– Доктор!
Роуз бродила по ТАРДИС, пытаясь разыскать её хозяина, который, казалось, испарился. Заглянув в добрые два десятка комнат и не обнаружив там никого, Роуз начала терять терпение.
– Доктор, ты где?
Распахнув очередную дверь и уже шагнув внутрь, Роуз вдруг оробела. Эта комната, в отличие ото всех других, явно была жилой: небрежно заправленное покрывало, творческий беспорядок на прикроватной тумбочке, синий пиджак в полоску, висящий на спинке стула. Это была спальня Доктора.
Оглядевшись по сторонам и помедлив с секунду, Роуз осторожно скользнула внутрь. Она никогда не была в этой комнате, раньше ей не приходилось искать Доктора дальше консольной или библиотеки.
Роуз медленно поворачивалась, оглядывая спальню. Она ожидала, что здесь будет что-то необычное, современное, если так вообще можно говорить, путешествуя во времени. Но нет, комната была простой и уютной. Синие тона, приглушенный мягкий свет... Роуз улыбнулась, отметив, что интерьер прекрасно сочетается со стилем одежды Доктора...
Но вдруг внимание её привлекло нечто, чего здесь уж точно не могло быть. По крайней мере, по убеждениям Роуз. На стене висел, на первый взгляд, ничем не выделяющийся из интерьера портрет молодой девушки. Однако человеку, который хоть чуть-чуть знает Доктора, точно покажется это странным. Нахмурившись, Роуз подошла к картине поближе. Хоть она и не особо разбиралась в искусстве, сразу было понятно, что это дело рук любителя. Однако что-то в этом портрете завораживало: нежная полуулыбка, благородные черты лица, над которыми корпели часами, стараясь максимально приблизить их к оригиналу, несомненно, что-то значащему для художника... Карие глаза смотрели прямо в душу, и от этого взгляда Роуз сделалось не по себе. Картина так и дышала теплотой и чувственностью этой девушки, и было в ней что-то... Волнующее... У Роуз возникло смутное предположение, что она знает эту девушку, что она не просто уже видела её, а знала когда-то о ней все. Как будто бы полузабытая подружка из глубокого детства улыбнулась в толпе, оставив только растерянность и стремительно ускользающие нити воспоминаний... Роуз с трудом оторвала взгляд от карих глаз и осмотрела всю картину. Нет, она определенно не могла видеть её раньше, ведь на ей было платье, которые носили около пятисот лет назад, а они с Доктором никогда не посещали эту эпоху...
Но что её портрет делает в комнате Доктора? Ведь это единственный портрет во всей ТАРДИС... Раньше она не замечала, но теперь...
– Это Мэри.
Роуз аж подпрыгнула от неожиданности и обернулась: в дверях, оперевшись о косяк, стоял Доктор. Когда он пришел?
– Любовь всей моей жизни. – Доктор горько усмехнулся этой громкой и заезженной фразе. – Звучит весьма пафосно, но так оно и есть.
– Кто она?.. – голос Роуз прозвучал немного надтреснуто. – В смысле, что с ней случилось?
Доктор прошел в комнату и сел на кровать, устремив задумчивый взгляд на портрет. Роуз на какое-то мгновение показалось, что он забыл про нее и погрузился в воспоминания, но вдруг зазвучал его голос – тихий и задумчивый:
– Я спас одного лорда от пришельцев, это было в шестнадцатом веке, в Англии. У него была дочь - Мэри. Она полюбила меня, а я – её. Это произошло так внезапно, так легко и естественно... Я никогда не думал, что такое может со мной случиться: влюбился как мальчишка... – Доктор вновь горько усмехнулся, на мгновение опустив голову, но тут же вскинул её и продолжил свой рассказ. – Я никогда не думал, что со мной такое может случиться... Я знал, что она смертная, а я – нет, что наши отношения не приведут ни к чему хорошему... Но я любил её! – При этих словах он как-то неловко пожал плечами. – И я решил, что женюсь на ней и проживу с ней всю её жизнь. Но я не смог устоять перед искушением продолжать путешествовать – вместе с ней. Мы посетили столько мест, столько времен... Нам было так хорошо вместе, я уверен, ни у каких молодоженов не было такого чудесного медового месяца. Мэри быстро поняла, что к чему, бежала в ТАРДИС, порой, вперед меня, только вскочив с постели с утра... Мы были так счастливы...
