***
С каких пор он стал ожидать очередной встречи? Когда этот черноволосый настолько прочно успел поселиться в его сердце? Почему он не в силе отвести от него свои глаза? Почему он стал делить время на - с ним и без него? -Ты много думаешь, в прочем как всегда, - тихо усмехается Куро, нервно покручивая травинку в руке. – Ты со мной? -Я здесь, - произносит Тсукишима. Он робко смотрит в глаза собеседника, улыбаясь. С их знакомства прошёл ровно месяц – самый счастливый месяц в жизни Тсукишимы. С начала, конечно, он настороженно относился к постоянному гостю на этой поляне: вечно язвил, насмехался и слишком грубо просил уйти. Куро не оставался в долгу, но и не был настойчив. Когда с губ блондина срывались заветные слова «убирайся» или «пошёл прочь», он грустно улыбался и всегда уходил, не оборачиваясь, но возвращался в следующую ночь. Постепенно сердце Кея теплело. Через неделю они завели разговор на совершенно бессмысленную тему и проболтали до самого рассвета. Затем снова, и снова. С Тетсуро Тсукишима снова мог почувствовать то забытое чувство уюта и душевного тепла. С ним Кей больше никогда не хотел оставаться один. Где-то в глубине души, куда не дотянется ни одна чёрная длань, торжествовал тот светловолосый мальчишка, доверчиво сжимающий горячую ладошку старшего брата, открыто улыбающийся людям, верящий в справедливость и человеческую доброту. Мальчишка смотрел в эти кошачьи карие глаза и видел только хорошее, упуская нечто важное, нечто, что заставило бы его вернуться обратно и больше никогда не открывать эту дверь. В последнее время Кей заметил, что Тетсуро ведет себя странно. Он вечно что-то теребил в руках и сильнее натягивал капюшон. Его глаза больше не пылали азартными искорками, в них было что-то большее: бушующая стихия, готовая уничтожить всё на своём пути. Подолгу задерживая взгляд, Куро ласково и почти невесомо касался оголенных участков кожи Кея, заставляя того краснеть и начать волноваться. Что-то было не так, и Тсукишиме очень хотелось выяснить, что именно. Хотелось снова без устали болтать о погоде и смеяться над нелепостью местных жителей. Хотелось просто быть с Куро. И Кей, наконец-то, решился узнать, в чём причина такой перемены в состоянии Тетсуро. -Куро, могу я задать вопрос? – осторожно начал он и, получив утвердительный, но не очень уверенный кивок, продолжил, - У тебя всё хорошо? В последнее время ты… Всё в порядке? Тетсуро дернулся, разорвав бедную травинку на несколько неаккуратных частей. В его глазах читалось растерянность и желанием поскорее перевести тему или же удачно отшутится. Он словно загнанный зверь метался по клетке. Куро тяжело вздохнул, а Кей пожалел, что вообще начал этот разговор. Тетсуро осторожно пододвинулся ближе, кладя свою руку поверх ладони Тсуки. -Мне есть, что тебе сказать. Но я не знаю с чего начать… -Я не кисейная барышня, мистер Куро. -Это верно, нет в тебе ни капельки обаяния, - он грустно улыбается, сильнее сжимая ладонь Кея. – Мне придётся тебя покинуть, мальчик, которого поцеловала луна. Боюсь, мы снова уже не встретимся, но пообещай мне одно: ты уйдёшь подальше от деревни сегодня же, на рассвете. Светловолосый мальчишка роняет свою фарфоровую игрушку, разбивает на сотню маленьких осколков, улыбка постепенно гаснет, пока не исчезает совсем. Где-то в желудке червячок встревожено начинает барахтаться, а сердце болезненно сжимает. Игрушка разбита и её Кей уже никогда не склеит. -Но почему…? -Так нужно. Я слишком долго задержался здесь, ты слишком долго удерживал меня здесь… - руки Куро так же невесомо скользят выше к лицу, принуждая мальчишку смотреть ему в глаза, - Кей, обещай мне: ты уйдёшь и больше не вернёшься сюда. Эту церковь… Ты должен бросить её. -Нет, я не могу. Я не хочу, - горький комок обиды и разочарования болезненно сжёг у горла, Тсукишима смаргивает выступающие слёзы, - Это всё что у меня осталось. Плевать, что в церкви больше не проводят молитвы. Это мой дом, Куро. Я не хочу оставлять ни его, ни тебя… Почему ты говоришь