Человек человеку волк

Влад старался не думать о том, что они со Стасом, вообще-то, с самого детства знакомы. Их отцы вместе поднимались: один – в бизнесе, второй – в муниципалитете. Влад со Стасом почти всё детство провели вместе из-за тесной дружбы их отцов, однако оттого сами всё же не стали лучшими друзьями. Влад не сказал бы, что знает Стаса, как облупленного, и всё же… Была одна вещь, о которой он, как не самый близкий, но всё-таки друг, раньше не знал. И, если быть точнее, не должен был знать. Он и не хотел бы, если честно, этого знать, но судьба – злодейка – распорядилась иначе. Скоробогатов откровенно скучал на этой бесполезной и совершенно неинтересной вечеринке у Калинина, тихо-мирно потягивая свой виски, пристроившись в укромном уголке на диване. Глядя на уже откровенно пьяную и развесёлую толпу разномастных студентов, Влад тяжело вздыхал и заливал в себя стакан за стаканом. Подобное безрадостное времяпрепровождение грозило утром отозваться безумной головной болью, но останавливаться было уже слишком поздно. Стас сновал среди гостей, вертясь, как белка в колесе и, кажется, успевая всё и всюду. Где-то рядом крутился отчего-то злой и, как стёклышко, трезвый Самойлов. Вечно ему неймётся. О чём он думал? А, да, точно. Какого чёрта он, как друг, хоть и не самый близкий, но всё-таки друг, думает о том, о чём ему совершенно точно нельзя думать? Ну вот какого чёрта? Поставив стакан на стеклянный столик с противным громким звуком, Влад поморщился и решительно встал. Находиться среди этого балагана больше не было ни сил, ни желания. К своему удивлению, на пороге он нос к носу столкнулся с Кириллом, который тоже обувался и накидывал куртку на плечи. - Уже уходишь? – равнодушно спросил Влад. Не то чтобы ему было дело до Самойлова, но тот обычно не упускал случая повеселиться в подобной атмосфере. У них, в общем-то, не было ничего общего. Разве что тот петух, которого так методично и изощрённо донимал Кирилл. Как там его? Влад не мог вспомнить имени, в голове всплывал только ничем не примечательный образ парня. В целом он вовсе не выглядел, как гей. Взглянув на него, о таком и нельзя было подумать. - Гвоздь программы не пришёл, - раздражённо прошипел парень в ответ, передёрнув плечами и с противным лязгом отшвырнув от себя обувную ложечку на полку рядом. – Смысл вписки потерян. - О, - бесполезно и совершенно безразлично выкинул Скоробогатов в воздух, пытаясь взглядом отыскать среди многочисленных пар обуви свою. - Я ему, блять, говорил, чтобы он обязательно пришёл, не то я его в бараний рог скручу. И что эта сука сделала? Не пришла! – в крайнем раздражении всплеснул парень руками и, ещё сильнее нахмурившись, вылетел за дверь, не дожидаясь Влада. Да и зачем бы он, спрашивается, стал его ждать? Они даже не приятели, так лишь, знакомые. «Зря ты не пришёл, петушок. Завтра только сильнее по шее получишь», - хмыкнул про себя Влад и, одевшись, покинул квартиру друга, так и не поймав сегодня за весь вечер на себе ни единого его взгляда. Конечно, когда вокруг столько гостей, невозможно обратить внимание на всех и каждого, так что Стас крутился и вертелся в толпе, как юла, но Влад всё же надеялся сегодня урвать для себя хоть минутку его времени. Тщетно, как всегда. По дороге домой чёртов несносный ДПСник решил, что сегодня ему повезёт, останавливая Влада и ослепительно улыбаясь, засовывая голову в окно его авто. От Скоробогатова несло вискарём откровенно, так что молоденький инспектор уже было обрадовался, что сможет обобрать парня, как липку. Но, увидев фамилию и отчество в паспорте недобросовестного водителя, сразу потускнел и, махнув на всё рукой, пожелал ему приятного пути. Влад ухмыльнулся, представив, куда именно его посылают и какого именно пути желают. Квартира не радовала. Тихо и пусто. И, пожалуй, слишком много места для него одного. У того же Самойлова дома было куда уютнее. Тут же кругом одни баскетбольные залы – полупустые комнаты со странной громоздкой мебелью. Его, в общем-то, никто и не спрашивал, когда покупал эту квартиру и обставлял её по наставлению горе-дизайнера. Влад не любил здесь бывать. Не то чтобы он старался каждую ночь провести где-нибудь подальше от родных пенатов – он всё равно добросовестно возвращался в свою квартиру – но каждый раз подобное возвращение не приносило чувства облегчения. Фраза «в гостях хорошо, а дома лучше» ему никак не подходила. Оставаться на всю ночь у Калинина резона не было никакого – там будет