Двумя месяцами ранее
— Пьём до дна, пьём, пьём до дна-а**, — уже охрипшим голосом скорее проорала, чем пропела Ада, делая несколько глотков из бутылки с вином, которая по счёту была уже второй, после протягивая ту Вершининой, что лежала на лавочке, рядом с которой на бордюре и сидела розововолосая. На улице людей практически не было, потому что два часа ночи в будний день — не лучшее время для прогулок по парку, но ни Аду, ни Киру это нисколько не останавливало, хотя Вершинина изначально говорила что-то про гопников, сероглазая отмахнулась, ляпнув что-то вроде: «Бутылкой ухерачу». Судя по тому, что обе девушки сейчас во весь голос орали знакомую многим песню, абсолютно не опасаясь, что кто-то из соседнего дома может и полицию вызвать, Вершинину аргумент устроил. — Много пойла, детка, пой мне! — встав на скамейке, танцуя с бутылкой в руке, продолжила Кира, но Ада молчала, что привело пьянеющую подругу в шок, но, увидев, что девушка открыла ещё одну бутылку, отпивая из той, успокоилась, хотя и села обратно на лавку. — Нет, у вас хоть реальный повод посраться был, да, — жестикулируя рукой, в другой держа вино, начала неформалка. — А у нас чё? Как всегда, на пустом, блять, месте! И где смысл, что мы теперь встречаемся? — разводя руки в стороны, возмутилась Ада, при этом чуть не разбив бутыль с алкоголем о ножку скамейки. — Да лучше бы на пустом месте, — фыркнула Кира, допивая красное сладкое и встав, чуть пошатнувшись, чтобы выкинуть бутылку в урну. — Он же прекрасно знает, что я зацикливаюсь на датах — забыл он, видите ли, когда мы познакомились! А я старался, подарок выбирал, — шмыгнув носом, обиженно пробормотала голубоволосая, обнимая Аду в ответ на её объятия. — Туманов охерел, мою Кирюшу обидел, — гладя ту по голове, не слишком разборчиво пробубнила Ада. — Увижу — убью, и заберу тебя себе, — продолжала строить планы подруга Вершининой, но была прервана короткой, но многозначительной репликой Киры: — Смотри, сам идёт, — кивая на начало парка, где показалась фигура Егора, невозмутимо, будто этого и ожидала, констатирует факт светловолосая, а сероглазая преспокойно продолжает пить вино, обнимая Вершинину, пока не замечает поравнявшегося с шатеном Котеева. — Прости, дорогой, как-нибудь в другой раз, а я пошёл отсюда, — розововолосая быстрым шагом пошла прочь, не давая времени Кире даже осознать всю «прелесть» момента, как Ден, крикнув имя девушки, побежал за ней, и та тоже сорвалась на бег, но очень скоро всё-таки была нагнана блондином, а вот Туманов, не торопясь, видя, что Кира, в отличие от подруги, никуда не бежит, шёл по аллее. — Ещё медленнее, блять, иди, — истерично выкрикнула девушка, не замечая, как по щеке скатилась одинокая слезинка. Ему что, совсем плевать? Да, она выпила немного — хорошо, не совсем немного — вина, да, она послала его на три всем знакомые буквы, и сама же ушла, эффектно хлопнув дверью, на весь день, а сейчас, в два часа ночи, сидит в парке. Ну и что? У неё был повод обижаться. Пусть и ведёт себя, как истеричка, но девушка не требовала IPhone и машин в подарок. Элементарного внимания, похода в кино бы весьма хватило. А он забыл! — Могу вообще остановиться, — бросил парень, смотря сверху вниз на светловолосую, которая продолжала сидеть на бордюре. А вот Котеев успел скрыться из поля зрения, причём вместе с Адой. Сердце парня заколотилось сильнее, когда тот заметил, что Кира стёрла с щеки слезу, не обращая на него никакого внимания. — Можем вообще расстаться, если тебе похуй на меня! — таким же истеричным и срывающимся голосом выкрикнула, но даже не сделала попыток подняться и ударить парня кулачком, как это бывало