такие ужасные вещи? Что происходит? Но Тетсуро не отвечает. Сухие горячие губы накрывают его солёные, мокрые. Куро целует осторожно, боясь спугнуть, но вкладывая все свои чувства. Нежно проводит языком по нижней губе. Тсукишима будто оцепенел, совершенно не понимая, что ему делать, но тихий, едва различимый шёпот Куро, приводит его в себя: -Прости меня, мой мальчик… Тот снова бережно целует приоткрытые губы Кея, проникая языком внутрь. Мысли будто разом улетучились. Тсукишима задыхался, будто весь воздух разом выбили из лёгких. Он жаждал лишь чувствовать эти губы на своих. Сам того не понимая, Кей поддался ближе, обнимая Куро за шею, робко отвечая. Этого хватило, чтобы Тетсуро зарычал, опрокинул мальчишку на душистую траву. Своим жаром он опалял молочную кожу Кея, прижимался всё теснее и теснее, не желая отдаляться. Руки скользнули вдоль бедра, останавливаясь на животе, ловко проникая под кофту, и дальше к груди, задевая розовый сосок. Стон Кея разливается по округе и действует на Куро не хуже бочонка с ледяной водой. Что он делает? -Прости меня… Тсукишима не успевает ничего ответить, Куро исчезает с поляны и уже навсегда…***
-Ой, вы только гляньте, кто решил снизойти до нас, - Ойкава криво ухмыляется, закидывая ноги на стол, - Не прошло и столетия, Куро-чан. -Да бросьте, я как нельзя кстати! – Куро отвечает той же ухмылкой и садится по правую руку от короля демонов. Зал заседаний всегда был местом мрачным, что не удивительно – сюда стекалась вся нечисть замка. Самые тёмные, отвратительные создания – всех их в это предрассветное время можно было увидеть здесь. Они нетерпеливо топтались, обнажали желтые клыки, капая дурно пахнущей слюной на мраморные полы зала, наваливаясь, друг на друга лишь бы увидеть тех, что сидели во главе стола, увидеть избранных и Его. По левую руку от короля сидела повелительница северных земель, покровительница замученных душ. Киёко с серьёзным видом делала какие-то пометки, приветственно улыбалась Куро. Чёрные шелковистые волосы отливали серебром, нежно фиалковые глаза смотрели твёрдо. За её спиной мрачно скалились её помощники, Танака и Нишиноя. Они держали копья с острыми железными наконечниками, всегда готовые броситься в бой на защиту своей госпожи. Стоило Куро приблизиться, Танака насторожено фыркнул, ткнул локтём Ною и что-то быстро тому зашептал на ухо. Парни сдавлено кивнули и поклонились Тетсуро. Во главе стола восседал король всей нечести, покровитель тёмных сторон человеческой натуры, Ойкава. Закинув ноги на стол и устало, подперев щеку рукой, он обводил зал своими глазами цвета молочного шоколада, такие же тягучие, но слишком далёкие. В последнее время людишки на юге взбунтовались и несли поражения многочисленной демонической армии, неудивительно, что король не в духе. Его бархатный чёрный плащ, расшитый золотыми и серебряными нитями, шлейфом стелился за ним, словно погибель, которую он готов нести за собой. -Что-то ты слишком часто пропадаешь в человеческом мире, Куро-чан. Не задумал ли ты часом что-то против меня? – в глазах его пылает презрение, Ойкава хмурится, но продолжает прожигать того взглядом. По залу пробегают шепотки «против Короля демонов», «я лично смешаю его кишки с грязью», «что он о себе думает?», «да как он смеет?». Они скрипят и пищат, громко насмехаются и бросают чванливые взгляды на Куро. Но стоит Ойкаве зашипеть, как они умолкают, отступая на пару шагов от стола. -Я и что-то против вас, Ваше Величество? Как смею я, ничтожное пресмыкающееся, думать о подобном? -Простите, господин, - звонкий голос Нишинои переключает всё внимание избранных на себя, - Наши разведчики, что присматривают за деревней на юго-востоке, неоднократно замечали Куро в обществе…человека. «Длинные пальцы Тсукишимы аккуратно касаются его кожи, описывая грудь, плечи, шею, замирая у лица…» Куро морщится, а по залу снова прокатывается возмущённые шепотки. -Спелся с человечишкой, - король удивлённо хлопает глазами, приподнимаясь со своего трона, - Ни чему тебя жизнь