Убить и воскресить любовь

Как ни странно, после столь насыщенного дня уснул довольно быстро, едва коснувшись головой подушки. Не менее удивительным было для меня и то, что проснувшись рано утром, я был бодр и полон сил. Зевнув от души и блаженно потянувшись, повернулся к Йену, который лёжа на животе, безмятежно посапывал в подушу. Заглядевшись, я невольно протянул руку, желая убрать непослушные пряди волос, спадающие на лицо, дабы открыть взору его красоту. Между нами всегда было расстояние, благо огромная кровать позволяла. Никаких обнимашек и прочей сентиментальной чуши, к которой я испытывал едва ли не брезгливость, ну, а Йен по вполне понятной причине избегал любой телесный контакт, способный вызвать новый виток моего возбуждения. Поэтому каждый раз после секса, приняв душ (если силы позволяли), мы засыпали по разные стороны кровати. Заглянув под одеяло, я разочарованно выдохнул, несмотря на приподнятое настроение, мой член был абсолютно спокоен и равнодушен ко всему. Это несколько напрягало, поскольку обычно моё либидо было весьма ненасытным — «спасибо» Истинному и длительному воздержанию, когда окрылённый любовью я хранил верность ему одному, а потом словно с катушек слетел. Сотни омег прошли через мою постель, пока в моей жизни не появился Йен, тогда я и решил остепениться, но сексуальный голод никуда не пропал. Стабильно, несколько раз в день зажимал его в любом месте, где мне приспичит, мог и на столе разложить во время ужина, а уж по утрам пару заходов были обязательной программой. Но сейчас моё тело никак не желало реагировать на близость обнажённого и доступного красавца. Списав это всё на стресс перед встречей со своей парой, я бодро поднялся и направился в душ, отбросив тревожные мысли. *** Время медленно приближалось к полудню, и вместе с его неторопливым ходом, в груди разрасталось волнение и нервозность. Нужно было срочно отвлечься, поэтому я позанимался на тренажёрах, поплавал в бассейне, от души поколотил грушу, но избавиться от беспокойства так и не смог. Где-то примерно за полчаса до назначенного времени я вышел на крыльцо и закурил, что делал крайне редко и только лишь для того, чтобы привести мысли в порядок. На сей раз это было просто необходимо, поскольку в голове царил полнейший хаос. Каменная крепость, которую так долго и кропотливо выстраивал, дабы отгородиться от чувств, грозилась рухнуть в любой момент под натиском разбушевавшегося волка, но я должен выстоять, просто обязан! Внутреннее противостояние сводило с ума, чтобы хоть как-то унять нарастающее раздражение, смолил сигареты одну за другой, ежеминутно поглядывая на часы. Когда стрелки показывали двенадцать ноль три, я уже был на пределе — неужели этот чёртов омега решил кинуть меня? Да что он там о себе возомнил, думает, что со мной можно не считаться?! Достав телефон из кармана джинсов, быстро начал набирать номер Марка, когда услышал шум открывающихся ворот. Большой тёмно-синий внедорожник, за рулём которого сидел Бивер, грациозно объехав фонтан, расположенный в центре площади перед домом, остановился в нескольких сантиметрах от моих ног. Неспешно выйдя из машины, старый альфа обошёл её и, проходя мимо меня, намеренно толкнул плечом, всем своим видом показывая неприязнь и отвращение. Затем он распахнул заднюю дверь, протянув руку, чтобы помочь выбраться моему Истинному, на котором, стоит заметить, совсем не было лица. Винчестер был очень напуган и растерян, что весьма порадовало моё эго. — Что-то слишком мало вещей, — насмешливо кивнул на небольшую спортивную сумку, которую Бивер достал из багажника и подал Джареду. — Можешь забрать это тряпьё себе, я сам куплю ему одежду. Попытка вырвать сумку из рук омеги не увенчалась успехом, он крепко прижал её к груди, словно самое дорогое сокровище. — Пожалуйста, — умоляющий, какой-то щенячий взгляд заставил меня всё же отступить. — Да и чёрт с тобой, можешь оставить себе на память, но носить это барахло я тебе не позволю, — раздражённо ответил ему. — А теперь иди в дом, мне нужно сказать пару слов твоему благодетелю. Взглянув последний раз глазами полными сожаления и немой тоски на того, кто заменил отца и был так добр к нему, он, покорно опустив голову, медленно поднялся по ступеням. Проводив