Право на любовь

Глава 1 Если ваш день не задался с утра, глупо ждать от него радужных перемен к вечеру. Это правило любой судмедэксперт усваивает еще в первый месяц своей работы. А уж мне, занимающей эту должность уже около трех лет, не стоило забывать и подавно. Да я собственно и не забывала, но так хотелось, что бы хоть раз в жизни повезло, и неприятности обошли стороной. Когда в пять утра зазвонил телефон, все мои потаенные надежды накрылись медным тазом. Почему-то в тот момент даже не возникло сомнения в том, что это очередной вызов. Впрочем, интуиция меня не подвела: в лесном массиве недалеко от места моей работы было обнаружено тело молодой женщины, и любимые оперативники требовали немедленного прибытия на место. Телепортироваться по первому зову в свои двадцать восемь лет я так и не научилась, поэтому пришлось действовать по старинке – одеваться и топать на остановку. Несмотря на то, что на календаре до начала мая оставалась всего пара дней, погоду теплой назвать было трудно. Редкие прохожие заворачивались в жилеты и платки, а мне, лишенной этого богатства, приходилось кутаться в старый бабушкин кардиган. Вообще, из-за специфики моей работы, покупать себе новые вещи очень проблематично. Постоянная грязь, кровь и выворачивающий на изнанку запах превращают обновки в ненужный никому хлам и опустошают мой кошелек быстрее, чем в нем появляется следующая зарплата. За час добравшись до нужного места, я поздоровалась со знакомыми оперативниками и приступила к своим непосредственным обязанностям. Пока проводила первичный осмотр, то тут, то там слышала тихие шепотки коллег из убойного отдела: важный труп, особый контроль… После трех лет работы для меня все трупы стали одного цвета – синего с темным фиолетовым отливом в местах серьезных повреждений, и относиться к ним как-то иначе, было бы губительно даже для самой крепкой нервной системы. Просто материал, требующий серьезного осмотра и вскрытия – не больше и не меньше. Чаще всего на мой стол попадают жертвы халатности хирургов и погибшие насильственным путем граждане, оказавшиеся не в том месте и не в то время. Сегодняшняя женщина, найденная в лесополосе, исключением из правил не стала. Скорее даже наоборот – попала в обе категории одновременно. Два глубоких надреза подмышками, обширный синяк от неправильной установки капельницы, иглой которой, судя по количеству дыр, попали в вену только с пятого раза и грубый рваный разрез садиста, лишившего ее сразу двух почек. Такой оказалась цена желания цветущей красавицы увеличить себе и без того немалую грудь. И если врачебную ошибку еще нужно будет доказать, то факт незаконной транспортировки органов здесь на лицо и тянет уже совершенно на другую статью. Интересно, какой безумный хирург взялся за это дело? Почему избавился от тела, выбросив его в лесу, а не воспользовался кремацией? Ведь практически у каждой клиники есть связи и договоренности с моргом. Странно. Впрочем, теперь это головная боль следователя, свою работу на сегодня я уже выполнила. - Ольга, что скажешь? – меня схватили за плечи мужские руки и подняли с колен. – Куда копать? - Станислав, ты же знаешь, что я не люблю делать выводы без вскрытия. Приходи вечером, подготовлю для тебя предварительное заключение, - сняв с рук медицинские перчатки, ответила другу я и осмотрела свой внешний вид. На юбке древесный мусор, колготки обзавелись парочкой мелких дырок и затяжек, а высокие кожаные сапоги поцарапаны ветками. Красавица, нашла, что надеть в лес. - Поздно, Оля, это слишком поздно! Задай направление, - влез в разговор стоящий рядом новенький оперативник, чье имя я забыла сразу же после знакомства, а спросить еще раз не нашла в себе ни сил, ни желания. – Нам через два часа давать отчет начальству! - Начните с клиник, где оказывают услуги по увеличению груди, а лучше, для начала, установите ее личность и узнайте эту информацию у ее знакомых или родителей. - Ну и заноза же ты, подруга. Хорошо, разберемся. Тебя подвезти? – отодвинув в сторону назойливого юношу, спросил Станислав и хитро мне подмигнул. - А убийство, кто раскрывать