Наблюдатели.

      Наташа умна и наблюдательна и, естественно, замечает всё. Все эти наигранные перепалки, шутливые драки, которые с завидным постоянством устраивают Клинт и Пьетро. - Я слишком стар для этого дерьма! – В очередной раз восклицает Бартон, когда Ртуть сносит его на своей нечеловеческой скорости и валит на пол. Они бьют друг друга подушками – конечно, не сильно, - щипают за бока и заламывают руки. - То есть, - вкрадчиво интересуется Пьетро, - ты всё-таки признаешь, что у тебя уже не так много сил и энергии, старичок?       Наташа слышит наигранно-недовольный вздох Клинта и сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. Ртуть в одну секунду исчезает и снова возвращается в гостиную башни Старка, держа в руках две бутылки пива: одну он протягивает Бартону и падает рядом с ним на пол: - Надеюсь, силы на то, чтобы выпить со мной, у тебя всё же есть.       Клинт кивает и делает глоток: этот мальчишка невыносим, но с ним Соколиный Глаз чувствует себя лет на десять моложе. И улыбается гораздо чаще, чем раньше.       Наблюдая за болтающими о всякой ерунде парнями, периодически тыкающими друг друга под ребра, Наташа не может сдержать умиленную улыбку. ***       Степень наблюдательности Тони Старка чуть меньше, чем у Чёрной Вдовы, но и он не может не заметить напряжение, царившее между Соколиным Глазом и Ртутью.       Два часа назад они вернулись с очередного задания и уже привычно расположились в просторной гостиной. - Довольно неплохо прошло, - заключает Стив.       Задание не было сколько-нибудь сложным, и непредвиденных ситуаций не случилось. Клинт раздраженно фыркает, чем привлекает к себе внимание Пьетро: - Что такое? – Он обеспокоен, это Тони подмечает сразу и внимательно прислушивается. - Что такое?! – Возмущенно переспрашивает Бартон. Делает он это сурово, но, почти не повышая голоса, так, что никто кроме Старка не обращает внимания на этот разговор.       Сам Тони старательно делает вид, что ищет что-то в мини-баре. Но парни увлечены своим спором настолько, что не видят никого вокруг. - Ты опять это делаешь! – Несдержанно машет руками Клинт. - Я не понимаю, почему ты злишься, старик! – Ртуть нервно ходит кругами, иногда забываясь, и переходя на сверхскорость. - Ты настолько самодоволен, что лезешь в самое пекло. Я бы и сам справился. - Но со мной ты справился быстрее, - пытается оправдаться Ртуть: он, правда, не понимает, что такого в том, что он захотел помочь на задании.       А Клинт устало выдыхает: ну как объяснить этому мальчишке, что он банально боится за него. Нет, конечно, он переживает за всех членов команды, но Пьетро – это особый случай. Один раз, тот самый раз, когда Максимофф прикрыл его от пуль и около трех месяцев находился на грани жизни и смерти, тогда Клинт чуть не потерял его. Больше он этого не допустит.       Тони наблюдает со стороны за убийственно-печальным взглядом Клинта и непонимающим – Ртути, и еле сдерживается от колкого комментария, который, несомненно, разрядил бы ситуацию. Но интуиция подсказывает, что друзья сами должны со всем разобраться. - Прости, - извиняется Пьетро, подходя к Бартону настолько близко, насколько это вообще возможно. Он кладет руку на плечо мужчине и почти шепчет, - я хотел лишь помочь тебе.       Тот кивает и даже не предпринимает попытки отойти на пару шагов подальше: - Знаю, я знаю, просто…, - он набирает побольше воздуха и на одном дыхании произносит, - я не могу позволить тебе рисковать собой ради меня. Снова.       Взгляд, которым Ртуть в это мгновение смотрит на Клинта, слишком интимен, и Тони, кажется, в первый раз проявляет тактичность и отворачивается в противоположную сторону.       Улыбаясь своим мыслям, он уже не слышит фразу, произнесенную Пьетро: - Я всегда буду прикрывать тебе спину в бою. ***       Ванда Максимофф много лет назад пообещала брату никогда не залезать к нему в мысли, но последние недели сдерживать себя от этого становится невыносимо. Она видит, что с Пьетро что-то творится, но сам он ничего не говорит, а на все вопросы отшучивается: - С нашими новыми супер-друзьями не соскучишься.       Спустя еще несколько дней девушка всё же замечает и удивляется, как до нее не дошло это раньше. Действительно, как можно пропустить все эти знаки, тонко намекающие, что её брат до безумия влюблен. То, что объектом его любви становится Соколиный Глаз, Ванду нисколько не шокирует: с самой первой встречи между этими двумя возникло что-то особое. - А я говорю, что мы будем смотреть «Крестного отца»! – Заявляет Клинт, падая на диван в общей гостиной.       Рядом с видом мученика опускается Пьетро и со стуком ставит на столик миску с попкорном. - Что, пенсионер, ты слишком стар для современного кино?       Бартон лишь фыркает и, взяв попкорн, отворачивается к экрану. Ванда десять минут наблюдает за недовольным братом, которого в итоге всё же затягивает сюжет. Он с удобством устраивается на диване, вытягивая ноги и прислоняясь к плечу Клинта. Тот нисколько не возражает.       