Я буду солнцем в твоих глазах.

Какаши сходил с ума, не зная куда себя деть от приставучей Узумаки. Эта девчонка совсем обезумела от любви, или от гормонов, или же от всего и сразу, всяческими способами стараясь соблазнить его. Эту грань отношений он категорически старался обходить стороной, все же еще раздираемый муками совести, что Минато оторвал ему бы не только руки, посмей он обесчестить его дочурку. Все же мертвецов он по-прежнему боялся. Кажется, не готов был он, а не она. Вон, всеми частями тела светит, так и крича в немом призыве, что вот она я, готова на все, лишь бы с тобой. А мужское начало так и вопило о том, что долго так невозможно сопротивляться. В конце-концов, ей семнадцать, а значит уже можно не только на ней жениться уже как три года, но детишек заводить. Но нет, Хатаке упрямо продолжал в ней видеть наивно-невинного ребенка, строющую из себя самодостаточную и зрелую женщину. Это нереально сводило с ума. Он уже с катушек готов был слететь. Да, жизнь с ней круто поменялась, Наруто сделала его никчемное существование полноценной яркой и насыщенной жизнью. Какаши был влюблен как мальчишка, голова от этих чувств шла кругом. И злотовласая этим хитро пользовалась, доводя его до такого состояния, что он готов был наброситься на нее где попало, лишь бы унять этот призывно ноющий зуд внизу живота. Лишь здравомыслящая совесть не позволяла сорваться, вновь сбегая от наглой девчонки. *** — Наруто, — взмолился джонин, обреченно выдохнув любимое имя. Старательно отводя глаз, он стоически не смотрел на хрупкую, почти обнаженную, фигурку. Хоть девушка и стояла к нему спиной, но утонченный силуэт, соблазнительные впадинки на пояснице, упругие ягодицы и изящные стройные ноги будоражили и так нервы, которые были на пределе. — Что Наруто? — Повернув к нему голову, вопросительно изогнула бровь, а губы так и норовили расплыться в лисьей улыбке. Девушка решила что после совместной тренировки ей стоит срочно переодеться, ибо негоже перед возлюбленным расхаживать в мокрой, грязной и потной одежде. И её ни капли не трогало, что она тут стоит посреди полигона в лесу в одних оранжевых трусах, натягивая майку на голое тело. Хатаке прикрыл лицо ладонями, по прежнему обреченно вздыхая. Вот же хитрая лиса! — Ни стыда, ни совести, — отвернулся мужчина, стараясь совладать с собой, хотя мысленно уже давно повалил эту наглую и борзую девушку на траву, использовав все навыки книги санина. — Пф, — отмахнулась от его слов Узумаки, у которой реально гормоны зашкаливали, а любопытство и интерес, подстегиваемый также книгами Джирайи, зудел в одном месте. — И чего ты все еще сопротивляешься? — Она запрыгнула ему на спину, обнимая и щекоча горячим дыханием шею. — Не твое дело, — отмахнулся от неё Какаши, как от назойливой мухи, сбрасывая её хрупкую тушку с себя, боясь даже обернуться, мало ли она решила не одеваться дальше. У этой все может быть. Сразу даже и не поймёшь ход её мыслей. — Ничего, это дело времени, — усмехнулась девушка, хватая его под руку и волоча в Ичираку. Совместная тренировка не только была выматывающий, но еще и аппетит зверский разыгрался. И хотелось съесть не только порции три рамена, но и одного все еще не совсем доступного джонина. *** — Узумаки! — сереброволосый отвернулся, прислонившись лбом к прохладной стене, ибо температура в теле за одно лишь мгновение, за короткий взгляд, брошенный на вышеупомянутую блондинку раскалил кожу чуть ли не до бела. Эта хитрая бестия точно вознамерилась его до дурдома довести попытками соблазнить. Это уже какая попытка? Какаши сбился со счета, зато точно знал, что это четвертый раз, когда она выходит из душа в одном нижнем белье, толком не стерев махровым полотенцем соблазнительно блестящие капельки воды на загоревшей коже. Эх, в мыслях он уже утолял свою жажду, языком собирая остатки влаги с покрывшейся мурашками кожи. — Хватит воспринимать меня как маленькую, — обиженно пробурчала Наруто, прислонившись к нему всем телом, шустрые ладошки зарылись под ткань черной водолазки, поглаживая напрягшийся живот. — Хватит искушать