Contrary

Темноволосый юноша, которому на вид было не больше двадцати лет, с наслаждением затягивался сигаретой малоизвестной элитной марки. Он удобно облокотился на перила, которые были по периметру всей озарённой неярким светом террасы. Парень любил курить в одиночестве, это создавало какую-то особенную атмосферу, опустошало голову от ненужных мыслей и позволяло расслабиться, а сейчас ему действительно это было нужно. Из особняка доносилась приглушённая ненавязчивая музыка, которая обычно сопровождает всевозможные светские приёмы. Юноша ненавидел подобные мероприятия, но не имел права их игнорировать, во избежание проблем с отцом. Его отец был представительным бизнесменом, завсегдатаем подобных вечеров, а его сын, как прямой наследник, просто обязан был находиться в этом окружении после своего совершеннолетия, чтобы поддерживать связи. Мнение этого самого сына, конечно, мало кого волновало. Впрочем, быть ребёнком богатых родителей было весьма недурно. Весь этот лоск и роскошная обстановка, хоть и стали привычными, по-прежнему приносили ему чувство восхищения и собственной значимости. Без бешеного восторга, конечно. Теперь его восторг распространялся на другой объект, который, к слову, сейчас грациозно выходил из тонированного внедорожника буквально в метрах пятнадцати от парня. – Никита, друг мой сердечный, не надоело этой гадостью давиться? – темноволосый юноша обернулся на окликнувшего его друга и снова перевёл взгляд на шикарную девушку с русыми волосами, которая стояла рядом всё с тем же внедорожником и ждала, пока с переднего сидения вылезет её толстобокий отец. – Перестань меня игнорировать! Я полгода был в Финляндии, а ты словно и не скучал вовсе, Прохоров. – Скучал, Кир, но настроение сегодня не то, ты прости меня, – сигарета была потушена о фигурную пепельницу, но Никита не спешил покидать открытую террасу, наслаждаясь прохладой летнего вечера. – Уже голова болит от разговоров, а рот устал улыбаться. Никита бы добавил, что и сейчас ему говорить совсем не хочется, но обижать Кирилла совсем не хотелось. – Маргариту разглядываешь? – Никита чуть нахмурился, недовольный брошенной репликой. Сам он никогда не называл её этим именем, потому что Рите совершенно оно не шло. Она ведь такая милая и улыбчивая, маленькая вредина, которая даже на каблуках еле доставала до его подбородка носом. Маргарита – слишком холодное имя для этой тёплой девчонки. Не просто тёплой, иногда до ужаса горячей. Особенно когда злится. Или соблазняет. – Она красивая сегодня, правда, платье слишком элегантное и откровенное для семнадцатилетней девчонки. Платье девушки имело полупрозрачные вставки, которые действительно выглядели весьма пикантно, но её внешний вид не был вульгарным. Рита выглядела потрясающе. – Она всегда красивая, Кирилл. В какой бы одежде ни была, – задумчиво произнёс Прохоров, разглядывая идущую по каменной дорожке девушку. Она одарила парня быстрым заинтересованным взглядом, но тут же отвела глаза, хватаясь за локоть своего отца. Никто из их семьи не поздоровался с Никитой, что не было чем-то из ряда вон выходящим. Папаша Риты его ненавидел просто за одно существование, потому что отец Никиты был владельцем большего процента акций одной прогрессирующей фирмы, которая кормила обе эти семьи. – Ты до сих пор по ней слюни пускаешь? Ты серьёзно? – Кирилл был действительно изумлён и продолжал вглядываться в профиль своего друга. – Слушай, я понимаю, она красивая и сексуальная девочка, но уже больше года прошло, тебе не надоело? – Надоело что? – Биться, как муха о стекло. Это же бесполезно: ваши родители в любом случае будут против ваших отношений, будет ли это брак или просто секс по дружбе, – Кирилл увидел, что