На дворе осень. Я стою у ворот лагеря. По бокам от железных ворот на меня смотрят статуи двух пионеров с выжженными глазами. У одного из них была сломана рука. Над воротами красовалась выцветшая и покосившаяся на бок надпись «Совенок». Листья окрасились в красные и желтые цвета и опадали на землю, давая понять, что совсем скоро начнутся холода. На мне только пионерская форма и стоять здесь становится холодно. Я попытался разглядеть что-то кроме ворот лагеря, но видимость сильно снижал туман. Белая волокнистая пелена затянула все, что находилось вокруг меня. Из-за этого отчетливо ощущалась неуверенность в себе, будто я подопытный и сейчас кто-то сверху разглядывает меня в увеличительное стекло, наблюдая за каждым сделанным шагом. От этих мыслей меня передернуло.
Мне казалось, что туман затягивал дорогу все сильнее. Еще четверть часа, и я не смогу разглядеть собственных рук. Останется лишь серебряная пустота и свинцовые тучи над головой.
За воротами раздался скрип. Я решил зайти на территорию лагеря и осмотреться. Слева от меня покачивались качели, издавая тот неприятный звук. Мой взор упал на здание с надписью «Клубы». Оно выглядело так, будто здесь давно никого не было. Половина постройки заросла кустарниками, в окнах вместо стекол виднелись лишь острые осколки, которые выпирали в разные стороны, на полу лежали сколотые части кирпичей вперемешку с черной землей, а мебель внутри была перевернута и покрыта слоем пыли. Часть краски осыпалась смешавшись с остальным содержимым комнаты. Вспомнились картины из детства, когда мы с ребятами залезали в заброшенный дом на окраине города и разжигали там костер. Внутри было также сыро и грязно, но крылось в этом и что-то притягательное. В нем было две комнаты и большая прихожая. В комнатах скопилось много хлама из которого вынесли уже все, что имело хоть какую-то ценность. Я забрал себе оттуда пару советских игрушек: коллекционную железную машину «Москвич» бежевого цвета и детали от металлического конструктора, который в то время был у каждого уважающего себя мальчика. Мы рассказывали друг другу страшные истории и легенды, а иногда просто молча сидели смотрев, как дотлевают последние угольки костра. В редких случаях, когда к нам приходили более старшие ребята, мы пели песни под гитару. Иной раз огонь полностью угасал, мы поднимали головы и любовались звездным небом через прогнившую крышу. Но наши походы в этот дом продолжались совсем недолго. Когда родители узнали о нем, нам всем сильно досталось, и они запретили строго настрого там появляться. Только через несколько лет мама рассказала мне, что в этом же доме собирались наркоманы со всей округи. Странно как мы ни разу с ними не столкнулись. Это было просто везением и не стоило больше испытывать удачу.
- Куда же я попал? Где тот солнечный лагерь, из которого всегда доносился детский смех? — пронеслось у меня в голове.
Я решил выяснить, что произошло, и пошел к домикам пионеров. По пути я прошел площадь с неизменно стоящим Гендой. Его голова лежала у подножия в листве, а сквозь асфальт вовсю пробивалась сухая трава. Природа берет верх над человеком. Но что же произошло? Пройдя площадь, я попал к домикам, в которых когда-то жили пионеры. Домики на удивление хорошо сохранились, лишь у последнего прогнила крыша. У некоторых домов окна были забиты фанерой, но на то, зачем это было сделано у меня не имелось никаких догадок. За ближайшим домиком я услышал какой-то шелест.
- Здесь кто-то есть? — крикнул я. В моем голосе чувствовалась предательская дрожь. Вдруг из-за дома выскочил пионер. Вся форма на нем была изорвана в клочья и больше была похожа на лохмотья, а из виска шла кровь. Длинная челка скрывала добрую половину лица. Одну руку он убрал за спину, явно что-то пряча. Пионер казался до боли знакомым.
Я отскочил и от испуга не мог пошевелиться. Через секунду пересилив себя, я все же развернулся и хотел было убежать в сторону площади, но пионер вцепился железной хваткой в мое плечо и резко развернул меня к себе. От такого движения я повалился на землю и приготовился к самому худшему.