раньше, синеглазая, запуская пальцы в волосы и жалея о сказанном. А если он согласится? Вот тогда точно — привет, психбольница! Говорили в ней выпитое вино и обида, а никак не здравый смысл, хотя девушке правда было обидно до слёз, которые, кстати, покатились по щекам с новой силой. Она знает, как он не любит, когда она пьёт. Он знает, что её довольно легко обидеть, если сделанное имеет большое значение для неё. Откуда он мог знать, что Кира мало того, что помнит дату их знакомства, так ещё и готовилась к этому дню, выбирая подарок, которым послужил клык волка, очень похожий на который Егор потерял около недели назад? Да, сейчас, видя расстроенную Вершинину, которая правда старалась, ища амулет такой же формы, потому что знала, как он дорог Егору, парень осознал вину перед ней. Не обидчивая по своей натуре, вопреки всем маскам, она была ранимой и милой, хотя и отрицала эти качества. — Кир, — шатен опустился перед ней на корточки, накидывая на хрупкие плечи свою толстовку, но та моментально отвернулась, будто бы находя что-то безумно интересное в кусте давно отцветшей сирени. — Кир, посмотри на меня, пожалуйста, — мягко попросил тот, проводя пальцами по её щеке, аккуратно стирая слёзы, и девушка, хотя и не сразу, повернулась, позволяя синим льдистым встретиться с тёплыми карими глазами. Вершинина и сама не знала, почему плачет — да, неприятно, но и не так трагично, она бы пережила. Только вот отголоски расшатанной психики всегда рядом. — Ты сама себя слышишь? Какое похуй? — сильные руки запахнули толстовку, аккуратно застёгивая молнию той, что прекрасно сочеталось с его фразами. Вопреки ожиданиям парня, Кира даже не пыталась его оттолкнуть, и смотрела на его руки, но когда тот стёр с её щёк последние слезинки, блестевшие в свете одинокого фонаря, уголки губ девушки чуть заметно поднялись вверх. — Хочешь, я все даты выучу? — продолжая сидеть перед ней, как перед ребёнком, спросил тот, улыбаясь, когда она резко улыбнулась в ответ. Со стороны, кстати, Кира вполне могла сойти за ребёнка — и так миниатюрная, сейчас фигурка с поникшими плечами в толстовке, на три размера больше нужного, казалась слишком слабой, и вызывала лишь одно желание — обнять и защищать от всего. Егор прекрасно понимал, на что она обижается — в последние дни он с трудом находил время, чтобы хоть немного побыть с ней, ибо сессия в университете, постоянные тренировки и соревнования отнимали почти всё время и силы. Она ни раз говорила, что всё понимает, и каждый день, если не работала сама, ждала его дома, не требуя ничего, кроме элементарных объятий вечером под одеялом и поцелуя с утра. И день, который правда значил для неё безумно много, он мог бы провести с ней, но не сделал этого, почему сейчас ему и было безумно стыдно. — Хочу, — всё ещё обиженным голосом ответила та через несколько секунд, которые показались ему вечностью, действительно искренне улыбаясь и потянувшись к парню, пытаясь обнять того, и кареглазый, легко подхватив её на руки, поднялся вместе с ней, ставя её на землю и до безумия нежно целуя в губы, на которых, как обычно, был бальзам с запахом корицы. — Даже не думай, что теперь так просто от меня отвяжешься, — усмехнулся Егор, прошептав фразу, что обычно говорила Кира, ей на ухо, заставив девушку слегка засмущаться и улыбнуться. Голубоволосая хотела съязвить в ответ, пообещав, что он ещё пожалеет о сказанном, и, вырвавшись из объятий, сделала пару шагов вперёд, ожидая, что Егор пойдёт рядом, но с удивлением обернулась, а парень стоял на месте. Кира приподняла бровь, и это был давно выученный беззвучный вопрос, на что Туманов только загадочно улыбнулся, смотря, как синеглазая смешно