шум до самого утра, ни выспаться, ни собраться нормально утром. В университет, в целом, завтра можно было бы и не идти, но какой-то там коллоквиум по какому-то там предмету, которым их старательно запугивали вот уже не первую неделю, довлел над головой. Приходить потом после пар и сдавать его в гордом одиночестве не хотелось. Лучше уж вместе со всеми, так хоть есть шанс у кого-то списать. Влад не то чтобы совсем не занимался учёбой, но он уже просто знал большую часть того, что ему пытались рассказать на парах. Постоянно посещая различные тренинги и курсы, пользуясь всеми возможными тревел-программами, парень успел поднатаскаться в интересующем его деле ровно настолько, насколько ему было нужно. Но советской закалки преподаватели в университете стойко не хотели этого понимать. Да ещё и отец постоянно донимал, возмущаясь, что его сын из чистой детской прихоти не желает идти по проторенной дорожке. В целом заместитель председателя Думы был прав: Влад просто не хотел приходить на всё готовенькое. Пусть сейчас он безотказно пользовался всем, что ему было доступно, и в первую очередь за счёт отцовских денег, но дальше он видел свою жизнь совсем иной. Ночь в пустой, холодной и несоразмерно большой кровати прошла бездарно. Сон был неглубоким и оттого не слишком полезным, точно не приносящим бодрости. И, как и предполагал парень вчера вечером, голова раскалывалась на кусочки. Впрочем, ему было ещё не так плохо, как, например, тому же Калинину, который с самого утра в университете «радовал» глаз зеленоватым оттенком кожи и красными от бессонной ночи глазами. Где-то на периферии гневно пыхтел, как разъярённый дракон, и постоянно матерился взбешённый Самойлов. В столовой прямо на глазах многочисленных студентов он не слишком-то аккуратно вздёрнул местного петушка и, кажется, повёл его на расправу. Влад на подобных «мероприятиях» бывал всего пару раз, но суть в целом уловил. Парня просто шпыняли, издевались в своё удовольствие, а затем, потрёпанного, оставляли одного за углом корпуса. Этот гей, кстати, каждый раз заставлял Влада удивляться: он не юлил и не огрызался, в общем, никак не провоцируя своих мучителей на то, что они делали. Молча снося побои, он с гордым видом уходил и не менее настырно каждым следующим утром снова приходил в университет. «Хоть бы перевёлся, что ли», - безразлично думал про себя Влад, не уделяя этим двоим больше внимания. Калинин ютился где-то в углу столовой, за самым крайним столиком, прижимаясь многострадальной головой к прохладной кафельной стене и тихонько постанывая себе под нос. Скоробогатов хмыкнул – ещё бы. - Что, плохо тебе? – не удержался он от ехидной улыбки, подсаживаясь к приятелю, который еду, несмотря на время обеденного перерыва, стойко игнорировал. Подумав, что её запах может заставить Калинина распрощаться с остатками внутренностей, Влад дальновидно взял себе только несладкий и не слишком ароматный чай. Предлагать что-либо Стасу, когда он в таком состоянии, и вовсе было бесполезно. - Нет, блин, круто мне. Круче не бывает, - бессильно прошелестел тот в ответ и, бросив на парня один лишь колкий взгляд, снова прикрыл глаза, пытаясь, кажется, доспать те часы, которые не доспал этой ночью. - А чего пришёл тогда? Отоспался бы дома, - пожал Влад плечами, стараясь изобразить безразличие, и шумно отхлебнул горячего чаю. - Вот что б я без тебя делал, без такого умного? – ядовито выдавил из себя Стас, отрываясь от стены, наконец, и поворачиваясь к приятелю, прошивая его тяжёлым взглядом. - Ууу, а глаза-то какие… - развеселившись, Влад продолжал насмешничать над другом и, поймав на себе его недоуменный взгляд, пояснил заговорщическим шёпотом на ухо. – Начитанные-начитанные. «Начитанные», красные от бессонной ночи глаза полыхнули яростным огнём и сразу же обратили свой взгляд в сторону, не желая больше наблюдать Влада в своём поле зрения. Скоробогатов не был против, ведь всё равно они сидят рядом, никуда Стас не денется. - У тебя сейчас лекция? – дождавшись утвердительного кивка от немного растерявшегося от такого вопроса Стаса, Влад довольно хмыкнул. – Можешь поспать в моей машине. Потом просто перепишешь у кого-нибудь. - Серьёзно? – скосив на Влада удивлённый и немного недоверчивый взгляд, Стас всё же задумался над заманчивой перспективой. Лекцию он и правда сможет потом просто переписать, да и спать хотелось после первых двух пар просто невыносимо. Но в университете поспать, как ни странно, было негде, даже в