Продам брата. Торг уместен

Если бы «Форбс» составлял рейтинг самых неблагодарных людей в мире, то мой брат определенно занял бы лидирующую строчку. Не уверен, что первую, но в тройку однозначно бы вошел. Из всех немногочисленных личностей, которых я успел узнать за свою недолгую жизнь, не было ни одного настолько эгоистичного, отвратительного и никчемного человека, как Кою. Он был просто эталоном античеловека. Иногда мне казалось, что земля под ним должна разойтись и его затянет в пучину ада, потому что таким, как он, не место на планете. Кою был недоволен всегда и везде, его все не устраивало, а в данный момент его не устраивало наличие меня рядом. Впрочем, наличие такого брата, как я, не устраивало его все мои шестнадцать лет жизни. И если однажды я попаду под грузовик, который уготовлен в моих надеждах для него, он откроет бутылку шампанского и выпьет залпом. Я обреченно вздохнул, поймал на себе сразу два внимательных взгляда и показательно закашлялся. - Ничего страшного, обычная простуда, скоро пройдет, - прохрипел я, поглаживая колючий шарф, который из каких-то недр шкафа Акиры достал Кою и замотал мою шею так туго, что сразу было понятно – его бы воля, придушил бы как щенка. - Когда ты успел простудиться, Таканори? – поинтересовался папа, возвращая маленькую кофейную чашечку обратно на блюдце. - Ветер вчера был сильный, - доложил я, косясь на Кою, - вот и продуло… - Кою… - начал папа, и брат, сидевший рядом, вжался в диван. Он определенно мечтал слиться с ним. Стать одним целым с обивкой. Я хмыкнул и снова покашлял, чтобы скрыть смешок. - Я не могу за ним вечно следить, – процедил Кою сквозь зубы и перевел на меня взгляд. В них я мог прочитать, как в открытой книге: "Одно лишнее слово или звук - и ты покойник". Тут даже экстрасенсом быть не надо. - Тогда может быть… - Нам не нужна нянька, - перебил брат, не давая отцу закончить, - не нуждаемся ни в чьей помощи. - Перестань так разговаривать с отцом, - не выдержал я и ткнул брата локтем под ребра. Хотя Кою был прав, но его повышенные тона меня оскорбляли, потому и возмутился, хотя стоило промолчать. Посторонний человек в доме, особенно тот, который докладывает отцу о каждом шаге - не самое лучшее, что может с нами произойти. Тот год, который Кою учился в Лондоне, должен был стать для меня примером райской жизни. Ведь никто не вышибал двери, не пытался отвесить мне подзатыльник и не упоминал при каждом удобном случае, что я ошибка природы. А ошибки надо исправлять. Вместо этого я получил тотальный суточный контроль. Отец приставил ко мне няньку, выбрав жертву из своих подчиненных. Он не провожал меня разве что в туалет и то, потому что я запирался. И трясся от любого шороха, как лист на ветру. Любой мой чих грозил увольнением с работы, а баллы ниже ста - и того хуже. Вероятно, его прикопали где-нибудь в лесу. Я предпочитал думать, что папа очень серьезный человек. И его все боятся. И уважают! - Ведь ты наследник огромной корпорации, - говорил этот странный жуткий тип, почему-то забывая, что есть еще Кою. Потому, когда одним пасмурным утром вернулся брат, распахнув дверь, так что та ударилась об стену, швырнул грязную сумку на пол и закурил, сев на диван в гостиной, где-то в глубине своей душонки я почувствовал облегчение. Из двух зол выбирай меньшее, правильно говорят. - Выметайся, - сказал тогда Кою моей няньке, - или я вышвырну тебя отсюда. Нянька сопротивляться не стал и, не сказав ни слова, собрал свои шмотки и навсегда покинул наш дом. И мы снова стали жить вдвоем, хотя отец и пытался периодически подсунуть нам смотрящего, но его попытки пресекались истериками брата. - Для себя он хочет, как лучше, - себе под нос пробормотал Кою, вернув меня из воспоминаний о недалеком прошлом. И вроде тихо прошептал, но я успел заметить, как папа нахмурился. Он услышал. - Таканори, иди в свою комнату, нам с Кою нужно поговорить. Я покорно встал и поплелся по лестнице наверх. Задерживаться, останавливаться и подслушивать, смысла не было. Отец знал все мои уловки как свои пять пальцев и никогда не велся. Я не знал, о чем они собирались говорить, но догадывался. О поведении Кою, о его отношении ко мне. О том, что нужно любить брата, учиться, пересмотреть свое видение в отношении всего, о том, что пора