не учит, Куро-чан? Успел уже вкусить молоденькую плоть? «Горячее дыхание касается губ, но он не пытается продолжать, растягивает удовольствие и наблюдает, как Куро замирает в его руках… Его колено совершенно случайно задевает его пах. Воздух стремительно покидает лёгкие, выдавливая хриплый стон…» Тетсуро зло зыркает в сторону приспешников Киёко, те отвечают ему не менее благосклонным взглядом. По телу пробегает лёгкая дрожь. Куро улыбается: -Думаете, что хотите, но я никогда не ставлю свои потребности, выше нашей цели... «Их пальцы переплетаются. Куро тянет Кея на себя, инстинктивно стараясь поймать губы…» -Вы уже не первый раз опаздываете на собрание, - не остался в долгу Танака, - вы бегаете к своему светловолосому мальчику каждую ночь… «Не ставлю свои потребности, выше нашей цели», ой ли? Госпожа Киёко бы лёгко справилась с этим делом, ей не нужны эти грязные людишки… -Танака! – тихий, но холодный голос Шимизу, заставил того замолчать, - Я думаю, у Куро есть причины для подобных поступков. Он уже несколько раз доказывал свою преданность общему делу. Всё ведь идёт по плану, Куро? «Тсукишима ловко ускользает, вторую руку заводя за шею, ухватываясь за непослушные пряди чёрных волос, тянет на себя. Тетсуро подчиняется, склоняя голову перед мальчишкой. Кей вздрагивает, опаляя ухо своим дыханием: -Пожалуйста, не делай этого…» -Я сегодня же уничтожу деревню и найду эту вещь, Ваше Величество…***
Недалеко от деревни, через поле, есть холм. На холме одиноко возвышается маленькая белая церквушка с золотым потускневшим куполом. Стены её уже давно потрескались и потемнели, представляя вид глубокой и душевной печали. Большая часть маленьких витражных окон была разбита и завешана плотной белой тканью, а уцелевшие начисто вымыты. Саму церквушку окружала стайка тонких молодых берёзок, они, кажется, своими нежно-зелёными веточками тянулись к ней, стараясь спасти, уберечь, спрятать. Внутреннее убранство от другого храма почти ничем не отличалось, разве что обветшало немного. Пахло здесь всё тем же ладаном и жженым воском, да и, пожалуй, розами. Во главе, как и полагалось, стояла мраморная фигура Бога, поднявшего руки полные лепестков роз к небу. Каждая черточка лица, каждая складочка, каждая морщинка – всё это будто оживляло его и вселяло иллюзию реальности. Статуя возвышалась над всем обыденным и была окружена свечами, пламя которых слабо колыхалось от порыва ветра, и всё теми же чисто белыми лепестками. Напротив него находился, так называемый, жертвенник – вытянутый в длину, застеленный синим льняным полотном. По обеим сторонам от двери в ряд стояли обычные потёртые деревянные скамейки, на одной из которых, закрыв глаза и сложив руки в молитве, сидел Тсукишима. Семья Тсукишима поколение за поколением были священнослужителями этого храма. Они порядочно соблюдали обеты и следили за благосостоянием деревни. Первосвященником всегда становился старший сын, которому и передавались все духовные силы семьи. В шестнадцатилетнем возрасте мальчика отправляли на встречу с хранителем, и не всегда всё проходило гладко. Ребёнка погружали в сон и молились на протяжении девяти часов. Кей всегда мечтал хотя бы глазком увидеть этого защитника, но все старые свитки отец и мать прятали в подвале, а ключ всегда носили с собой; Акитеру не переносил любое упоминание о Нём: в его глазах всегда появлялся жуткий страх, он обнимал брата, теснее прижимая к себе. Неизвестность пугала, но Тсуки со временем привык. Когда Кею было четырнадцать, на их землю опустилась страшнейшая засуха, унёсшая за собой жизни деревенских. Обиженный на Бога народ вооружившись факелами двинулись на церковь. В ту ночь мать, отец и все послушники были убиты толпой, однако церковь выстояла, а братья чудом смогли спастись. А через неделю на город напала целая демоническая армия: они громили и убивали, насиловали и глумились. Бог отвернулся в тот день от своих творений. Достаточно погоревав о семье, Акитеру, наконец-то, смог вздохнуть с облегчением. А Кей не