меня, — из-за таких вот попыток он сорвется, плюнув на все, утоляя свои животные инстинкты, а это ой как не романтично. — Я люблю тебя, и хочу разделить с тобой всю твою жизнь, рано или поздно ты все равно сдашься, — непринужденно ответила голубоглазая, убирая руки и отстраняясь. Какаши облегченно вздохнул, прикрыв глаз. Но она права, рано или поздно они перейдут эту грань. *** — Проблема в Минато? — Своим вопросом она не только его загнала в тупик, но еще и чуть с ног не сбила. Откуда она знает? Приказ Сарутоби Хирузена до сих пор никто не смел нарушить, хотя тот и скончался несколько месяцев назад от старости. — А причем тут Минато? — Несказанно удивился Хатаке — это единственное, что было правдой. Она попала не в бровь, а в глаз, и это он сокрыл, строя из себя дурачка. Ну нет, сколько у нее секретов и как, как она узнала, если все же она имеет его в виду как своего отца. — При том, что он мой отец и твой учитель, — уперев руки в бока, она, упрямо поджав губы, выжидающе взирала на возлюбленного, все же уловив его растерянность, плавно переходящую в шок. — Откуда? — только спросил он, пытаясь понять, кто все же ей слил эту строго секретную информацию. Даже при всей своей любви к ней он не собирался ей говорить правду о её родителях. — Девятихвостый, — хитро прищурила глаза, задорно улыбаясь, видя в глазах искреннее непонимание происходящего. — Как? — Нет, связать сложноподчиненные предложения с деепричастными оборотами он был не в состоянии от шока. Откуда, как, и при чем тут биджуу? — Не скажу! — Наруто издевательски показала язык, отстраняясь на несколько шагов назад, хитро-хитро улыбаясь. — Пока ты и я… — Узумаки покраснела, не в силах все же произнести это вслух, но ход её мыслей, судя по алому румянцу и помутневшему взгляду, джонин понял. — Это шантаж! — А его раздирает своими безжалостными когтями любопытство, которое раньше упрямо гасилось в нем. У него море вопросов к ней и без этого, а тут еще целый ворох навалился. — А с тобой по другому никак! — Пожала она плечами, намереваясь уже уйти. Но Хатаке перехватил ей, заслонив собой дверь. Не уйдет, он не позволит, но в голубых глазах горят искорки веселья, и Узумаки нарочито медленно полезла в карман, заставив его напрячся. Вытащив оттуда до боли знакомый кунай с тремя остриями, девушка широко улыбнулась и в мгновение ока исчезла, тихо прошептав «Хирайшин Но Дзюцу» оставив после себя еще больше тайн и вопросов. *** — Наруто Узумаки! — целую неделю она ускользала у него из-под носа с помощью мастерски отточенной техники «Летящего Бога Грома». Как и откуда? Если она была главной неудачницей в академии, до сих пор была в звании генина, сдав экзамен с третьего раза, и ничем сильней «Хэнге» и «Замены» не владела. А тут уже и техники ранга А, может у нее еще и «Расенган» отточен? Он уже не удивится, ничему, наверное. Хотя, все эти многочисленные вопросы затмевают желание увидеть и обнять свое солнце. Он скучал, безумно, без ее задорного смеха и ослепительной улыбки дни казались серыми и тусклыми. — Что, Хатаке Какаши? — ей не наскучило играть в прятки. Джонин уже с неделю бегал за ней по пятам в попытках устроить допрос с пристрастием, а она убегала. Нет, она скучала по крепки и теплым объятиям, в которых она чувствовала себя максимально комфортно, и по сладким и соблазнительным губам, страстно целующим её. Но эти лишения того стоили, главное не переусердствовать. — Сдаюсь! — Поднял руки вверх джонин, покорно ожидая ответа. — Знаешь, Четвертый рад, что ты мой избранник, честно, — Наруто после открытия печати и встречи с отцом поняла возможную причину, почему Какаши так долго избегал ее. Вот так ирония, оказалось что он горячо любимый ученик её отца, вот ученик и чтит память учителя, боясь причинить его дочери вред или хоть как-то опорочить. — считай, папа благословил нас, — подмигнув вновь пребывающему в шоковом состоянии Хатаке, девушка ускользнула. *** Последние затворы готовы были слететь, а муки совести вот-вот прекратятся. Это стало почти последней каплей в море иссекаемого терпения. Она ничем не хуже в