медпункте не было элементарных кушеток для студентов, так или иначе получивших травму на территории учреждения. Стасу утром хватило ума не садиться за руль и вызвать такси, так что прикорнуть в своей машине он тоже не мог. А спать на жёстких и холодных партах прямо в аудитории под монотонный бубнёж лектора ему не улыбалось. Поэтому, немного поразмыслив над предложением Скоробогатова, он утвердительно угукнул. - Тогда вот, держи ключи, - покрутив гремящую ключами от дома и брелком от машины связку на указательном пальце, Влад вложил её в ладонь Калинина и ослепительно улыбнулся. – После пар отвезу тебя домой. Печка, помнишь, как включается? – получив в ответ утвердительный кивок и мимолётное «спасибо», парень довольно хмыкнул и снова вернулся к своему чаю. Стас время тянуть не стал, сразу вышел из-за стола и, забрав свою куртку из гардероба, пошёл на стоянку. Найти на университетской стоянке BMW X6 цвета марракеш не составило большого труда, и он забрался в салон, раскладывая переднее пассажирское сиденье и включая печку, устраиваясь поудобнее. Почему бы и не воспользоваться щедрым предложением по полной? Через полтора часа Стаса разбудил настойчивый стук в стекло, на который очень хотелось ответить наглым: «Какого хрена? Кто там ломится?!» Но слова застряли в горле, когда парень увидел через запотевшее стекло улыбающееся лицо Влада. Тот забрался в салон на водительское сиденье, источая божественный аромат кофе, и протянул приятелю стаканчик крепкого американо без сахара. - Ты почти бог, Влад, - вцепившись непослушными пальцами в горячий, вкусно пахнущий стаканчик, Стас с благодарной улыбкой посмотрел на друга и в один присест выхлестал весь кофе, сразу приободрившись. Всё-таки бессонные ночи в пьяном угаре никому не шли на пользу, даже таким людям, как Калинин, которые на 99% состояли из смеха, веселья и алкоголя. - Почему «почти»? – усмехнулся Скоробогатов в ответ, выезжая со стоянки. Повезло, что сегодня у них одинаковое количество пар, теперь он мог с чистой совестью оттранспортировать приятеля домой, чтобы тот как следует проспался. Но, похоже, на Стаса в очередной раз накатило привычное состояние возбуждения и нетерпения перед очередной авантюрой. – Тебя домой везти? - Давай в «Оазис»! – подкреплённый сном и кофе организм требовал срочных приключений и, по возможности, разрядки, так что заглянуть в бар было бы как раз кстати, чтобы найти там нужного человечка себе на одну ночь. - Время неподходящее, ещё даже четырёх нет, - ворчливо ответил парень, настойчиво сворачивая в противоположную от бара сторону и целенаправленно двигаясь в район, где жил неуёмный Калинин. - Блин… Надо будет попозже вечером туда завалиться. Ты со мной? – в ответ на отрицательное покачивание головой и хмуро сведённый брови Стас только презрительно хмыкнул и картинно отвернулся к окну, рассматривая серый пейзаж за ним. Когда машина плавно затормозила возле элитной многоэтажки, а Стас уже решительно отстегнул ремень безопасности, готовый сию же секунду выпрыгнуть из машины и бежать искать себе новые приключения, Влад не сдержался: - Слушай, отоспись ты хоть одну ночь дома спокойно. Завтра ведь вообще не встанешь, - он ненавидел себя за этот наставительный тон и за то, что ему какого-то чёрта не всё равно, что и как будет с Калининым после очередной весёлой ночки в привычной ему компании друзей-гуляк. - Ты что, моя мамочка, что так заботишься обо мне?! – выпалил Стас, от возмущения даже обернувшись на своего приятеля, так и не успев открыть дверь. - Да твоя «мамочка» в жизни так о тебе не заботилась, как я! – рявкнул в ответ Скоробогатов и, разозлившись на себя за это ещё сильнее, прикрыл глаза ладонью, отвернувшись к окну, как делал пару минут назад сам Стас. Калинин уставился на него удивлённым взглядом, вся спесь с него схлынула моментально. Он не привык видеть своего приятеля раздражённым или, тем более, злым, но сейчас от Влада исходили просто волны агрессии, сметающие всё на своём пути. - Придурок, - беспомощно и совершенно жалко, даже не столько зло, сколько обиженно выпалил Стас и пулей выскочил из машины, через пару секунд скрывшись за дверью подъезда. Придурок – Влад даже не собирался спорить. Сам себя он уже мысленно успел обозвать и куда более подходящими словами, еле сдерживаясь от того, чтобы стукнуться как следует лбом о стекло. Влад старался не думать о том, что они со Стасом, вообще-то, с самого детства знакомы. И о том, что есть в Стасе одна