будет? Сама как-нибудь доберусь, здесь минут двадцать пешком до морга, не заблужусь. - Ну и шуточки у тебя с утра пораньше. В каком месте Стас нашел в моих словах юмор, я так и не поняла. Еще, когда ехала в маршрутке, просмотрела в интернете возможные маршруты до работы, и путь через лестной массив оказался самым рациональным и полезным. Когда еще удастся выбраться из морга, подышать свежим воздухом? Оставив свои рабочие вещи ребятам, я махнула на прощание оперативникам и потопала в сторону районного морга, ориентируясь на тонкий шпиль стоящей неподалеку от него вышки радиостанции. Впервые за долгое время на душе было очень спокойно. Чарующие птичьи переливы отвлекли от скопившихся за месяц проблем и помогли расслабиться. Когда я училась в медицинском, преподаватели убеждали нас, что ко всему можно привыкнуть, что все проходит и забывается… Врали. К смерти привыкнуть нельзя. Можно смотреть на нее через призму цинизма и не грузить себя чужими судьбами, но не больше. Или это только мне не удалось заковать себя в непробиваемый кокон равнодушия? За размышлениями о своей жизни, я не заметила, как вышла к шумной автомагистрали, отделяющей лесополосу от рабочей части района. Осенью, вдоль этой трассы, стоят десятки находчивых бабушек торгующих домашними соленьями и собранными неподалеку грибами. Ни разу у них ничего не покупала, но коллеги утверждают, что трупов с поганками в желудке на нашем участке не было. И на том спасибо. Стряхнув с челки черную мошку, я посмотрела по сторонам и, выбрав момент, когда с левой стороны не было машин, не спеша направилась к середине дороги. Если сократить здесь путь и дальше пройти через гаражи, минут за пять можно добраться до морга, где меня ждет большая кружка горячего ароматного чая и оставшийся после вчерашнего ужина пирожок с мясом. Пусть не вкусный, зато сытный и большой. Что еще нужно голодному желудку? Улыбнувшись своим мыслям, я пропустила поток машин и приготовилась к переходу оставшейся половины трассы. Неожиданно за спиной послышался оглушающий визг тормозов и скрежет гнущегося металла. Краем глаза успела заметить несущийся на меня покореженный автомобиль и огненный вихрь от взорвавшегося бензобака. Один единственный удар. Адская боль и темнота. Не было ни звуков, ни запахов, только холод и пугающая легкость во всем теле. Или у меня больше нет тела? Эта мысль заставила всколыхнуть воспоминания и восстановить картину произошедшего. Представив себя лежащую под колесами горящего автомобиля, у меня невольно вырвался смешок, а в мыслях всплыли слова из раннего студенческого творчества «я рисую на асфальте, белым мелом вокруг трупа». - Глупая песенка, замолчи! – раздался из ниоткуда визгливый девичий голосок. – Отвратительно, даже умереть спокойно не дают! - Не хочешь, не слушай. Я никого не заставляю, - мысленно прокричала в пустоту я и продолжила напевать прилипшую мелодию. В последние минуты осознанного существования слушаться какую-то мифическую выскочку моя бунтующая душа не собиралась. - Прекрати! Если бы знала, что после смерти столкнусь с такой вредной сущностью, ни за что б не стала травиться, - еще громче заверещала жертва собственной глупости, старательно привлекая к себе внимание. - Не нравится? Возвращайся туда, откуда пришла. Мне лишние соседи не нужны. - Куда «туда»? Обратно к этим гадам, готовым родную дочь продать, лишь бы сохранить родовое поместье? Ха! Обойдутся! Я не буду марионеткой. Лучше сдохну, но останусь свободной. - Ну и дура, - понять странную систему ценностей этой особы, мне оказалось не под силу. – Если бы люди при возникновении трудностей каждый раз шли пить яд, человечество вымерло бы еще в первый день эксперимента. - Да что ты обо мне знаешь! Попробовала бы хоть день провести в моей шкуре, тогда бы так не говорила! - Да хоть всю жизнь, если бы это было возможно, - разговор с этим глупым избалованным ребенком начал меня утомлять. - Ну, раз ты так хочешь – лети! *** В голове гудело, словно в ней разом поселилось около сотни пчел, живот скрутило от боли, а навалившаяся разом тошнота начала медленно сводить с ума. Неожиданно