Путник.

Мысли смешиваются в единую нечленораздельную субстанцию. Из нее сложно выделить что-то конкретное, хоть сколько-нибудь осязаемое. Просто так пусто в голове оттого, что нет никакой конкретной мысли. Лишь обрывки. Холодно. Через открытое окно проникает морозный воздух. Он чуть колючий. Режет горло. Уже стемнело. Небо приняло бархатный фиолетовый оттенок. Сегодня совсем нет туч. Только несколько полудымчатых облачков сгрудилось на горизонте. Их молочные спины можно разглядеть даже в темноте. А с чистого неба смотрели звезды. Их холодный свет был неприятен мне. Пустые белые искры. Как светлячки. Светлячки... В горле что-то застывает. Опять вспомнился Темка. Слез больше нет. Но боль осталась. И пустота. В том месте, где раньше был мой лучший друг. Большая черная дыра. Нужны годы и годы, чтобы она хотя бы стала меньше. Это будет, я знаю. Так всегда бывает. Говорят, лечит время. Быть может. Это не важно. Главное, что станет легче. Мне. А он? Он никогда не закончит школу. Никогда не станцует на выпускном бале. Он больше никогда не подкрадется сзади, чтобы испугать меня. И больше мы никогда не будем смеяться вместе. Он так и не скажет Вике тех самых слов... А в это время мы будем смеяться. Мы будем жить. Каждый день видеть солнце. Встречать Новый год. Без него. Он теперь где-то там... Не знаю, где. Да и так ли это важно? Главнее то, что он умер. Когда должен был жить. Ему было только шестнадцать. И уже никогда не станет больше. Шестнадцать навсегда. И его дети никогда не увидят этот мир. Просто их не будет. Потому что нет его. Тихо. Эта тишина просто давит на уши своей пустотой. В комнате раздается лишь один звук. Обычно он сливается с тишиной, и мы не слышим его. Но не теперь. Тиканье часов. Громкий режущий звук. Так хочется вышвырнуть эти часы туда, в темноту. Но это глупо, глупо. Это уже ничего не изменит. Вздох. Вернутся друзья, и я снова улыбнусь им. Они даже не заметят моей грусти. И не поймут, что она была. Я опять буду прежним. Таким, как сейчас, меня знает лишь один человек. Вернее, знал. Тема. Я опять смотрю за окно. На звезды. Белые, колючие, чужие. Не понимаю, как можно ими восхищаться. Обычные угловатые искры. Но они невольно притягивают взгляд. Наверно, потому, что они мерцают и тем самым напоминают чей-то взгляд. Блеклый путник вступил на мертвую землю. Он устал после многодневных поисков хоть одного уголка жизни. Теперь он уже напоминал тень. Холодную и пустую. Как земля, по которой он шел. Он был один. Он сбежал от всех. Его заставили оставить всех, кого он любил. И теперь он шел. Шаг за шагом. Ноги заплетались. Но он знал, что вернется. Когда-нибудь. И тогда он увидит глаза своих любимых людей. Если успеет. Он в мертвой земле. Они в бездушном городе. Среди никчемных людей. Шансы на встречу малы. Но путник верит, что все будет. Потому что знает, что пока частички его живут в чьих-то сердцах, всегда есть путь назад. Порыв ветра охватывает меня. Он словно разрывает клубок моих мыслей. И теперь они растекаются в разные стороны, радуясь своей свободе. Я отворачиваюсь от окна. Мой взгляд падает на кровать друга. Вздох. И снова липкая тьма за окном. Скорей бы вернулись Макс и Андрей. Знаю, сам могу к ним сходить. По крайней мере, где один из них я точно знаю. Но что-то не хочется. Звезды перемигиваются. Кто-то скажет – улыбаются. Я не согласен. По-моему, это больше похоже на ухмылку. Так, что за бред? Какая ухмылка? Какая улыбка? Это звезды. Огромные пылающие шары, просто говоря, за миллионы километров от Земли. И нечего вселять в них жизнь. Особенно тогда, когда кто-то такой нужный лишается ее. Несправедливо. Но не стоит сетовать на мир. Таковы его реалии. Романтизм. Редкий экземпляр. Но еще встречается. И реализм. Цинизм. Глаза путника завораживают. Темные тени. Ввалившиеся глазницы. Набухшие виски. Но в самих глазах, черных, как