Серая аллея

      Туман, накрывший город плотной пеленой, к полудню рассеялся, уступая место дождю, бережно перенявшему человеческий муравейник в свои холодные, промозглые объятия. Люди не спешили покидать душные, однообразные офисные убежища, только с досадой поглядывая в окно и тяжело вздыхая, а после, возвращаясь к своему рабочему месту, неспешно отпивая в очередной раз от уже остывшего напитка, мысленно подмечая: «Как хорошо, что я здесь».       — Когда закончится дождь? — рыжеволосая девушка возмущенно нахмурила аккуратные брови, отчего еще больше стала походить на капризного ребенка, которого обделили вниманием или, подразнив, вырвали из-под носа столь желанную игрушку. Она вытянула руку из-под черного, однотонного зонта, подставляя свою небольшую смуглую ладошку, сложенную в форме лодочки, под хрустально-чистые капли.       — В нем нет ничего плохого, — невысокая светловолосая девчушка лет семнадцати на вид, что стояла рядом с ней, мягко улыбнулась, наблюдая, как влага скапливается в руке подруги, стекая по коже, между изящных пальцев, и вновь разбивается на миллионы осколков об асфальт.       — Только приходится чаще сидеть дома, — девушка обернулась лицом к своей подруге, склоняя голову набок, а затем, возвращая руку обратно под зонт, стряхивая прохладную влагу и поспешно вытирая ладонь о собственную куртку. — Холодно и мокро. Лучше было бы солнце! Она и сама больше походила на солнце. Огненные волосы, карие глаза, россыпь веснушек на носу — все это тускнело на однотонном фоне бесконечного дождя, смешавшего все пестрые краски города в одно единое серое пятно; тускнела даже улыбка, от которой так и хотелось засмеяться в ответ, остановившись прямо посередине улицы и наблюдая только за ней; за человеком, в котором, казалось, живет солнце.       — А мне кажется, что дождь ничем не хуже, — уголки губ блондинки приподнялись лишь на секунду, уже в следующий момент снова вытягиваясь в тонкую нить и стирая тень радости, что все еще теплилась в бледно-зеленых глазах. — Все зависит от отношения…       — Ты сама похожа на дождь! — рыжеволосая, которая все это время пристально наблюдала за светловолосой, казалось бы, пытаясь найти подтверждение своим собственным словам, и, спустя пару секунд, уверенно кивая, подмигнула подруге. — Бесконечный дождь, который загоняет нас в угол.       — Если я — дождь, значит, я не нравлюсь людям?       — Нет, глупая, — рыжеволосая наконец-то улыбнулась, снисходительно качая головой, словно родитель, поясняющий очевиднейшую истину несмышленому ребенку. — Ты помогаешь людям мечтать.       Светловолосая шла по улице, всматриваясь в серые многоэтажки, оборачиваясь на немногочисленных прохожих, на секунду останавливаясь, обращая глаза к небу, а затем вновь возобновляя шаг — и так по кругу.       «Я — дождь», — эта мысль отчего-то смутила ее; девушка замерла посередине улицы, перекладывая свой зонтик на другое плечо и несмело оглядывая окрестности, словно пытаясь спрятать нерешительный взгляд. Растерянность покинула ее, когда та с удивлением заметила ничем непримечательную табличку с замысловатым шрифтом, которым было выведено всего два слова: «Серая аллея». Больше никаких опознавательных надписей, вывесок или табличек не было, отчего понять, что же это за заведение, было нельзя. Несмотря на то, что светловолосая жила здесь — в центральном районе — с самого рождения, ежедневно путешествуя по заученному маршруту — в школу и обратно — этого магазинчика ей видеть не доводилось.       «Серая аллея», — она с сомнением остановилась взглядом на черно-белой табличке, снова повторяя странное название, словно пытаясь распробовать на вкус, затем, все же решаясь выдохнуть его себе под нос и удивляясь собственной выходке, растерянно качая головой. — «Зайду. На секунду».       Девчушка осмотрелась по сторонам, после — поспешно перебегая дорогу и останавливаясь напротив парадного входа. Поддавшись очередному порыву, зеленоглазая дернула дверь, которая с легкостью поддалась, пропуская незваную гостью внутрь; снова замерев у входа, светловолосая обернулась назад, кидая мимолетный взгляд на пустую улицу, затем вновь обращая внимание на помещение, открывшееся перед ней. Сложив зонт, девчушка проскользнула внутрь.       