в памяти всплыл раздражающий женский голосок и его последние слова перед тем, как я потерялась связь с происходящим. Привидится же! Если такие истеричные особы являются перед смертью всем, не удивительно, что порой даже безнадежные больные выходят из полугодовой комы. Так может, я все-таки выжила после той аварии? Не хотелось бы оказаться на железном столе у кого-нибудь из коллег. Они, конечно, все замечательные, но к такому близкому знакомству я еще не готова. Боже, Ольга, о чем ты только думаешь? Живот в очередной раз пронзила острая боль, которая вытеснила из головы все посторонние мысли. Вот же собственница. Пошевелиться или закричать я не могла. Тело просто не слушалось и медленно сгорало в агонии. Больно. Может мне сломали позвоночник? Это бы все объяснило. Хорошо, что моя мать еще несколько лет назад уехала за границу с греком. Если ей повезет, она никогда не увидит меня такой покалеченной. От глупых мыслей, гуляющих в моей голове, мне захотелось улыбнуться. Не смогла. От невозможной боли, сознание помутилось, и я вновь погрузилась в спасительную темноту. Сколько продолжался этот мучительный ад, я не знаю. Может час, может день, может месяц, но мне показалось, что он длился целую вечность. Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Просто в какой-то момент я поняла, что у меня снова есть тело. Эта первая адекватная мысль придала сил и вселила надежду, что в моей жизни еще обязательно будет что-то хорошее. - Марика, не плачь. Ты ей сейчас ничем не поможешь. Она должна справиться с этим сама, - раздался где-то рядом уставший голос мужчины, практически полностью заглушенный громкими всхлипами. - Если бы мы укрыли дочь где-нибудь в монастыре, нам бы не пришлось ее отдавать этим извергам, а она не стала бы травиться. Бедная моя девочка-а-а, - взвыла женщина и, схватив меня за руку, стала заливать лицо горючими слезами. – Родная, только не умирай, мы обязательно что-нибудь придумаем. Генри, мы же не отдадим ее им? - Ты хочешь, чтобы они вырезали весь наш род? Подумай о наших малолетних сыновьях и Луизе! Ты готова пожертвовать ими ради своей прихоти? – прорычал глава семейства и оторвал от меня безутешную женщину, скорее всего приходившуюся матерью встреченной мной души самоубийцы. – Позови целителя, Марика. Если будет нужно, мы отправим Хельгу в повозке. После таких заявлений, я незаметно приоткрыла правый глаз и с любопытством осмотрела стоящую рядом с кроватью пару. Мужчина выглядел очень представительно и напомнил мне наших генералов в отставке: невысокого роста, с аккуратно стриженными усами и очень внушительным животом, две складки которого живым каскадом свисали поверх явно тесных брюк. Сверху все это богатство скрыто под плотной белоснежной рубашкой и темно-зеленым камзолом, застегнутым на одну верхнюю пуговицу. Красавец! Жаль только ему никто не рассказал о вреде лишнего веса и переедании. Такими темпами и род вырезать не придется. Глава сам во сне задохнется. Стараясь сдержать едкую улыбку, я перевела взгляд на предполагаемую мать и всерьез забеспокоилась о собственной внешности. Нет, женщина не была чересчур полной или некрасивой, но ее заплаканное лицо совершенно не вызывало доверия. Большие аквамариновые глаза, напоминающие своей открытостью два зеркала, аккуратный прямой носик, пухлые губы и очаровательная ямочка на подбородке. Вся такая невинная-невинная, а если добавить к этому образу кудряшки из светлых перламутровых волос, то и вовсе можно принять за юное создание не успевшее познать вкуса настоящей жизни. Теперь понимаю, откуда в той пропавшей душе было столько инфантильности и неприкрытой глупости. С другой стороны сразу виден статус семейства: простой крестьянин такие телеса отъесть точно не сможет. Интересно, если меня отдадут/продадут (нужное подчеркнуть) «извергам», статус моей новой семьи, станет плюсом или наоборот принесет кучу проблем? Стоило только подумать о будущем, как на меня тут же обрушилось осознание нереальности происходящего. Распахнув глаза, я ущипнуть себя за ногу и досчитала до десяти. Наваждение не исчезло. Неужели это все