сомневался: нужно было продолжить дело своих родителей. Старший всеми силами пытался уговорить брата от этой затеи, но поняв, что это бесполезно, ушёл и больше не возвращался. Так Тсукишима и остался один, брошенный всеми: родной брат отвернулся, а деревня навсегда прокляла храм. «-Ты не понимаешь, что они хотели! Я никогда не буду таким как они, Кей…» -Ты был глупцом, брат мой, - тихо шепчет Тсукишима, открывая глаза. Кей поднялся со скамейки и подошёл к алтарю. Солнце уже скрылось за еловыми верхушками, оставляя после себя яркое зарево. Из открытой двери тянуло прохладой и привычное пение цикад эхом разносилось по залу. Липкий холод застыл на белоснежной коже Тсукишимы, и тот пожалел, что оставил свой плащ в каморке, что считалась спальней. Он с эфирным трепетом закрыл молитвенник и потушил свечи. Приближалась ночь. Приближалось одиночество. Сердце в груди болезненно ныло весь день, да так, что Кею пришлось непредвиденно спускаться с холма в деревню, чтобы набрать нужных трав, которые так не вовремя закончились. Ловить на себе взгляды полные ненависти всегда было тяжело: ноги подкашивались, руки тряслись, а в голове проносились воспоминания о содеянном этими людьми. Этими нелюдями. Не обошлось и без любимой детской забавы «попадёшь-Тсукишиме-в-голову-получишь-ватрушку». Дети так обрадовались внезапному появлению Кея, что гнали его через всё поле. Но он мужественно выносил всё издевки: гордо задирал голову, выпрямлял спину, провожал всех скучающим взглядом. Он уже привык, а после появления в его жизни Тетсуро, всё это было не так обидно. А теперь всё снова возвращается… -Наивно было полагать, что он не поступит так же… - тихо шепчет парень, проведя длинными пальцами по холодному мрамору, - Все они уходят от меня. Он снова не сдержался. Снова доверился, открыл душу. Светловолосый мальчишка с горечью осознаёт, что он прав. Он всегда был прав. Железная дверь с глухим стоном начинает закрываться... а со стороны деревни непривычно звучит протяжный вой, застающий Тсукишиму врасплох. Литой подсвечник выскальзывает из рук и падает на мраморный пол. Отзвук разносит по храму, забираясь в каждый тёмный угол, забираясь под кожу священника. Он срывается с места к двери, но уже поздно. Над верхушками пылает алое зарево пламени, густой дым шапкой окутал всё поле. Полыхала деревня. Догорали солнечные деньки деревенских и, кажется, самого Кея. Это не может быть...Только не опять... "-Акитеру, сынок, забирай Кея и беги, - мать мертвой хваткой вцепилась в старшего, - Ты слышишь меня? Немедленно! -Мамочка, - Кей непонимающе теребит подол её хлопковой юбки. Мать поворачивается к нему, и мальчишка видит в её глазах всё что угодно, но не любовь. Кей вздрагивает. Акитеру тихо всхлипывает. -Когда-нибудь ты поймёшь нас, дорогой. А до тех пор…" -...только Всевышний укажет тебе путь, - одними губами шепчет Тсукишима, стискивая крест в руках.***
Маленькая деревушка, находящаяся немного южнее Имперского Тракта, полыхала ало-чёрным необузданным пламенем. Оно с лёгкостью глотало один дом за другим, сжигая стариков и детей, женщин и мужчин - пламя демонов не знает жалости. Вокруг радостно подвывала нечисть, пританцовывая и окропляя сухую землю людской кровью своими ржавыми булавами. -Что-то Вы совсем притихли, господин-я-сделаю-всё-идеально! - ядовито ухмыляется Танака, останавливаясь рядом с Куро. Тот с неохотой поворачивает голову в его сторону. Взгляд Куро почти обжигает, и подручного Северной Королевы передёргивает. -В отличии от некоторых мне свойственно думать.... -Ой ли, - Рюуноске широко улыбается и перехватывает копьё поудобнее, наставляет его на Тетсуро, - Сегодня всё должно пройти гладко, ради чести нашей госпожи. Она верит тебе, мразь. Только посмей сделать что-то не так и я лично распорю тебе горло и скормлю тебя Кхорнам. Тетсуро скептично оглядывает его с головы до пят. На его ладонях вспыхивает чёрное пламя. -А силёнок-то хватит? Танака зло шипит, но отступает на пару шагов назад, а затем скрывается из виду. Куро тихо хохочет, но замолкает, почуяв едва уловимый знакомый запах роз и карамели. -Создатель, пожалуйста, пусть мне просто кажется...***
