Вкус мёда

- Такано, ты похож на хомяка! – воскликнул Ранмару, вытирая выступившие на глазах слёзы. - Очень смешно, Мории, – скривился Кёхей, отчего его лицо так перекосило, что рыжеволосый бабник окончательно потерял самоконтроль и, держась за живот, согнулся от душащего его смеха. Такано смерил веселящегося парня презрительным взглядом и с видом оскорблённой невинности направился в свою комнату. Ранмару, икая от смеха, сполз на пол. На середине лестницы Кёхей столкнулся с Такенагой. Принц, бросив на сожителя беглый взгляд, остановился на его лице и быстро отвернулся, чтобы скрыть смешок. - Чёрт, даже ты! – Кёхей демонстративно воздел руки к небесам, требуя справедливости, а потом, окончательно разозлившись, перешёл на бег и, оказавшись в своей комнате, с грохотом захлопнул дверь. Несколько кусочков штукатурки с дробным стуком, как горошины, упало на пол. Зеркала Кёхей ненавидел ничуть не меньше Сунако, но на этот раз увидеть своё отражение было жизненно необходимым. Осторожные прикосновения, которыми он исследовал щёку, говорили, что та раздута так, будто парень на спор решил засунуть в рот мяч для настольного тенниса. Надеясь, что осязание лжёт, молодой человек подскочил к шкафу и, распахнув дверцу, уставился на своё отражение. Ощущения и правда лгали. На деле всё оказалось гораздо хуже, а мяч по своим размерам приближался к бейсбольному. - Вот дерьмо! – выругался Кёхей, изучая раздутую левую щёку, рот, левая половина которого стала напоминать два вареника, и нос, перекосившийся, как будто его сломали в двух местах. До глаза опухоль пока что не дошла, но начинающий фиолетоветь фингал уже довольно неплохо просматривался. - Лучше бы я подрался, – мрачно заключил молодой человек. Говорить из-за непослушных губ и опухшей половины лица было немного странно, Кёхей даже не мог подобрать точного сравнения, на что это похоже. Непередаваемые ощущения. Как будто не могла найти более благоприятного момента для вторжения, явилась Сунако. Она держала в руках аптечку и кралась через его комнату так, словно это была вражеская территория. Увидев крутящегося перед зеркалом Кёхея, девушка удивлённо моргнула – никогда не замечала за Сияющим созданием нарциссизма – и подошла к нему. - Сильно болит? – заботливо поинтересовалась она. Для Такано это стало последней каплей. Подскочив на месте, он резко повернулся к сожительнице и завопил: - И ты туда же, идиотина?! Вы что, сговорились все довести меня до нервного срыва? Болит, блядь! Ты даже не представляешь себе, как болит! Иди к чёрту, Накахара. Мне только твоих шуточек не хватало! - Я принесла мазь при укусах. И димедрол, но он только в ампулах, – казалось, его истерика нисколько её не впечатлила. - Давай! – Кёхей, всё ещё тяжело дыша, протянул руку за аптечкой. Сунако, откинув крышку, выудила оттуда тюбик с мазью, коробочку с ампулами и шприц. - Это ещё зачем? – молодой человек посмотрел округлившимися от ужаса глазами на шприц и попятился назад. – Никаких уколов! Мне сегодня уже хватило. - Если мы этого не сделаем, завтра ты будешь смотреть на мир только одним глазом, – безжалостно возразила девушка. – Ты слишком сияющий, так что перед тобой не могут устоять даже пчёлы. Кто же знал, что у тебя на них аллергия. Так что теперь терпи и не возмущайся. - Нихрена! Это просто какие-то дикие пчелы, кровожадные твари, которые жалят всё, что видят. – Он патетично воздел руки к небесам. – Я просто хотел немного поспать в тишине и покое, почему мне не разрешена даже такая малость? - Ты шарился в цветах и не давал им работать. - Я упал на этот чёртов цветник. Потому что одна мрачная идиотка решила проветрить своих питомцев, но забыла нас об этом предупредить. - Смотри под ноги. Они стояли нос к носу, сверля друг друга взглядом и, как обычно, переругиваясь. Внезапно, осознав, насколько близко они стоят друг к другу, Кёхей замолчал. Сунако тоже притихла. Близился момент, когда она должна была сообщить о том, что тает, и потерять сознание. Обычно хватало десяти секунд, но минула минута, а ничего не произошло. - Ты временно не сияешь! – заметила девушка, и в голосе её было столько радости, что Кёхей не на шутку обиделся. Он отвернулся и