В плену воспоминаний

      Когда ты знаешь кого-то не одну сотню лет, безошибочно угадываешь настроения, просто скользнув взглядом по затылку, узнаёшь его запах с полувдоха, то как-то само собой выходит, что ты уже несколько раз приходишь к нему домой в его отсутствие и можешь попасть внутрь. Кощей не помнил, когда и как получил заклинание-ключ. А может, Пещеры сами стали впускать его, даже когда хозяина не было. Кто знает, но сейчас Кощей задумался о том, почему он так легко и привычно вошёл в жилище Змея и с удобством расположился в одной из пышно обставленных пещер. На этой мысли он поймал себя, уже устроившись в глубоком кресле у резного столика с фруктами и порядком ощипав пышную гроздь тёмного винограда. Ягоды лопались во рту, оставляя на языке приятно-свежую влагу. Впрочем, не такую свежую, как запах Змея, пропитавший сами камни Пещер.       Кощей закрыл глаза и удобнее раскинулся в кресле, вдыхая запах Змея, словно с бледной чешуйчатой кожи, было привычно, но по-прежнему волнительно. Кощей провёл языком по тонким губам и протяжно выдохнул. Невольно вспомнилось, как однажды Змей взял его прямо в этом самом кресле. Помнится, тогда они неплохо развлеклись с девушкой, отданной односельчанами в качестве выкупа. Не то чтобы она так уж сильно нужна была Змею, но он тогда принял дар, а потом поделился им с Кощеем. Девушка была юной, красивой и испуганной, она почти всё время плакала, и это злило Кощея, а Змей сцеловывал её слёзы, пока она не стала дрожать уже не от испуга. Вот тогда-то, поймав развратный взгляд подлой змеюки, Кощей и решил поучаствовать. Он подошёл к девушке со спины и аккуратно срезал лямки сарафана, она даже не сразу заметила, что осталась в одной рубашке, выгибаясь под двумя парами рук, ласкавшими её спину и грудь.       Кощей почти ощутил ту восхитительную упругость и мягкость в своей ладони. Груди девушки было так приятно сминать, прижиматься бёдрами к пышным ягодицам и целоваться со Змеем через её плечо.       Кощей хмыкнул, вспоминая разочарование на бледной роже, когда выяснилось, что девица не девственна. Кощей тогда знатно повеселился, входя в девушку с той стороны, где она оказалась нетронутой, и сообщая об этом Змею. Впрочем, реакция девушки тогда была и без слов достаточно красноречивой, когда она извивалась между ними, хныча и совершенно неразборчиво умоляя о чём-то.       Кощей расстегнул рубиновые пуговицы своего платья и запустил руку в штаны, лаская оживший от воспоминаний член. Пожалуй, даже жаль, что та девушка умерла так быстро. Поторопились они тогда, что делать. А ведь настолько страстные красавицы попадались не так часто. Кощей с силой провёл ладонью по возбуждённой плоти и тихо застонал. Перед глазами мелькнуло лицо Змея, жадно облизывающего девичий сосок раздвоенным языком. Этот язык… О! Кощей знал, на что он способен. Спина покрылась испариной, стоило только представить этот язык на своём члене. Кощей запрокинул голову и выгнулся в кресле, пошире раздвигая длинные тощие ноги. В плену воспоминаний, он не сразу заметил, что язык, ласкающий его, вполне реален. Только когда его подхватили под ноги, бесстыдно задирая их вверх, до гостя дошло, что хозяин вернулся, вдоволь налюбовался на бесплатное представление, а сейчас активно готовит его к основному блюду. Что ж, Кощей не возражал. Гортанно простонав, ощутив раздвоенный язык между ягодицами, шире раздвинул ноги, приглашая Змея, так сказать, к ответному визиту.       Когда Змей навис над Кощеем, тот открыл глаза, впервые с момента встречи глядя на Змея, и призывно улыбнулся, обнажая мелкие и острые зубы. Змей вернул улыбку и толкнулся вперёд, раздвигая нежную плоть. Первое проникновение – всегда самое яркое, острое, сильное. Они оба предпочитали брать от него всё, смакуя этот момент, словно кровь девственницы или драгоценное вино.       А потом было сильно, быстро, жёстко и так горячо и сладко, что Кощей стонал непрерывно, терзал когтями сильную спину и отчаянно выгибался навстречу, пока удовольствие не захватило его целиком, выплёскиваясь белёсыми каплями на чешуйчатый живот Змея. Потом он расслабленно принимал достигающего пика любовника, любуясь из-под век запрокинутым лицом, искажённым страстью и удовольствием. И только когда внутренности обожгло змеевым семенем, закрыл глаза, на миг погружаясь в тёплую темноту.       Змей с удобством разлёгся на пёстрых подушках рядом с креслом и, потягивая вино из чаши, некогда бывшей вместилищем мозгов какого-то степного князька, лениво наблюдал за тем, как затраханный Кощей медленно приходит в себя. Интересно, а помнит ли Бессмертный, зачем именно пришёл сегодня в гости?