его надменным взором, я обернулся к Биверу. — Если хоть один волос упадёт с его головы, я убью тебя! — опередил меня он. — Старик, а тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь?! — мне с трудом удавалось усмирять нарастающую ярость. — Он МОЙ омега, и я имею на него все права, как по закону, так и по совести. А вот тебе стоит держаться от него подальше, если не хочешь неприятностей — ты преступник, убивший человека! Я даже не успел ничего понять и хоть как-то среагировать, когда быстрым, почти молниеносным движением он повалил меня на капот, руками сдавливая моё горло. Хотя я и ничуть не уступал в габаритах и даже был на порядок мощнее, но противостоять натиску сильного, разгневанного альфы было сложно. — Ах ты, щенок! — прорычал он. — Не дай Бог тебе когда-нибудь узнать, каково это — оплакивать своё дитя. Лёгкие горели от нехватки кислорода, в глазах уже начинало темнеть, когда я услышал крик моего омеги: — Джим, умоляю! Ты же обещал мне! Давление тут же исчезло, и картинка начала медленно проясняться. Джаред, едва сдерживая слёзы, обнимал Бивера, дрожащими руками поглаживая спину, стараясь успокоить. А тот тяжело дышал и продолжал сверлить меня взглядом полным ненависти. Я готов был проигнорировать сам факт нападения и угрозы жизни, но эта трогательная сцена взбесила до крайности — какого чёрта моя пара так липнет к нему?! Ну ничего, после поговорю с ним как следует. — Не переживай, я не планирую заводить детей, — откашлявшись и потерев ноющую шею, просипел в ответ. — Терпеть не могу этих мелких тварей. — Надеюсь, ты понял меня, — он подошёл вплотную и угрожающе ткнул кулаком в грудь. — И запомни — я не боюсь тебя, Дженсен Эклз! После этих слов он развернулся, быстро сел в машину, будто боялся передумать, и резко сорвался с места, оглушая визгом колёс. *** — Добро пожаловать домой, омега, — от моего толчка в спину он едва удержался на ногах, но сумел-таки сохранить равновесие. Я ждал реакции: негодования, возмущения, истерики, всё что угодно, но он молча смотрел в пол, неловко теребя свою драгоценную сумку. Видимо и в самом деле смирился со своей участью. Глядя на его поникшие плечи, дешёвую футболку зелёного цвета с каким-то несуразным рисунком, напоминающим изломанное дерево, на мешковатые, застиранные джинсы — я чувствовал, как моя уверенность трещит по швам. Несмотря на высокий рост, он выглядел слишком хрупко, слишком ранимо, напоминая маленького, потерявшегося волчонка, оставшегося один на один с этим суровым миром. В эту минуту я так остро ощутил какое-то совершенно дикое отвращение к себе — как можно желать мучить это прекрасное, беззащитное создание?! До предательской дрожи в коленях захотелось обнять его, успокоить, приласкать. Я почти готов был сделать шаг навстречу, но деликатное покашливание управляющего заставило меня замереть. — Мистер Эклз, позвольте мне проводить, эм… — Джареда, — внезапно охрипшим голосом подсказал ему. — Да, позвольте проводить Джареда в его комнату, — закончил свою мысль Морган. С трудом оторвав взгляд от Истинного, я посмотрел на управляющего и то, что увидел, мне совсем не понравилось. Тот, ничуть не смущаясь, разглядывал омегу сальными глазами, словно раздевая, похотливо ощупывая стройное тело, примеряясь, оценивая. Когда его взгляд остановился на аккуратных, округлых ягодицах, я уже готов был вцепиться зубами ему в глотку, чтобы растерзать альфу, посмевшего мысленно посягнуть на мою пару. Но тут меня словно ледяной водой окатило, когда Джаред поднял голову и благодарно улыбнулся ему, едва заметно, лишь кончиками губ, а меня одарил равнодушным взглядом. «Ах, ты, чёртова мразь! Думаешь, нового покровителя себе нашёл? Да этот ублюдок только и мечтает засунуть свой член в твою аппетитную задницу!» — подумал я, чувствуя, как вся ненависть возвращается с новой силой, закипая в жилах. — Нет, Джефф, я сам лично провожу Джареда в его роскошные апартаменты, — больно схватив за локоть, потащил омегу в сторону подвала. Втолкнув его в комнату, прикрыл за собой дверь и торжествующе улыбнулся — ловушка захлопнулась, не оставив ни малейшего шанса на спасение. — Ну что, нравится? — сложив руки на груди, я наблюдал за тем, как медленно в глазах омеги зарождается ужас. Сумка, которую