно желая вырваться отсюда, я в тоже время не чувствовал абсолютной уверенности, что смогу освоиться там. Но попробовать я был обязан.       Вот и наступил тот роковой день. Я был полностью в норме и мог возвращаться в ненавистный бордель. Я тяжело вздохнул. Постоял немного у двери, успокаивая эмоции, пряча их в самый дальний уголок души. Наконец, я был готов. Я зашагал спокойной походкой, не обращая внимания ни на охранников, ни на проходивших мимо омег. Я зашёл в тот кабинет, где обычно принимал альф. Дверь открылась буквально через несколько секунд, но я стоял спиной к посетителю. Я всегда стоял спиной, не желал видеть их лиц. Медленно я спустил с плеч халат. Он упал к моим ногам, оставляя тело совершенно нагим. Я лёг на кровать, лицом вниз, и стал ждать. По шороху одежды было слышно, что альфа раздевается. И вот когда я уже ожидал почувствовать вторжение в своё тело, меня вдруг перевернули на спину и начали горячо целовать. Я упёрся в грудь чужаку и замычал. Он не был голым, понял я, на нём были брюки и рубашка, но тогда что ему нужно? Наконец, я смог оттолкнуть его и посмотреть в лицо. От этого всё внутри меня оборвалось.       - Ну, привет, дружок, – улыбнулся мне Джереми.       - Нет, пожалуйста! – простонал я, крепко зажмурив глаза.       - А я думал, ты будешь мне рад? – удивился он.       - Ты умер. Я сам видел, а если ты здесь, значит либо я сам умер, либо сошёл с ума, а значит, оставил Доминика! – я говорил, продолжая закрывать глаза.       - Я не умер! – воскликнул он. – Послушай же! – он заставил меня открыть глаза. – Перед тем как к нам ворвалась эта шайка, я говорил с Полом, потом отбросил телефон, но сам звонок не скидывал. Он всё слышал, как только вас утащили, он вызвал скорую. Именно он спас мне жизнь. И как только я пришёл в себя, мы нашли тебя, долго следили за домом и вот я здесь.       Видя, что я всё ещё не верю, он расстегнул рубашку: - Риэль, он не попал в сердце, промахнулся.       Я осторожно прикоснулся к шраму, совсем свежему. Промахнулся. Жив.       - Джереми?! – прерывающимся голосом воскликнул я.       - Да. Дружок, я так скучал по тебе, – Джереми снова страстно меня поцеловал, но в этот раз я ответил.       Мы целовались так страстно, сердце билось часто-часто. В голове не укладывалась ни одна мысль. И всё это счастье было прервано громким хлопком двери.       - Не может быть! – простонал Аллистер.