- Разве тебя не учили, что нужно быть вежливым со старшими? Ты ведь хочешь стать хорошим пионером?
Голос его оказался таким же знакомым. После секунды молчания он достал руку из-за спины. В ней он держал шприц с серым веществом. Быстрым движением руки пионер воткнул мне его в живот и вжал поршень до упора. От моего воя все птицы в округе поднялись в воздух, а он залился нечеловеческим смехом…
… Но началось все не здесь.
Я вздрогнул и проснулся:
От сна у меня слегка закружилась голова и я решил еще раз промотать события в голове:
— Приснится же такое! Заброшенный «Совенок», пионер, шприц. Кому расскажи — не поверят. Брр. С детства боялся шприцов.
Я осмотрелся. Все на своих местах. Я сижу в домике у Ольги Дмитриевны, а из окна слепит глаза теплое июньское солнце. На часах 18:30.
Кровать вожатой была аккуратно заправлена, а на ней лежал новенький советский журнал «Мурзилка». На столе между кроватями лежали вещи вожатой: бумаги с планами на неделю, розовый платок на голову и огромный железный будильник, который при мне ни разу еще не звонил. Единственная моя вещь на столе — мобильный телефон, который за долгое время уже успел разрядиться и теперь служил лишь предметом декора, аккуратно вписываясь в общий антураж пионерского домика.
В голове гудело. Не стоило спать днем. Я прилег и закрыл глаза, чтобы прийти в норму.
Обычно в это время все пионеры были заняты делами, ну, а до меня никому дела не было. Единственный, кто мог нарушить мой покой была вожатая. Она бывала строгой, но за всей ее серьезностью скрывалась добрая душа, ведь она любила своих пионеров и пыталась сделать из них хороших людей.
«На каждого плохого человека должен быть хороший» — часто говорила она. Юные ленинцы это понимали и старались соответствовать требованиям образцового пионера. Но были и те, кому правила были не писаны. Они жили в домике недалеко от лодочной станции и в их комнатке творился полный хаос. Их имена уже стали нарицательными в «Совенке». Это были Алиса и Ульяна — вечные нарушители спокойствия. Ольга Дмитриевна на протяжении всей смены не раз грозилась отправить их домой и порой прибегала к суровым наказаниям. Но на данным момент вожатой рядом не было, и я решил еще немного поваляться в своей постели.
За 11 дней, которые я уже провел в «Совенке», мне удалось подружиться со многими пионерами, но действительно общался лишь со Славей и Женей. А еще была она. Несколько раз, когда заходил к Жене в библиотеку, видел девушку с фиолетовыми волосами, которая всегда тихо сидела в самом дальнем углу и читала, не поднимая головы. «Вот она, девушка моей мечты», — подумал я в тот момент про себя. Наполненный вселенской грустью взгляд, большие зеленые глаза и волосы, которые пахнут цветами. Она всегда была такой задумчивой и робкой. Я не мог отвести от неё взгляд. На все мои расспросы о девушке, Женя ничего не хотела о ней рассказывать или просто сама ничего не знала. Но что же мешало подойти и познакомиться? Трусом я никогда не был. Но она какая-то не такая. Не такая, как все остальные пионеры. Она не пытается быть в центре внимания, скорее наоборот…
Мои мысли прервал стук в дверь.
— Войдите, — сказал я, протирая глаза и пытаясь избавиться от заспанного вида. На пороге появилась Славя.
Она с милой улыбкой посмотрела на меня. Ее одежда была выглажена и сияла от чистоты. Волосы обвивал теплый ветерок, который врывался в дверь, а ее улыбка заставила меня забыть о плохом.
За время нашей дружбы я очень сблизился со Славей. Она была таким человеком, в котором нельзя было усомниться. В любой трудной ситуации она могла прийти на помощь и помочь не только советом, но и действием. На нее я мог положиться и доверить ей свои тайны. Не раз мы собирались за костром чтобы поговорить о насущном. Казалось, что я знаком с ней много лет, и наша дружба уже прошла испытание временем. Встретить таких людей в нашем мире представлялось большой редкостью и мною очень ценилась.