он всё время бережно прижимал к груди, выскользнула из ослабевших рук. Отпихнув её ногой, я словно хищник, загнавший свою добычу в тупик, медленно подошёл ближе, наслаждаясь его трепетом. — За что? — едва слышно промолвил он дрожащими губами, отступая назад. — За то, что посмел родиться, — холодно ответил я, презрительно скривив губы. — Но у тебя есть муж, зачем я тебе? — Разве ты не знаешь? — наиграно изумился я. — Омега должен жить со своим альфой: почитать, любить и всё такое. А Йен мне пока не муж, но скоро им станет, и потому ему ты тоже будешь служить, как законному хозяину этого дома. В отчаянном жесте Винчестер обнял себя руками, будто желая защититься, отстраниться от этого кошмара, зажмурив глаза, снова опустил голову. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, сука, — схватив за подбородок, резко поднял его лицо, ожидая увидеть панику, но не тут-то было. Распахнув глаза, он с вызовом посмотрел на меня в упор, упрямо поджав красивые губы. — Хм, характер решил мне продемонстрировать? Молодец, храбрый омежка, да только напрасно стараешься, потому что я намерен сломать твою гордыню! — надменно произнёс, слегка усилив хватку, отчего тот поморщился, но не издал ни звука. — Ты будешь у меня покорным и милым, я научу тебя почитать своего альфу. Он не ответил, лишь отвёл взгляд. Нет, не сломался, не сдался и намерен ещё не раз показать мне свои зубки, но понимал, что спорить со мной сейчас — не лучшая идея. — Вот так-то лучше, — одобрительно погладил по щеке, почти нежным касанием. Весьма довольный его покладистостью, оценивающе скользнул взглядом по стройной фигуре, снова вернул свой взор к лицу. Всё же мой омега умопомрачительно красив, не так как Йен, напоминающий хоть и роскошный, но абсолютно бездушный манекен, выточенный руками искусного мастера. Нет! Красота Джареда была живая, завораживающая своей искренностью и чистотой, излучала тепло и манила своей уникальностью. — Ммм, даже не целованный ещё, — очаровано прошептал я, приблизившись и коснувшись губами его губ. — Целованный, — зло ответил он, отвернув голову. — Поцелуй в лобик с пожеланиями доброй ночи не считается, — захохотал я, глядя, как стремительно краснеет это чудо. Он был настолько восхитителен в своей непорочности, что у меня просто сводило яйца, дико хотелось разодрать в клочья его одежду, повалить на кровать, а потом долго и грубо трахать, наслаждаясь отчаянными криками. Но пока слишком рано — сначала он должен насквозь пропитаться страхом, осознать всю безысходность, прочувствовать мои власть и силу, а уж потом я смогу насладиться в полной мере своей победой. Продолжая изучать свою пару взглядом и внутренне ликуя, что всё это теперь полностью принадлежит мне, неторопливо обошёл его и встал позади, оглаживая ладонями худые плечи, изящную спину, спускаясь всё ниже. Уткнувшись носом в основание шеи, я полной грудью вдохнул его аромат, который усилился от моих прикосновений — он тоже был возбуждён. Такой сладкий, дурманящий, невинный! Как там говорил метрдотель? Ему на днях исполнилось восемнадцать? Да, мой мальчик только расцвёл, распустился словно бутон, благоухая для своего альфы. Мысленно я уже предвкушал, с каким же удовольствием сорву этот цветок, чтобы потом бросить под ноги и растоптать. Опьянённый этими видениями, слегка сжал упругие ягодицы, издавая утробный рык. Джаред встрепенулся и попытался отстраниться, но я не позволил, крепко обхватив руками его поперёк живота, прижал к себе, чувствуя, как член упирается в ложбинку, грозясь разорвать ширинку ко всем чертям. Ещё никогда в жизни мне не доводилось испытывать такого сильного, практически неконтролируемого желания, его близость сводила с ума. Омега дрожал всем телом, то ли от страха, то ли от возбуждения, но меня это совсем не волновало, я едва сдерживал себя, чтобы не вонзить зубы в шею и не пометить его. Слишком много чести для безродного омеги — носить мой запах! Пометить — значит признать своим и взять ответственность, а я не желал его признавать. Практически уже на грани, с огромным трудом собрав всю волю, всю злость, всю ненависть в кулак, я оттолкнул омегу, и он будто сломанная кукла упал к моим ногам. Присев рядом на корточки, я поднял его подбородок пальцами. Да, как я