хитрости Лиса, сидящего в ней. Это же надо было дурить не только его, но и всю деревню сразу. Ни Хирузен, ни Данзо, ни мумии-старейшины не прознали о маленьких и не очень секретах Узумаки, которая из раза в раз открывала новые стороны своей натуры, а также умения. Что-то подсказывало Хатаке, что Наруто намного сильней и умней чем кажется. — Какаши, смотри что умею! — Привлекала она его внимание, перехватив на улице, яростно размахивая руками и прыгая на месте. Чует его сердце, что сейчас она такое выдаст, что его как минимум инфаркт скосит. — Ойроке Но Дзюцу! — громкий пуф, облачка дыма, и да, Хатаке все-таки чуть не хватает удар. Невинно моргая своими пронзительно голубыми глазками, кокетлево прикушенный пальчик, а ниже… Какаши нервно сглотнул, скосив взгляд ниже лица. Проклиная всех богов и хитро сплетенную Узумаки, он одним прыжком приближается к ней, хватает за талию и перекинув через плечо, исчезает прочь в облаке шуншина, а то уже многие так и пялятся на её обнаженное тело, прикрытое лишь тонкими облачками дыма, пуская слюни и жадно лапая глазами. — Ты с ума сошла?! — У него разве что глаз не дергается. Грубо скинув её на кровать, он зло сверлит взглядом все такую же невозмутимую девушку. Нет, ошибся, мозгов у нее почти нет. И как его угораздило влюбиться в нее. Впадает из крайности в крайность, удивляя своими поступками. — Нет, — и черт подери, технику она развеивать не собиралась. Хотя некоторые части тела были приумножены и ни капли не напоминали знакомые плавные изгибы, взгляд все равно отвести было тяжело. — Правда привлекает и отвлекает внимание? Идеальная техника для обманного маневра! — Гордилась Наруто своим изобретением, развалившись на чужой кровати звездочкой. Негромкий «пуф» и техника рассеялась. На аккуратно заправленной постели лежит уже привычная Наруто в черно-оранжевом спортивном костюме. — Не вздумай её применять, — скрестив на груди руки, грозно проговорил Хатаке, испытывая жгучую ревность и волнение за возлюбленную. Много ли по земле всяких извращенцев ходит, а обнаженное женское тело для многих шиноби может стать как красная тряпка для быка, подталкивая на всякие безумные и нелицеприятные действия. Ками-сама, да он уже мысленно всем руки оторвал и глаза выколол, кто успел посмотреть на нее, хотя не совсем на нее. Иллюзорное тело было не телом его девушки, но под этим «Хэнге» находилась она, да и лицо почти точь в точь было похоже. — Что хочу, то и ворочу, я её придумала и пользоваться ей точно буду, — его ревность как бальзам на душу, хотя понимание того, что палку перегнула где-то там внутри жужжало.  — Не будешь, — сказал, как отрезал. Ей богу, как ребёнок себя ведёт. Все же не смотря на возраст, она по прежнему такая же инфантильная, хотя и старается вести себя как взрослая. Это неимоверно бесило его, ведь блондинка абсолютная его противоположность. Иногда хотелось взять и вытрясти дурь из ее головы. Воспитывать было уже поздно, годы упущены. — Буду, — насупилась голубоглазая, скрестив руки и обиженно отвернувшись от джонина. Эх, не оценил он ее гениальности! — Наруто, — вот, вот где кроется причина того, что он не торопится переступать грань. Как бы она не выглядела и не казалась дюже взрослой, а ее наивно-детское поведение создавало впечатление, что ей лет двенадцать-тринадцать, а может и меньше. Образ ребенка четко наслаивался на соблазнительную внешность, мешая рассмотреть в ней девушку, с которой он готов спать. Да, хочется, но… вот и было впечатление, что Минато-сенсей на том свете ему шею свернёт не только за действия, но и за мысли. — Прекращай вести себя как ребенок, — Узумаки почувствовала как пружины в матрасе прогнулись, тихо скрипнув под тяжестью тела мужчины. Сильные руки обняли, прижимая сильнее к груди. — Я тебя очень прошу, не используй эту технику, — может хоть так она прислушается к нему. — Хорошо-хорошо, — быстро сдалась Наруто, прикрыв глаза, наслаждаясь горячим дыханием, опаляющим шею. Устроившись в его объятьях поудобней, положив свои ладони поверх его, девушка расслабилась. — когда я захотела сорвать