и мило сложила на груди руки, кистей которых даже видно не было из-за излишней длины рукавов. Девушка уже открыла рот, видимо планируя спросить, почему он стоит на месте в парке в три часа ночи, когда неплохо было бы пойти домой, но тут же закрыла его руками, когда на глазах выступили слёзы. Егор встал на одно колено, вытаскивая из кармана рваных джинс небольшую красную коробочку, а шутить так было далеко не в его стиле. — Кир, выйдешь за меня? — улыбаясь, спросил тот, открывая коробочку с кольцом, которое блестело в свете фонаря. Светловолосой казалось, что биение её сердца слышно даже жильцам того самого дома, к которому и прилегал парк, не то чтобы Егору. От переполнявшего её счастья она только кивнула, жмурясь от застилающих глаза во второй раз за ночь слёз, со всей силы обнимая парня, тихо говоря, насколько сильно она его любит. Вряд ли в жизни парня был момент радостнее, чем этот, хотя он и понимал, что дальше, скорее всего, будет ещё не один, и всё равно так или иначе свяжется с этой девушкой — той, которая пыталась казаться независимой и сильной, но с определёнными людьми была самой милой и ласковой; той, которая раньше ненавидела себя, считая, что заслуживает всех плохих вещей, что происходили в её жизни; той, которая несмотря на любовь к голубым волосам, хотела перекраситься в блондинку, чтобы только произвести впечатление «нормальной» на родителей Туманова. Той, привычки и характер которой не мог заменить никто.***
— Кира, блин, кто из нас выходит замуж, а? — фыркнула Золотарёва, выходя из примерочной, пытаясь не зацепиться пышной юбкой белоснежного платья и останавливаясь перед голубоволосой, что сидела в удобном кресле, медленно потягивая из бумажного стакана с трубочкой кока-колу, и лёгким движением руки опуская очки в тонкой чёрной оправе с головы на глаза. — Эрька, ну чего ты, — мило усмехнулась Кира, окидывая подругу оценивающим взглядом. — Я устала уже от них, — кивая на ещё несколько платьев абсолютно разного фасона и кроя, висящих на специальной вешалке, которые ещё предстояло померить Эрике, наигранно вздохнула синеглазая, пока Золотарёва покрутилась перед зеркалом. — Мне не нравится, — в сотый раз выдала за сегодняшний день девушка, на что Эри только закатила глаза. — Как тебе может понравиться, если они на каждой сидят по-разному? — уперев руки в бока, спросила блондинка, откидывая густые локоны, концы которых уже не были зелёными, назад. Вообще-то Эрике было несложно, и она до конца не понимала, как Кира вообще согласилась на платье. Хотя... пакет с коробкой новеньких белых Конверсов вместо элегантных туфель на шпильке компенсировал рюши и кружева. — Не ной, любимая, — усмешка стала ещё шире, — тебе всё равно в ближайшее время выбирать точно такое же для себя, ещё спасибо мне потом скажешь, — заржала на весь салон, где помимо девушек находились ещё две невесты, каждая из которых сейчас с продавцом-консультантом кружилась перед зеркалами, Кира, заставив Эрику только смешно сморщить нос и скрыться в примерочной, стягивая с себя тонну кружев и нежного струящегося шёлка, из которого был сделан длинный шлейф одного из платьев, что приглянулись Кире. Цветноволосая расстроено вздохнула, когда Эр вышла в чёрной футболке и лёгкой чёрной шифоновой юбке, в которых и заявилась сюда, пока Кира не заставила ту мерить с десяток разных нарядов, что могло значить лишь то, что Эрике тоже надоели подъюбники и корсеты. Девушка уныло встала, окидывая взглядом ещё несколько платьев, очередь до которых не дошла, но и сама мерить их не хотела, ибо по времени давно было пора отправиться в ближайшее кафе, как они с Эр и договаривались. — Блин, Кир, я