Дверь церкви открывается с неимоверной силой, что почти не срывается с петель. Тсукишима вздрагивает, но не прерывает свою молитвенную песнь. -Это всё из-за тебя ублюдок! - зло шипит незнакомец, быстрыми шагами преодолевая расстояние до священника, наотмашь ударяя того кулаком в грудь. -Дерек, перестать! Тсукишима с трудом поворачивает голову и видит черноволосую девушку, запоздало вспоминая её. Это была племянница кузнеца Грегора, Игрид, первая девчонка на деревни. Помнил юноша её исключительно, потому что та вместе с родителями когда-то давно посещала церковные мессы. Он так же знал, что в ту ночь её родители были в храме... -Это ты перестать, Игрид, - в храм уверенно шагнул ещё один юноша (в нём Кей узнал сына портнихи Иноуэ, Эдди), прижимая правую руку к груди. Он с презрением посмотрел в глаза Кею и зло пнул стоящую рядом вазу с белоснежными розами. Звон волной пронесся по помещению, - Дерек прав. Этот отброс снова притащил на нашу землю демоновы войска, да не абы какие, а самого Короля. Игрид испугано пискнула. Каждый из них прекрасно знал - дьявольская армия Императора Ойкавы идёт в бой под знаменем одного из избранных. Никто не выживет этой ночью, а демоны возьмут своё. Дерек с силой сжал горло Тсукишимы и ударил трижды того по лицу. А затем ещё раз. И ещё. Кей хрипло дышал, жадно наполняя лёгкие кислородом, и слушал как новоприбывший варварски топчет розы своими ногами. Он глотал металлическую слюну и слушал, стараясь не проронить ни единого звука. -Это... Удар. -...всё... Удар. -...ты виноват! Если ты умрёшь, всё прекратится? -Интересно, а её смерть заставит тебя остановиться? - усмехается голос совсем близко. Дерек совершенно не обращает внимание, продолжая сживать пальцы на тонкой шее Тсукишимы, - По-видимому, это отрицательный ответ. Что ж, я пытался. -Дерек, берегись сзади теб… - Игрид в углу громко и протяжно пищит, замечая тёмную фигуру, которая так же подмечает её. И вот он уже рядом с ней, сверлит её своими золотистыми кошачьими глазами. На губах незнакомца расплывается улыбка, он ласково проводит пальцем по её щеке. -Ну, чего это мы шумим, милая? – мурлычет он, - Не видишь я разговариваю. Тсукишима дергается, стараясь приподнять голову и удостоверится, что слух сейчас его не обманывает. Тщетно. В виски отдаёт болью, а глаза без очков не показывают ничего кроме бледно-зелёного пятна (платье Игрид) и малиново-красного. «Твой красный похож на спелую малину, - смеётся Кей, сминая ткань в своих руках, - Спелую, но ещё не готовую спрыгнуть с ветки на землю. Такую же красную как…» -К-к-куро-сан, -сипло пробормотал Тсукишима, получилось абы как плохо, потому что Тетсуро крепко стиснул свои пальцы на шеи девушки. -Погоди, - Эдд отшатнулся, сбивая очередную вазу. Куро поморщился и отпустив девчонку шагнул к парню, - Так ты знаком с Куро?! Ублюдок! Ты притащил на наши земли избранного! Но демон даже и ухом не повёл, продолжая наступать. -Мм, какие же вы глупые людишки, - шаг, - знаешь ли ты с каким трудом Кей каждый проклятый день собирает эти розы? – на ладони Тетсуро зажигается огонь, - Знаешь ли, отребье, что Кей до сих пор отмаливает ваши грешки перед Божком, в которого вы даже не верите? – Эдди всхлипнул, бежать больше некуда: перед ним демон, а позади стена. – Да вы и волоска с его головы не стоите, - Куро быстро рванул, пробивая грудную клетку человека. Сердце в его руках последний раз сократилось и застыло, выплёскивая горячую кровь на мраморный пол. -Что ты… наделал… – пискляво закричала Игрид, захлёбываясь в собственных слезах. – Что… мы тебе… сделали? Куро кинул скучающий взгляд на девушку и раздавил сердце в руках. Игрид испуганно схватилась за грудь и смолкла. -Чудесная штука любовь, правда? – улыбается он раскрасневшемуся и зарёванному лицу Дерека, - Она даже самого демона может опустить до человека… -Этого не может быть, - растерянно