Никита задумчиво кивнул, и продолжил. – Её папаша слишком завидует твоему, и после всех его подстав, твой отец его никогда не примет в роли свата. – Слушай, ты чего добиваешься? – раздражённо спросил Прохоров, переводя взгляд на своего товарища. – Ничего. Просто в тысячный раз повторяю, что у тебя с ней ничего не выйдет, и пора бы переключиться на более доступную цель. Никита оттолкнулся от перил и выпрямился, окинув Кирилла скептическим взглядом. Откровенно говоря, сейчас было абсолютно плевать на слова друга, потому что он ничего не знал. Потому и нёс эту чушь. – Это у тебя с ней никогда ничего не выйдет, Кирилл. А меня рано сбрасывать со счетов, – уверенно проговорил парень. – Я гораздо сильнее, продуманнее и хитрее, чем они все, – Никита повел рукой в сторону особняка. – И ты ещё поймёшь, друг, насколько ошибался. Ссориться с Кириллом Прохоров не хотел, потому просто вернулся в особняк, чтобы продолжить «наслаждаться» этим показушным мероприятием. Дорогая фирменная рубашка уже практически его душила, потому он расстегнул верхнюю пуговицу. Молодой человек отыскал излюбленный кожаный диван, который стоял чуть отдалённо, и удобно расположился на нём, потягивая шампанское из взятого минутой ранее бокала. Взгляд сам по себе снова отыскал Риту в толпе, но сцена, которая развернулась перед его глазами, вовсе его не порадовала. Отец Риты, широко улыбаясь своим гадким ртом, подвёл девушку к худощавому парнишке в строгом костюме, который был обладателем коротких тёмных волос и миловидного личика. Со стороны он выглядел очень манерным и интеллигентным, потому что неестественно выпрямил спину и натянул на себя очки в модной оправе. Самым омерзительным было то, что Рита широко улыбалась этому молодому человеку, пока он слюнявил её руку своими губами. Какого хера, прости, ты улыбаешься этому смазливому ублюдку? Руки Никиты непроизвольно сжались в кулаки, и он чуть зарычал от досады. Особенно в тот момент, когда этот чёртов урод повёл её в медленном танце, беззастенчиво оглаживая ладонью хрупкую поясницу Риты. Прохоров еле дотерпел до конца танца и выдохнул с облегчением, когда незнакомец перестал касаться своими липкими ладошками его Риты. Тем не менее, раздражение никуда не ушло. Ужасно захотелось подойти к ней и насильно утащить в любую из комнат, чтобы прибить её, к чёртовой матери. И сегодня удача была на его стороне, потому что Никите не пришлось вмешиваться в ситуацию. Внезапно девушка вздрогнула и потянулась к своему клатчу, откуда выудила мобильный телефон. Взглянув на экран, Рита с долей сожаления посмотрела на парня напротив и, что-то быстро пробормотав, отошла от него. Прохоров злорадно усмехнулся, увидев ошарашенное лицо бедолаги, а затем устремил взгляд на девушку, следя за каждым движением. Она аккуратно пробралась сквозь толпу народа в сторону лестницы на второй этаж. К счастью, никто не обращал на нее внимания, что позволило девчонке быстро скрыться от людских глаз. Прохоров сорвался с места и последовал за ней, стараясь не привлекать внимания. Его отец стоял в противоположном углу зала и оживленно переговаривался с какой-то дамочкой, а Никита понял, что это его шанс смыться незамеченным, к тому же желание прибить Андрееву еще не пропало. Кажется только Рите удавалось вызвать в нём такой спектр эмоций: от ярости до всепоглощающего желания и нежности. Парень, не оглядываясь, поднялся вслед за девушкой. На втором этаже было темнее, чем в основном зале, в коридоре эхом отражалась музыка. Он увидел приоткрытую дверь, а когда подошел ближе, услышал мягкий голос за ней. Её голос всегда его будоражил и заставлял покрываться мурашками тело. Но даже это сейчас не успокаивало. Прохоров всегда был