вещь, о которой он знал, но, как друг или приятель, не должен был знать. Он каждый раз с остервенением всматривался в приятеля, стараясь убедить самого себя, что всё это ему лишь кажется. Но себя, как говорится, не обманешь. Стас, расстроенный выходкой Влада, растеряв всё своё благодушное настроение, вечером, естественно, никуда не пошёл. Вечер был откровенно потерян зря, но зато ему удалось нормально выспаться перед очередным днём мучений на парах. Весь вечер он промотался по квартире, ища пятый угол и анализируя, с чего бы вдруг Скоробогатов мог так взвиться и даже потерять контроль над эмоциями. Зная его с детства, Стас мог с уверенностью сказать, что парню подобное не свойственно. Может быть, у него что-то случилось? Гадать на эту тему можно было сколько угодно, но в итоге лучшим способом выяснить это было просто спросить у него самого. Но гордость, конечно же, не позволяла, особенно после случившегося в машине. Кем он, собственно, себя возомнил? Он не родственник, даже не очень-то друг для того, чтобы так себя вести и проявлять, как он это назвал, «заботу» подобного рода. Должно быть, у Скоробогатова случилось что-то по-настоящему серьёзное, что смогло выбить его, обычно до зубовного скрежета спокойного, из колеи. Но и ссориться с приятелем не было никакого желания, причин на то было много. Во-первых, кто вытащит его, Стасову, задницу из неприятностей, когда он в очередной раз в них попадёт (а он попадёт)? Во-вторых, кто будет подвозить его до университета и обратно, когда он будет не в состоянии вести машину после очередной весело проведённой ночи в клубе, баре или на вписке? В-третьих, кто будет шататься с ним по этим самым впискам, настойчиво вынимая из рук очередной (лишний) стакан алкоголя? Собственно, как раз последняя проблема была вполне решаема – у Стаса было много друзей-приятелей, всегда готовых составить ему компанию на очередном увеселительном мероприятии. В-четвёртых, кто будет более полезным в плане деловых связей приятелем для Стаса, если не Влад? Сын заместителя председателя Думы, имеющий влияние во всех муниципальных учреждениях города и даже в некоторых государственных. Разве не чудное карманное приложение к самому Стасу? Ладно-ладно, он вовсе не собирался мыслить, как меркантильный ублюдок. Если на чистоту, они со Скоробогатовым были знакомы с пелёнок, их отцы всегда были лучшими друзьями и часто проводили время вместе, не забывая прихватить с собой детей и, если удавалось, жён. Образ тогдашнего маленького Влада, играющего вместе с ним в машинки, собирающего с ним конструктор, хвастающегося первым купленным ему Лего, навевал приятное чувство ностальгии, связанного с не замаранным деньгами и дешёвыми удовольствиями детством. Лучшая пора в жизни давным-давно закончилась, но живое напоминание о ней, вечно маячившее в поле зрения, было, несомненно, приятным. Так что Стас не собирался ссориться с парнем, намереваясь со дня на день замять ситуацию и сходить с ним вместе в какой-нибудь клуб. Случай наладить слегка вышедшие из строя приятельские отношения представился в ближайшие дни. Стас не мог самостоятельно добраться до университета, а сделать это было обязательно – ему нужно было сдать осточертевшую курсовую одному очень вредному преподавателю, чтобы тот, наконец, поставил ему этот чёртов зачёт. Нет, Стас не был не в себе после очередной пьянки, и, нет, он не разбил машину на каких-нибудь уличных гонках по ночному городу. Просто у его прелестной, горячо обожаемой, чёрной, как ночь, матовой Камаро сел аккумулятор. Казалось бы, выходов из подобной ситуации могло быть великое множество: можно было вызвать такси или добраться до университета общественным транспортом, но Калинин счёл, что вот он, его судьбоносный шанс помириться со Скоробогатовым, и уверенно набрал его номер. К удивлению, Влад не стал отнекиваться или юлить – быстро согласился подбросить друга до университета и отключился. Стас был доволен, как тузик, ожидая Влада возле своего подъезда, ёжась на холодном ветру в тонкой осенней куртке. Подъезжая к знакомой многоэтажке, Влад недовольно поджал губы и неосознанно стиснул руль сильнее. Этот придурок Стас стоял возле подъезда в не по сезону лёгкой осенней куртке и дрожал, как осиновый лист на ветру. На улице зима, температура упала далеко ниже нуля, а этот придурок всё не желает сменить одежду не то что на зимнюю, хотя бы на демисезонную. Впрочем, Влад осаждал сам себя и успокаивал мыслями о том, что он не его