Будни Красного Черепа

      — Синтия, мать твою, я же просил не прятать трупы возле рододендронов, они от этого чахнут — возмущался Иоганн Шмидт, так же известный как Красный Череп, окапывая кусты маленькой садовой лопаткой.       — Папа, если бы я оставила их в гостиной, это было бы ещё хуже, тебе не кажется? — Голос раздавался откуда-то с крыши, где вместе с ним слышалось мелодичное подвывание какого-то молодого поп-дарования.       — В гостиной они бы просто воняли, — ворчливо отозвался Череп, — и то, только до того, как их нашел бы Рамлоу. И ты снова слушаешь Бритни Спирс?       — Папа, — праведный гнев дочери прилетел отцу по затылку толстым номером Cosmopolitan, — это же Джастин Бибер, его все слушают. И он куда моложе и сексуальней старушки Спирс.       — Капитана Америки на тебя нет, — пробухтел себе под нос Череп и перешел к кустам роз. Подрезать или не подрезать, вот в чем вопрос.       — Синтия, я привез какао, — где-то в глубине дома грохнула дверь, — и лак для ногтей и, прости Господи, диски твоего Бибера, верни костюм, пожалуйста.       Шмидт усмехнулся, какао, это конечно, хорошо, но Брок Рамлоу в костюме розового зайчика смотрелся просто отлично. Правда зайчик получился немного психоделичным, с выпирающим оружием и озлобленной рожей, но это такие мелочи. А ведь он предупреждал, садиться за карточный стол с Синтией не стоит. Дурить головы она всегда умела мастерски.       — Это всё от матери, — продолжил свою мысль вслух Череп, — права слово, и после смерти эта сучка умудряется плюнуть мне в суп.       — Пап, — взволнованный голос дочери раздался неожиданно близко, — ты что, сам с собой болтаешь? С тобой все в порядке?        — В порядке все было бы, если бы кто-то перестал прятать трупы моем саду, — в тон дочери ответил Шмидт.       — Ой, подумаешь, зато я не пою в ванной, — проехалась по больному, свесившаяся с карниза Синтия, — подкинь журнальчик обратно, будь человеком.