«Хей, Прошло 4 месяца. Я постоянно вспоминаю былое. Цитирую тебя и не хочу слышать твои слова из уст других. Надеюсь, ты узнал меня. Я ведь не одна считаю месяцы? Думаю, ты больше не волнуешься за меня, но... мог хотя бы сказать, что приезжаешь в мой город, Не чужие вроде люди. Или вроде.» — Отправить.
Проходит какое-то время, и рядом с смс появляется время — 17:49.
С сердечно-сосудистым устройством начинает происходить деформация. Внутри щемит, колит, волнение усиливает пульс. Слюна нехотя пролазит через глотку. Кончики пальцев окоченели, хотя ты находишься в помещении. Ты сделала это. Сделала то, на что не хватало смелости — написать ему ещё одно, последнее сообщение. Ты же не идиотка, чтобы по фотографиям в его профиле не узнать свой родной город. И он это тоже прекрасно понимает. Он думает, что ты также, как и он, забыла и больше не мечтаешь о каких-либо отношениях. Абсурд. Пришло время сказать ему, что ты помнишь! Проходят часы. Скорость крови в венах утихла, волнение не заставляет больше ёрзать на стуле. Он молчит. Может, не увидел или не узнал. Нет! Он точно узнал, ты уверена. Ты наивно думаешь, что это поможет тебе успокоиться, забыть ощущения, которые томятся в глуби на медленном огне. Блюдо никак не приготовится. Уверена, что его отказ охладит тебя. Ты сама-то веришь в это? Вяло выпрямляясь, потягиваешься вверх. Что-то блаженно хрустит в позвоночнике, и твои руки грузом падают обратно, а изгиб тела горбится. Пересчитываешь в голове количество выпитых кружек с чаем. Тебе всё мало. Тебе всё холодно. Встаешь из-за стола, ногами отодвигая стул из-под себя. Он сердито скрипит по полу, раздражая тебя своим голосом. В чайнике осталось ещё немного горячей воды, на кружку хватит. Третий раз заливаешь чайный пакетик, так как надоело переводить их на очередные чашки. Вода льётся тонкой струйкой, не спеша заполнить собой ёмкость. За окном уже стемнело, зима всё-таки. Не любишь это время года, ведь оно заставляет тебя быстро уставать. Где-то вдали виднеются огни вокзала. Удивительный, однако, пейзаж раскрывается из окна твоей квартиры на шестнадцатом этаже. Задумчивость прерывает жужжание мобильного, и ты чуть не роняешь на плиту кружку, хотя вода всё равно разлита. Спотыкаясь о собственные ноги, спешишь к телефону. Звук пришедшей на твой номер смс-ки ты отличишь от любых соц. сетей. Ошибаешься в пароле на устройстве несколько раз, уговаривая его наконец-то открыть доступ. Разочаровываешься, обнаружив сообщение от оператора. Такая ирония. С тебя хватит. В коридоре находишь начатую пачку отчима и без стеснения берёшь пару сигарет. Накинув на себя куртку и обувшись, выходишь в подъезд. Тебе плевать на соседей, потому что им плевать на твой возраст. Сосед слева — программист, предпочитающий проветривать дом вместо того, чтобы выходить наружу, а соседи справа не устают трахаться ночами прямо за стенкой твоей кухни. С холодной уверенностью спички в твоих руках вспыхивают, и доза никотина начинает тлеть. Грубо затягиваешься, облокотившись на дверь квартиры. Прочищаешь горло, немного сморщившись. Ты не умеешь курить, ты делаешь это для того, чтобы почувствовать себя своим отцом. Он всегда курил, сколько ты его помнишь. Так уверенно, так спокойно и быстро, словно он вдыхал кислород, а не яд. «А что, если кислород и есть наша смерть? Что, если мы бессмертны, а O2 медленно, но верно окисляет наши клетки? Возможно ли, что никотин наше спасение?». Кашляешь, делая новые затяжки. Легче тебе, конечно же, не становится. Ты никак не можешь вызвать табачное привыкание, чтобы вдоволь начать наслаждаться им. В окружающую тишину прорываются звуки телевизора и сор из других чуланов. Ты борешься с собой, пытаясь очистить разум. Всё сделанное было глупой идеей. Его единственная улыбка в последний вечер так и крутится перед глазами. Всё было грустно, но даже тогда нашлось место для его позитива. И ты стараешься не думать, что эта полуухмылка тонких губ была адресована не тебе. Стёрла это. Ты вообще многое удалила со своей карты памяти. Но ты всё также хранишь в себе факты о нём. Он любит химию и поэтому раньше помогал тебе с ней; он собирается стать учёным. Не любит сладкое и пьёт чай без сахара. Он любит рыбу и бананы, странное сочетание предпочтений. Предпочитает морской синий и всегда был и будет против вредных привычек. Вместе с тобой принимал кружку за кружкой кофе и любил рассказывать о символиках разных мировоззрений. Всегда твердил тебе: «Всё будет, скоро.». Боролся с угрями на лице и даже перенёс медицинское вмешательство. Он не имеет высокой самооценки. Он любил мечтать, гулять наяву по вымышленным волшебным мирам и называть тебя Алисой. А ты так и называешь его своим Шляпником. Ты не помнишь его голос, но его смех отчётливо воспроизводится в одиноких снах. В заднем кармане джинсов завибрировал мобильный. Как за шкварник, тебя вытаскивает из прострации его сообщение:«Уже не смогу тебя навестить. Поезд отправляется с платформы через полчаса.»