— Какой-то неважный у тебя вид. Все в порядке? — спросила она,
— Просто плохой сон, — парировал я.
— Тебе снился кто-то из девочек?
Ее лицо расплылось в улыбке, голубые глаза заблестели, а руки начали быстро перебирать длинную косу.
Меня смутил такой вопрос, и я начал быстро продумывать возможные варианты ответа. Но так ничего и не смог придумать.
После неловкого молчания она продолжила:
— Не время грустить, сегодняшний день еще не закончен. Вечером предстоит субботник, не забыл?
«Конечно, о таком забудешь».
Честно сказать, куда-то идти желания совсем не было. Единственное что я хотел — это пролежать в своей кровати остаток дня. Я не особо любил общественные работы. Даже в школе, когда учителя организовывали какие-то мероприятия, я всегда пытался от них увильнуть. А позднее это продолжалось и в студенческие годы.
Но Славя строго посмотрела и вернула меня из раздумий. Моментально вспомнились слова Ольги Дмитриевны о хороших пионерах. Ее подводить совсем не хотелось, и я сделал выбор в пользу субботника.
— Потрудимся на благо лагеря, — вдруг неожиданно для самого себя ответил я.
— А сейчас давай я тебе помогу завязать галстук и мы отправимся на площадь. Вожатая с ребятами уже там.
Я не стал сопротивляться, и Славя быстро и аккуратно завязала галстук. Мы вышли из домика. По пути нам встретились несколько пионеров, которые спешили на площадь. Дойдя до площади, мы увидели Ольгу Дмитриевну, которая снова отчитывала Ульяну. Она с виноватым выражением лица прятала за спиной сломанную метелку и отводила взгляд. Еще один выговор в ее копилку. Впрочем, это уже становилось предсказуемо. А вот сами проделки Ульяны никогда предсказуемыми не были. От нее в любой момент можно было ожидать чего угодно. Видимо воображение у ребенка работало на все 146%.
Пионеры приводили главную площадь лагеря в порядок. Убирали сломанные ветром ветки, подметали асфальт и белили деревья. Мусора на площади почти не было. Чему и удалось вожатой научить нас, так это чистоте. К нам подошла Женя.
— За работу, тунеядцы, солнце еще высоко! — прикрикнула она и вручила инструмент.
Мне достались грабли с тяжелой рукояткой и заостренными зубцами на конце. Переступив поребрик, я сошел с асфальта на траву и подошел к ряду ровно высаженных деревьев. Осмотрев объем работы, я принялся за дело.
Но в скором времени, подняв в очередной раз голову, я увидел пионерку, которая отдалилась от остальных и работала одна. Задержав на ней взгляд, я разглядел темно-фиолетовые волосы, собранные в два торчащих в разные стороны хвоста. Да это же та самая девушка из библиотеки. Она стояла спиной, но я мог поклясться, что это была она. Какое-то время я просто любовался ей. Вдруг она обернулась и увидела меня. Я ей улыбнулся. Смутившись, она опустила голову и продолжила работать.
Последовав ее примеру, я также принялся за работу. Листья постоянно цеплялись за зубья граблей и мне приходилось раз за разом снимать их. Такая ночная буря была для «Совенка» уже не первая и после каждой приходилось выходить на улицы и разгребать последствия урагана в виде сломанных веток и опавших листьев.
Я даже не заметил, как за мной наблюдала вожатая. Она решила подойти и окликнула меня:
— Семен! Какой-то ты вялый, может, тебе в медпункт зайти?
— Я в порядке.