мамочка. Стас – взрослый парень, у него своя голова на плечах, и он должен сам заботиться о своём здоровье. «Вот отморозит яйца разок, по-другому запоёт», - злорадно думал Влад и хитро щурился. - Привет! – с весёлой улыбкой запрыгнув в тёплый, ароматный и невероятно комфортабельный салон, Стас буквально расцвёл, не сводя пытливого взгляда с Влада. - Что? – не выдержал тот под натиском жёлтых глаз, не имея больше сил терпеть то, как Калинин вертится на пассажирском сиденье, словно уж на сковородке. - Слушай, Влад, давай замнём тот раз, а? Я был с похмелья, ты был злой, звёзды не так сошлись, Луна была в Козероге, хрен его знает. М? – Калинин никогда толком не умел извиняться. Для него признать свою вину было чем-то сродни катастрофе. Поэтому «извиняться» он всегда старался обтекаемыми фразами. Он был даже готов обвинить во всём Луну и созвездия, лишь бы не признавать, что просто-напросто повёл себя, как кретин. Но Влад не был бы его другом с детства, если бы не знал всех этих уловок. Так что подобное абстрактное извинение принял вполне благодушно. - Давай, - только раскрывший было рот, чтобы продолжить, Скоробогатов был бесцеремонно прерван настойчивой трелью телефона Стаса. Тот смешно выпучил глаза, сам удивляясь, кто из приятелей мог звонить ему в такую рань, но, увидев надпись на экране смартфона, резко сник и нехотя нажал на приём вызова, сразу включая громкую связь. «Стасик, сыночек! – разнёсся по салону приторно-сладкий женский голос с наигранным французским акцентом, от которого Калинин-младший лишь недовольно поморщился, закатив глаза. – Я хотела тебя предупредить, что сегодня вместе с Жеромом улетаю в Марсель. Это будет незабываемый отпуск! Мы пока не уверены, как долго там задержимся, так что не знаю, вернусь ли к Новому году. Не скучай дома, малыш! Навещай отца», - последнее, Стас был более чем уверен, мать сказала лишь для проформы и, не получив ни единого слова в ответ, поспешила отключиться. Наверняка, она уже проходила посадку на самолёт в этот момент. Влад в одно мгновение помрачнел, ежесекундно бросая на приятеля беспокойные взгляды. Внешне Стас оставался спокойным, но внутри всё дрожало от гнева, поднявшегося сокрушительной волной откуда-то из глубины. Этот чёртов Жером, жалкий смазливый француз, окрутивший его мать и вырвавший её из, казалось бы, крепкой семьи. С одной стороны, Стас старался – честно, старался – понять её. Она всё ещё была молода и хороша собой, но оставлена ухаживать за безнадёжно больным и почти не вылезающим из больниц мужем. Какая женщина согласится на такое? Но она ведь была не только женой, но и матерью, однако без лишних колебаний оставила сына одного справляться с бедой – наблюдать, как медленно, но верно угасает его отец, с каждым днём всё больше приближаясь к смерти. Они всей семьёй уже несколько лет жили в напряжённом ожидании и страхе, а не грянет ли несчастье завтра, с самого утра. Стас уже давно перестал тревожно просыпаться среди ночи и мелкими перебежками добираться до спальни отца, чтобы проверить, дышит ли он всё ещё – теперь у него не было такой возможности, потому что отца и вовсе перевели в стационар, где редко выпускали даже на короткую прогулку. Пренебрежительное отношение матери к их общей беде заставляло Стаса до скрипа сжимать зубы и тихо, но с каждым днём всё сильнее ненавидеть её. За то, что она нашла своё счастье и теперь наслаждается им, в то время как отец медленно умирает. За то, что совсем оставила сына без материнского внимания и любви – они теперь виделись только по большим праздникам, в остальное же время она пропадала где угодно, лишь бы подальше от поля зрения Стаса. - Забей, - вывел его из глубоких нерадостных мыслей мощный хлопок по плечу от Влада. Тот смотрел в глаза с едва уловимым пониманием, но без жалости, за это Калинин был ему безмерно благодарен. - Да всё нормально, они не первый раз куда-то сваливают. Только вот не нравится мне этот козёл Жером. Лягушатник грёбаный, - процедив имя ненавистного француза сквозь зубы, как если бы это был самый опасный яд на свете, Стас зло ухмыльнулся и встряхнул головой, отметая в сторону все безрадостные мысли. Сегодня он будет веселиться, чтоб всех чёрт побрал! – Давай сегодня вечером куда-нибудь махнём, а? – невыносимо жёлтые глаза впились во Влада цепким взглядом, лишая его возможности отказаться. - В «Оазис»? - Нет. Хочу потанцевать. В «Нео»! – довольный своим выбором, Стас распластался на сиденье, всю оставшуюся