Доктор замолчал, глядя на портрет Мэри. Роуз показалось, что он пожирает взглядом каждую её черточку, пытается впитать в себя каждый удачный мазок кистью, но ему мало этой жалкой картинки... Поджав губы, Роуз аккуратно присела рядом с Доктором на краешек кровати и принялась терпеливо ждать, когда он продолжит свой рассказ. Следующая фраза прозвучала как гром средь ясного неба:
– А потом она заболела. – Глаза Доктора округлились, он резко вскинул голову, судорожно пробежался взглядом по фигуре Мэри, болезненно нахмурился и затараторил, – подхватила инопланетный вирус... Не нужно было вообще путешествовать с ней так далеко... Ей становилось все хуже и хуже с каждым днем... Я ничего не мог поделать... Нет, конечно, я делал все, что мог... Я... Возил её на тысячи лет вперед в самые успешные клиники всех времен и планет, но все, все они твердили, что для человека эта болезнь... Неизлечима.
Доктор прерывисто дышал, комкая край покрывала и неподвижно уставившись на Мэри.
– Я не мог её потерять, просто не мог, понимаешь?
Он беспомощно посмотрел на Роуз. В его глазах плескалось такое отчаяние, такая растерянность, безысходность, будто бы все это происходило сейчас, а не сотни лет назад.
– И тогда мне в голову пришла эта мысль. Нет, не бредовая, я до сих пор думаю, что все должно было сработать... Я решил провести двойную регенерацию. То есть, намеренно ранил себя и обратил часть клеточной энергии на нее. У меня много клеточной энергии, когда я регенерирую, ты же видела, Роуз. – Он вдруг безумно улыбнулся и помахал своей рукой, но вдруг замер и снова устремил свой взор на портрет. – Это должно было вылечить её, убить болезнь в каждой клеточке её тела, но... Она исчезла.
Когда Доктор опустошенно взглянул на Роуз, из глаз его потекли слезы, но он даже не заметил этого, поскольку был полностью погружен в воспоминания.
– Я видел, что у меня получилось направить на неё часть энергии, но... она просто исчезла. А потом я потерял сознание... Когда очнулся, искал её, как будто надеялся, что найду, в глубине души зная, что она исчезла... – Голос его сорвался, но он поспешно сглотнул и продолжил, – у меня на глазах.
Он закусил губу и долго сидел, раскачиваясь взад-вперед, по-прежнему не отрывая глаз от улыбающейся Мэри. Роуз вдруг осознала, что плачет. Слезы текли по её лицу одна за другой, капая на толстовку... Она решилась и, робко протянув руку, сжала ею слегка трясущуюся ладонь Доктора. Он схватил её обеими руками и закончил рассказ на одном дыхании:
– Она не просто исчезла, она исчезла из истории. Её родители говорили, что у них никогда не было дочери, никто не помнил мою Мэри, только я. Все её вещи, за исключением тех, что были в ТАРДИС, тоже исчезли, ведь в нашем доме жила другая пара... – Доктор глубоко вздохнул, будто бы ощущая небольшое, но всё же облегчение от того, что выговорился. – И этот портрет – единственное свидетельство того, что моя любимая Мэри действительно жила на этом свете.
Он отпустил руку Роуз, поднялся и подошел к портрету ближе, провел рукой по лицу Мэри.
– Я нарисовал её.
Роуз встала следом за ним и тоже подошла поближе.
– Ты больше никогда никого кроме неё не любил? – спросила она, чувствуя себя ужасно опустошённой.