правда? Вдох-выдох. Сейчас нужно радоваться тому, что жива, а ожидающие за дверью проблемы буду разгребать по мере их поступления. - Хельга, доченька, ты очнулась! – заголосила, переходя на фальцет, белокурая леди и, вырвавшись из лап удерживающего ее супруга, бросилась ко мне с объятиями. – Родная моя! - Слава Богам! – довольно пробасил в миг оживившийся глава семейства и, распахнув тяжелую дверь, прокричал кому-то из слуг. – Зовите послов. Хельга очнулась! Вот это прием! Сразу видна безграничная любовь и привязанность к больной дочурке. Пока я отбивалась от удушающих объятий рыдающей матери, в комнату ворвались двое стражников, облаченных в тяжелые доспехи, хмурый мужчина, напоминающий своей комплекцией небольшого медведя и дряхлый старичок в белой рясе. - Лорд Эван, нашей дочери стало легче, - вылез вперед папашка и указал на меня пальцем. – Прикажете, готовить ее поездке? - Больной пошел на поправку, но не дошел… Вы уверены, что они мои родители? – спрыгнув с кровати, спросила у присутствующих я и хмуро посмотрела на отца, которого раньше у меня никогда не было. В детстве этот факт всегда задевал, но сейчас, глядя в бесстыжие глаза мужчины, у меня невольно возник вопрос: может, это и хорошо, что его не было? Может, и сейчас без его участия в моей судьбе было бы проще? Стоило только осмыслить свое желание, в голове сами собой начали складываться слова незнакомой мне ранее ритуальной фразы отречения от рода. Оценив возможные последствия этого шага, я хитро улыбнулась и с чистой совестью подошла к одному из странников. Как там пишут авторы фэнтези? Пусти себе кровь, произнеси волшебные слова, и все получится? Ну что, Ольга, сейчас у тебя будет отличный шанс проверить эту теорию. Бегло осмотрев впавших в ступор мужчин, я заметила на поясе у старца небольшой серебряный нож и, не раздумывая, протянула к нему руку. Это конечно не скальпель, но для проведения моего эксперимента ювелирная точность не потребуется. Идея была замечательной, вот только реализовать свои наполеоновские планы я не смогла. Когда до цели оставалось не больше пары сантиметров, меня грубо схватили за локоть и одним резким движением развернули на девяносто градусов. Все произошло так быстро, что я даже пискнуть не успела. Просто смотрела в карие глаза схватившего меня мужчины и пыталась понять, почему он на меня рычит. - Блаженная! С первого раза убить себя не смогла, решила повторить? - Хельга, успокойтесь! – вставил бесценные указания старик в рясе и наотмашь ударил меня тыльной стороной ладони по лицу. – Оденьте и отведите ее к обозу. Мы и так задержались здесь непозволительно долго. Прикоснувшись к горящей щеке, я бросила короткий взгляд на своего седого обидчика и едва сдержала рвущиеся наружу слезы. Душу разъела такая первозданная злость, что мне безумно захотелось только одного – мести. Сплюнув на пол кровь из разбитой губы, я криво улыбнулась, но вслух произнесла совершенно не то, что от меня ждали эти уроды: - Благодарю за заботу, лорд Эван. О том, что происходило в комнате дальше – не знаю. Буквально сразу же после инцидента меня схватила пара стоящих рядом стражников и чуть ли не волоком потащила по богато отделанным коридорам особняка. Сопротивляться или кричать было бесполезно. Цель? Оставаться в этом доме и дальше я в любом случае не собиралась, а настраивать против себя окружающих, на мой взгляд, еще рановато. Сейчас главное аккуратно выяснить, куда меня занесло, местные порядки и зачем «извергам» могла понадобиться такая истеричка, как Хельга. Обозначив для себя план на ближайшее будущее, я с любопытством проследила за вышедшей из-за поворота взлохмаченной служанкой, суматошно одергивающей длинную юбку, и разочарованно отбросила внезапно появившуюся идею подсунуть вместо себя, кого-нибудь из работающих здесь девушек. Нельзя. Если уж мне дарован шанс на вторую жизнь, возникшие проблемы, нужно решить собственными силами, а не прятаться за чужими спинами. Ничего, справлюсь, мне же никто не запрещает потом сбежать? Комната, куда меня притащили стражники, оказалась небольшой темной спальней кого-то из слуг. За