Случайные прикосновения пальцев, когда оба мужчины тянутся к попкорну, по мнению Ванды – чрезвычайно романтично. Когда же эти столкновения повторяются несколько раз, девушка понимает, что ничего случайного в них нет. Хитрый взгляд брата, старающегося делать вид, что он увлечен происходящим на экране больше, чем Бартоном, только подтверждает эти подозрения. - Ты отдавил мне плечо, - жалуется Клинт, но Пьетро и не думает сдвигаться с места: ему тепло, удобно и, что самое главное, уютно.       Тогда Бартон высвобождает руку и, прерывая ворчания парня, приобнимает его за плечи. - Так даже лучше, - расплывается в улыбке Пьетро, и Клинт не может не улыбнуться в ответ: - Да, определенно лучше.       Ванда любуется парнями, но вспоминает, что Наташа ждет ее в тренировочном зале, и с сожалением уходит. Вернувшись, она застает милую картину: парни спят в объятиях друг друга, брат при этом утыкается носом куда-то в район груди Клинта, а на лице у обоих – умиротворенные улыбки.       Девушка искренне рада за Пьетро: он как никто другой заслужил вот такого простого счастья – любимого человека и чувства защищенности. *** - Что за чёрт?! – В больничном коридоре появляется Ртуть.       Он зол и очень нервничает: буквально двадцать секунд назад ему позвонил Стив и сказал, словно, между прочим, что на вылазке ранили Соколиного Глаза. - Почему он оказался без прикрытия?       Наташа, Сэм и Ванда внутренне сжимаются под настойчивым взглядом парня. Стив уже готов всё объяснить, но Пьетро носится по коридору на своей скорости, пытаясь успокоиться. В голове крутится миллион мыслей, сменяясь ежесекундно, но одна настолько сильна, что выталкивает все остальные. «Пожалуйста, будь живым». - Стой, Пьетро! – Произносит Ванда, и брат останавливается в паре шагов от нее. - Нам жаль, - начинает Роджерс, - предполагалось, что это будет не опасно. Он сам решил пойти на разведку. Никто и не думал, что… - Никто не подумал о том, что всё, что мы делаем, всё, с чем связываемся, по умолчанию опасно? – Уже кричит Ртуть. – Вы вообще хоть иногда думаете о нем? О Клинте! Он не суперсолдат, - парень тычет в сторону Стива, - и не летает, у него нет железной брони. Но он делает всё, что в его силах. – Пьетро выдыхает. – Он просто человек. - Пьетро, - негромко зовет Ванда, - мы сглупили, это верно… - Ему нужна защита!       Наташа слушает всё, что говорит мальчишка, и понимает: он абсолютно прав. В чудовищном водовороте событий они забывают, что не все из них всесильны. Забывают, что они – команда. - Прости, - негромко, но твёрдо произносит Вдова, глядя прямо в глаза Пьетро. - Как он?       Парень видит, как все вдруг опускают глаза в пол, и подозревает самое худшее. От этого по телу пробегает дрожь и появляется неприятный холод. - Как Клинт? – Внезапно севшим голосом повторяет он, сжимая кулаки. - Жив, - спустя долгую минуту произносит Стив, - но в очень тяжелом состоянии.       Он не успевает договорить, как серо-синяя вспышка проносится рядом, и Ртуть исчезает за дверьми палаты. Клинт лежит на кушетке, окутанный десятками проводов. - Мне так жаль. – Пьетро садится на стул рядом. – Я ведь обещал прикрывать тебе спину. Всегда.       В ответ предсказуемо раздается тишина. - Ты только выкарабкайся, ладно? – Он осторожно берет ладонь Бартона в свою руку и несильно сжимает. – Я ведь не смогу без тебя.       Он говорит еще очень много важных вещей и сам не замечает, как засыпает, опустив голову на их сцепленные руки. *** - Как они? – тихо спрашивает Ванда, заглядывая в палату через плечо Наташи. - Пьетро спит. - Клинт же поправится? – Как то по-детски спрашивает Ведьма.       Романофф отвечает без тени сомнения: - Обязательно. Это же наш Клинт.       И это вселяет в Ванду уверенность. Её брат просто не переживет этой потери. ***       Спустя две недели Бартон приходит в себя. И первое, что он видит, серо-синее мельтешение. - Прекрати, пожалуйста, - сиплым голосом просит мужчина, и уже в следующую секунду Пьетро хватает его за руку. - Ты…, наконец-то! – Ртуть сдерживается, чтобы не наброситься на Клинта с объятиями, но благоразумно решает, что это он еще успеет. - Как долго? - Две недели. – Парень старается, чтобы голос не дрожал, но выходит не очень. Он отчаянно цепляется за руку Бартона, как делал всё это время. – Я так переживал. Все переживали. - Я тебя люблю. – Уверенно произносит Клинт так, словно делал это тысячи раз.       Это не было чем-то спонтанным. Всё стало очевидно уже давно. А когда на него напали на задании, когда в него стреляли со всех сторон, эта мысль оформилась довольно чётко. И когда он оседал на землю, весь в крови и ранах, то думал только об одном. «Я люблю тебя, Пьетро!» - Клинт, - взгляд Пьетро пораженный и радостный, - я так боялся за тебя. И за то, что не успею сказать, как же, черт возьми, сильно я тебя люблю!       Стив потом еще долго не сможет ответить на вопрос, что же его поразило больше: пришедший в себя Бартон, или страстный поцелуй мужчин, свидетелем которого он стал, войдя в больничную палату.