тебя не понимаю, — выдохнула Эрика, падая на стул напротив Киры, которая уже с аппетитом ела кусок итальянской пиццы. — У тебя послезавтра свадьба, самое охеренное событие в жизни, а ты до сих пор платье не купила, — присоединяясь к Вершининой, пробормотала сероглазая. Честно говоря, она даже немного завидовала голубоволосой, хотя и знала, что несколько дней после предложения Егора Кира носилась по квартире, держась за голову и крича, что всё слишком быстро и она не готова, пока Ада, Настя и Эрика пытались её успокоить и отговорить от мыслей сказать Егору, что ещё рано. Слова, к счастью, на сестру Паши подействовали, поэтому сейчас, спустя месяц, Золотарёва побывала как минимум в половине из всех свадебных салонов Москвы. Все друзья и даже многие знакомые синеглазой знали, что она и платья — вещь сложно сочетаемая, но чтобы настолько... — Во-первых, есть ещё дохерища бутиков, где мы с тобой не были, а во-вторых, Егор сказал, что я могу хоть в джинсах прийти, он меня любой любит, — состроив милую рожицу, отправляя воздушный поцелуй Эрике, улыбнулась Кира, и Эр не смогла не ответить ей тем же. — Жри давай, Туманов не простит, если я тебя угроблю в поисках этого долбаного платья, — ухмыльнулась Золотарёва, кивая на остывающую пиццу, пока сама невеста, так и не привыкшая к новому статусу, активно листала профили в Instagram. — Эрь, танцуй, — улыбаясь экрану и делая глоток той же колы, что успела стать тёплой из-за жары на улице, заставив Киру поморщиться и отодвинуть стакан от себя, победоносно заявила светловолосая. — Я, короче, влюбился, — девушка протянула подруге телефон, на экране которого была фотография элегантного короткого платья цвета слоновой кости с кружевным верхом и пышной юбкой.***
— Кирюх, может хватит? — задумчиво протянула Ада, сидя на подоконнике и расправляя подол юбки, чтобы ненароком не помять ту. Подруга мерила комнату шагами, причём у Ады от этого уже в глазах мельтешило, и хотя она прекрасно понимала волнение Киры, та не думала пожалеть девушку и сесть, продолжая рассекать воздух. — Я не Кирюха, ёпта, — на манер дворового гопника произнесла девушка, сдувая с лица идеально уложенные и закреплённые лаком волосы. Укладка действительно была просто идеальной и очень шла голубоволосой, пока Ада с улыбкой наблюдала, как та волнуется, носясь по квартире в джинсах-бойфрендах и лифчике. Хотя, учитывая, что перед сероглазой была Кира Вершинина собственной персоной, в этом не было ничего удивительного. — Может, платье наденешь уже? — усмехнулась подруга невесты, поправляя идеально прямые волосы каштанового оттенка, на который она сменила розовые пряди около месяца назад, после шутя, что на свадьбе хватит и одной цветноволосой, тем более, если она в роли невесты. — Ага, чтобы я в нём зацепилась где-нибудь и ёбнулась? Я же всё могу, — пробубнила светловолосая, сев на диван и стуча ногами в домашних тапочках по полу, что ещё больше действовало на нервы шатенки. — Да успокойся, чё ты как баба, — пялясь до этого в экран телефона, переводя взгляд на Киру, буркнула Ада. Кира уже держала в руках мягкую игрушку — пингвина с огромными глазами, наполненными блёстками, что были очень популярны в последнее время. — О, Эрька идёт, — радостно оповестила сероглазая, но тут же свела брови на переносице. — Стой, она с кем-то остановилась, отсюда не видно, — Ада открыла пластиковое окно, придерживая юбку, чтобы та не поднималась, немного свесившись из окна, пока Кира, продолжая сжимать в руках пингвина, сидела на диване, кусая губу и психуя на подругу. — А, эт Верш, — махнув рукой и закрывая фрамугу, словно то, что это брат Киры позволяло Эр задерживаться, радостно