дверью стоял грубо обтесанный шкаф, больше половины пространства занимала маленькая сломанная кровать с залатанным в нескольких местах покрывалом и вытянутое напольное зеркало в дорогой раме, совершенно не вписывающееся в скромный интерьер этого помещения. Специально для меня принесли что ли? - У вас есть час на то, чтобы подобрать себе одежду для путешествия, - безэмоционально произнес заученную фразу один из стражников и отошел к двери. Замечательно, чувствую, оставлять меня одну даже в этот довольно интимный момент тут явно никто не планирует. Ну и черт с ними, с этими стражниками, сейчас у меня есть проблемы посерьезней. С некой опаской приблизившись к зеркалу, я остановилась в полуметре от него и, осмотрев себя со всех сторон, не сдержала истеричного смешка. В отражении, рассматривая меня практически бесцветными глазами, стоял довольно милый труп юной «красавицы». Кожа бледная-бледная, пухлые губы с характерным синеватым отливом, а на голове, вместо светлых кучерявых волос, унаследованных от моей дражайшей матушки, висели высохшие грязные пряди, чем-то напоминающие серую паклю сантехников. От одной мысли о новом теле мне стало дурно. Уже не ожидая ничего хорошего, опустила взгляд ниже и попыталась понять, что со всем этим богатством делать дальше. Я и в своей прошлой жизни особой пышностью фигуры не отличилась, но сейчас, откровенно говоря, удивлена, как меня все еще держат ноги. Голый скелет с выпирающими ребрами. Приподняв длинную ночную рубашку, я внимательно осмотрела свои угловатые коленки, жуткую тонкую талию, с которой рискует свалиться даже самый тугой корсет и обхватила руками грудь. Хоть в этом вопросе все оказалось не так печально. При всех признаках выраженной дистрофии у молодого девичьего тела сохранился вполне достойный второй размер. В принципе, если бы не излишняя худоба, раздражающая синева и отвратительный бледно-голубой цвет глаз, все было бы не так критично, но видно не судьба мне побыть красавицей. Так, хватит страдать самоедством, подбор одежды для путешествия еще никто не отменял. Забыв на какое-то время о стерегущих меня мужчинах, я закопалась с головой в шкаф, пытаясь найти в нем хоть что-нибудь подходящее. Старые платья, застиранное до дыр нижнее белье, темные фартучки и панталоны в цветочек – вот и все основные сокровища старого гардероба. Не густо, но выбирать не приходиться. Вывалив все залежи на кровать, я вытащила из кучи эластичные штаны, напоминающие наши лосины, плотную льняную рубашку, достающую мне почти до колен, и широкий пояс, который по задумке должен был сделать из мешка с костями, что-то напоминающее женскую фигуру. С обувью дела обстояли намного хуже. Кроме мягких тапочек, забытых кем-то из слуг, в комнате больше ничего не было. И на том спасибо. Быстро переодевшись за зеркалом в выбранные вещи, я собрала грязные волосы в пучок и, еще раз взглянув на свое отражение, удовлетворенно улыбнулась. Из зомби-обыкновенного, путем нехитрых манипуляций, мне удалось создать просто смертельно уставшую девушку, которой злые родители забыли рассказать о пользе ночного сна. - Вы закончили? – равнодушно задал вопрос мой личный сторож и оценивающе пробежался по мне голодными глазами. - Вполне. Мы можем идти? – в той же манере ответила мужчине я, и первой направилась к выходу. - Когда тебе надоест строить из себя герцогиню, можешь прийти ко мне ночью после отбоя. Не обижу. А если понравишься и родишь после мне сына, заберу к себе в дом. Будешь помогать моей жене по хозяйству да за детьми приглядывать. Ты слабая, Его Высочество себе такую не оставит, а в нашей деревне даже какой-никакой целитель всегда пригодится. Выслушав речь этого мужлана, мне очень захотелось лишить его болтающегося между ног инструмента, жаль только мозги ему это исправить не поможет. А раз так, особого смысла в этом действии я не вижу. Дальнейшая «прогулка» по особняку, ничем примечательным не запомнилась. Пока добирались до выхода, нам встретилась только пара притихших слуг и маленькая декоративная собачонка, попытавшаяся укусить меня за ногу. Вот собственно и все. Спуститься вниз и