январская ночь. Еще теплиться жизнь. Она горит чуть заметными огоньками. Похожими на звезды. А на этой мертвой земле нет даже их. Лишь небо. Тяжелое низкое небо. И земля. Испепеленная солнцем. Истрескавшаяся от вековой засухи. И так хочется упасть. Сил нет. Но нужно идти. Нужно искать. То, чего больше здесь нет. То, что теперь не найти. Люди создали эту мертвую землю. Сами. Просто сломали мир, который здесь был. Но путнику нельзя так думать. Иначе последние силы покинут его. И в глазах еще горит надежда. Последняя надежда в его жизни. Я улыбаюсь. Просто губы сами расплываются, непроизвольно. Сколько хлама, оказывается, накопилось в моей голове. И этот порыв ветра вытащил наружу то, что там давно завалялось. Не помешало бы такую чистку делать почаще. Но после этого стало спокойней. Не могу сказать – лучше или легче. Мне не было ни плохо, ни тяжело. Я просто думал. Неторопливо, в тишине, один. После смерти Темы я изменился. Словно взял и повзрослел за одну ночь. Нет, я по-прежнему веселюсь. Так же шучу и смеюсь. Радуюсь жизни. Но теперь я все чаще вот так вот размышляю в одиночестве. О многом. О себе. О жизни. О друзьях. Скорей бы они уже разобрались со своими отношениями. Лично я за то, чтобы Даша была с Максом. Нет, Андрюха хороший, и все такое прочее. Но... просто мне так хочется. Кажется, так всем будет лучше. И так будет правильней. Хотя, вполне вероятно, что я не прав. И я стараюсь не лезть в это. А еще я думаю о тебе, Темыч. Жаль, что уже никогда я не поговорю с тобой. Так вышло. Так получилось... И почему людей все время тянет к таким вещам? К тому, что таит в себе тайну и какую-то опасность. Край пропасти, обрыв, скалы... Или вот загадки, цена разгадки которых – жизнь. Но нет, не живется нам спокойно. Все куда-то манит. Что-то зовет. «Великие» сыщики. Пока не погибнем, упорно будем лезть на самый край. Это что-то из оперы «запретный плод сладок». Тянет к тому, что нельзя. Любопытство. Необходимо сдерживать его. Но так сложно. Нам никогда не совладать с этим таинственным, что бы это ни было. Мы даже себя самим себе подчинить не можем, свои желания и мысли. И так и не научились жить в мире людей без конфликтов, в мире. Так... Это меня уже не туда понесло. Но сложно проследить направление мысли. Она перетекает какими-то только ей одной ведомыми путями и порой оказывается столь неожиданной даже для ее обладателя, что кажется невероятным, как такое могло прийти в голову. Неисповедимы ее пути. Силы испаряются в пылающем плотном воздухе. Нечем дышать. Но шаг за шагом нужно идти. Куда... Мысли давно расплавились. Осталась лишь одна серая масса. Удары сердца становятся все слабее и реже. Ноги заплетаются. Путник падает. Высохшие жилистые руки с жаждой жизни скребут окаменевшую землю. Из почерневшего рта вырываются хрипы. А в глазах продолжает гореть жизнь. Она не желает сдаваться. Но бороться уже невозможно. Последние судороги охватывают тело. Капли почерневшей от жажды крови застывают на спекшемся горле. И жизнь покидает тело. Робко, она взмывает верх. Глаза остекленели, но можно рассмотреть, как затухает в них надежда. Но за тысячи километров, в бездушном городе, в сердцах нескольких людей остались его частички. А это значит, что он обязательно вернется. За ними. Очень скоро. — Очень скоро... – повторяю я. Но все это просто глупая легенда. Сказка. В которые я уже давно не верю. Он не вернется. Хоть его частички и остались с нами. В сердцах. В моем. И их. Их всех. Оттуда нет обратного пути. Билет в один конец. Навсегда. Прощай, Артем! Ты был моим лучшим другом. И ты это знал. Ты любил Вику. И она это знает. Я был тебе нужен. И я это знаю. А еще ты никогда не вернешься. Это знаем мы все. И ты, и я, и она. Все. Вечер сгущает краски. Тиканье часов сводило с ума. Я резко захлопнул окно. И дребезжание стекла еще долго раздавалось в опустевшей комнате.