***
— Прости, не могу предложить тебе кофе. — Засмеялся Блейк и виновато взглянув на Тома, который завалился на узкую кровать Ритсона. — Пару минут назад ты говорил что-то об искуплении вины, — сказал Том, глядя на низкий потолок. Блейк отпил слегка остывший кофе, облизал губы и отставил стаканчик на черную тумбочку. Он снял футболку и кинул ее у своих ног. Том ни разу не посмотрел на Блейка. Он преспокойно лежал на черных простынях Ритсона, закинув руки за голову. — И ты хочешь сказать, что я тащил этот чертов кофе, ждал под дверью пятьдесят шесть часов, лишь для того, чтобы ты сделал один ебучий глоток? — Райли медленно перевел взгляд потемневших глаз на Блейка, ожидая, чтобы он сказал хоть что-нибудь в своё оправдание. Блейк молчал, только смотрел на лежащего Тома голодным взглядом из-под растрепанной челки. — Какого хуя ты разделся? — уже тише спросил Райли, нервно сглотнув слюну, он слегка привстал и неуверенно сказал: — Пожалуй, я пойду. — А как же искупление? — В один момент Райли оказался прижатым к кровати: Блейк сидел на его бедрах, сжимая запястья Тома, удерживая его руки над головой; с кровати слетели листы со сценами седьмого эпизода. — Отпусти, — прошипел Том сквозь сжатые зубы и дернулся под Блейком, но тут же прикусил нижнюю губу и, сморщившись, зажмурился. — Мой artista, — тихо-тихо сказал Ритсон в самое ухо Тома, и вместо слов услышал слабый стон. Они оба вспыхнули, как спички, тяжело дышали и еле сдерживали более откровенные движения. Блейк по-прежнему сжимал запястья Тома, хотя тот даже не пытался высвободиться, наверное, ему нравилось то, что он находится во власти Ритсона. Возможно, Том хотел подчиняться? Нет. — Блейк, не веди себя, как Риарио. Я боюсь, что ты понаставишь на мне синяков, — прошептал Том и приподнял руки, чувствуя, как хватка пальцев Ритсона слабеет. — Лучше поцелуй меня. Том обнял Блейка за шею, но тот ловко вывернулся и, соскользнув с бедер Райли чуть ниже, склонился над его животом. Провёл пальцами по обнаженной полоске коже, неотрывно смотрел на пупок, который хотелось целовать, ласкать языком, нежно прикусывать края маленькой впадинки. — И то правда, граф бы не стал так церемониться с каким-то актёришкой. — Блейк лукаво улыбнулся, взглянув на Тома. — Трахнул бы на сухую и всего делов-то. — Ты псих, такой же псих, как он. Поэтому, у тебя настолько гениально получается изображать ненормального убийцу, — сказал Том, не глядя на Блейка, ему вообще не хотелось ни говорить, ни слушать. Он хотел чувствовать, наслаждаться, получать удовольствие от прикосновений губ и рук Ритсона. — Твой Леонардо тоже не… — он не успел договорить. — Заткнись, Блейк, отсоси лучше. — Том протянул руку и зарылся пальцами в густые волосы, прижимая голову Ритсона к своему животу, тут же чувствуя неслабый укус. Райли зашипел от боли и сильней сжал пальцы на волосах Блейка у самых корней, еле сдерживая себя, чтобы не потянуть за них. Блейк зализывал покрасневшую от укуса кожу на животе Тома, несколько мгновений спустя, он обхватил запястье Райли и довольно грубо убрал его руку от своей головы. — Как скажешь, — хмыкнул Том и откинулся на подушки, предоставляя своё тело в полное распоряжение Блейка. Тем временем Ритсон расстегнул ширинку на джинсах Тома и стянул их вместе с бельём. Провел ладонями по внутренней стороне бёдер Райли, заставляя его раскрыться, довериться окончательно, расслабиться и получать удовольствие. Том развел ноги, бесстыдно предлагая себя Блейку, но Ритсон не спешил. Он смотрел на Тома своими невероятными глазами, сдержанно улыбался, гладил кончиками пальцев пах Райли. Дразнил, изводил не только Тома, но и себя. Блейк склонился и провел языком по твердому члену Тома. Слизал смазку с живота, с головки и довольно зажмурился, смакуя терпкую жидкость. Услышал короткое: «псих». И, наконец, плотно обхватив губами член, взял его в рот. Блейк медленно двигал головой вверх и вниз. Его чёлка касалась напряженного живота Тома, который вздрагивал от каждого, почти невесомого прикосновения волос Блейка. Ритсон не выпускал изо рта член Райли ни на секунду, всё быстрей и быстрей он двигал головой, вбирая мокрый от слюны орган все глубже. Том стонал в голос, выгибался в пояснице, трогал себя, задевая соски, смачивал свои пальцы во рту и снова прикасался к соскам, играя с ними. Райли ни разу не посмотрел на Блейка, но в момент, когда почувствовал, что вот-вот его накроет оргазм, он приподнялся на локтях и неотрывно следил за Ритсоном. Том дернул Блейка на себя, впился в его мокрый рот губами и, сжав свой член, кончил, заглушая собственные стоны поцелуем.***
— Споешь мне колыбельную? — невнятно промурлыкал Том, почти засыпая, удобно устроившись на узкой кровати Блейка. — Ты не у себя в трейлере, котик, и на ночь остаться не можешь. — Ритсон сожалел о том, что это невозможно. Как бы хорошо было сейчас устроится рядом с разморенным удовлетворенным Томом и не отпускать его до самого утра, уснуть, вдыхая его запах и, проснувшись, снова заняться любовью. — Блейк, иногда мне кажется, что мы зря всё это затеяли, — серьезно сказал Том, не открывая глаз. Ритсон потушил в пепельнице недокуренную сигарету и, подойдя к кровати, сел рядом с Томом. — Ты жалеешь? — Блейк гладил пальцами плечо Тома, как будто писал что-то. — Нет, но… — Но? — Приходится скрываться. Нам так редко выпадает возможность остаться наедине, что, когда это случается, как, например, сегодня, мне кажется, что это неправда и между нами всего лишь приятельские отношения. Это расстраивает, — тихо сказал Том. Прикосновения пальцев Блейка отвлекали его от собственных невеселых мыслей. — Что ты там пишешь? — Почувствуй. — Яркий свет ночника, который висел прямо над кроватью, очень хорошо освещал лицо Тома, россыпь веснушек заставила Блейка залюбоваться им. — Бля, что за романтическая хуйня, Блейк? Они рассмеялись. Ритсон склонился и поцеловал Тома в улыбку, очень нежно, как будто говорил этим поцелуем, что не хочет расставаться с ним ни на минуту. — Ладно, если прогоняешь, пойду, — сказал Райли, поднялся с кровати и, собрав разбросанную по полу одежду, быстро оделся; Блейк занял его место на своей кровати. — И не проводишь? Ритсон улыбнулся одной из улыбок Риарио. — Псих, — хохотнул Том, подавляя в себе желание, снова вернуться в кровать. — Спокойной ночи. — Вuonanotte, artista.