проводить горячо любимую дочь в дорогу никто из дражайших родственничков не посчитал нужным. Хельгу в этом доме совсем что ли за человека не считали? Интересное обстоятельство, нужно будет все хорошенько обдумать. Пока я размышляла о чужой жизни, меня вытащили во двор, где нас уже ждали две деревянный телеги, плотно загруженные сундуками, разнообразными свертками, плетеными корзинками, из которых доносился соблазнительный аромат жареного мяса, и… Девушками. Десять совершенно разных между собой красавиц сидели по периметру одной из телег среди сваленного в ней «богатства» и с любопытством разглядывали мою скромную персону. Поняв, что угрозы их кружку по интересам я не представляю, кто-то из них скривился, кто-то облегченно выдохнул, а некоторые особо ушлые особы издевательски мне улыбнулись и с увлечением, совершенно не беспокоясь о том, что я могу их услышать, громко защебетали, обсуждая с каким уродцем им предстоит ехать следующие семь дней. Можно подумать мне самой будет в удовольствие такое соседство. - Чего разгалделись, сороки? – крикнул вышедший из-за угла грузный мужчина и бросил в борт телеги камень. – Совсем страх потеряли, окаянные? Забыли свое место? Вы бесправный товар, плата ваших бестолковых родителей за участие в трехлетней войне против нашего королевства. - Чего ты перед ними распинаешься? Их куриные мозги не способны понять столько слов за один раз, - влез со своим комментарием вредный старик, вышедший из особняка сразу после меня. – А ты чего здесь стоишь? Опять что-то не нравится? - А где, по-вашему, я должна быть? – прямо посмотрев в маленькие масленые глазки лорда Эвана, уточнила я и на всякий случай отошла от него подальше. Теплый летний воздух, наполненный ароматами сотен цветущих растений, затуманил разум и подарил силы, напрочь отключив инстинкт самосохранения. За спиной послышались первые неловкие смешки, услышавших нашу перепалку «подруг по несчастью». - Ах ты, дрянь! Дерзишь? Все произошло, как в замедленной киносъемке. Рука старца взмыла в воздух, готовясь к нанесению мне новой пощечины, а у меня в голове, словно что-то щелкнуло. Я посмотрела на приближающуюся угрозу, как собака на ненавистную палку, готовая в любой момент вцепиться в горло ее обладателю. Это было для меня настолько несвойственно и дико, что в первый момент наряду с желанием мести появился страх. Страх потерять себя в этой злобе и ненависти. Не хочу! Доверившись внутреннему чутью, я зажмурилась и представила перед собой плотный прозрачный шар, напоминающий своими свойствами медузу. На мгновение все звуки стихли, а в следующую секунду округу огласил дикий крик. - Чудовище! Что ты сделала? – баюкая обожженную конечность, верещал любитель рукоприкладства. – В тюрьме сгною! Четвертую! До завтра не доживешь! Взвизгнув, я отпрыгнула назад и уперлась спиной в чью-то твердую грудь. Толи от страха, толи от жуткой усталости, ноги ослабли, и меня медленно потянуло к земле. Так и вижу надпись на своей надгробной плите: умерла от переизбытка чувств, среди которых преобладали чувство голода, жажды и недельной бессонницы. - Что здесь происходит? – поймав мое несопротивляющееся тело практически у самой земли, хмуро спросил стоящий за спиной «медведь», чей грубый голос после общения в спальне я теперь узнаю из тысячи. - Норман! Не лезь не в свое дело, щенок! – прорычал лорд Эван и вытащил уцелевшей рукой из складок своей монашеской рясы аккуратно перевязанный свиток. – Его Высочество назначил меня командиром отряда. Мои приказы не обсуждаются! Заметив блуждающие по лицу старика желваки, я поняла, что менять гнев на милость, этот конкретный лорд не планирует еще долго. Бесконечный источник негативной энергии какой-то, а не человек. Прямо чувствую направленные на нас волны его ненависти. Стараясь найти что-то положительное во всей этой ситуации, я перевела взгляд на притихших девушек и не поверила собственным глазам. За какую-то минуту из довольных жизнью красавиц, они превратились в сгорбленных и изможденных тяжелой работой женщин бальзаковского возраста. Что за чертовщина?! Ущипнув себя за руку, я хорошенько