дорогу до университета ведя себя тише воды, ниже травы, чем сильно удивил Влада. Пары прошли как-то скучно и бездарно, назойливый преподаватель, отчаянно не желавший ставить Калинину зачёт, всё же, скрепя сердце, принял увесистую папку с его курсовой и благосклонно кивнул, обещая непременно всё проверить и выставить парню заслуженный кровью и потом зачёт. Естественно, Стас в глаза не видел, что там написано, просто договорился с одним ботаником со своего курса, отвалив ему кругленькую сумму, чтобы тот накатал ему курсовую, да так, чтоб придраться было не к чему. Парень свою работу выполнил, и от вида толстенькой папки у Стаса даже глаза засветились уважением к труду этого трудяги-ботаника. После пар, как и утром, его подвёз Скоробогатов. Напутственно велел не начинать принимать на грудь прямо дома, а лучше как следует выспаться, чтобы ночью в клубе не уснуть где-нибудь на диванчике вместо того, чтобы зажигать на танцполе с девчонками. Если честно, Влад всё ещё был обеспокоен утренним звонком матери Стаса. Неспроста парень молниеносно принял решение этим вечером посетить какой-нибудь ночной клуб. Влад был уверен, что его друг решил накушаться в щи, чтобы утром не только не помнить, куда и с кем в очередной раз улетела его мать, но и даже как её зовут. Парень с сожалением вздыхал, вспоминая те времена, когда они ещё крепкими семьями встречались, чтобы всем вместе провести выходные где-нибудь на природе. Тётя Лена – мать Стаса – всегда очень вкусно мариновала мясо, так что потом, после умелой работы их отцов с шампурами, мясо было хрустящее снаружи и нежнейшее внутри, всё пропитанное сочным маринадом. Теперь же эта женщина, как попавшая в капкан лисица, хваталась острыми когтями за любой шанс выбраться из плена, забыться, не видеть своих проблем. Она действительно была намного моложе своего мужа, но это никогда не выглядело так, будто они друг друга не любят и живут вместе только по расчёту. Скорее всего, она действительно любила дядю Витю, но ухаживать за смертельно больным, беспомощным мужем не могла. Влад догадывался, что в этом нет эгоистичного желания держаться подальше от дряхлого старика, вряд ли она им брезговала. Скорее всего, ей было по-женски больно видеть своего мужчину таким слабым и беззащитным, ведь раньше он был для неё каменной стеной. Впрочем, кто Влад такой, чтобы утверждать нечто подобное? Он не семейный психолог, так что их проблемы его не касаются. Дома он и сам последовал тому совету, который дал Стасу, - поспал несколько часов, прежде чем ехать в клуб. На удивление, ближе часам к десяти вечера позвонил Калинин и с нетерпением сообщил, что сам подъедет на такси к дому приятеля и, прихватив его, отправится в клуб. Согласившись, Влад принялся спешно приводить себя в порядок: в душе он уже был, но с волосами требовалось сделать что-то ещё, да и одежду подобрать такую, в которой танцевать будет удобно. Выбор остановился на чёрном лонгсливе без ворота, облегавшем фигуру, как вторая кожа, светлых, почти белых, джинсах с едва заметными потёртостями и светлых же высоких брогах. Влад знал, что даже в самой простой одежде сможет произвести неизгладимое впечатление, но всё равно давал себе минутку слабости, наряжаясь, как на свидание. Этим вечером он не планировал подбивать клинья к какой-нибудь ветреной девушке, но дела это не меняло. После звонка приятеля, благоразумно оставив дома ключи от машины, которая ему сегодня точно больше не понадобится, он спустился вниз и быстро забрался на заднее сиденье такси, где, пугая водителя нездоровым блеском в глазах, его дожидался Стас. Едва бросив на него мимолётный взгляд, Влад поджал губы. Этот жиголо явно рассчитывал на то, что сегодня подцепит себе какую-нибудь девчонку, а может, даже не одну, и весело проведёт ночь. Отвлекаться от насущных проблем подобным способом Калинин приноровился давно, ещё в школе. Влад не то чтобы этого не одобрял, да и кто он такой, чтобы что-то в отношении Стаса не одобрять, но всё равно всегда с молчаливым укором присматривал за безбашенным приятелем. Поздоровавшись с вышибалами в «Нео», как с родными, Стас, развесёлый и настроенный на приятное времяпрепровождение, ввалился в клуб, сразу протаранивая себе путь к ВИП-столикам на балконе. - Нам как всегда, - поймав под локоть местного официанта, буквально прокричал ему на ухо Влад, потому что из-за грохочущей музыки услышать что-либо было практически невозможно. Парнишка лишь рассеянно кивнул и вместе со своим