И почему она вообще так подумала. Видимо мое выражение лица людям говорило обратное. Грусть выступала сама собой. Видимо это было связано с моим прошлым образом жизни. Жизнь домоседа до добра еще никого не доводила. Хотя с другой стороны, я в то время добился того, чего всегда хотел: меня никто не трогал и не гнал на улицу. Я занимался тем, что лучше всего у меня получалось. Сидел дома и серфил интернет. Временами подворачивалась кое-какая работа удаленного характера и я брался за нее чтобы хоть как-то оставаться на плыву. Единственным моим желанием, то, о чем я грезил каждую ночь, была девушка, которая понимала бы меня. Парадокс заключался в том, что похожие на меня девушки, также сидели дома и вели ничем не примечательную жизнь. Единственным вариантом знакомства оставался интернет. Но настроение для знакомств появлялось очень редко, и я продолжал лишь представлять ту единственную, которой я бы посвятил всю жизнь и приложил бы все усилия, чтобы сделать ее счастливой.
Когда я очнулся от своим мыслей, то оказалось, что уборка была уже закончена. За спиной остался десяток побеленных деревьев с чистой землей. И лишь кучки листьев и веток в стороне указывали на проделанную работу.
«Этот субботник принес мне даже какое-то удовольствие».
Ужин прошел без приключений. Пюре с курицей и компот. Снова мясо. Это не вызвало у меня восторг. «В будущем обязательно стану вегетарианцем» — подметил я. Однако осмотревшись, увидел, как пионеры быстро уплетают ужин за обе щеки, и решил все же перебороть себя и не отставать от них. После ужина ко мне подошла девушка невысокого роста, в очках, с темно-синими волосами. Это была Женя. Она позвала меня перебрать книги в библиотеке, и я согласился, надеясь на то, что встречу ту девушку снова. Мне было бы достаточно просто увидеть ее, чтобы мое душевное состояние пришло в норму. Когда она находилась рядом, я чувствовал внутреннее тепло, хотя даже не был с ней знаком. В голове всплывали приятные возможные варианты развития событий. Сейчас нужно обязательно подойти и заговорить с ней. Я не смогу больше просто смотреть на нее. Нужно начинать действовать.
После ужина мы вышли и направились к библиотеке. Женя шла спереди и пыталась напевать мотив одной из популярных песен, которые в то время постоянно крутили по радио, а я придался размышлениям и задумавшись не заметив, как Женя остановилась, влетел ей в спину. Я ударился лбом о ее голову и чуть не потерял равновесие. Она с недовольным видом обернулась и сказала:
— Конечно можно понять, что руки из заднего прохода это у тебя врожденное, но вот проблемы с координацией это уже перебор.
С этими словами, она поправила очки, развернулась и продолжила движение, а мне пришлось ее догонять, потирая ушибленный лоб.
Порой слова и поступки Жени могли казаться резкими. Многих это отталкивало, поэтому друзей у библиотекарши практически не было. Но я был исключением. Мы смогли найти общий язык, и я то знал, что за всей ее раздражительностью скрывалась ранимая и хрупкая девушка, которая может помимо всего прочего заботиться о других. Наверное, она просто не умела выражать правильные эмоции, по которым люди судят друг друга. Многие пионеры старались обходить ее стороной, считая странной. Но это не мешало ей быть хорошим другом и собеседником, хоть и со своими замашками.
Женя жила в одной комнате со Славей, но они редко общались. Это не препятствовало им понимать друг друга с полуслова. Порой, когда я приходил к ним скоротать вечер, мы собирались за большой настольной игрой и весело проводили время. А после игры до самого отбоя, выключив в домике свет, рассказывали друг другу страшные истории.
Мы зашли в уютную обитель библиотекарши, но там не обнаружилось ничего кроме книг. Я понадеялся на то, что девушка придет, пока мы будем перебирать книги, ведь до этого, она так часто здесь появлялась. Женя взяла журнал и начала перечислять названия книг, а моя задача заключалась в их нахождении. Этакая инвентаризация.
«Михаил Шолохов– Тихий Дон» — начала Женя.
— А разве книги не должны быть написаны по алфавиту — удивился я.
— Лучше помолчи и начинай искать.
На самой нижней полке я нашел толстую книгу в твердом красном переплете и показал Жене. Она положительно кивнула и назвала следующую книгу.
