***
И вот Юрий на большом концерте. Он окинул взглядом зал, созданный для таких мероприятий. Звук здесь должен быть хорошим. Но звук для зрителей, а не для самого Юрия, увы. Для него — вибрация семи струн. Он чувствовал музыку, которую сам сочинял. А зрители слушали. Юрий видел, как аплодирует зал. И едва не заплакал, когда зрители встали. Аплодировали ему стоя. Девушки даже подарили цветы. Но для Юрия лишь одна являлась пределом совершенства — его гитара. — Скажите, вам не жаль пальцев? — спросил журналист захудалой газетёнки. — Ведь вы без медиатора играете! Юрий прошёл сквозь толпу и не ответил ничего. Журналист презрительно скривил лицо, обозвав зазвездившимся выскочкой. Но Юрию было всё равно, даже если бы он слышал эти слова в свой адрес. Только Юрий не слышал. Он чувствовал внезапно возникшее презрение и чёрную зависть. Но не принимал это близко к сердцу, потому что это вытеснило бы на некоторое время чувство, которое он испытывал, когда перебирал струны. Да и какой смысл в зависти одного человека, когда Юрий видел восторг собравшихся зрителей? Он даже аплодисментов и слов восторга не слышал. И гитару выпросил у продавца жестами. Но не по той причине, что «зазвездился». Вовсе не по этой. Юрий много отдал бы, чтобы всё это слышать. Но он глухой.Часть 1
5 декабря 2015 г. в 22:36
Зал замер, когда на сцену вышел гитарист. Нет, не на его концерт пришли. Гитарист — дополнение к концерту, на котором выступали известные люди. Но ходили слухи, что он виртуоз.
Кто-то задавался вопросом, почему он не создал группу. Ведь сочетание инструментов и вокала куда вероятнее привело бы к успеху, чем гитарное соло.
Гитарист поправил ремень своей гитары, пригладил выбившуюся из собранных в хвост волос прядь и окинул взглядом зал. Зрители смотрели на него. Кого они видели? Длинноволосого молодого паренька? Талантливого человека с большим будущим на сцене? Неизвестно.
Гитарист погладил недавно настроенную гитару. Она для него как женщина. Не зря ведь сравнивали с женской фигурой форму этого инструмента, корпус которого был иной формы.
Юрий помнил, как впервые увидел её. Чёрная, гладкая, семиструнная гитара в форме стрелы. Конечно, у него был инструмент, но не такой. Такого совершенства у него не было. Кое-как Юрий смог выпросить у продавца возможность сыграть на ней. Тот презрительно скривился, разглядывая потёртую куртку и местами порванные кеды гитариста, но… отказать не смог. И продавец не пожалел: мало виртуозов приходило в этот магазин. Чаще это были либо начинающие музыканты, у которых денег не было на подобные инструменты, либо папенькины сынки, которым в руки давать подобное совершенство жалко: не для них созданы подобные гитары.
Юрий чувствовал, что они созданы друг для друга. Эта гитара и его пальцы выдавали чудесный звук. Юрий не пользовался медиатором, желая ощущать под пальцами вибрацию струн. Именно так он чувствовал музыку, которую сам же и сочинял. И ему было жаль отдавать инструмент, который, увы, пока не принадлежал ему.
И поклялся гитарист себе, что найдёт деньги. Вагоны ночью будет разгружать, но насобирает нужную сумму.
Свершилось. Чёрная семиструнная гитара в форме стрелы у него. Его совершенство, его любовь, его мечта. Юрий сначала осторожно перебирал струны, чувствуя их вибрацию. С таким совершенством нельзя быть грубым. Первый раз сыграть следовало осторожно, пока они не привыкли друг к другу. Потом увереннее. Также уверенно следовало бы держаться на сцене, которую Юрий видел крайне редко.
Мать едва не плакала, слушая, как играет сын. Даже злость на то, что Юрий выбросил столько денег «на ветер», как она говорила, прошла. Теперь она в душе гордилась сыном-виртуозом.
Юрий сочинял новую музыку. Первоначально она была никому не нужна. Потом пришла удача — сыграть на разогреве у малоизвестной группы в одном захудалом Доме Культуры. И гитарист справился, не слушая аплодисменты и свист в свой адрес. А дальше пришёл кое-какой успех: Юрия стали приглашать всё чаще. Разорванные кеды сменились на хорошую обувь. Появился сценический образ.