сказала тёмноволосая, хлопнув в ладоши, отчего Вершинина вздрогнула, почему в голос заржала Ада, не выдержав этого напряжения и пытаясь подбадривать подругу. — Убью Верша, — фыркнула Кира, осматривая нежный светлый маникюр — такой непривычный против типичных оттенков тёмного лака на её ногтях. Сегодня для неё вообще всё было слишком странно. — Не надо никого убивать, я здесь уже, — с порога крикнула Эрика, открыв дверь ключами, которые ей на время дала сама Кира, чтобы на случай, если они задержаться на укладке, Золотарёва могла зайти в квартиру, а не ждать в своём нежно-розовом с украшенным кружевами верхом платье на улице, где, кажется, скоро пойдёт дождь, что тоже не радовало Вершинину, пока мама и другие родственники твердили, что это очень хорошая примета. Сама-то Кира в них никогда не верила. — Не прошло и полгода, — ухмыльнулась Кира, пока Ада и Эрика сделали комплименты друг другу. Эрика, не скрывая удовольствия, сняла туфли на шпильке, что идеально сочетались с платьем, а Ада покачала ногами, продолжая сидеть на подоконнике и радоваться, что она надела балетки. Отличилась от всех, как обычно, Кира, хотя все списали белые кеды на то, что это её день, и не прикапывались к ним. В этом и была основная причина её нервозности — кеды она оставила несколько дней назад у Эр, и та соизволила привезти их только сейчас, ибо с утра, со слов блондинки, Кире они всё равно не понадобились бы. Через тридцать минут стараний Ады и Эр, Кира оглядела себя в зеркало, не веря, что всё это происходит с ней. Вряд ли когда-нибудь она всё-таки сможет научиться принимать всё таким, как оно есть — неожиданные, часто и положительные, повороты судьбы, желание меняться ради кого-то, давно оставленные мысли взять лезвие в руки и отвращение к сигаретам. Всегда будет поражаться, как раньше это было неотъемлемой частью её самой. И вот сейчас она стоит в белом платье, пока её ждёт Егор, никаких взаимных чувств от которого она и не ожидала два года назад. Сейчас возле неё в чёрном милом платье вертится Ада, пытаясь добавить в образ что-нибудь ещё, а в комнату заходит в светло-голубом Настя, говоря, как она рада за подругу и аккуратно обнимает её, стараясь не помять белоснежный наряд невесты. Эрика предлагает сделать фото на память, и, не дожидаясь ответа, берёт монопод, который Кира всегда оставляет на полке, а Ада подталкивает всех к окну, потому что там всегда хороший свет, пока Настя привычно укладывает локоны на одно плечо, как всегда делает для фото. Вся неуверенность и страх давно улетучились. Они слишком хорошо знают её. Они — одни из самых дорогих в её жизни людей. Пока несколько девушек, включая саму Киру, улыбаются на камеру, она понимает, что старая жизнь, в которой на первом месте стояли депрессии и ненависть ко всему миру, исчезла, а её последние мгновения давно разлетелись по летнему горячему ветру, уступая место новой. И синеглазая нисколько об этом не жалела. Мечтала оставить позади всё плохое — и пока это получалось, хотя одна мысль не покидала её головы ни на минуту: — Никогда не думала, что из всех вас выйду замуж первая, — усмехнулась Кира, на что Ада только закатила глаза, хлопнув ту по плечу и осматривая себя в зеркале. — Туманова, — фыркнула Эрика, чем заставила рассмеяться Настю, до этого листавшую фото в телефоне блондинки. — Ты сама довыёбывалась, гуляя по ночам, — тут подхватила уже и Ада, которая пару раз упоминала, что упустила пол жизни, не видя, как Егор сделал предложение, хотя и находилась в этом же парке. — Я ещё Вершинина, — улыбнулась Кира, обнимая Эрику за плечи, остановившись позади стула от барной стойки, на котором и расположилась блондинка. — А вот ты уже отвыкай от Золотарёвой, — заговорщицким голосом тихо добавила та, легко пощекотав подругу, из-за чего та звонко рассмеялась, но ещё-Вершинина уже убежала в прихожую, куда за ней последовали подруги, а Эрика безрадостно натянула туфли, жалея, что предпочла их балеткам, и это была единственная грустная вещь за день.***