Так продолжалось чуть больше получаса, после чего Женя решила со мной заговорить:
— А ты когда-нибудь видел, чем занимается Мику в своем музыкальном кружке? — неожиданно спросила Она. — Ей ведь, наверное, очень скучно сидеть там одной целыми днями. Может, зайдем к ней в гости?
Это было странно даже для Жени. Не видел, чтобы они с Мику общались, но идея казалась мне хорошей, поэтому я не стал отказываться. Возможно, ей сейчас просто не хватало музыки. Такое бывает с каждым из нас.
— Неплохая мысль, — подметил я. Она улыбнулась в ответ.
После того как все книги были перебраны, мы отправились в музыкальный кружок.
Вечерело. Идти было не так далеко, но усталость, которая накопилась за весь день, давала о себе знать. По пути там встречались такие же уставшие пионеры, которые разбредались по своим домикам, ведь с минуты на минуту лагерь укутают сумерки.
Вскоре небо окрасилось в красный цвет, а солнце уже начинало скрываться за горизонтом. В окнах домов постепенно начали загораться огни, а уличные фонари освещали нашу дорогу. Из-за того, как спешит Женя, можно было сделать вывод, что ее гложет боязнь темноты. Она пыталась быстро проскочить темные участки дороги между фонарями и чуть замедляла шаг, когда находилась аккурат под фонарным столбом. Я еле поспевал за ней, а она то и дело оборачивалась, чтобы убедиться, что не потеряла меня. В глазах ее читалось недовольство, видимо я все-таки шел слишком медленно, но она ничего не говорила. Небо сегодня было особенно красиво. Облаков почти не было, а сам цвет небосвода больше напоминал исполинскую палитру неведомого художника. Цвет плавно перетекал из холодного темного-синего в режущий невооруженный глаз ярко-желтый.
Перебежками мы добрались до музыкального кружка и как только показались на пороге, Мику соскочила с места и подбежала к нам:
— Решили перейти на темную сторону? — улыбнулась она. Женя недоверчиво посмотрела на нее, и Мику сбавила пыл.
— Может, устроим вечер песен? А я вам на гитаре подыграю. — предложила она. Я был не против и с радостью уселся на пол. Женя, немного поколебавшись, присоединилась ко мне. Как только Мику исчезла за дверью, я решил осмотреть комнату: она представляла собой светлое помещение с белоснежными обоями. В углу стоял большой рояль, а на тумбочке лежала стопка с нотами.
Немного погодя Мику появилась с гитарой в руках. Она села перед нами на стул и начала играть. В нотах я уловил знакомые ритмы и начал подпевать:
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры — дети рабочих.
Близится время светлых годов.
Клич пионера: «Всегда будь готов!»
Вскоре Женя почувствовала себя увереннее и присоединилась:
Радостным шагом с песней веселой
Мы выступаем за комсомолом.
Близится время светлых годов.
Тут к нам заглянула Ольга Дмитриевна и с радостью вставила свое:
Клич пионера: «Всегда будь готов!»
Мы обернулись. Она стояла в дверном проеме и улыбалась.
— Лагерь вас научил сплоченности. И ведь не зря я вам это говорила. Я очень рада за вас.
После этих слов она скрылась за дверью. Мы спели еще несколько песен, но их слова я плохо знал и лишь открывал рот как рыба. Однако общую атмосферу удалось поддержать и после пения чувствовалась необычайная легкость и воодушевление. В будущем хотелось выучить больше песен, ведь я так любил песни под гитару. Они придавали теплую и душевную атмосферу в любом месте, будь это темный глухой лес или яркая комната музыкального кружка.
Уже стемнело, и пора было возвращаться домой. Обратный путь пришлось проделывать одному и почти в полной темноте. Несколько фонарей на улице около нашего домика никогда не включались, и никто не спешил заниматься их починкой. Дорогу я знал достаточно хорошо и даже если бы мне завязали глаза, я бы без особых проблем добрался до дома. За время наших посиделок с гитарой, ветер успел нагнать облаков, что мешало мне насладиться видом звездного неба. В воздухе чувствовался стойкий запах надвигающегося дождя.