проморгалась и еще раз посмотрела на своих будущих спутниц, но напугавшей меня картины больше не увидела. Разве что лица у всех побледнели, да особо хрупкие особы схватились за головы. Ничего не понимаю. Неожиданно к моей усталости добавилось легкое головокружение, а перед глазами заплясали черные пятна. Стало трудно дышать. Вцепившись в руку удерживающего меня мужчины, как в спасательный круг, я хотела попросить у него помощи, но в последний момент заметила на лице старца довольный оскал хищника, напомнивший мне истории о вампирах. Только этот вместо теплой кровушки, нагло пил мою энергию. Знала я одного такого. Придет, пожалуется на свою нелегкую жизнь, присядет рядышком, за ручку возьмет, а доверчивая жертва после этого неделю в себя прийти не может. Бр-р! - Лорд Эван, вы перешли границу. Молите Бога, чтобы по возвращению не оказаться на королевской плахе, - словно не чувствуя усиливающуюся вокруг нас атмосферу смерти, глухо произнес мой нежданный защитник и крепче сжал на талии руки. Или все-таки чувствует? - Уйди с дороги, бастард. Не мешайся у меня под ногами! - А больше для вас ничего сделать не нужно? – вот кто меня, спрашивается, за язык тянул. Старик одарил нас таким убийственным взглядом, что я всерьез начала беспокоиться за свою жизнь. Думай, думай, Ольга. Против лома нет приема, если нет другого лома. Интересно, а к вампирам это относится? Вот сейчас и проверим. Прикрыв глаза, я представила жизненную энергию вокруг старца в виде плотной разноцветной дымки и потащила ее на себя, как лоскутное одеяло. Какие-то «кусочки» были родными и дарили тепло, часть «лоскутков» не вызывала никаких эмоций, но подавляющее большинство раздражало, усиливая и без того жуткую головную боль. Фу, гадость какая! Не выдержав напора, я отшвырнула их в сторону девушек и полностью обмякла в чужих руках. Ощущения были такие, словно из меня сначала выжали все соки, а потом, как губку, подставили под кран с проточной водой и позволили впитать столько, сколько возможно. Одновременно стало и хорошо, и тошно. - Смотри, как нашего старика скрючило. Кажись, перестарался сегодня малек, - как через вату донесся до меня голос одного из охранников. - Ничего, тащи его к телеге. Отлежится пару деньков, переварит все, будет как новенький, - ответил ему второй. - А с этой что делать? – стоящий за спиной «защитник» прижал меня к левому боку и, грубо схватив за волосы, заставил запрокинуть назад голову. – Живая вроде. - Напои для порядка, чтоб совсем ноги не протянула, и брось к остальным. Думаю, ближайшую неделю проблем от нее не будет. Без магии эти дуры ничего не умеют. - Может, накормим? А то что-то она совсем хилая. Того и гляди от голода свалится, - сжав одной рукой мою грудь и не получив отпора, предложил довольный безмолвной покорностью мужчина. Позволять к себе прикасаться было противно и мерзко, но ничего поделать я не могла. Сейчас мое слово не стоит и выеденного яйца. Одно неверное движение и меня просто прирежут под ближайшим кустом, как неблагонадежную. Никто не будет разбираться в причинах. - С каких пор ты стал таким заботливым, Нор? Понравилась девчонка? – стоящий перед нами крепкий мужик, понимающе подмигнул и прошелся по мне липким взглядом профессионального оценщика. – Ничего. Через пару деньков окрепнет и можешь делать с ней все, что захочешь. Все равно от нее пользы, как с козла молока: со втором уровнем силы только разбитые коленки детям залечивать. - Зачем ты только согласился на этот обмен, Саид, - одернув рубашку, нервно спросил молчавший до этого момента второй стражник. – Приказ Его Высочества был для всех: не брать в обоз никого с даром ниже пятого уровня. Что ей у нас делать без магии? Работать не сможет, рожать детей с такой фигурой, думаю, тоже. - Взяли, не взяли – какая разница? Скажем, что не дожила девка. Плохо стало, померла по дороге. Кто их там считать будет? Или тебе не нужны деньги? Так ты только намекни, мы быстро найдем твоей доле другое применение. Эти слова мужчина произнес с таким неподдельным цинизмом, что я даже позавидовала его хладнокровию и выдержке. Нет, все