По лестнице понёсся гулкий топот. Ты летела вниз, перепрыгивая пролёты вполовину. Боялась не успеть, упустить, наконец-то отпустить. Чудачка! На улице ты расталкивала людей, получая в ответ возмущения и оскорбления. Город с забавой наблюдал за девушкой, бегущей сквозь время в куртке и шортах. Зачем ты это делала? Даже не думала. Ты просто понимала, что сейчас судьба достала последнюю карту из колоды и готова перевернуть её для тебя.Мы уплываем прочь друг от друга, как две льдинки, Замёрзшие сердца со временем только леденеют, И нет пара изо рта. Пожалуйста, верни то время, когда я была твоей.
В боку кололо, лёгкие обжигал мороз. Увидев обледеневшее место, ты в тотчас же скользишь, пытаясь так отдохнуть на мгновение. Ещё немного и ты начнёшь задыхаться, но страх задохнуться от упущенного шанса сильнее. Всё глупо, несуразно. Кинуться к ближайшему вокзалу в поисках встречи с прошлым. Так похоже на тебя. И что ты сделаешь, если его там не будет? А что, если будет? Что скажешь? Ты не знаешь. Это бессмысленно. Но это твой выбор. Как думаешь, фортуна на твоей стороне? Человеческая гуща становится всё плотнее, становится сложнее просачиваться сквозь поток. Твоё тело постоянно задевает что-то, часто болезненно. Сквозь боль и усталость ты идёшь к нему. Оправдано ли? Пересекаешь парадные врата, проникая тенью к платформам. Их не так много, возможно, ты ещё успеешь их обежать, если хватит сил, конечно. Методом исключения оставляешь четыре пути. Когда-то ты представляла эту встречу. Трогательная, волнующая, томная. Пунцовые щёки и твоя истерика, в которой ты бы захлебнулась от счастья. Вы бы долго взирали друг на друга, не имея способности осознать, что это, наконец-то, произошло. Наконец, кто-то сорвался бы с места, и последовали объятия. Такие желанные, удивительно родные, неповторимые; такие крепкие, что дышать не хотелось бы. Он бы закружил тебя вокруг себя, и последовал бы долгий, всего один, поцелуй, передающий всё то, что вы не могли передать ранее. Это, конечно же, не было бы идеальным. В силу природного смущения, целовать пришлось бы тебе, пришлось бы тянуться выше. Это выглядело бы забавно. Ты, скорее всего, просто запрыгнула бы на него, может даже повалила на твёрдую платформу и это было бы таким нелепым. Именно таким, каким желали. Настоящим. Поверит ли мне кто-то, но ты его нашла. На третьей из четырех предполагаемых платформ. Он уже находится в очереди на посадку в вагон. Рядом с ним, мягко держа за руку, стоит невысокая девушка. Они о чём-то мелко переговариваются, взирая на проходящих мимо них людей. Потерявшаяся в собственной темноте, ты думала только о нём. Думала, как о собственности; внушала, что всё связано с тобой. А он, на самом деле, просто очень вежлив, чтобы не ответить на сообщение. Ты остановилась в шаге от зоны их видимости. Щёки горят, как ты и мечтала, только от мороза и усталости. Твой взгляд прикован к молодой паре, собирающейся домой. При вдохах хрипишь и готова сложиться пополам. Готова прямо здесь загнуться. Всё оказалось не так, как ты думала. Руками опираешься на холодные колени. Прохожие пялятся, обсуждают, но ты создала для себя излюбленный вакуум. В нём ничего нет. Теперь в нём нет даже тебя. Уголки губ ползут в ироничной ухмылке, зарываешься ладонями во взлохмаченные и мокрые от снега волосы. Впервые за весь этот марафон по твоему телу сбегают холодные мурашки; «с позвоночника падает снег» — он так говорил. Человеческая масса смотрит на тебя, а ты стреляешь взглядом в спину своего спасения, исчезающего. Я помню тёмный холод, освещённый огнями поездов. Помню быстрый ветер, уносящий с собой людей и их мысли. Крупный снег сыпался на голые головы, окрашивая их белёсым слоем. Наивная девушка чувствовала облегчение. Она теперь чувствовала акцент в событиях, видела точку в конце мысли. Девушка утирала капризные слёзы, продолжая иронично поднимать уголки губ. Долгое время она наблюдала за очертаниями уходящего транспорта. Её голубые губы бесконечно произносили шёпот, слышный только ветру. Прощай, Скоро, мы больше никогда не увидимся.