прошептал парень, - Это ведь с-священное м-место! Господь смилуйся и защити раба с-своего! -Это место никогда не было святым, мальчишка, - зло шипит Куро, отбрасывая того от Кея подальше, - Трусость всегда остаётся вашим пороком. Глаза Тетсуро неестественно блеснули в свете огня, слишком не по-человечьи… Он вскинул руку в попытки дотянутся до обидчика, но Кей из последних сил неуклюже перехватил его запястье: -Не надо. Тетсуро не слушал. Первая звезда зажигается на небе ярко и бесшумно, так и вспыхивает Дерек без права на спасение. Сначала загорается одежда, затем едва касаясь, пламя заглатывает кожу, выедая глаза. Парень рвано дышит, на последнем издыхании борясь за жизнь. …пламя демонов не знает жалости. Кей вздрагивает, но молчит. Голова неистово трещит по швам, отдавая тягучей болью в висках. Кровь не останавливается и щедро окрашивает молочную кожу в красный, в малиново-красный, Кею кажется, что после себя она непременно оставит безобразные косые ожоги. Он щурится, цепляется за лицо Куро, будто пытается найти ответы на сотню нелепых вопросов. Но он не видит лица. Всё расплывается в яркие кляксы: чёрные и красный. Нелепые. Несуразные. Отрешённые. -Ты сказал, что мы больше не встретимся… -А ты должен был покинуть эти проклятые земли, - усмехается Куро, прижимая хрупкое тело к себе. – Смотри, что они с тобой сделали. Позволь мне… Тетсуро берёт его лицо в свои руки и нежно трёт раны большим пальцем, вылечивая. Кей прикрывает глаза, чувствуя, что боль постепенно покидает его тело - улыбка сама расплывается на его синюшных губах. Сердцебиение постепенно приходило в норму, дышать становится легче, а к носу вернулась привычная тяжесть очков. И он увидел: идеально ровные черты обеспокоенного лица, глаза, отливающие расплавленным золотом, выпирающие острые скулы, прямой нос с широкими крыльями, губы, всё ещё подрагивающие в попытке выдавить из себя хоть слово. Куроо. Куро вернулся спасти его... -Кей, - слишком тихо зовёт Тетсуро прижимаясь своими губами к щеке парня, сползая ниже к шее, - ты просто не представляешь, как я рад, что ты жив... -И вот ты здесь, - шепчет Тсукишима, ероша чёрные волосы Куро, пальцем цепляя демонические рога. Тот вздрагивает, отстраняясь, - Почему с твоим появлением вся моя жизнь летит в тартарары? Железная дверь вдруг останавливает свой ход, из проёма показывается голова светловолосого мальчишки, прижимавшего к груди яркий красный плащ. Его карамельные глаза блуждают по окрестности, вдруг натыкаясь на одному ему ведомую вещь, удивлённо моргают. Губы расплываются в улыбке, и он будто хочет закричать: «-Мы встретились с тобой под звёздным небом, где серп нас целовал в своём свету, а небосклон одаривал нас щедростью своей. Мы будем вместе, если только ты ответишь «да» …» -Кей, ты должен выслушать меня. Времени у нас совсем мало, как только они узнают, что я самовольно покинул пост, выговором я вряд ли отделаюсь, - Куро переводит дух, нашёптывая защитное заклинание. – Они всё верно говорили, я демон, один из подручных Его Величества, но я ни в коем случая не желаю тебе зла! Твоя семья совсем не желала тебе добра, понимаешь? Ты когда-нибудь слышал о «Хранителе»? -Мне запрещали… - удивлённо говорит Тсукишима, не понимаю откуда Куро известны тайны его Дома. -Конечно же, - зло шипит Тетсуро, - Эта тварь, которую вы все считаете Богом, на самом деле демон - таких как он мы зовём Древними Богами – имя ему Сах. Я понятия не имею зачем Ойкаве понадобился он, но поверь мне, Кей, с древними шутки плохи, это не обычные безвольные Кхорны, контролировать их никто бы не посмел, ну конечно, людям на это плевать, - он ухмыляется, а Тсукишиму передёргивает. Кажется, он понимает, - твой предок осквернил Саха и привязал к своему роду с помощью - никогда не угадаешь – крови, он заставил испить того кровь своего младшего брата. С тех пор младшего отдавали тому в качестве «жертвы», чтобы печать не ослабла… Ты понимаешь к чему я клоню, Кей? – серьёзно спрашивает Тетсуро, смотря на