и думал, он был сильно напуган, но расширенные зрачки, припухшие, искусанные губы, выдавали и сильное возбуждение. — Таким ты нравишься мне больше, — грубо, издевательски, похлопал по нежной щеке. — Только не думай, что ты хоть что-то значишь для меня. Мне нужна только твоя сладкая дырка, и я с удовольствием распечатаю её, но не сегодня. Как бы Джаред ни старался сохранить лицо, но предательских слёз сдержать не смог. Слёз унижения и бессильной злобы, только не на меня он злился. Сотни эмоций отражались в красивых глазах, но ненависти ко мне в них не было, лишь себя он сейчас ненавидел всей душой, за собственную слабость, за то, что позволил поверить на мгновение, будто всё у нас может быть хорошо. Каким-то непонятным образом я это чувствовал, словно зеркало отражая всё, что происходило внутри него. Вот что значит истинная пара — они связаны не только на физическом, но и на ментальном уровне. — А теперь слушай меня внимательно и запоминай, — выпрямившись, сложил руки за спиной, словно надзиратель, возвышаясь над ним. — В этом доме ты — никто, никаких прав у тебя нет! Будешь выполнять всю грязную работу, а так же покорно подчиняться любой моей прихоти. Попробуешь ослушаться — будешь жестоко наказан. Попытаешься сбежать — и я уничтожу твоего благодетеля, он попадёт в самую убогую, самую грязную тюрьму, где не протянет и года. Загнётся в мучениях, либо от постоянных побоев, либо от лихорадки. Жить будешь в этой комнате, до конца своей никчёмной жизни, так что привыкай, мой дорогой. Последнюю фразу я произнёс саркастично, со злой усмешкой, глумясь над его чувствами. Ни один мускул не дрогнул на лице — долгие годы внутренней борьбы не прошли даром, научив меня подавлять любые эмоции. Как бы волк ни рвался из темницы, он был слишком слаб, проведя столько времени в заточении. Когда я уже был у двери, услышал его тихую мольбу. — Пожалуйста, не надо, Дженсен, — в красивых глазах омеги было столько боли и отчаяния. В груди кольнуло от того, насколько это неправильно. Всё должно было быть иначе — свадьба, много маленьких шустрых волчат, счастье и всепоглощающая любовь до глубокой старости… Да только слишком поздно! Свои мечты я давно похоронил, позволив лютой ненависти владычествовать в моём сердце, слишком много страданий принесли мне эти годы. — Можешь называть меня Господин, — презрительно бросив напоследок, я вышел и запер дверь снаружи. *** К моему удивлению, у дверей в подвал нервно расхаживал Морган, похоже, сладкий запах моего Истинного не давал ему покоя. Пожалуй, стоит пересмотреть свои взгляды относительно него. Как же неприятно осознавать, что столько лет он преданно служил мне, а теперь готов пренебречь моим доверием ради красивого омеги. Думаю, пора бы напомнить ему, кто в доме хозяин, чтобы не забывал своё место, и очень надеюсь, что он всё поймёт и сделает правильные выводы. — Джефф. — Фальшивая улыбка на моём лице больше напоминала оскал. — Хорошо, что ты тут, я как раз хотел дать несколько распоряжений. — Да, конечно, мистер Эклз, — почтительно кивнул он, косясь на двери. — Сегодня я позволю Джареду отдохнуть и привыкнуть к новому месту, а вот с завтрашнего дня он должен приступить к работе, — вот так просто, словно говоря о новой прислуге, спокойно давал указания. — Я хочу, чтобы ты поручал ему самую тяжёлую, самую унизительную работу. Но кормить хорошо, мне не нужен больной и слабый омега. Так же ты должен оповестить весь персонал о том, чтобы никто не смел его жалеть и помогать, иначе вылетят отсюда с самой ужасной рекомендацией, после которой не смогут найти себе работу не только в этом городе, но и в этой стране. Ты знаешь, насколько я влиятельный человек! Морган шокировано взирал на меня, слегка приоткрыв рот от удивления, просто не веря своим ушам. Видимо, в его голове никак не укладывалось, что альфа в здравом уме способен на такую жестокость к своему Истинному. Но мне абсолютно плевать, что он там думает обо мне — я желал возмездия и окончательно всё для себя решил. — И ещё, — выдержав паузу, уже более холодным тоном добавил: — Если кто-то посмеет распускать руки — я сотру его в порошок. Джаред МОЙ — запомни это! Развернувшись, твёрдым шагом направился в сторону гостиной, спиной ощущая его недобрый взгляд.