печать с клетки Лиса, пришёл папа. Хоть это и был сгусток его чакры, запрограммированный на то, чтобы отговорить меня, мы с ним успели поговорить, — внезапно начала она повествование тихим едва дрожащим голосом. — Минато-сенсей многое перенял от Кушины, усовершенствовав свое фуиндзюцу, — Какаши оставалось лишь безмолвно восхищаться умом и предусмотрительности Четвертого. В такой момент даже продумать такие тонкие детали. — Там есть ещё лазейка и для мамы, но я не нашла ее, — услышав имя матери, напряглась Наруто, удрученно вздохнув. Она так хотела ее увидеть, познакомиться, почувствовать хоть на долю секунды не сиротой. Хатаке зарылся носом в золотистый шелк волос, вдыхая такой любимый аромат весны. — Мы не долго говорили с папой, но я успела сказать все самое главное, — она вновь переживала то волнение и дикую грусть от знакомства с родителем, глаза защипало от слез, а голос осип. — Найдешь, рано или поздно, — лёгкий поцелуй в шею, в попытке приободрить девушку в его объятьях. — Так что не переживай, папа одобрил твою кандидатуру в мужья, — хохотнула Узумаки, пытаясь сморгнуть непрошенную влагу. — Наверное только став твоим мужем, я могу спокойно умереть, зная что на том свете Минато-сенсей мне не устроит Ад, — поддержал разговор Хатаке вновь даря невесомый поцелуй в район шеи, вызывая стадо мурашек на спине. — Возможно, но если ты не женишься на мне, то ад устрою уже я, — от грусти остался лишь намек, на смену пришло веселье. Вроде бы и шутят, а вроде и всерьез. — Кьюби мне поможет, мы с ним отличные друзья, — приоткрыла она завесу ещё одной тайны, нежась в объятьях, подставляя шею для легких поцелуев. — Ты и с девятихвостым дружбу водишь? — Хотя тут удивляться было нечему, вполне логично. Это были только предположения, но зато все вставало на свои места — Узумаки своим упрямством склонила даже зло в чистом виде с ней дружить, вот и тянет из того знания техник, учась контролировать его энергию, тесно переплетающуюся с её чакрой. — Ты не сильно удивлен, — подметила она, поворачиваясь к нему лицом, утыкаясь своим носом ему в шею, осыпая бледную кожу короткими поцелуями. — А еще меня Джирайя обучал в тайне от верхушки Конохи, вот Цунаде придя к власти сжалилась и приставила ко мне Ямато, засиделась в генинах — да, все белые пятна в её биографии исчезли. Вот откуда у Наруто эти пошлые книжки. — Муа-а-а, — в животе опять ворочается большой ком сплетенный из тепла, нежности и поднимающегося желания. — Цунаде поставила на то, что старейшины и Данзо вскоре отправятся за Хирузеном, вот и пошла против воли последнего, приставив к тебе адекватного наставника, — кажется, он отчасти ревнует её и к Тензо, который проводит с ней куда больше времени, чем он. Теплые ладошки бесстыдно забрались под водолазку, поглаживая то живот, то спину, а поцелуи так и продолжали сыпаться на кожу шеи. Говорить на столь серьезные темы абсолютно не хотелось. Здравый смысл начал отказывать с каждым нежным касанием горячих губ. Разговор продолжать совсем не хотелось, губы скользнули вдоль шеи, целуя подбородок, скулы, губы. Какаши притянул её максимально близко, убивая считанные сантиметры между их телами, зарываясь ладонями в длинные волосы, отдаваясь воле поцелуя, утопая в омуте тепла и удовольствия. Оказавшись с Узумаки в горизонтальном положении, когда тело так и ломит от желания усиленное многочисленными попытками соблазнения его персоны, сереброволосый забылся, теряя здравый смысл, позволяя волне влечения накрыть с головой. Наруто испытывала нечто подобное, прося лишь касаниями губ о большем, целуя уже не трепетно и невесомо, а более глубоко и страстно, в порыве страсти переплетая свой язык с его, игриво-нежно покусывая то нижнюю, то верхнюю губу, стирая своим порывом последнюю границу в их отношениях. Какаши оторвался от сладких губ, прервав этот безумный поцелуй, толкающий на сумасшествия. Девушка непонимающе уставилась потемневшим от желания взглядом в единственный видимый глаз, который стал почти черным, отражая аналогичное желание. Но даже с таким чувственным взглядом он выглядел