Доктор бросил короткий взгляд на Роуз, потом на портрет, потом опять на Роуз и, поняв, что она ждёт от него ответа, задумался.
– Я люблю тебя... – задумчиво произнес он.
Это было констатацией факта, а не признанием в любви, но сердце Роуз забилось как сумасшедшее. Любит!
– Мне кажется, я любил тебя всегда, ещё задолго до нашей встречи... Я не влюблялся в тебя, Роуз, я любил тебя с самого начала...
***
Перестрелка началась резко и неожиданно. Венехасты и канонбалы, до этого момента беседующие в довольно мирной форме, почти одновременно дали сигнал своим воинам, которых насчитывалось около тысячи с той и с другой стороны. Огромные инопланетные существа пускали друг в друга отравленные стрелы, разряды небольших молний, маленькие пушечные ядра. Воздух сразу же наполнился дымом, пеплом и гарью.
– Роуз, осторожно!
Крик Доктора потонул в царившем вокруг них хаосе, не долетев до Роуз каких-то пары метров. Буквально в следующее мгновение она почувствовала резкую боль – стрела задела её плечо. Словно в замедленной съемке она увидела, как из руки брызнула кровь. К горлу подошла тошнота, перед глазами поплыло. Стрела явно была отравлена.
Из-за сильной пульсирующей боли она плохо понимала, что происходит. Сражение резко переместилось вправо, и Доктору удалось прорваться к ней. Он зажал рану и, взяв её на руки, побежал к ТАРДИС. Тошнота и головокружение нарастали, от прикосновений Доктора рука болела ещё сильнее. Роуз казалось, что она сейчас же потеряет сознание, но этого не происходило. Видимо, яд был рассчитан на то, что жертва будет мучаться до конца.
Доктор ввалился в ТАРДИС и аккуратно опустил Роуз прямо на пол, умудрившись захлопнуть за собой дверь.
– Доктор... Мне так больно...
– Это мерассанский яд... Они смазывают свои стрелы мерассанским ядом, на ТАРДИС нет к нему противоядия...
Он вскочил с пола и подбежал к панели управления.
– Планета Сайкатриз, две тысячи сто восемьдесят пятый год... – Он судорожно настраивал машину.
– Доктор!.. – Роуз чуть приподняла голову.
– Сейчас, Роуз, сейчас... Потерпи немного... Немного...
– Я не могу... – Ей удалось выдавить из себя только хриплый шепот.
Силы покинули её, голова безвольно ударилась о металлический пол, глаза закрылись.
ТАРДИС оповестила своих пассажиров о том, что перемещение окончено.
Доктор бросился к выходу, понимая, что уже поздно, но в душе всё же надеясь, что здешние врачи спасут её... Он уже собирался распахнуть дверь, как увидел из-за спины золотистое сияние. Замерев лишь на секунду, он резко развернулся и упал на колени рядом с Роуз, от которой исходил яркий свет.
Доктор с самого начала понял, что происходит, но это было совершенно невозможно, и он только смотрел на неё, не в силах поверить своим глазам. Рана исчезла, видимо, в первые секунды регенерации. Свет резко стал еще ярче – Доктор невольно прикрыл глаза руками, а когда открыл, перед ним лежала уже совсем другая девушка.
У неё были длинные русые волосы, судя по всему, слегка вьющиеся, и сама она была будто бы выше и стройнее Роуз, насколько мог судить Доктор, окинув её беглым взглядом.
В следующее мгновение она пошевелилась и открыла глаза – зеленые.
– Доктор, – еле слышно прошептала она и снова потеряла сознание.
Доктор все еще был в глубоком шоке. Как у Роуз получилось регенерировать? Почему ТАРДИС провела регенерацию для постороннего... кого? Он машинально прикоснулся к правой стороне её грудной клетки и замер. Там билось второе сердце.
