Иррациональная любовь

Риэль.       Уже три дня прошло. Три грёбаных дня! Мы с сыном были заперты вместе в комнате. Еду приносили три раза в день, но ел я мало. Весь мой стройный план по спасению Джереми рухнул и теперь я, скорее всего, ещё сильнее его подставил. Я растянулся на кровати и тупо глазел в потолок, малыш возился на полу с игрушками, но вдруг мою медитацию прервал звук раскрывшейся двери. На пороге стоял Аллистер, точнее, некто на него отдалённо похожий. Лицо его покрывала щетина, волосы были не мыты и всклокочены, а одежда не менялась несколько дней. Этот некто втолкнул Ксандера в комнату и сказал голосом Аллистера:       - Пошли, есть дело.       Ситуация не предвещала ничего хорошего, но переглянувшись с Ксандером я мужественно вышел. Аллистер шёл молча, и я не осмелился что-нибудь спросить. Мы спустились на нижний этаж, наверно, к подвалам и у меня гулко застучало сердце. Неужели он ведёт меня к нему? Аллистер чуть помедлил, но дверь открыл, а потом и вообще отступил в сторону. Моему взгляду открылась одинокая фигура, прикованная за одну руку к стене. Колени стали ватными, сердце казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, я недоверчиво посмотрел на Аллистера.       - Иди, - сказал он, - я думаю вам есть о чём поговорить.       - Спасибо, - прошептал я, а потом на негнущихся ногах поспешил к Джереми.       Упав перед ним на колени я крепко обнял его за шею. Он в ответ прижал меня к груди свободной рукой.       - Как ты, дружок? - тихо спросил он.       - Плохо! Просто ужасно! Я не могу так больше Джереми! - я распустил нюни, но ничего не мог поделать с собой.       - Ну, всё, хватит. Ну, что ты? Всё ведь нормально, мы живы, это главное. Иди ко мне... - он припал к моим губам и я, чёрт возьми, не смог отказать себе в минутной слабости. Тело сделалось податливым, и я приник к единственному человеку, которому мог доверять.       - Джереми, послушай... - он снова припал к моим губам, не давая говорить, мне пришлось приложить не мало сил, что бы отстраниться. - Нет, выслушай меня!       - Что такое? Ты можешь сказать что-то такое, что заставит нас прерваться? - Джереми внимательно смотрел на меня чуть затуманенным взором.       - Да, - я виновато опустил голову, - могу.       - Говори, - он откинул голову, едва не ударившись затылком.       - В общем, в тот день, когда мы встретились, это не Аллистер послал меня в бордель. Я сам ходил туда... И этот раз не был первым. Я сам решил стать шлюхой. Я предал свои чувства к тебе, хоть и думал, что никогда больше не увижу. Наградил нашего сына таким папочкой!       - Я знаю.       - Я не см... Что?       - Я в курсе всего, что произошло с тобой с того момента, как ты попал сюда. Последние дни Аллистер провёл здесь, мы пили и много говорили. Он рассказал мне всё. Я не виню тебя, и всё понимаю. Мне не ясна одна только маленькая деталь, как ты мог подумать, что я от тебя откажусь? - Джереми пытливо смотрел в мои глаза.       - Но как ты можешь? Я же так испачкался. Можно сказать, извалялся в этом дерьме, - слёзы капали беспрестанно.       - Нет! Не смей так думать! Тебя много раз использовали, покупали и продавали, но сам ты ни разу ещё не продался.       - Ох, Джереми! - я повис у него на шее, а он, только усмехнувшись, мягко погладил меня по голове.       Вдруг дверь распахнулась, заставив нас обоих вздрогнуть, и в комнату вошёл Аллистер. Он разительно изменился, был чисто выбрит и переоделся.       - Всё, время вышло, - сухо сказал он.       - Нет! Ещё немного! Ты же обещал! - Джереми бессильно рванулся в своих путах.       - Знаю, что обещал, но не могу больше. Сил никаких нет! - вымученно улыбнулся он. - Пошли.       Я послушно поднялся за ним, боясь навлечь беду на Джереми. Дверь тяжело закрылась за нами. Я шёл позади, абсолютно уверенный, что он отведёт меня в комнату, но на развилке он свернул в сторону выхода. Я неуверенно замер, не понимая стоит ли мне идти за ним.       - Пошли. Я хочу поговорить с тобой, - суховато произнес Аллистер. Мне ничего не оставалось как двинуться за ним. Слушать его не хотелось, но Джереми могла грозить опасность.       Мы вышли к саду и альфа тропинками вывел меня к той самой статуе. Я сел на лавочку, а Аллистер молча смотрел в глаза ангелу.       - Что ты хочешь от меня? - не удержался я.       - Сейчас? Просто поговорить, - не поворачиваясь ответил он. Я молчал, не мог осмелиться снова заговорить. - Риэль, ты всё помнишь? Ну, я имею в виду, всю эту историю?       - Я не думаю, что смогу это когда-нибудь забыть, - горько ответил я.       - Тогда скажи мне, как мы докатились до всего этого дерьма? Как допустили, что злость, нет, наверно даже, ярость смогла загнать нас так далеко? - Аллистер повернулся ко мне, глаза его покраснели.       - Не знаю, - я опустил голову, - может потому что мы не должны. Знаешь, некоторые люди просто не должны быть вместе.       - Может быть. Но я не хотел бы тебя настолько сильно, если бы это было так, - Альфа сделал несколько больших шагов и упал передо мной на колени.       - Ч-ч-что ты делаешь? - от страха и неожиданности я начал заикаться.       Неловкими руками я пытался отстранить его, но ладони альфы уже скользили от лодыжек выше. Я зажмурил глаза, но вопреки моим опасениям его руки замерли на бёдрах.       - Отпусти меня! - приказал я дрожащим голосом.       - Я не сделаю ничего, - горячо шептал Аллистер, - я просто не смогу. Никогда больше ничего против твоей воли. Позволь мне просто посидеть вот так. Совсем немного, я не задержу тебя, - он уткнулся лицом в мои колени и продолжал шептать что-то, чего я уже не мог разобрать.       Как-то сами собой мои руки легли ему на плечи. Было ли мне его жалко? Нет. Но что-то в груди сжималось и неприятно колыхалось. Понять его я не мог, как и его одержимость. Про себя я именно так это и называл, одержимость. Постепенно Аллистер обнял мои колени, а лицо его переместилось к паху. Он с жадностью втягивал запах и наконец хрипловато выдохнул:       - Как же ты пахнешь!       - Хватит, Аллистер! - мой голос дрогнул, но я чуть оттолкнул его. - То, как ты меняешься, это - не важно! Ты никогда уже не изменишь того, что было. Никогда не вернёшь мне мою девственность, веру в альф. Ты никогда не изменишь того, что пятёрка бет всаживала в меня свои члены. А я никогда не смогу забыть этого. Я не знаю, как ещё тебе сказать, что я не приму тебя. Ни в этой жизни, ни в следующей, ни через десяток таких жизней!       Я встал, понимая, что могу получить наказание за то, что наговорил, но я, наверно, не был бы собой, если бы смолчал. Не оборачиваясь, я чувствовал его горящий взгляд. Зайдя в дом, я отдышался, а потом пошёл за сыном.       Перебросившись парой слов с Ксандером, я собрал малыша и понёс его к подвалам. Сначала охранники не хотели меня пускать, но заметив мою, скептически выгнутую бровь, резво разбежались.       Джереми радостно встретил сына и внимательно посмотрел на меня. Я отвёл взгляд. Мне было стыдно, не смотря на то, что сказал Джереми, мне всё ещё было стыдно. В этом холодном сыром помещении мы провели целый день, но пожалуй, теплее мне ещё ни разу в жизни не было. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, вот и сейчас мне пора было купать и укладывать малыша. Я нежно поцеловал Джереми на прощание и вернулся в комнату. Там меня уже ждали. На кровати сидели Ксандер и Аллистер.       - Извини, не мог бы ты со мной кое-куда съездить? - Аллистер поднялся при моём появлении.       - Куда? - я внимательно посмотрел на него, передавая Доминика Ксандеру.       - На могилу к папе, - Альфа опустил голову.       - Хорошо, - я не видел причин сопротивляться, но и зачем там я, не понимал.       Собрался я быстро и мы прошли к машине. Там уже сидел Питер. Едва мы сели, Аллистер взял меня за руку и отстранённо уставился в окно. Я позволил ему это, потому что встретившись взглядом с Питером, поддался его молчаливым мольбам. Вдруг мы остановились. Аллистер достал из кармана деньги и протянул их мне.       - Купи каких-нибудь цветов.       - Цветов? - не понял я.       - На могилу обычно носят цветы, - пояснил он.       Я медленно вышел из машины и направился к не большому цветочному магазину. Мне было очень не привычно снова находиться среди людей, но пересилив себя, я купил большой букет белых лилий. Аккуратно их придерживая, я вернулся в машину. Аллистер тут же взял меня за руку и, мельком посмотрев на цветы, отрешённо пробормотал: - Его любимые.       Я медленно перевёл взгляд на наши сплетённые руки. Мог ли я сказать, что это ненормально? Не знаю.       Мы остановились у городского кладбища. Аллистер неуверенно вышел, мы с Питером отправились за ним. Могила нашлась быстро, он приблизился к ней и замер. Через некоторое время я подошёл и вложил цветы в его одеревеневшие руки. Альфа опустился на колени и положил их на плиту. Его плечи едва ощутимо вздрагивали. Я очень хорошо понимал, что это такое, когда хочешь сказать так много, но не можешь. Понимаешь, что тебя никто уже не услышит. А осталось ещё так много важных слов... Но так же я понимал, что помочь мы ему не можем - он должен сам это пережить. Мы ещё долго стояли на этом продуваемом всеми ветрами пяточке, думая каждый о своём. Этот день не прошёл зря, мы многое из него вынесли. Но ничего хорошего в этом не было. Мы всё так же были по уши в дерьме и ненавидели этот мир, но стали на один маленький шаг ближе к пониманию...