глухо буркнул: - Давай свою мазь. Взяв тюбик, молодой человек выдавил на ладонь едва ли не половину и с остервенением принялся втирать в место укуса, морщась от боли. Одна-единственная пчёлка, а эффект такой, будто он засунул голову в улей и сообщил, что сейчас отнимет у них весь мёд. Самое обидное, что это произошло даже не во время расхищения пчелиных медовых запасов, а по глупости в саду перед особняком. Сначала Кёхей не придал укусу никакого значения, хладнокровно вытащил жало, перетерпел ноющую, похожую на зуд боль, и на несколько часов забыл об инциденте, уснув рядом с греющейся на солнышке Жозефиной. Потом его случайно увидел Юки и разбудил своим криком, громким и пронзительным, как будто он наткнулся на Сунако во время очередного обострения. Тояма заикался, таращил глаза и был не способен внятно выражать свои мысли, так что Кёхей направился в дом, по пути ощупав своё лицо и поняв, что оказался счастливым обладателем аллергии на пчелиный яд. Хорошо ещё, что сегодня суббота, так что к понедельнику есть шанс, что опухоль хоть немного спадёт. Слушать причитания фанаток не было никакого желания. А теперь ещё Накахара с её «не сияешь». Почему это так задевает? - Я поставлю тебе укол, – вызвалась Сунако, когда мрачный Кёхей, закончив с мазью, уселся на кровать. - А сможешь? – спросил было он, но, увидев маниакальный блеск её глаз, осёкся. – А, ну да, я же больше не сияю. Кёхей покорно повернулся в ней спиной и приспустил джинсы, пока Сунако чем-то шелестела, скрипела и хрустела, готовясь. Ягодицы коснулась влажная ватка, отчего коже стало прохладно, и Такано напрягся. Услышав от Накахары: «Расслабься», - он хихикнул. Потом было немного щекотно и совсем не больно, как ожидал Кёхей. - Всё! – довольно резюмировала Сунако, отбрасывая упавшие на лицо волосы и отходя на пару шагов от своего пациента. - По крайней мере, патологоанатом из тебя выйдет отличный, – фыркнул Кёхей, застёгивая джинсы. – И вообще, Накахара, я требую извинений. - За что? – удивилась она, приводя в порядок содержимое аптечки. - Глупый вопрос. Это из-за твоих костлявых друзей я встретился с этой грёбанной пчелой. И теперь не сияю. Так что я жду. - Прости, – безразлично бросила девушка, собираясь уходить. - Эй, так не пойдёт! – возмутился Кёхей, хватая её за локоть. Сунако, оглянувшись, недовольно на него посмотрела. Обычно после этого она всегда пыталась сбежать, а, если это не удавалось, заливала кровью всё вокруг. Сейчас же Накахара была спокойна, но постепенно начинала выходить из себя. В том, чтобы быть несияющим, были и свои плюсы. - Я требую оздоравливающий поцелуй. В место укуса. Она закатила глаза: - Не страдай ерундой. Ты весь перепачкан мазью. Когда он быстро провёл по лицу рукавом, девушка недовольно поджала губы, представляя, как трудно потом будет всё это отстирать. - Всё чисто. Давай, Накахара. Я бедный больной умирающий человек, сжалься надо мной и исполни мою последнюю просьбу. На кого-кого, а на умирающего Сияющее создание точно не тянуло. Но проще сделать, как он просит, иначе истреплет ей все нервы. Сунако хмыкнула и подошла ближе. Крепко зажмурившись, она приподнялась на цыпочки и коснулась сухими губами терпко пахнущей мазью шишки. Воспользовавшись случаем, Кёхей обхватил её за талию и, чуть повернув лицо, поцеловал девушку в губы. Она, как обычно, застыла, широко распахнув от удивления глаза, но в конце концов ответила на поцелуй. Нет, определённо, в том, чтобы не быть для неё сияющим, были и свои плюсы. Довольно улыбнувшись, отчего распухшее лицо перекосило, а Сунако не расхохоталась только потому, что была в шоке от произошедшего, молодой человек потёр подбородок и изрёк: - Я тебя прощаю. Он от души повеселился, наблюдая за тем, как Сунако, то и дело натыкаясь на мебель, пробирается к выходу. У неё не было возможности эмоционально отгородиться от него, как обычно, поэтому их непродолжительный физический контакт стал для неё откровением. Кёхей потёр место укола, саднившее не меньше укушенной щеки, и провёл кончиком языка по губам. Сладко. Пчелиное гнездо было разворошено не зря – награда за полученные укусы оказалась достойной и оставила после себя медовое послевкусие.