***
Вот уже две недели Роуз была без сознания. Доктор, который знал о неприятных побочных эффектах регенерации, помогал ей как мог. Он выносил её на руках подышать таежным, морским, цветочным воздухом, старался не тревожить громкими звуками. И не будил. Разумеется, он знал, как привести в чувство Повелителя времени после регенерации на полчаса, но не воспользовался этим, не смотря на то, что любопытство так и съедало его. Как Роуз могла оказаться Тайм-леди!?
Она пришла в себя утром. Когда он вошел в комнату, она щурилась от солнца, приподнявшись на локтях.
– Проснулась наконец, – Доктор невольно улыбнулся, глядя на её растерянное лицо. Очень милое, отметил он про себя.
– М-м-м-м... Доктор... Ты выглядишь... Что произошло?.. – спросила она сонно, но тут же вытаращила глаза, с ужасом взглянув на Доктора. – Что у меня с голосом?
А вот об этом-то он и не подумал. Как сказать ей, что она регенерировала? Она же, судя по всему, не знала, что такое может случиться. Как подготовить её к тому, что в зеркале она увидит не себя, а...
– Почему у меня такие длинные волосы? – Роуз, тем временем, вцепилась в свои локоны, перелетевшие на плечи, когда она села. – Подожди, они... русые?! Но они и должны быть русыми, чему я удивляюсь... – озадаченно бормотала она.
Доктор еле успел среагировать – Роуз уже метнулась к зеркалу, но он бесцеремонно схватил её поперек талии. Она могла серьезно повредить себе психику, если бы увидела себя, будучи неподготовленной. Он помнил, какой шок испытал после первой регенерации, хотя был вполне осведомлен.
– Что происходит? Отпусти меня! Я хочу посмотреть...
– Чш-ш-ш-ш... Пожалуйста, послушай меня!
Только убедившись, что завладел её вниманием, он осторожно отпустил её. Она села на край кровати рядом с ним, теперь уставившись на свои руки. Доктор взял их в свои.
– Роуз, послушай, – мягко начал он, старательно подбирая слова. – Я не знаю, как и почему это произошло, но две недели назад, после того, как тебя ранили ядовитой стрелой, ты регенерировала.
Роуз находилась в полнейшем ступоре.
– Роуз... Да, я Роуз... – озадаченно произнесла она. – Но раньше я была Мэри...
Теперь пришла очередь Доктора впадать в ступор. Причем тут Мэри?
– Да, я была Мэри, а потом мы провели регенерацию, я потеряла память и стала Роуз... – рассуждала она, сосредоточенно нахмурившись и сжимая руку Доктора. – Но почему я помню детство Роуз, если я просто потеряла память?.. И-и-и... Почему у меня изменилась внешность?
Доктор пребывал в полном шоке. Картинка произошедшего медленно выстраивалась в его голове вместе с бессвязными речами Роуз. Но он не понимал, как такое могло произойти? То есть, Мэри регенерировала в эмбрион Роуз спустя пятьсот лет? Той энергии, которой он поделился с ней, хватило для того, чтобы стать Тайм-леди? Регенерация человека в Тайм-Лорда возможна, но только в два этапа? Все эти мысли хаотично вертелись в его голове, сталкиваясь и путаясь, никак не желая выстраиваться в логические цепочки.
Тем временем Мэри-Роуз, которая уже несколько минут сидела, молча уставившись в стену, поднялась и направилась к зеркалу. Доктор пошел за ней, наверное, чтобы подхватить, если она упадет в обморок.
В зеркале он впервые после регенерации увидел её в полный рост. По образу она больше напоминала Мэри, а по лицу – Роуз. Она смотрела на свое отражение со смесью ужаса и непонимания. Тут Доктор будто бы очнулся и мягко развернул её к себе лицом.
– Это твоя первая осознанная регенерация, – успокаивающим голосом произнес он, взяв её за плечи. – Через это проходят все Повелители времени, все хорошо, не волнуйся...
– Повелители времени? – Мэри-Роуз вытащила глаза. – Я Повелительница времени?
– Моя Мэри, – Доктор нежно обнял её. – Моя Роуз. Мы разберёмся с этим... Но позже... У нас есть вечность на размышления.