ошарашенного блондина. – Они все знали об этом и растили тебя на убой. Когда твоему брату было шестнадцать… -Акитеру не мог! – слишком громко перебил демона Тсукишима. В храме повисла давящая тишина, прерываемая лишь завываниями ветра да тресканьем свечей. Со стороны деревни отдалённо доносились крики деревенский и песнопениями нечестии. Ночь полностью вступила в свои права и на небе уже можно было различить яркие скопления созвездий. Кею хотелось выйти на улицу и вздохнуть чистого холодного воздуха, хотелось ударить себя за то, что усомнился, за то, что не может найти в себе силы поверить. Куро, тот самый Куро, для которого он открыл своё сердце, оказался демон, искусителем, тёмный, не тем… Куро, которого Кей полюбил(?), сейчас сидит на против него и ломает всю его жизнь. Тягучий, зыбкий комок подкатывал к горлу, затруднял дыхание, не давал обвинить во всём сидящего напротив демона. Да, демона чёрт возьми! Стая мурашек пронеслась в районе поясницы. Кей был на грани. -Я и не обвиняю его, мальчик, - осторожно шепчет Куро, сжимая своими тёплыми пальцами ладонь Тсуки, - Я встречал его и… Он просил выкрасть тебя из лап судьбы, понимаешь? Он попросил демона! Твой брат не желал тебе подобной участи, а мне… Мне почему хотелось сделать так, как он говорил, стоило мне лишь взглянуть на тебя. Кей, посмотри на меня. Тсукишима дернулся, не желая поднимать головы. -…Пожалуйста! Его тело било мелкой дрожью. Что происходит? Почему это именно он? Почему его жизнь не могла быть такой же как у всех? Он бы был сыном обычной портнихи и фермера. Отец бы учил их с братом как поддерживать хозяйство и, обязательно, верховой езде. Их лошади бы славились по всему Имперскому Тракту, что король бы непременно приобрёл одного из их чистокровных скакунов; но первосвященник Тсукишима, учил своего сына соблюдать посты, плести погребальные венки и заставлял молится на коленях в сырых сенях в течение суток. Матушка бы на ночь пела ему колыбельные и рассказывала о приключениях вымышленного героя, её клубничный пирог он бы ждал каждое воскресенье; но мать никогда не готовила пирогов, исполняла лишь церковные месс и рассказывала о величие их Бога. Акитеру постоянно был рядом, непременно, держа за руку и широко улыбаясь, как когда-то давно; но Акитеру далеко и у него теперь своя семья. Вся его жизнь была не такая, какую он видел одинокими февральскими ночами. Всё было так, будто кто-то заранее решал за него, будто это всё плод трудов Всевышнего, которому, кажется, было плевать на страдания «плода» своего. Кей поднял взгляд на Куро, в его медовых глазах пылала решимость. -Я бы хотел навсегда остаться с тобой, - бережно подбирая каждое слово, говорил Куро, - Я люблю тебя, Кей. Да, что там, ты сводишь меня с ума одним своим запахом… «-Как ты меня всё время находишь? – раздражённо спрашивает Тсукишима, продолжая углубляться в лес, - Серьёзно, как? -От тебя за версту несёт, - смеётся тот, неотступная ни на шаг, - Ты пахнешь тягучей карамелью и зыбким тёмным ладаном. -Очень смешно, - фыркает священник, вдруг останавливаясь. Он оборачивается и категорически осматривает полуночного гостя, который так бесцеремонно влез в его размеренную жизнь, - А от теб…» -А от тебя несёт ночной свежестью и неприятностями, - тихо шепчет Кей, улыбаясь, - Куро. Тот лишь усмехается и тянет руку к его голове: -Я тут перед тобой душу открыл, а ты вспоминаешь нашу первую встречу, ты вот сейчас серьёзно? Паршивец! -И я тебя тоже люблю, Куро, – еле шепчет Тсукишима, что у того сердце (если такого имеется у демонов) падает в пятки. Нужна всего лишь секунда, что бы Тетсуро пришёл в себя и накрыл усмехающиеся губы Кея. Теперь можно не бояться быть не понятым, быть прогнанным. Теперь можно досыта упиваться этими сладкими губами - пока воздух в лёгких не кончится уж точно. Куро смеётся сквозь поцелуй, обнимая парня за талию, прижимая его холодного и уставшего к своему обжигающему телу - сейчас он полыхал подобному своему пламени. Тсукишима робко цеплялся за его