собственником до мозга костей, а то, что касалось Риты – вообще было запретной зоной. Дернув за ручку двери, он открыл ее, а затем тихо прикрыл за собой. В комнате, которая напоминала своеобразную зону отдыха, спиной к нему стояла Андреева, разговаривая с кем-то по телефону и активно жестикулируя руками, что было её привычкой. Рита почувствовала прожигающий взгляд своей спиной и уже заведомо знала, кому он принадлежит. Она, вздохнув, пообещала перезвонить и, нажав кнопку «завершить», повернулась лицом к парню, вскинув бровки. – С кем разговаривала? – на удивление спокойно произнес Прохоров, беззаботно опираясь спиной на дверь позади. Рита, прищурившись, сделала небольшой шаг к нему и ответила: – Какое тебе дело? Я не обязана отчитываться перед тобой! – беспочвенная ярость в её голосе немало поразила Никиту, и он уж не смог контролировать собственную. – Детка, ты забываешь, что я имею полное право требовать с тебя отчёта. Если ты не забыла, чёрт возьми, я твой парень, и твои возмущения здесь ни к чему, – сжав зубы, проговорил он. – Скажи спасибо, что я не надрал задницу там при всех тому ботанику, который пожирал тебя взглядом и умудрялся лапать во время танца с самым невинным видом! – Он меня не лапал! – протестующе воскликнула Рита. – Ты еще скажи, что не флиртовала с ним! – Прохоров никогда на неё не кричал так, но раньше Рита и не давала такого повода. Оба являлись обладателями довольно вспыльчивых характеров и уже начали медленно закипать всего от пары сказанных фраз. Андреева, безусловно, знала, что он наблюдал за ней, но тогда это добавляло азарта, хотелось поиграть с ним и позлить, дабы он ощутил, как чувствовала себя она, когда увидела, как та блондинистая сучка пару дней назад «непринужденно» целует его в щеку и «случайно» прислоняется всем телом, обнимая. – Я вообще тут ни при чем, – проигнорировав замечание, отвечает она. – Это отец меня с ним познакомил, ты же сам видел, – спокойно продолжила девушка, вызывающе глядя на своего молодого человека. – И это он тебе сказал строить ему глазки? – Ничего я не строила, Прохоров! – шипит она, а в глазах уже полыхает огонь. – Ты просто ревнивый придурок, признайся в этом, в конце концов! – Я имею полное право тебя ревновать! – восклицает он, злобно прожигая дыру в девушке и делая шаг навстречу к ней. – А я, значит, нет? – тут же отвечает Рита, при этом пылко размахивая руками. – Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты зажимался с той блондиночкой? – прошипела она с отвращением. – И не говори, что ничего подобного не было! Мне это надоело. Когда перестанешь думать только о себе, тогда и поговорим. С этими словами она решительным шагом направилась к выходу. Обида и злость затмевали разум, хотелось рвать и метать, но она предпочла просто удалиться и остыть. Она слишком дорожила Никитой, чтобы из-за этого недоразумения портить с ним отношения. Но её планам не суждено было сбыться: как только Рита поравнялась с Никитой, тот схватил её за запястье и притянул девчонку к себе. Она и пискнуть не успела, как его губы накрыли её. Первые пару секунд Андреева стояла в ступоре и даже приоткрыла рот от неожиданности, чем парень и воспользовался, скользнув языком в её нежный ротик. Рита попыталась отстраниться, но он настолько сильно прижал её хрупкое тело к себе, что это стало непосильной задачей, и она сдалась. Они целовались яростно, но до умопомрачения сладко. Никита нежно втянул в рот нижнюю губу девушки, проводя по ней языком, а Рита с упоением отвечала на его ласки. Пара словно вымещала все свои чувства в том месте, где соприкасались их губы. Поцелуй был с горьким привкусом обиды и злости, но с пряным оттенком желания и любви. Рита зарылась