неприподъёмным подносом унёсся куда-то в сторону бара. - Как хорошо! – протянул Калинин-младший, развалившись на удобном кожаном диване и вытянув ноги. Скоробогатов, присев рядом, вновь просканировал его взглядом: тёмно-синяя шёлковая рубашка со светлым, едва заметным цветочным принтом, чёрные зауженные джинсы и чёрные же, начищенные до блеска дерби. Да ещё и жёлтые глаза горели азартным блеском, а язык то и дело проскальзывал между губ. Что тут сказать? Хищник вышел на охоту. Влад бы даже вслух пошутил про «кисок в зоне риска», но не стал, решив не стеснять своими непристойными шутками подошедшего официанта. - Ты, вроде, танцевать хотел, - проговорил Влад на ухо приятелю, пододвинувшись как можно ближе, потому что иначе услышать друг друга было просто невозможно. От Калинина приятно и ненавязчиво пахло изысканными Blue de Chanel, и этот аромат забивался Скоробогатову в ноздри, заставлял дышать мелко и быстро, как загнанный зверь. Сам он предпочитал что-то более сдержанное и классическое, вроде Eau De Lacoste Noir. - Вот сейчас дойду до кондиции, и держите меня семеро! – заливая в себя очередную порцию текилы, храбрился Стас, слизывая с кончиков пальцев соль и закусывая долькой лайма. Влад, хорошенько до этого принявший на грудь, спокойно смотреть на такое извращение не смог. Подойдя к перилам, отделявшим укромный балкончик от танцпола, он посмотрел вниз, стараясь сфокусировать взгляд, чтобы выискать среди толпы более-менее приличных на вид девушек. Таковые нашлись, и, махнув другу рукой, парень подозвал его к себе. Нетерпеливо хмыкая, Стас через плечо Влада пытался разглядеть тех особ, на которых ему показывал приятель, но это было уже бесполезно, поэтому было принято решение спуститься в зал и, самолично найдя в толпе приглянувшихся девушек, пригласить их к себе на балкон. Девушки благосклонно отнеслись к оказанному со стороны двух видных молодых людей вниманию. В танце они перезнакомились между собой, но прозвучавшие имена ни на секунду не задержались в голове Влада. Дав Калинину, как он того и желал, направляясь сюда, вдоволь натанцеваться, компания отправилась наверх, чтобы отдохнуть на мягких диванчиках и немного выпить. Беседа потекла легко и непринуждённо: обо всём и ни о чём. Девушки смеялись над пьяными шутками Стаса, одна же очень настырно пыталась забиться под крыло к Скоробогатову. Влад, в принципе, не был против, но и дарить девушке ложную надежду на предстоящую ночь вместе не хотелось. В какой-то момент Калинин совсем сошёл с ума и от невинного и даже в какой-то мере галантного слизывания соли с тоненького запястья своей спутницы перешёл к откровенным предложениям ей снять мешающую блузочку, потому что, как он уверял, соль с её животика будет в два раза вкуснее, а кусочек лайма, переданный изо рта в рот, и вовсе вознесёт его на вершину блаженства. В целом, подобные выходки не были новы ни для одного из них, но Влад, видя шальной настрой приятеля, только сейчас понял, что, к сожалению, недооценил масштаб трагедии. Девушки со временем тоже смущаться перестали, и та, к которой настойчиво подбивал клинья Калинин, всё же стянула с плеч тонкую блузочку, оставшись в одном лишь лифе. Соль, проложившая дорожку от ложбинки между грудей до впадинки пупка, идеально ложилась на язык Стаса, и он млел от происходящего, как приласканный котёнок. Ему хотелось сию же секунду забрать эту прелестницу к себе домой и не выпускать её из спальни ближайшие пару дней. Влад игривого настроя друга не разделял, хотя рука, будто бы сама по себе, уже жадно шарила по закинутой на него стройной женской ножке, норовя вот-вот забраться под юбку. Тело действовало на автомате, мышечная память и инстинкты взяли своё. В какой-то неопределённый момент посреди всего этого безумия, развесёлые уже девушки, мило хихикая, вместе удалились в дамскую комнату, обещая, что скоро вернутся, буквально: одна нога там, другая – здесь. Оставшись вдвоём в маленьком помещении, пропахшем алкоголем, кальянным дымом и зашкаливающим возбуждением, приятели раскинулись на диване, как бесформенное желе, думая каждый о своём. - Я сейчас Леру забираю и уезжаю, - невнятно пробормотал на ухо другу Стас, вновь обдавая Влада ароматом своего одеколона. – Я её из спальни не выпущу! Затрахаю насмерть, - глупо посмеиваясь себе под нос, заявил он о своих наполеоновских планах, приводя Скоробогатова в бешенство. Иногда Владу на ум приходили мысли о том, что Стас в сложных жизненных ситуациях