понимаю: закончилась война, оба государства наверняка понесли серьезные потери и сейчас жутко озлобленны друг на друга, но зачем издеваться над заложницами? Попытка самоутвердиться за счет слабых, или банальная месть? Впрочем, без разницы. Ни первый, ни второй вариант симпатии у меня не вызывает. А вот информация о моем неожиданном участии в этой поездке довольно любопытна. Что же получается: к врагам должна была ехать другая девушка, но кто-то заплатил и любезно подставил под удар болезную Хельгу? Зачем? На этот вопрос ответ напрашивается только один – ей просто пожертвовали, посчитали слабым звеном и пустили в расход. Если бы не знала, что девчонка не придумала ничего лучше, чем пойти и отравиться, то, возможно, даже посочувствовала бы ей, а так во мне эта история вызвала только глухое раздражение. Ладно, черт с ней, с этой Хельгой. Чувствую, совсем скоро меня ждут куда более серьезные проблемы, одна из которых стоит сейчас сзади и, совершенно не стесняясь окружающих, прижимает мое хрупкое тельце к себе, словно маленький ребенок любимую мягкую игрушку. Нет, дорогой мой, для ночных утех тебе придется найти кого-то более подходящего. Постаравшись полностью расслабиться, я слегка подогнула ноги и протяжно застонала, старательно изображая из себя умирающего лебедя. Даже глаза закатила для правдоподобности, вот только мужчинам мой актерский талант явно пришелся не по вкусу: закопошились, задергались… Так сразу и не узнаешь в этих заботливых мамочках, закоренелых садистов. Раздобыли где-то бурдюк с водой, влили в меня половину, даже к телеге отнесли сами, не желая возиться с проблемной девушкой. Может, решили, что я с жизнью прощаюсь? Ой, зря, мужики, вы так думаете. Тетя Оля еще всех вас переживет и на поминках выпьет, не подавится. Придумать бы только, куда после побега податься. Не зная особенностей этого мира, срываться с места и бежать в неизвестность, рискуя стать главным блюдом на ужине у диких зверей, моя воскреснувшая душа пока не готова. Нет, безусловно, авантюризм – качество замечательное, но для слабой девушки, не мечтающей ночью услышать за спиной красноречивое «клац-клац», холодный расчет намного полезней. Смирившись со своим временным нелицеприятным положением пленницы, скромно зажатой в углу старой телеги, я прислонилась к деревянному борту, достающему мне до лопаток, и прислушалась к возбужденному ржанию двух вороных тяжеловозов в «белых носочках». Животные нервничали, яростно били себя хвостами, всем своим видом демонстрируя желание покинуть чужие владения, и в этом наши стремления полностью совпадали. Оставаться в незнакомом доме дольше, чем этого требуют обстоятельства, мне совершенно не хотелось. - Стойте! Я еще не попрощалась с нашим сокровищем! – неожиданно раздался с крыльца небольшого летнего домика громогласный голос пышной женщины, держащей в руках две красивые плетеные корзинки. Облаченная в длинное светлое платье, с закатанными по локоть рукавами, и пестрый фартук с парочкой белых следов от муки, эта незнакомая дама выглядела такой живой и искренне переживающей за покидающую дом Хельгу, что я невольно прониклась к ней симпатией. Подбежав вплотную к нашей телеге, женщина поставила рядом со мной корзинки и крепко прижала к своей поистине великой груди. Голодный желудок тут же среагировал на учуянный носом аппетитный запах корицы, а на глаза набежали непрошеные слезы. - Тише, не реви, дочка. Нет у нас на это времени, дорогая. Слушай и запоминай, - едва слышно зашептала мне на ухо повариха, не прекращая поглаживать по голове, как заботливая мать. – Все, что в большой корзинке – сама не трогай. Сон-травой щедро сдобрила. Если руки распускать начнут, гостишь мужчин чем-нибудь, не жалея, до утра не проснуться, проклятые. Коли бежать соберешься, уходи второй ночью: к тому времени к пограничным деревенькам подбираться начнете, а там, через лес пойдешь, за час к окраине-то и выйдешь. Я сестру предупрежу – укроет у себя от обидчиков. - А в малой корзинке что? – ошарашенная такими откровениями, заикаясь, спросила я. - Обед твой, глупая. Кто ж голодным в поход выдвигается?