так серьезно, что девушка даже расстроиться успела, напрягшись всем телом, что опять он оставит её ни с чем, выпроводив из своей квартиры от греха подальше. Но нет, улыбнувшись девушке, он протянул руки к её куртке, расстегивая молнию, с девичьих губ сорвался вздох облегчения, заставив Хатаке усмехнуться. Когда ветровка отлетела в сторону, за ней тут же последовала черная футболка. кожа тут же покрылась мурашками и от волнения, и от прохлады воздуха, соприкоснувшегося с разгоряченным телом. Копирующий сходил с ума, касаясь бархатистой кожи, медленно проводя подушечками пальцев по линии ключиц, приятно лаская пальцами кожу груди, поверх кромки бюстгальтера, впитывая не только слухом, но и кожей шумные и протяжные вздохи. Щеки покрывал яркий алый румянец, глаза стыдливо прикрыты, нижняя губа прикушена от удовольствия. Её смущало вот так просто сидеть перед ним без футболки, содрогаясь всем телом от чувственных и весьма дразнящих касаний. Мозолистые пальцы уже скользили по черному рисунку печати, низ живота свело от разгорающегося пламени. Как же все-таки голубоглазая ошибалась, что была готова к интимной близости с этим мужчиной. Нет, не готова, ни капли, а думала наоборот, начитавшись романов крестного, готовясь к тому, что там так ярко описано. Реальность оказалось немного другой, более насыщеной на чувства и эмоции, более пугающей и до невозможного сладкой, медово-тягучей и от всего этого она терялась, боясь что не вытерпит этих безумных ощущений, сносящих крышу, возьмет и сбежит и не от Какаши, а от самой себя, потому что боится взорваться от такого бурного потока. Аккуратно опустив её на кровать, он ловким движением стянул черные штаны, отбрасывая их в сторону, оставляя лишь в нижнем белье, чтобы и самому с ума не сойти от хрупкого тела, месяцами сводящего с ума. Иначе он не выдержит, набросится как голодный зверь, беря свое. Но она заслуживает романтики, нежности, а не грубой страсти в первобытном её проявлении. Блондинка не знает, куда себя деть от восхищенного взгляда мужчины, от его рук, дарящих новые впечатления. Какаши нависает над ней, слегка вдавливая в кровать, склоняет голову для поцелуя. А дальше все было смазано, размыто, на грани сознания. Как она стянула с него водолазку, она не помнит, как и то, что чуть не порвала штаны, потому что дрожащие пальцы не могли банально справиться с пуговицами и молнией. Помнила свои громкие стоны, когда бюстгальтер полетел в сторону и чужая ладонь накрыла оголенную грудь, сжимая, поглаживая, и как мертвой хваткой вцепилась в жесткие серебристые волосы, стоило поцелуям спуститься ниже шеи, скользя языком по коже, сводя с ума еще сильней. Копирующий заставлял Наруто задыхаться от удовольствия, открывая все новые грани этого чувства, срывая замки с дверей ведущих к запретному и запредельному блаженству. Мужчина сам сгорал в собственных чувствах под аккомпанементы ее громких стонов, под натиском податливого тела, изгибающегося под ним в сладких муках. Последнюю преграду разделяющую их тела от наивысшей степени единения он просто порвал. Поглаживая бедра, крепко и страстно целуя, он толкнул их обоих на новый виток отношений, наслаждаясь влажным теплом, забываясь в ощущениях, выхватывая из реальности лишь рваные стоны девушки под ним, стараясь нежно и плавно подтолкнуть к абсолютной точке удовольствия, сводящего мышцы в сладких судорогах. И она все же взорвалась вместе с яркими вспышками перед глазами, срываясь на крик, ногтями вцепилась в спину Какаши, задрожав всем телом на пике удовольствия, утягивая за собой и Хатаке, сорвавшегося на безумно быстрый темп. По прежнему дрожа, она жалась к нему, ластилась, коротко целуя то в шею, то ключицу, восстанавливая дыхание, пытаясь прийти в себя. Какаши крепко обнял, уткнувшись носом в макушку, вдыхая запах все тот же аромат весны вперемешку с терпкими нотками любви, блаженно прикрыв глаз. Все границы пройдены, сердца открыты, а Наруто лишь слилась с его существом целиком и полностью, упрямо раскрашивая его существование яркими красками полноценной жизни, полной на события.