своими тонкими пальчиками в его волосы, чуть оттягивая их назад, так, как он всегда любил, и она прекрасно знала это. Руками Прохоров прошёл вдоль её тела от плеч до бёдер, медленно, но так уничтожающе, распаляя желание обоих. Всего за пару минут воздух накалился до предельной температуры. Чувства зашкаливали: они злились друг на друга, ненавидели и любили одновременно. Прохоров медленно двинулся назад, пока не наткнулся голенью на диван. Девушка чуть толкнула его, и они вместе упали на поверхность дивана. Обоим было всё равно, где они сейчас находятся, и могут ли их услышать: были только они. Рита сбросила туфли на пол и согнула колени, расположив их по обе стороны от бёдер парня, благо платье с разрезом позволяло это сделать. Никита сильно прижимал её к себе, давая ощутить, насколько он возбуждён, от чего желание девчонки нарастало ещё больше. Парень нащупал застёжку её платья и торопливо расстегнул её. Рита, сидя на нём, стянула платье через верх и отбросила на пол. Он смотрел на неё снизу вверх, а его карие глаза потемнели от накатившего желания. Ему представился вид на стройное девичье тело в сексуальном кружевном чёрном белье. Каждый сантиметр этого тела он знал наизусть и обожал изучать его губами. Пока Прохоров разглядывал её, Андреева зря времени не теряла: она на скорую руку расстегивала пуговицы на его рубашке. Пиджак уже давно был отброшен в сторону. Руки нервно тряслись от предвкушения, низ живота неумолимо тянуло, а губы пылали от поцелуев. Ладони, которые нежно изучали её тело, только отвлекали. Рита до боли закусила нижнюю губу, когда он пальцем поддел её бюстгальтер и отодвинул чашечки вверх. Её груди обдало слегка прохладным воздухом, а затем он игриво провёл пальцем по её розовому соску, который тут же затвердел, не только от такого контраста температур, но и от его прикосновений. Последняя пуговица была расстегнута и она помогла стащить эту ненужную в данный момент вещь. Ладонями Андреева тут же прошлась по его груди, ощущая рельеф его поджарого тела. Щёлчок, и она почувствовала, как ослабело давление в груди. Через несколько секунд её бюстгальтер лежал у остальных вещей. Никита одним ловким движением подмял девушку под себя и тут же прижался губами к её шее. Влажными поцелуями он постепенно спускался вниз по её коже, заставляя девчонку приглушённо стонать от удовольствия. Она ненавидела показывать ему свою слабость, но он всё равно откуда-то знал, что может вытворять с ней всё, что заблагорассудится. Плечи, шея, ключицы – ничто не осталось без его внимания. Девушка лишь нервно сжимала его плечи и уже была на пределе. Кожа пылала во всех местах, где он касался, вынуждая желать большего. Мир кружился, девушка не могла ни на чем сконцентрироваться, и Никита был единственным ориентиром, за который она цеплялась, как сумасшедшая, дабы окончательно не потерять голову. И с каждым прикосновением его рук, губ, Рита забывала обо всех глупых обидах, его ревности, о вражде их родителей, обо всём. Рита знала, что он полностью принадлежит ей, так же, как и она ему. Без остатка. Она расстегнула его брюки и стащила их вместе с боксерами, в то время как Никита стянул с неё последний элемент одежды – чёрные кружевные трусики, вид которых просто сводил с ума возбуждённого парня. Андреева схватилась за его плечи, больно впиваясь в них аккуратными ногтями. Он накрыл её губы своими в трепетном поцелуе, затем снова переместился на шею, лаская языком и покусывая нежную кожу. Рита почти хныкала от недовольства. Он был недостаточно близко к ней. Нужно ещё ближе. Прямо сейчас. Чертовски нужно. Девушка приподняла бёдра, принуждая его к более решительным действиям. Прохоров криво ухмыльнулся и вновь поцеловал