Тишина, которую, казалось, ничего не может нарушить, плотно охватывала огромное помещение. Немногочисленные лампы под белыми абажурами тускло освещали комнату, чего, впрочем, было вполне достаточно; слева от входа располагалась стойка темно-коричневого цвета, которая казалась настолько неуместной, что выделялась сильнее всего на фоне бесконечных книжных шкафов, буквально выраставших из пола и заканчивавшихся около самого потолка. Они были так похожи на деревья, поражающие своей высотой, аккуратностью и удивительной компактностью, что даже не сразу привлекли внимание случайной гостьи.       Девушка двинулась с места, остановившись рядом со стойкой, около первого книжного шкафа, положившего начало бесконечному ряду из однотонных книг, корешки которых различались только именами авторов. Зеленоглазая с удивлением протянула руку, неспешно, даже осторожно прикасаясь к черному переплету, проводя тонким пальцем по плотной стене книг, после — деревянной поверхности полки.       «Чисто», — эта мысль показалась ей настолько странной, что девчушка вновь осмотрелась по сторонам, словно пытаясь найти хозяина магазинчика, который, видимо, затерялся в этой сокровищнице, слишком уж погрузившись в чтение одной из бесчисленных историй, настолько интересной и непохожей на другие, что совсем забыл о возможных посетителях.       Девушка на секунду развернулась к выходу, но уйти так и не решилась, завороженная умиротворенной атмосферой. Она направилась вглубь меж деревянных шкафов, читая бесчисленные имена авторов, о которых ей ни разу не доводилось слышать. Зеленоглазая шла по сплошному коридору из однотипных стоек, которые прерывались через каждые метров десять, открывая небольшие проходы, объединявшие все ряды между собой. Помещение было настолько большим, что в какой-то момент девушка удивленно обернулась назад, пытаясь разглядеть стойку продавца, которая и была начальной точкой ее путешествия, но, не заметив искомый объект, с удивлением вскинула брови.       «Настолько огромное? Не может быть», — но эта мысль занимала ее недолго; она продолжала идти вперед, словно на немой зов, неслышимый, но ощущаемый почти физически. Светловолосая остановилась около очередного ряда, мысленно отсчитав девятую полку сверху, а после вытаскивая книгу из ряда. На обложке были указаны автор и название, которые, впрочем, ей были совсем незнакомы, но страстное желание прочитать неизвестное произведение захватило ее настолько, что девушка-дождь тут же прижала искомый объект к груди, направляясь к выходу.       — Извините, — светловолосая остановилась около стойки продавца, несмело заглядывая за нее. Тишина была нарушена лишь на миг, уже секунду спустя вновь возвращаясь в свои владения и не желая отдавать присвоенную территорию.       — Не за что, — равнодушный голос раздался настолько неожиданно, что девушка тут же вздрогнула, резко оборачиваясь назад и натыкаясь взглядом на высокого мужчину.       На вид ему можно было дать не больше двадцати трех лет; черные, цвета вороньего крыла, волосы лежали беспорядочным ежиком, нисколько не портя, а наоборот, освежая образ. Довольно широкие скулы, мужественный подбородок, тонкие, бледные губы, прямой нос — он был прекрасен той своеобразной красотой, о которой не напишут в журналах или книгах, но которая заставляла остановиться, не в силах отвести взгляд, лишь удивленно раскрыв рот, мысленно недоумевая: «Такие бывают?». Холодный, даже равнодушный взгляд серых, немного прищуренных глаз, прикрываемых беспорядочной челкой, внимательно изучал ее, зеленые, однако казалось, что видит он перед собой вовсе не растерянную девушку, а ее смущенную, полную смятения душу.       — Я хотела бы купить книгу, — голос ее не подвел, даже эмоции привычной гаммы — смятение, растерянность и удивление — вновь отразились на лице, не выдавая своего страха.       — Что ты можешь предложить взамен? — казалось бы, мужчина совсем не был удивлен случайной гостье или хоть немного заинтересован ее приходом, однако строгий взгляд стальных глаз скользнул по обложке книги, которую девчушка все так же прижимала к груди. — Не думаю, что тебя заинтересует чья-то драма.       — Я хочу именно ее! — светловолосая зажмурилась, не ожидая такого напора от себя самой, уже в следующий момент виновато прикрывая рот свободной рукой.       — Что ты можешь предложить? — вопрос завис в воздухе, вновь повторяясь в голове девушки, которая тут же поспешила достать из сумки кошелек. — Деньги мне не нужны. Что-то, что дорого тебе.       Дождь удивленно уставилась на брюнета, который, казалось, давно привыкший к таким выходкам со стороны покупателей, ничуть не волновался. Девушка инстинктивно потянулась к шее, пытаясь нащупать под кофтой небольшую подвеску.       «Мама», — растерянно подумала она, настолько испугавшись этой странной ситуации, что уже была готова сбежать, удерживаемая только книгой, которую не смела оставить.       — Вполне подойдет, — кивнул мужчина, проходя за кассовую стойку, а после, что-то черкнув на небольшой бумажке, заранее приготовленной для очередного покупателя, протянул бледную руку.       — Я не могу его отдать, — зеленоглазая несмело развернулась лицом к брюнету. — Это подарок мамы. Я не могу…       — Ты получишь его назад, когда вернешься, — голос мужчины не менял тональности, что показалось девчушке настолько странным, что она вновь удивленно загляделась на незнакомца. — Это гарантия того, что книга возвратится на свое место.       Несмотря на то, что вся ситуация выглядела довольно странно, светловолосая верила незнакомцу, который все так же скучающе смотрел на нее в ожидании, когда она наконец-то решится на обмен, после чего тот снова сможет вернуться к своим делам. Дождь сняла кулон, тут же протягивая небольшую подвеску на серебряной цепочке мужчине и несмело вкладывая ее в широкую ладонь.       «Туман», — мелькнуло у нее в голове; именно так она окрестила странного продавца, поспешно направляясь к выходу:       — Я вернусь, — выдавила она, закрывая за собой дверь и скрываясь в бесконечном потоке дождя, смешавшего все пестрые краски города в одно единое серое пятно.       Дождь и правда не любила драмы, предпочитая романы, в которых говорилось о чудесах, магии, любви и всегда счастливом конце, но эта книга, полная чужой боли и переживаний, захватила ее настолько, что светловолосая не могла оторваться от пожелтевших страниц ни на секунду, ее взгляд метался от одной строчки к другой, с жадностью глотая каждое слово. Дождь дочитала историю уже к утру, но даже в школу взяла книгу, чтобы вновь погрузиться в воспоминания женщины, которая потеряла всех, кто был ей дорог по своей — никак иначе — глупости. Девчушка вновь следила за уже знакомыми событиями истории, не обращая внимания ни на друзей, ни на уроки, только на книгу в черном переплете, которую никак не могла выпустить из рук. Светловолосая даже не могла сказать, что ей понравилось больше всего: сюжет не выделялся оригинальностью, красочной подачей или же гениально продуманным миром: обычная «серая мышка» со своими проблемами, слишком простым повествованием и современным миром. Но больше всего Дождь поразила иная странность. Зеленоглазая любила читать, хорошо запоминала персонажей, события, даты, с легкостью пересказывая уже изученные истории ничуть не хуже, чем актер из моноспектакля. Но после прочтения это книги — девушка помнила все. Она могла наизусть рассказать всю историю, от начала до конца, не упустив ни единого слова или предлога, не оставив незамеченной даже самую малейшую деталь, вроде вскользь упомянутой фразы или мимолетного чувства, закравшегося в душу. Дождь помнила все.       Наваждение прошло спустя неделю, после чего зеленоглазая решила тут же изучить что-то новое, пораженная собственной способностью к запоминанию, но ничего подобного больше не случилось. Она помнила события, имена героев, но все это казалось только блеклой картинкой по сравнению с «1993» — именно так называлось злополучное произведение неизвестного автора, о котором девушке ничего не удалось узнать.       — Добрый день, — в этот раз Дождь обозначила свой приход сказу же, как только заглянула в знакомый магазинчик со странным названием: «Серая аллея».       — Пришла вернуть книгу? — брюнет поднялся из-за стойки, опираясь руками на деревянную поверхность и внимательно глядя на удивленную гостью, видимо, не ожидавшую такого скорого ответа.       — Да, — неуверенность на миг промелькнула в тихом голоске, но, уже секунду спустя, вновь исчезла, сменяясь некоей радостью и воодушевлением. — Я никогда не читала ничего подобного!       — Ничего подобного не существует, — мужчина обошел стойку, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшую картонную коробочку. — Все книги, что находятся здесь, ты больше никогда не встретишь, они существуют в единственном экземпляре.       «Существуют», — зеленоглазой показалось, что это слово, как ни одно другое, лучше всего описывает эти истории. Они существуют до сих пор, живут на страницах книг, переживая свои дни один, за другим, повторяя написанный сюжет по кругу, не в силах разрушить привычный порядок.       — Разве такое может быть? — Дождь не сомневалась в правдивости произнесенных странноватым продавцом слов, но поверить в то, что все собранные здесь издания, которых было, наверное, не меньше нескольких тысяч — единственные в своем роде, было практически невозможно.       — Конечно, — мужчина усмехнулся, неспешно открывая небольшую коробочку и доставая оттуда знакомый ей кулон. — Каждый новый посетитель приносит сюда новое произведение, которое повторить никто не в силах.       Девушка непонимающе уставилась на незнакомца, который направился к ней, остановившись на расстоянии не больше полуметра, а после протянул ранее оставленную вещь.       Что он говорит? Возмущение и злость — эмоции, почти незнакомые ей ранее, переполняли светловолосую, которая в этот момент ощутила себя совсем сбитой с толку; обведенной вокруг пальца такой простой уловкой, с которой смог бы справиться даже дурак. Дождь выхватила протянутую вещицу, а после, спешно проследовав к стойке, оставила на ней прочитанную книгу. Совсем растерявшаяся и сбитая с толку девчонка смущенно сжалась, тут же направившись к выходу.       «Дура!», — с обидой подумала она, поджав губы.       — А вот и твоя личная книга, — равнодушный голос остановил ее уже у двери, ведущей на улицу. Она несмело обернулась через плечо, не решаясь снова заглянуть в глаза брюнету, так открыто, как казалось зеленоглазой, насмехающемуся над ней.       Сероглазый брюнет все с таким же равнодушным выражением лица смотрел на растерянную девушку, держа в руках издание в черном переплете точь-в-точь похожую на ту, которую Дождь оставила на кассовой стойке. На обложке все также красовалось имя автора, слишком уж знакомое ей: Кира Вайт. Она подняла пораженный взгляд на мужчину. Теперь девушка находилась в еще большем смятении, чем раньше, но уходить больше не собиралась, наоборот, развернувшись и направившись к продавцу. Светловолосая несмело коснулась кончиками пальцев корешка книги, но взять ее в руки так и не решилась.       — Но я ничего не приносила, — тихая фраза сорвалась с губ, тут же растаяв в тишине.       Светловолосая больше не задала ни одного вопроса, только удивленно улыбнувшись, как ученый, пораженный неожиданно открывшейся ему тайной, слишком очевидной. До смеха очевидной! Пусть она отдала историю, но получила здесь, в «Серой аллее» куда больше, чем только могла представить. И как Дождь не заметила сразу этой перемены? Этих эмоций. Светлых эмоций, переполнявших ее изнутри, которые теперь, как лихорадка, заражали других, научив мечтать. Как только она могла не заметить..?       — Спасибо, — девушка остановилась у выхода, счастливо, открыто улыбаясь. — Прощайте, Туман.       Мужчина откинулся в кресле, оставив новую, почти дочитанную, книгу в черном переплете лежать на столе. Единственная строка, точно, как брат-близнец, похожая на любое другое окончание собранных здесь книг, отделяла его от конца очередной истории, которую он, как и другие, никогда не забудет, но и эту фразу тот с наслаждением прочтет, возвращая книгу на уже подготовленное для нее место, и ожидая нового посетителя: «И история, сжирающая очередную душу изнутри, сотрется из болезненных воспоминаний, даруя заслуженные счастье и надежды».