плечи, стараясь подстроится под бешенный темп. А Тетсуро хотелось целоваться ещё глубже, ещё дольше, сплетая их языки, игриво кусать за нижнюю губу, и обниматься – хотелось Кея. Хотелось съесть Кея целиком… -Кей, - ласково, словно смакуя имя возлюбленного, зовёт Тетсуро, - Кей, хочешь ли ты провести со мной тысячелетия? Хочешь ли быть моим? Хочешь, чтобы я принадлежал лишь тебе? – голос его срывается, - Хочешь навсегда остаться со мной? -Если бы это было возможно… - качает головой тот, - Дурак. Я всё ещё челов… -Ты наполовину демон, Кей, - перебивая, говорит Куро, - После шестнадцатилетия твоего брата, часть сил перешла в твоё тело, - его рука ложится на сердце блондина, - в тебе живёт наша сущность, разбивающаяся об преграду. Печать ещё держится, но её хватит ненадолго… Если ты пообещаешь мне кое-что, я испор… Ты бы мог остаться со мной навсегда. Тсукишима с сомнение, глядит на притихшего демона. Испортит? Вся его жизнь разваливается, а он… На губах расплывается усмешка. После всего он ещё и спрашивает? -Идиот, - коротко шмыгает Кей, утыкаясь лбом в плечо черноволосого. -Тогда пойдём со мной.***
Кей много чего не знал о своей семье, это правда. Кей ничего не знал о мире за стенами храма. Но Кею было не страшно выходить в потёмках без очков и шататься по подземельям в поисках свеч. Кей знал церковь, как свои пять пальцев. Так он думал. Куро водил его всё по тем же подземельям так, будто это он прожил здесь всю сознательную жизнь. Он шёл уверенно даже без свеч, обходя препятствия в виде коробок, бочек и старого тряпья, продолжал крепко держать Тсукишиму за руку, будто боясь, что тот передумает и сбежит. Они миновали уже три лестничных пролёта и два больших запутанных коридора, но Тетсуро упорно вёл его в самый низ, в самую темноту. Кей даже не заметил, когда потемневшие, сырые стены стали светлыми, изрисованными разными письменами на латыни. Этого точно быть здесь не могло… -Ты просто не мог сюда попасть или не хотел, - поясняет Тетсуро, почувствовав сомнение со стороны блондина. – Мы уже пришли. Кей, готов? -К чему? – растерянно спрашивает тот, нахмурившись, - Ты ничего не объяснил… -Пообещай мне, что ты всегда будешь со мной: каким бы я не был, каким бы я не являлся сейчас и не стал в будущем, - ты всегда будешь рядом, - Кей стушевался, но поспешно кивнул, не решаясь отвести от серьёзного лица демона. Глаза Куро из карих снова стали по-кошачьи золотыми, притягательными, но пугающими, - Испьёшь ли ты моей крови, станешь моим возлюбленным, станешь моей семьёй? – Куро небрежно, но сильно кусает своё левое запястье и протягивает его застывшему блондина, - Окажешь ли мне честь? Кей вспыхивает не хуже воскресного солнца, переплетая пальцы, притягивая ближе. -Ты точно идиот, - шепчет тот, робко слизывая чёрную кровь, посасывая, прикусывая и сглатывая. Сладко. Будто что-то инородное, но чёрт возьми, сладкое. Куро где-то наверху усмехается, ероша вьющиеся волосы на затылки. И Кей более уверенно делает ещё один глоток. Как же это сладко. Если бы его спросили на что похож вкус демоновой крови, он бы сказал, что у неё вкус маминого клубничного пирога… -Молодец, мой мальчик, - Тетсуро почти выдергивает свою руку, другой стирает чёрные следы с губ возлюбленного. Он тянется и запечатлеет на губах Тсукишимы поцелуй, - Теперь ты должен встретится с Ним. Один. Я верю, что ты справишься и мы вместе проведём десятки тысяч счастливых дней, Кей. Куро подталкивает блондина к чёрной, расписанной золотом дверь. Тсукишима долго топчется на месте. -Обещаешь каждый день будить меня поцелуем? – смущенно шепчет он, смотря в глаза черноволосого. Тот сначала удивленно хлопает ресницами, а затем заливается смехом так, что Кей не выдерживает, раздражённо пыхтит, но делает шаг к двери.***
Это ты виноват, что я не могу отпустить тебя, ублюдок. Ты виноват, что той июльской ночью позволил себя поймать. Ты уже испортил меня, отравил, пустил ко дну. Я не могу отпустить тебя, ты ещё мне заплатишь за всё, идиот…21.11.2014 - 27.03.2016