— Тюш, езжай уже, и так поздно, — улыбаясь, но не без грусти вздохнула голубоволосая, пока компания сидела в кафетерии, расположившемся на втором этаже аэропорта. На часах, цифры которых подсвечивались ярко-красным, пошёл первый час ночи, но рыжеволосая до сих пор сидела, помешивая трубочкой молочный коктейль, ибо до посадки оставалось ещё тридцать минут. Эрика удобно вытянула ноги на соседний стул, который занимал Паша, отошедший по просьбе девушки купить воды, а Кира, к удивлению Егора, сидела прямо, вместо того чтобы привычно положить голову на плечо парня. — Ракушку мне привези хоть, — ухмыльнулась Дмитриева, обращаясь к Кире. Все четверо не раз уговаривали девушку поехать с ними, ибо средства позволяли, но, конечно не сказав об этом ребятам, она просто не хотела им мешать. Да и десять дней не так много — переживёт, а там они вернутся, и всё встанет на свои места. — Здоровую такую, чтобы море слушать, — изобразив пальцами кавычки, засмеялась кареглазая, как раз в тот момент, как подошёл Вершинин. — Можем даже камушков насобирать, в ванне раскидаешь и всё — нахера Дубай? — кривовато улыбнулась Туманова, пока остальные засмеялись. Цветноволосая опустила глаза на дисплей телефона и не сразу заметила идущего к ним брюнета, опомнившись лишь когда тот, пытаясь отдышаться от довольно продолжительного бега, упал на свободный стул рядом с Настей. Кира за это время научилась вести себя с ним более, чем хладнокровно, хотя Горелов иногда, как раньше, ужасно её бесил, а вот Егор его терпеть не мог и имел на это весомые причины, но, в силу воспитания и спокойного характера, не лез к тому, а сам Лёша старался поводов не давать. Что, кстати, тоже напрягало синеглазую. Для Паши он так же оставался лучшим другом, и Настя тоже ничего против общества парня не имела. Бесстрастно поздоровавшись с подоспевшим Гореловым, который «пиздец, думал, не успею», рассказывал о пробке в центре города, Кира и Егор предупредили, что выйдут подышать воздухом. Да, это было не слишком красиво, но пару это волновало в последнюю очередь, когда Егор сел на скамейку, легко потянув на себя светловолосую и усадив ту на колени, а девушка обняла его, ложа голову на грудь парня. Они не говорили, но ночной тишины в этом месте никогда не было — самолёты взлетали и приземлялись, люди суетились, боясь опоздать, или же, наоборот, спеша домой. Прохладный ветер не мешал согреваться теплом друг друга, но, несмотря на то, что оба были не против провести так всю ночь и без Дубая, пошли обратно в здание, где на входе уже ждали остальные. Настя, спешно обняв и чмокнув в щёку Киру, тепло попрощалась с Егором, а вот Горелова нигде видно не было. «Ну и отлично», — пронеслось в мыслях синеглазой перед тем, как молодые люди, взяв багаж, пошли к серебристому самолёту. Вряд ли хоть один из них, сидя в кабине, болтая ни о чём и смотря на перистые лёгкие облака на тёмном небе, предвкушая десятидневный отдых с любимыми людьми, подозревал, что в одном из самых непримечательных районов Москвы, что осталась позади, гуляет пара, не уступающая по радости им самим. Пара, оба из людей которой полтора года усердно показывали, как не нуждаются друг в друге. Пара, которая не проживёт без ссор и месяца. Пара, в которой тёплые карамельные глаза будут часто играть в гляделки с холодными голубыми.