впадает в откровенное блядство, и ему становится всё равно, с кем спать. Когда нечто подобное происходило, обычно рядом с парнем оказывались люди, которые предостерегали его и всячески ограждали от нежелательных или опасных связей. Естественно, Влад был одним из таких людей, и даже более того, он оказывался в их числе чаще других. Сколько раз он выдёргивал из кровати приятеля сомнительных барышень, которые могли одарить безголового Калинина чем-то пострашнее триппера, уже не перечесть. Вот и сейчас. Кто они, эти девушки лёгкого поведения? Что за опасность они несут за собой? Вдруг Стас что-то подхватит? Это Влад намеревался обломать облизывающуюся на него девчонку по полной: просто посадил бы в такси и отправил домой. Стас же явно не собирался делать широких жестов доброй воли. Эта ушлая девка уже здесь и сейчас готова была запрыгнуть на него, о чём тут говорить вообще? - Слышь, Стас, - имя приятеля раскатывалось на языке, как сладкий шарик из ванильного сахара, особенно после того, как, невольно, подвыпивший Влад растянул гласные. - М? – подняв на Скоробогатова «начитанные» глаза, блестящие в предвкушении весёлой ночи, Стас заглянул ему прямо в лицо, вынуждая того сорваться с катушек. Влад старался не думать о том, что они со Стасом, вообще-то, с самого детства знакомы. И он, как друг, не должен был знать о Калинине-младшем определённых вещей. Но он, к сожалению или к счастью, всё-таки кое-что знал. Но, на самом деле, не хотел бы этого знать. Влад не хотел знать и, честно, старался не думать о том, что Стас какого-то чёрта очень сексуальный. Насколько вообще было можно назвать сексуальным другого парня. В общем, Стас сексуальный, и у него нереального, прямо-таки неземного цвета ярко-жёлтые глаза миндалевидной формы. Сам парень всегда говорил, что ему не нравятся его глаза цвета ржавчины. Не то чтобы Влад старался его переубедить, но сам в душе считал иначе. Он думал, что пусть они и цвета ржавчины, но нигде в мире больше нет такой же красивой ржавчины, как в глазах Калинина. Что вообще за бред приходил ему в голову? Если на чистоту, все эти глупые, несуразные мысли стали одолевать его с момента поступления в университет, а если быть точнее, то с того момента, как на весь университет прогремела новость о первокурснике гее. Том самом петухе, над которым так любил издеваться Самойлов. Влад тогда крепко задумался о том, а каково это быть геем, что испытываешь к другому мужчине, как такое вообще возможно. Почему-то единственным парнем, на которого проецировались его сначала чисто гипотетические, а затем уже и совершенно реальные мысленные поползновения, был Калинин. Другие кандидатуры просто не приходили на ум. Да и кто тут придёт, если у Скоробогатова, кроме приятеля детства, не было толком друзей? Так, подхалимы, которым нужна лишь протекция или помощь, но настоящие друзья – нет. Так вот, Влад старался не думать о том, что они со Стасом, вообще-то, с самого детства знакомы, когда наваливался на него всей своей восьмидесятикилограммовой массой, чтобы вдавить в диван, без возможности к бегству, и впиться в его губы жадным, алчным поцелуем, больше похожим на укус зверя. Губы у Стаса были неимоверные: горьковатые от текилы и немного солёные, с лёгким кисловатым привкусом лайма. Хотелось стянуть с этого стройного спортивного тела надоевшую шёлковую рубашку, рассыпать соль от впадинки между ключиц до пупка и, надираясь текилой, слизывать-слизывать-слизывать. И, возможно, да, брать кусочек лайма у него прямо из губ. Опешивший на пару мгновений Стас, яростно зашипел и забарахтался, прерывая сладкий поцелуй, которым Влад, кажется, вознамерился выпить его до дна. Остервенело пнув приятеля ногой под колено и с силой пихнув в грудь, Стас всё же вырвался из хватки парня, выползая из-под него и бегом срываясь к выходу. Влад смотрел ему в след остекленевшим взглядом, вовсе не намереваясь догонять. Что он ему скажет, даже если догонит? Мыслей не было. В голове была пустыня, как в американских вестернах, там гулял ветер, и по безлюдной дороге катилось, гонимое сухими порывами, одинокое перекати-поле. Вот так вот «удачно» Влад старался не думать о том, что он, как не самый близкий друг, отчего-то знает о Калинине-младшем то, чего знать точно не должен: что он невероятно сексуальный, что у него неземные жёлтые глаза, что от него всегда приятно пахнет мужскими Chanel и что у него самый жаркий на свете рот, который когда-либо доводилось целовать Скоробогатову.