не только брать, но и отдавать. Кою отца не слушал и не пытался слушать. Он огрызался, перечил и всегда находил повод для конфликта. В общем, он был неблагодарным сыном. И хреновым братом. Паршивым человеком, если собрать все его недостатки вместе. К такому обращению к себе я привык, мы все-таки не родные, и, как говорит Кою, всему виной моя мать и, следовательно, я, как ее часть. То есть, причины недолюбливать меня у него, несомненно, были. А вот отец… Он сделал все, чтобы мы были счастливы и абсолютно ни в чем не нуждались. Будь то оплата любых счетов, карманные деньги или готовка, которая лежала на плечах милой женщины, которая приходила два раза в неделю. Кою год учился за границей и вернулся все из-за тех же эгоистичных желаний, а совсем скоро поеду и я и сделаю все, чтобы отец мной гордился. Не то что этот… Я пнул ни в чем неповинную дверь от злости, а следом вздрогнул от громкого голоса, раздавшегося снизу. - Да пошел ты нахер! В голосе брата было столько злости, словно наш отец - чудовище, которое уничтожило всю его семью. Кою ненавидел нас обоих и это совершенно невозможно было изменить. Папа пытался, а я уже нет, решив, что проще не делать ничего. Нужно лишь как-то выжить рядом с ним, пока наши пути не разойдутся. Может быть, Кою был именно той причиной, по которой отец в его возрасте был абсолютно седой? Хлопнула входная дверь, я забежал в комнату и выглянул в окно, чтобы увидеть, как брат широкими шагами пересекает двор, выходит на улицу под пристальный взгляд папиного водителя и показывает ему средний палец. Тот его не останавливал, указаний не было. А если бы были – скрутил бы в два счета и бровью бы не повел, такие случаи тоже бывали. - Таканори… Папа ходил совершенно бесшумно. Он стоял в дверном проеме, высокий, статный и в своем дорогущем костюме выглядел совсем неуместно в моей комнате. Я никогда не мог понять, почему у меня возникали такие мысли каждый раз, когда он находил время для визита в наш дом. Он был совершенно чужим. Папа смотрел с легкой улыбкой, будто не его сын только что послал его к чертям собачьим. Отец умел сохранять спокойствие и хладнокровие в любых ситуациях, возможно, поэтому он имел все, что имел, а мы не нуждались ни в чем. Я подавил в себе желание извиниться за брата, неловко вернул улыбку и сел на кровати. - Таканори, ты уверен, что вы справляетесь вдвоем? Папа огляделся по сторонам и покачал головой. Ему совершенно не нравился этот дом. Он отчаянно хотел переселить нас в место более пригодное для проживания, как он сам говорил. Я огляделся тоже. Дом был достаточно хорош: три спальни, гостиная, кабинет, которым отец не пользовался, чердак и подвал, в котором хранились коробки неизвестного происхождения, две ванные комнаты. Мне здесь было уютно, Кою, видимо, тоже, потому хотя бы в этом мы пришли к согласию – переезжать не хотели. Хотя, по меркам отца, это та еще хибара. О такой хибаре некоторые мои одноклассники могли бы только мечтать. - Мы справляемся, - кивнул я, - не надо никого. - Хорошо, - смирился папа. Прошел в комнату, остановился, поправил очки на переносице и вернулся к дверям. Он всегда так делал, складывалось впечатление, что он не находил себе места в этом доме. Но, возможно, я надумывал лишнего… Это же его дом, он его покупал, он здесь хозяин. - Таканори, я вернулся на две недели. В следующую среду я устраиваю прием по особому случаю. Я бы хотел, чтобы ты был. И Кою тоже… Я только пожал плечами. Прием, так прием. Неужели из-за этого брат так разнервничался? Настроил планов и не может их поменять ради отца? - Приглашено очень много важных гостей… - отец не договаривал, но я и так просек к чему он вел. - Ты хочешь, чтобы я попросил Кою вести себя достойно и не выкидывать фокусы? - Именно так, Таканори, - улыбнулся отец. - У меня нет на него точек воздействия, но я поговорю с ним. Я лег звездой на кровати, думая о том, что у меня есть минут тридцать, чтобы доспать то время, которое мне положено, а потом отправиться на учебу. - Тебе ничего не нужно? – поинтересовался папа, уже выходя в коридор. - Ничего, - глаза уже закрывались. Если бы я был чуть более безответственным, я бы бессовестно проспал все занятия. - Ваши костюмы завезут завтра, - сообщил отец и так же бесшумно исчез в коридоре.