её, медленно заполняя собой её влажное лоно. Она резко выдыхает от нахлынувшего ощущения: теперь всё так, как и должно быть. Их движения были резкими, далёкими от нежности: он грубо входил в неё, а она лишь ближе прижималась к нему и тихо стонала в губы. Как всегда. Руки плавно изучали изгибы, губы неистово прижимались друг к другу, а влажные шлепки ещё сильнее заставляли девчонку извиваться в его руках. Рита откинула голову и чуть ли не кричала от наслаждения. С каждым толчком парень увеличивал частоту фрикций, доводя до сумасшествия их обоих. – Запомни, Андреева, – прорычал Никита, продолжая вдалбливаться в её податливое тело. – Ты – моя. Моя. Чёртов собственник. Он проник в неё до упора, от чего Рита громко охнула и широко распахнула глаза. Кажется, что мир вокруг рухнул. Перед глазами всё было будто в тумане, тело пробивала крупная дрожь, которая собиралась сладкой пульсацией внизу живота. Рита хотела кричать о том, насколько ей хорошо, но Никита не давал ей возможности сделать это, затыкая её рот поцелуем, и не отпускал до тех пор, пока они не перестали дрожать, пока последние мышцы не расслабились в их телах. Рваное дыхание наполнило комнату, воздух стал тяжёлым и будто наэлектризованным. Прохоров крепко прижимает к себе девушку, дыша ей в макушку. Рита сильно сжимает его талию, не желая отпускать. И они позволили друг другу минутную слабость, продолжая оставаться в объятиях друг друга. Лишь минуту. Но приём ещё не был окончен. Как бы им не хотелось остаться – нужно было идти. Наверняка, рано или поздно кто-то их хватится. Обоим не нужны были лишние слухи. Они поднялись и начали собирать разбросанные по всему полу вещи. Рита подняла своё платье, которое было немного помято, но другого выхода не оставалось и она надела его, старательно приглаживая, пытаясь придать более-менее нормальный вид. Девушка подошла к Никите и попросила застегнуть молнию на её платье. Андреева нервно заламывала пальцы и кусала нижнюю губу, чувствуя тёплое дыхание Прохорова на своём затылке. Ей снова предстоит вернуться в зал и попросту не замечать любимого человека из-за нелепой конкуренции их родителей. И она уже терпеть не могла эту современную интерпретацию известной шекспировской трагедии в своей жизни. – Рита, – позвал её парень уже третий раз, а затем развернул к себе. Он внимательно вглядывался в её глаза, пытаясь поймать взгляд. А потом взял за подбородок, заставив посмотреть на него, и нежно погладил по щеке. – Потерпи ещё немного. Осталось меньше года. Тебе исполнится восемнадцать, и я заберу тебя, они ничего не смогут сделать. Я практически не зависим от денег отца, потому что мать позаботилась о том, чтобы у меня были собственные активы. Просто сбежим от них всех и будем счастливы, слышишь? – шепчет он. – Просто верь мне. Хорошо? Девушка судорожно кивнула и уткнулась в его грудь носиком. Несомненно, им обоим надоело всё это, но они найдут в себе силы переступить через все препятствия, потому что то, что связывало их, такое искреннее и настоящее. А Рита действительно верит ему, несмотря на его глупую ревность и порой невыносимый характер. А Никита на все сто уверен в ней, несмотря на её любовь всё делать наперекор и капризное поведение. Через несколько минут она отстранилась от него и целомудренно поцеловала в губы. Девушка подошла к небольшому зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид, поправила волосы и платье, затем осмотрела комнату, чтобы исключить следы их присутствия здесь. Рита повернулась к Прохорову и кивнула. Она задержала взгляд чуть дольше, чем было нужно, а затем покинула помещение первой. Всего год. Осталось совсем немного. И пусть все люди вокруг них сдохнут – они не отступятся.