***
Туц-туц-туц… Электронная музыка оглушала, от нее начинала болеть голова, а может, в этом виноват алкоголь. Впрочем, неважно. Единственное, что имело для меня значение, — это то, как она двигалась под эти «туц-туц», как трясла своими волосами, длинными и черными… Наваждение пропало, и я засмеялся, когда подметил, что из-за цветомузыки ее кожа казалась зеленой, как у какого-нибудь инопланетянина. Девушка заметила это и показала неприличный жест. Я ответил ей тем же. Она прищурилась и пнула меня. С-с-с, больно, дрянь! Она стояла с видом победителя, но я схватил ее за волосы и притянул к себе. Поцеловал, чувствуя вкус виски на ее губах. Она всегда предпочитала именно этот напиток, а не гламурные коктельчики и вино. — Ты такая милая, — прошептал я, на мгновение закрывая глаза. Она с удивлением посмотрела на меня. Я не тот человек, который говорит подобные вещи. Захотелось дотронуться до ее лица, что и сделал. Ее кожа такая гладкая. Девушка глядела на меня, улыбаясь. В ее глазах было полно нежности и любви. Внезапно она укусила меня за нос и вырывалась из моих объятий, смеясь…***
Я познакомился с ней случайно. Она толкала дурь на точке, что была под моим контролем, без моего разрешения. Не люблю, когда кто-то нарушает мои правила и порядок. Порядок правит миром, даже таким прогнившим как тот, которым управляю я. Было смешно наблюдать за тем, как она пытается вырваться из рук моих ребят, как пытается врать. Обычно люди не лгут мне, ибо чревато. Я хохотал над ее обвинительными речами и попытками оправдаться. Мне было интересно, надолго ли ее хватит. Оказалось, что нет. Через день она сдалась и стала работать на меня. Мне нравилось, что она кидала на меня взгляды, полные желания. Было все равно: хотела она меня или моих денег и связей, а может, думала, что сможет выбраться из кабалы. Я начал ухаживать за ней, играя с ее чувствами. Я был словно контрастный душ: иногда горячий, иногда холодный. Девушка мучилась, а мне было забавно за этим наблюдать. Только не нужно ее жалеть. Благодаря мне она со дна этого общества выбралась повыше. Иногда бралась и за такую работу, какую не каждый бы смог сделать. Эта девушка могла и делала. Милашка, правда? Она говорила, что ее большой любви хватит на двоих. Почему мне никто не сказал, что это чувство заразное? Мне нравилось приносить ей завтраки в постель, заботиться о ней, исполнять ее капризы. Я влюбился в нее как мальчишка. Я сходил с ума по ней, а она не могла жить без меня и моего «ты такая милая». Ей не нужны были фразы о любви и глупые признания, только эта фраза. Два наркомана, нашедшие кайф друг в друге…***
Любовь. Она делает человека слабым. Особенно такого, как я. С ней забылось все дерьмо, окружавшее меня. Этим это дерьмо и воспользовалось. И сейчас я лежу на дурацком и холодном асфальте. Голова гудит еще сильнее. Мир кружится и кажется совсем мутным. Хочется блевать. Не из-за травм и увечий, хотя не без них, а из-за дыры и сосущей пустоты, что образовались там, где была мышца, гоняющая кровь по организму. Глупый кусок мяса. Нежные и холодные руки касаются моего лица. Я открываю глаза и вижу ее. Улыбаюсь. — Ты такая милая, — едва слышно говорю я. Она вдруг начинает плакать. Ее слезы падают мне на лицо. Кто-то говорит ей пристрелить меня. Я замечаю в ее руках пистолет. — Ты такая милая, — повторяю я, — милая-милая-милая. А теперь иди отсюда и будь милой где-нибудь в другом месте. Мне надоело! Она вздрагивает будто от удара. И начинает кричать. Такие вопли пробирают до души, от такого хочется сбежать. Продолжая орать, она наставляет пушку на меня. Ее руки дрожат, слезы оставляют черные следы на лице. «Такая милая,» — думаю я. Раздается выстрел.